Страница 10 из 12
Кому это выгодно?
Исследования, доказывающие, что ишемическая болезнь сердца может регрессировать в результате растительной диеты, десятилетиями публикуются в авторитетных медицинских журналах по всему миру. Почему же полученные данные не влияют на государственную политику здравоохранения?
В 1977 году Комитет по питанию и человеческим потребностям Сената США попробовал это сделать. Он опубликовал отчет «Диетологические цели Соединенных Штатов», в котором советовал американцам реже употреблять в пищу продукты животного происхождения и чаще – растительные продукты. Как вспоминает основатель кафедры диетологии Гарвардского университета, «производители мяса, молока и яиц были очень расстроены»53. И это еще мягко сказано. Под давлением промышленных гигантов цель «снижение потребления мяса» была удалена из отчета, а комитет распущен. Несколько выдающихся сенаторов, предположительно, потеряли возможность переизбрания, так как поддержали отчет54.
Относительно недавно было обнаружено, что многие члены Консультативного комитета США по диетическим рекомендациям связаны финансовыми узами со всем чем можно – от кондитерских компаний до таких организаций, как Экспертный совет по здоровому образу жизни McDonald’s и Институт напитков для здоровья и благополучия Coca-Cola. Один из членов комитета, например, работал на производителя тестомесильных машин Duncan Hines и в Crisco, прежде чем помог составить официальные «Диетические рекомендации для американцев»55.
Один обозреватель в Food and Drug Law Journal (юридический журнал, посвященный вопросам контроля продуктов и медикаментов) отметил по поводу отчетов Консультативного комитета по диетическим рекомендациям:
«Они не содержали обсуждения научных исследований влияния потребления мяса на здоровье человека. Если бы комитет обсуждал эти исследования, он не смог бы оставить свою рекомендацию употреблять мясо, так как исследования показывают, что мясные продукты повышают риск развития хронических заболеваний. Проигнорировав исследования, комитет смог прийти к выводу, который в противном случае казался бы нелогичным»56.
А что насчет врачей? Почему мои коллеги не прониклись результатами исследований, доказывающих эффективность правильного питания? Увы, история знает множество примеров, когда медицинская общественность игнорировала глас науки, если он шел вразрез с давно утвердившимся мнением. У этого явления даже название есть – «эффект помидора». Термин использовали в журнале Американской медицинской ассоциации применительно к тому факту, что помидоры веками считались ядовитыми и не выращивались в Северной Америке, несмотря на всю очевидность обратного57.
То, что почти на всех медицинских факультетах нет ни одного курса диетологии58, плохо уже само по себе, но еще хуже то, что влиятельные медицинские организации активно выступают против увеличения количества часов на образование врачей в области рационального питания59. Когда Американская академия семейных врачей (AAFP) вступила в корпоративные отношения с Coca-Cola в целях поддержки просвещения пациентов в вопросах здорового питания, вице-президент академии пытался оправдаться перед возмущенной общественностью тем, что такой союз – далеко не первый случай. В конце концов, у них уже были отношения с PepsiCo и McDonald’s какое-то время60. А до того – финансовые связи с табачным гигантом Philip Morris61.
Эта аргументация не заставила критиков замолчать, и тогда вице-президент AAFP процитировал программное заявление Американской ассоциации диетологов: «Нет плохой или хорошей пищи, есть плохой или хороший рацион питания». Нет плохой пищи? Правда? Табачная промышленность высказывается в том же ключе: курение само по себе – это не плохо, вредно курить «слишком много»62.Звучит знакомо? Всё хорошо в меру.
У Американской ассоциации диетологов (ADA), которая выпускает информационные бюллетени с рекомендациями по здоровому питанию, тоже есть корпоративные обязательства. Кто составляет эти рекомендации? Представители пищевой промышленности платят ADA 20 тыс. долларов в год за участие в подготовке бюллетеней. Поэтому о пользе яиц мы узнаем от Американского совета по сбыту яиц, а о преимуществах жевательной резинки – от Научного института Wrigley63.
В 2012 году Американская ассоциация диетологов переименовалась в Академию питания и диетологии, но своей политике, по всей видимости, не изменила. Она продолжает брать миллионы долларов каждый год от компаний, производящих фастфуд, мясо, молочные продукты, газированные напитки и сладости. Со своей стороны академия позволяет им проводить официальные образовательные семинары, на которых диетологов учат, что говорить клиентам64. «Лицензированные диетологи» получают свои лицензии через определенную группу. К счастью, сегодня в сообществе диетологов зреет новое движение «Диетологи за профессиональную честь», которое борется с этой тенденцией.
А что насчет врачей с индивидуальной практикой? Почему мои коллеги не рекомендуют своим пациентам держаться подальше от KFC? Чаще всего врачи оправдываются нехваткой времени, но основная причина, почему они не рекомендуют пациентам с высоким холестерином переход на здоровую пищу, заключается в их опасении, будто пациенты «будут терпеть лишения из-за диеты»65. Другими словами, врачи полагают, что пациентам будет очень грустно без того мусора, который они едят. Можете себе представить врача, говорящего такую фразу: «Я бы с удовольствием рекомендовал своим пациентам бросить курить, но как я могу, ведь они очень любят курить»?
Нил Барнард, доктор медицины и президент Комитета врачей по ответственной медицине, недавно написал впечатляющую статью в журнале этики Американской медицинской ассоциации. В ней он рассказал о том, как врачи перестали быть пассивными наблюдателями и организовали борьбу с курением. Они осознали, что их рекомендации пациентам бросить курить будут эффективнее, если с пальцев врачей исчезнут никотиновые пятна.
Сегодня, говорит доктор Барнард, «растительные диеты эквивалентны отказу от курения»66.
Глава 2
Как не умереть от заболевания легких
Смерть от рака легких – худшая из всех, что я видел в своей жизни. Я проходил интернатуру в одной из больниц Бостона. Так как умирающие в тюрьме люди портили бы статистику, смертельно больных заключенных отправляли в мою больницу доживать последние дни, даже если мы мало что могли для них сделать.
Стояло лето, и в палатах заключенных кондиционеров не полагалось. Мы, доктора, могли сбежать в прохладную сестринскую, а заключенные, прикованные к кроватям, лежали и плавились от жары на последнем этаже высокого кирпичного здания. Когда они шаркали по коридору, звякая наручниками, то оставляли за собой потный след.
Тот заключенный умер в мою 36-часовую смену. Тогда мы работали по 117 часов в неделю. Чудо, что сами никого не убили. Той ночью нас было двое – я и врач, подрабатывавший ночными дежурствами и предпочитавший спать за свою тысячу долларов. Так что пациентами, которых было больше сотни, занимался практически я один, а некоторые из них были очень тяжело больны. В одну из таких ночей, когда я боролся с одолевавшим меня сном, раздался телефонный звонок.
Я уже видел смерть раньше. Но это всегда были уже либо мертвые пациенты, либо умершие во время реанимационных мероприятий, когда мы безуспешно пытались вернуть их к жизни.
Тот случай был иным.
Глаза мужчины почти выкатились из орбит, он безуспешно ловил ртом воздух, а прикованное наручниками тело корчилось на постели. Рак наполнил его легкие жидкостью. Он тонул от рака легких.
Я помнил все протоколы и процедуры, но мало чем мог помочь. Ему нужен был морфин, но его хранили на другом конце отделения, я не успел бы сходить туда и обратно. На тюремном этаже меня не жаловали.