Ожерелье

"Как сложно и противно постоянно опускаться до их посредственного уровня, не забывая при этом обозначать некие пассы, подтверждающие собственную лояльность. Потом ещё - вечная неразбериха, лень, медлительность и, кстати, с непрерывное мельтешение всех членов семейства по делу и без. И каждый стремится покомандовать, толком не разбираясь в многоступенчатой науке о собаках, выдавая противоречивые приказы, вызывающие у меня оторопь. Но если рядом есть дурашливый объект с дремучей лихостью, исполняющий их прихоти (вот судьба угораздила меня за секундную слабость получить такую обузу на всю жизнь), тогда они ещё больше уверяются в своей непогрешимости. И все мои попытки правильно выстроить отношения уходят в песок. Такова плата за грехи молодости. И кто это был? Вы думаете приличный немецкий кобель с достойной меня родословной. Фигушки! Соседский барбос, подгадавший момент истины и ловко сориентировавшийся в открывшейся вакансии. Должна заметить - пес, конечно, интересной расцветки и веселого жизнерадостного нрава; хотя бы эти немаловажные детали в какой-то степени смягчают мои воспоминания. А больше всего мне портит жизнь и аппетит эта мерзкая рыжая кошка: и лет ей уж, наверно, 100, и морда у неё страшно наглая, а характер (постоянно наличествует острейшее желание в темном уголке её нежно прикусить) хуже некуда. Шипит так, что я вынуждена для снятия болезненного напряжения оббегать старый дом 2-3 раза, а если не помогает, то и больше. И ещё крайне противно смотреть, как с нею ведет себя муж моей старой хозяйки (я ранее рассказывала о полном бедламе в ранжире и субординации той группы, вроде бы высокоорганизованных животных); он зовет её каким-то несерьезным именем Бася или, что уже совсем противно, Басечка и та дурочка тут же прыгает к нему на коленки и всякими ужимками, типа урчание, мяуканье, создает впечатление любви и согласия. Вы же понимаете - насколько это искусственно и вульгарно. В таком вот - нон конформистском мире приходится жить и подчиняться всяким, в том числе и малосимпатичным личностям, скрывая свои нормальные желания и позывы за внешне дурашливыми играми и постоянными учебами, обожаемыми моей основной хозяйкой (где-то даже подругой); всякому непредвзятому взгляду понятно - это для внутренней психологической компенсации (само собой не моей, а её). Такова, увы, собачья жизнь.

"Независимо от времени, в конечном счете, хозяин собаки превращается в слугу".

Мужчинки.

Ь четко выделялся на довольно строгом, по расцветке, галстуке. Но знак не кричал о себе и о хозяине, не педалировал своей особостью: он просто и с очевидной легкостью представлял краткую характеристику, не заморачиваясь многословными истолкованиями. Рядом, но не вместе, располагался молодой человек лет 9, облаченный в какой-то доисторический то ли сюртук, то ли китель, запечатанный на все пуговицы. То достоинство, которое они несли совместно - осторожно и не расплескивая, выгодно выделяло их от других, суетливо кружащихся друг перед другом и постоянно переговаривающихся с печально-заботливым видом.

1 сентября - день, конечно, особенный, и не только для самих одноклассников и их наставников - эта дата вызывает сложную гамму чувств и у провожающих своих чад в новое учебное приключение. Но всеми по-разному воспринимается сей день: у кого-то, присутствует, скрываемая за семью печатями, ностальгия, далеко не одинаковая у всех и чаще всего зависящая от субъектного промежуточного итога (на данный текущий момент), у других наоборот - встреча как радость освобождения от избыточного (по неукоснительности) уклада, и это преимущественно всевозможные фрилансеры или в силу своей художественной натуры - выразители свободы от обязательного труда, и, само собою, четкого распорядка; но есть и неудачники, которые в атмосфере всеобщего жизнерадостного бедлама, словно бы подпитываются живой водичкой, надеясь на преодоление временных (по их надеждам) сегодняшних трудностей. Господин в особом галстуке не вписывался в умеренно-четкие стандарты вышеописанного свойства - он и держался соответственно: не заносчиво, не суетно, не надоедливо.

