Сальватор

- Послушаешь вас, так можно подумать, что я - король Франции.

- Нет. Вы - король Иерусалимской улицы.

- Вице-король, да и то... всего-навсего префект. Ведь в моем королевстве есть кое-кто повыше меня - господин де Корбьер да господин Делаво.

- Итак, вы отказываетесь мне ответить? - в упор глядя на начальника полиции, спросил Сальватор.

- Не отказываюсь, господин Сальватор. Просто это невозможно. Что я могу вам сказать? Арестовали господина Дюбрея?

- Да, господина Дюбрея.

- Стало быть, на то имелись основания.

- Именно это я и хочу знать.

- Должно быть, он нарушил общественный порядок...

- Нет, потому что я наблюдал за ним как раз в ту минуту, как его задерживали. Напротив, он сохранял полное спокойствие.

- Тогда, значит, его приняли за кого-то другого.

- Неужели такое случается?

- Да кто же без греха? - парировал г-н Жакаль, набивая нос табаком.

- Позвольте мне проанализировать ваши ответы, дорогой господин Жакаль.

- Сделайте одолжение. Хотя, сказать по правде, слишком много чести вы им этим окажете, господин Сальватор.

- Личность арестованного вам неизвестна?

- Я видел его вчера впервые в жизни.

- И имя его вам ни о чем не говорит?

- Дюбрей?.. Нет.

- И вы не знаете, за что он задержан?

Господин Жакаль резким движением опустил очки на нос.

- Абсолютно не знаю, - отозвался он.

- Из этого я заключаю, - продолжал Сальватор, - что причина, по которой его задержали, незначительна и, несомненно, скоро он будет освобожден.

- О, разумеется, - в притворно-отеческом тоне отвечал г-н Жакаль. - Вы это хотели узнать?

- Да.

- Что же вы раньше-то не сказали? Я не возьмусь утверждать, что друг вашего приятеля уже на свободе в эту самую минуту. Однако, раз вы взялись за него хлопотать, можете не беспокоиться: как только вернусь в префектуру, я распахну перед этим человеком двери настежь.

- Благодарю! - стараясь проникнуть взглядом в самую душу полицейского, молвил Сальватор. - Так я могу на вас положиться?

- Передайте вашему приятелю, что он может спать спокойно. В моей картотеке за Дюбреем ничего не числится. Это все, что вы желали от меня узнать?

- Так точно.

- По правде говоря, господин Сальватор, - продолжал полицейский, наблюдая за тем, как рассеивается толпа, - вы обращаетесь ко мне за услугами, которые очень похожи на скопление народа: кажется, вот они у вас в руках... ан нет, это всегонавсего мыльные пузыри.

- Дело в том, что порой сборища обязывают, как и услуги.

Вот почему они так редки и, следовательно, тем и ценны, - со смехом проговорил Сальватор.

Господин Жакаль приподнял очки, взглянул на Сальватора, потом взялся за табак, а его очки снова упали на нос.

- Итак?.. - полюбопытствовал он.

- Итак, до свидания, дорогой господин Жакаль, - отозвался Сальватор.

Он поклонился полицейскому, но, как и при встрече, не подал ему руки; перейдя улицу Сент-Оноре, он направился в ту сторону, где ожидал в фиакре Доминик, то есть на угол улицы Нев-дю-Люксембур.

Сальватор распахнул дверцу экипажа и протянул обе руки Доминику со словами:

- Вы мужчина, христианин и, стало быть, знаете, что такое страдание и смирение...

- Боже мой! - воскликнул монах, молитвенно складывая свои белые, изящные руки.

- Положение вашего друга серьезно, весьма серьезно.

- Значит, он все вам сказал?

- Напротив, он не сказал мне ничего, это меня и пугает. Он не знает вашего друга в лицо, имя Дюбрея он впервые услышал лишь вчера, он понятия не имеет, за что его арестовали... Берегитесь, брат мой! Повторяю вам: дело серьезное, очень серьезное!

- Что же делать?

- Возвращайтесь к себе. Я постараюсь навести справки со своей стороны, вы попытайтесь тоже что-нибудь разузнать. Можете на меня рассчитывать.

- Друг мой! - воскликнул Доминик. - Вы так добры, что...

- ...вы хотите мне что-то сообщить? - пристально взглянув на монаха, спросил Сальватор.

- Простите, что я с самого начала не сказал вам всю правду,

- Если еще не поздно, скажите теперь.

- Арестованного зовут не Дюбрей, и он мне не друг.

- Неужели?

- Это мой отец, господин Сарранти.

- Ага! - вскричал Сальватор. - Теперь я все понял!

Он взглянул на монаха и прибавил:

- Поезжайте в ближайшую церковь и молитесь!

- А вы?

- Я... попытаюсь действовать.

Монах взял Сальватора за руку и, прежде чем тот успел ему помешать, припал к ней губами.

- Брат! Брат! - вскричал Сальватор. - Я же вам сказал, что принадлежу вам телом и душой, но нас не должны видеть вместе. Прощайте!

Он захлопнул дверцу и торопливо зашагал прочь.

- В церковь Сен-Жермен-де-Пре! - приказал монах.

И пока фиакр катил по мосту Согласия неспешно, как и положено фиакру, Сальватор почти бегом поднимался по улице Риволи.

XII

Призрак

Церковь Сен-Жермен-де-Пре, ее римский портик, массивные колонны, низкие своды, царящий в ней дух XVIII века - все говорило о том, что это один из самых мрачных парижских храмов; значит, там скорее, чем в другом месте, можно было побыть в одиночестве и обрести душевный подъем.

Не случайно Доминик, снисходительный священник, но строгий человек, избрал Сен-Жермен-де-Пре, чтобы попросить Бога о своем отце.

Молился он долго; было уже пять часов, когда он вышел оттуда, спрятав руки в рукава и уронив голову на грудь.

Он медленно побрел к улице По-де-Фер, лелея робкую надежду, что отец уже вышел из тюрьмы и, возможно, заходил к нему.

И первое, о чем аббат спросил славную женщину, исполнявшую при нем обязанности консьержки и служанки, не приходил ли кто-нибудь в его отсутствие.

- Как же, отец мой, заходил какой-то господин...

Доминик вздрогнул.

- Как его зовут? - поспешил он с вопросом.

- Он не представился.

- Вы никогда его раньше не видели?

- Нет...

- Вы уверены, что это был не тот же господин, что приносил мне третьего дня письмо?

- Нет, того я узнала бы: никогда не видела таких сумрачных лиц, как у него.

- Несчастный отец! - пробормотал Доминик.

- Нет! - продолжала консьержка. - Человек, который заходил дважды - а он был два раза: в полдень и в четыре часа, - худой и лысый. На вид ему лет шестьдесят, у него глубоко посаженные глазки, а голова - как у крота, и вид у него совсем больной. Думаю, вы скоро его увидите; он сказал, что у него дело, а потом он зайдет еще... Пустить его к вам?