Двойники

- Вы что, вообще меня не слышите, - завопил Ян. - Хватит притворяться, открывайте, мне нужно подать заявление!

Возникла тишина, потом её прервал голос первого:

- Ну, что там?

Молодой полицейский помолчал и задумчиво произнёс:

- Он действительно кричит.

Толстый схватился за голову.

- А я говорил, что не нужна такая звуконепроницаемая дверь. Я не ретроград, но с подозрением отношусь к техническим новинкам. Наверняка при установке где-то напортачили. А раньше было легко подойти тихонько на носочках, послушать, как возмущаются люди оттого, что их не пускают, и узнать, сколько ещё они намерены стучать и когда решат, что здесь никого нет, и уйдут! А что за бумага у него в руках?

- Полагаю, заявление.

- Заявление? Вы понимаете, что это значит? Ну вы, положим, понимаете, а другие нет!

С этими словами он стукнул кулаком по двери, отчего в коридоре прокатился раскат грома и затрепетал свет лампы.

- Своим заявлением он нарушит нам всю статистику! Только в кино полицейские целыми днями ловят злодеев, а в реальной жизни основное время отнимают бумаги. Раскрыть преступление может каждый, но попробуй отчитайся об этом! Вот где подлинное мастерство сыщика! Мы почти закончили квартальную сверку, а теперь придётся начинать заново. У него отсутствует совесть, он неспособен отличать то, что действительно ценно от ежедневных мелочей. Эх, нет существа несчастней, чем полицейский, а если и есть, то оно всё равно как-то связано с полицией.

- Скажи, зачем ты пришёл, - под конец устало добавил он. Дверь делала вопрос риторическим, но Ян всё же ответил:

- Пропал человек, и это важнее квартального отчёта, хотя я могу вас понять!

- Ну вот, он опять кричит, - вконец расстроился толстый. - Вам не кажется, что в глубине души мы ждали, что он сегодня придёт?

- Не знаю. Может и так.

- И что нам делать?

- Ничего, так безопаснее.

- А если он не уйдёт?

- Будем ждать.

Они замолчали.

Потом толстый полицейский снова заговорил.

- Как вы считаете, он нас видит?

- Нет, разумеется. Между нами дверь!

- Но тогда он нас представляет?

Молодой кивнул и закрыл глаза.

- Пожалуй, именно так.

- Тогда мы существуем в его голове?!

Полицейский спешно успокоил коллегу.

- Но, может, он неплохой человек.

Эти слова подействовали.

- Будем надеяться, - проговорил толстый. - Правда, через глазок он выглядит чудовищем.

Но затем опять разволновался.

- А вдруг это сон? Давайте думать, что сон!

- Вряд ли, хотя граница между сном и явью темна и расплывчата. Раньше я их частенько путал, но недавно нашёл оригинальный метод, и теперь почти не ошибаюсь. Это не сон, ну разве что чуть-чуть, ведь полностью отделить одно от другого невозможно.

- Расскажете... когда всё закончится.

- Конечно.

Ян совсем рассердился. Полицейские явно намеревались не пускать его, ожидая, что он сдастся. Но этого не будет! Что они себе позволяют?

- Открывайте! - закричал Ян. - Я никуда не уйду, не надейтесь! Человек важнее бумаги, пусть ненамного, но всё же! И не спорьте со мной!

Он стал бить в дверь ногой. Коридор наполнился грохотом.

- Что он делает? - сказал толстый, посмотрев в глазок.

- Он стоит очень близко, и судя по тому, как вследствие невидимых физических усилий искажается его и так искажённое в глазке лицо, могу небезосновательно предположить, что он пинает дверь ногами.

- Он не уйдёт, - обречённо проговорил толстый.

- Вы правы, - вздохнул второй.

- И что нам остаётся?

- Сохранять чувство собственного достоинства перед лицом неизбежного. Мы сделали всё что могли.

Толстый угрюмо задумался.

- Хорошо. Я старше, поэтому я и открою. Согласно инструкции, заявителей требуется встречать радостной улыбкой. Помогите мне. Жаль, здесь нет зеркала.

Несколько минут из-за двери раздавалось шуршание, малопонятная возня, стуки и даже металлический лязг. Кто-то несколько раз падал, но затем всё успокоилось.