"Вот так вопрос - Гамлет тоскливо отдыхает, хотя там речь шла всего лишь о завоевателе матери и, в конечном счете, о престолонаследии, а у меня о самом-самом важном для отца - о будущем сына. Причем, ужаснее всего их нынешние отношения: она ведет себя с ним, словно старшая сестра, а он, попав под каток её юного очарования, совершенно не понимает неестественности таких отношений. А я - выгляжу рядом с нею словно антикварный козлотур рядом с альпийским эдельвейсом. И пусть она мне постоянно твердит о пустоте и глупости моих выступлений я, к сожалению, легко представляю несуразность нашего спонтанного и чувственного соединения. Особенно тревожно бывает, когда задумаешься и увидишь, как тот временной промежуток от её рождения до нашей первой встречи висит на мне странным и каббалистическим грузом. Он, этот болезненный процесс развился не сразу: сначала все место заняла липкая телесная потеха, лишь потом - через не могу, после всех отрицаний, сомнений, колебаний пришла невероятная мысль о не тщетности их слияния, во всяком случае, на ближайшие годы. И я наконец-то прекратил мучить себя психоаналитическим бредом о дочерях, внучках и дедушках и наконец-то выкинул из головы постоянно тикающий механизм разнонаправленного времени".

День начался уверенно, так же и покатился дальше - Он перескакивал через дела, проблемы, отложенные до лучших времен, словно игривый ослик (скорее всего козлик), неожиданно выпрыгнувший за свои мимолетные рамки. Прорыв нарыва оказался не только своевременным, но и доброкачественным - не пришлось вырезать здоровые ткани; именно поэтому и под такой настрой заодно решил объясниться с Антоном по-взрослому. Оказалось - это же настроение поймал каким-то образом и сынишка и когда они вновь соединились, Антошка опередил его со своим заявлением:

- Пап, я все понимаю, ты не думай, что я такой маленький и мне думать о главном не стоит. А главное для тебя - Катя. Ты не бойся - я вижу, как она тебя любит. И ты совсем не виноват из-за мамы: она сама ушла. Я маму тоже люблю, но я хочу, чтобы нам с тобою стало хорошо. Я слышал, как ты болел тогда, особенно ночью, когда ты думал, что я сплю. И только после того, как мы встретили тетю Катю, нам стало намного лучше. Папа, давай уже мы станем жить вместе, и вы не будете прятаться от меня, как будто я ничего не понимаю. Ты помнишь, как бабушка говорила: только тогда у нас будет тип-топ, когда мы станем дружить, когда каждый будет думать о другом как о себе. Давай, прямо сейчас и начнем так жить.

Возвращение.

Ездок он стал так себе - долгожданная поездка в Германию вышла боком, вернулся с гайморитом (довольно привычным и верным спутником последних лет), а вот продолжение получилось чуть ли не концевым, практически аналогичным выключателю у которого отжали клавишу, но в самый последний миг Она отступилась и он из тульпы (таким виделся со стороны) медленно, очень тоскливо вернулся к около прежнему состоянию и виду. Ему самому казалось, мерещилось будто бы он все ещё там - у тонкой линии (почти невидимой) на зыбком краю, где за счет неимоверного баланса он удерживается и понемножку с каждым новым мгновением отвоевывает крохи будущего. Иногда, в сером настроении задумывался о бессмысленности своих потуг - тут же получал очередной кризис, из которого выкарабкивался (рассказать кому-либо не поверят) мыслями о Филе. Германия навсегда оставила за собою не просто лихую память - она (эта память) превратилась в клеймо определенных знаков, символов, видимо, долженствующих привязывать свои желания к разумным, а не призрачным прожектам. Очень сложные воспоминания накрыли Александра после пребывания у двух сестер: у Эльзы - врача-педиатра, живущей с семьей в 2-ом небольшом коттедже он, при внешне хорошем приеме, не был свободен в родственных ощущениях и ждал переезда к Кате (младшенькой) с нетерпением; семья её была попроще: муж работал на заводе по сборке мотоциклов, сама она крутилась с двумя детьми, и ещё подрабатывала по хоздоговорам (где-то убраться, за кем-то поухаживать). Но там он почувствовал себя как дома: и Катя, и её муж, не говоря уже о племянниках, так настроили тонкий инструмент взаимоотношений, что Саша эти 2 недели запомнил навсегда, и если бы не эта болезнь-недоразумение он бы вернулся из поездки с другим оценочным знаком. Поэтому и общее остаточное впечатление всё-таки перекрылось темными днями и ночами, и тем горизонтом событий фатальной черной дыры, из которой он выскользнул вопреки канону.