- Вот так, кажется, нормально, - устало сказал молодой полицейский. - Лицо полно искренней доброжелательности и излучает уверенный оптимизм.

- Теперь бегите, - ответил толстый. - Вас он точно не должен видеть.

Раздались поспешные шаги, и когда они стихли, замок щёлкнул и дверь открылась. На пороге стоял одетый в форму полицейского тучный мужчина лет пятидесяти пяти. Улыбка на его лице была полна искренней доброжелательности и излучала уверенный оптимизм.

- Здравствуйте! - он заискивающе поклонился. - Мы вам безумно рады! Надеюсь, недолго ждали?

Ян подумал, что столь искреннюю улыбку будет сложно долго удерживать, и оказался прав. С левой стороны радостное выражение сохранялось, но справа оно быстро исчезло и превратилось в кошмарную гримасу озлобленности и страха. Полицейский это понял, попробовал пальцем вернуть улыбку, получилось плохо, и он разочарованно махнул рукой и оставил всё как есть.

- Проходите, пожалуйста, - тем не менее, вежливо продолжал он. - Что у вас произошло? Мы непременно поможем, такова наша обязанность.

- Пропал человек, - ответил Ян, стараясь не смотреть на его правую часть лица. - Полиция ведь ищет пропавших без вести?

- Конечно! - воскликнул полицейский. - Мы немедленно начнём поиски! Вы пока ступайте вон туда и подождите. К вам подойдёт ответственный за розыск сотрудник.

Ян прошёл в тёмный пустой кабинет. Свет не горел, и он освещался лишь из коридора. Внутри не было даже мебели, только вдоль стен стояло несколько некрашеных деревянных лавок. Ян осторожно сел на край одной из них поближе к выходу.

Внезапно под потолком вспыхнула лампочка, и он увидел, что в углу на другой лавке спит, накрывшись шинелью, какой-то мужчина. Ему было около тридцати лет; небритый и одетый в помятый костюм, он странно напоминал сотрудника полиции, однако Ян решил, что это, наверное, задержанный преступник, который ожидает отправки в тюрьму. Но почему его оставили одного? Неужели считают, что он не убежит? Очень непонятно.

Вскоре зашёл какой-то полицейский (лицо у него было совершенно безразличным), и позвал спящего. Тот вскочил, испуганно моргая, очевидно, не сообразив в первые секунды после пробуждения, где он, затем успокоился, взял шинель и скрылся за дверью.

Потом заглянул ещё один полицейский и спросил:

- Это вы пришли писать заявление?

- Да, - обрадовался Ян. - Оно у меня готово, я могу отдать его вам.

- Нет, не надо. Поиском пропавших занимается другой, а я всего лишь хотел посмотреть на того, кто испортил нам квартальную статистику.

- Извините, - сказал Ян, - а что оставалось делать? Исчез человек, и это очень плохо.

- Так часто бывает, - флегматично ответил сотрудник, - из-за нежданных заявителей мы ещё не составили документы десятилетней давности. Постоянно приходится что-то менять. Нет в мире ничего более туманного и неустойчивого, чем квартальный отчёт.

- Скажите, - спросил Ян, - это не моё дело, но кто спал на лавке? Полицейский или преступник?

Мужчина рассмеялся.

- Эти понятия не настолько противоположны, как кажется. Здесь можно говорить как одно, так и другое, оба утверждения сразу или отбросить подальше их все. Он полицейский, которого временно отстранили от исполнения служебных обязанностей за двухминутное опоздание. И теперь он ходит на службу, получает зарплату, но не работает. Если вы считаете, что переносить безделье тяжело, то можете ему посочувствовать. Если же нет, то, наверное, не стоит. Выбор целиком за вами.

- А сам он как думает?

- Говорит, не разобрался в своих ощущениях. Просит предоставить дополнительное время. Кстати, коль разговор начался, хочу вам сообщить, что есть вещи, куда сильнее различные между собой, чем так называемые противоположности. Я это заявляю как человек, который проработал в полиции долгие годы и кое-что повидал.

- Суда над ним не будет?

- Будет, но вот когда, неизвестно. Бюрократические процедуры довольны долги. Есть опасения, что суд затянется, и подсудимый успеет благополучно умереть от старости, но и смерть не спасёт его от заслуженного наказания. Не тревожьтесь, отделается штрафом и будет работать дальше.