Двойники

Он довольно засмеялся.

- Я, по крайней мере, честен, и в отличие от других не пытаюсь одеть маску. Не надо рассказывать об идеализме, он свойственен лишь юности, а мы взрослые люди, познавшие жизнь, пусть и не выходя из кабинета. Точнее, идеализм присущ и нам, но он со временем изменился, учёл жизненные реалии и стал трезво смотреть на вещи.

Адам улыбнулся и погрозил пальцем.

- Не льстите себе, - проговорил он. - Не поднимайте чрезмерно самооценку. Клерк с высокой самооценкой страшен.

- Интересно, что я слышал это как раз про низкую. Какая же, по-вашему, она должна быть, средняя?

Адам замахал руками.

- Что вы! Увидев в тёмном коридоре согласного с тем, что он серость, нужно немедленно убегать! Логика вас опять подводит. В Министерстве она работает своеобразно, поэтому не бойтесь шагнуть в сторону. Самооценка обязана быть больной. Спросите, почему? Да потому что другой нет. Ей надлежит подскакивать и падать, как при лихорадке, только тогда она реалистична и не выдумана. Высокомерие чередуется с униженностью, превосходство с подобострастием, гордость от того, что на таких как ты и держится Министерство, с презрением к себе как к части безликой и бессмысленной серой массы. Практика свидетельствует о моей правоте.

Потом он отвернулся и почти минуту о чём-то размышлял.

- У вас, насколько мне известно, начальник - Борис? Забавный парень. Любитель иносказаний. Считает, так безопаснее. Хаха! Когда же его, наконец, утвердят, может тогда он угомонится и начнёт вести себя как подобает.

Адам вдруг ойкнул и как бы с испугом посмотрел на Яна, но через пару секунд засмеялся.

- Ничего, что я так отзываюсь о столь большом руководителе? Но вы ведь ему не скажете! Вам можно доверять!

Затем он в очередной раз улыбнулся.

- Не правда ли, мы с ним похожи?

Он застегнул воротник, поправил несуществующие очки и нарочито посерьёзнел. Черты лица разгладились, и он стал действительно немного похож на Бориса. Во всяком случае, куда сильнее, чем на когда-то встреченного в архиве Адама.

Отличались только руки. Пальцы, длинные и тонкие, под стать своему владельцу, жили независимо от него - шевелились и двигались, будто вели друг с другом какой-то неведомый диалог.

- Вы любите играть в странные шахматы на бесконечной доске без чёрно-белых квадратиков, где очертания фигур непонятны, а правила неустойчивы? - спросил Адам.

- Не знаю, - ответил Ян.

- Тогда я скажу иначе. Вам по-прежнему необходимо знать, кто я, или это потихоньку уходит на второй план?

- Никуда не уходит, - спохватился Ян. - Кто вы?

Адам всплеснул руками.

- Вы просто не хотите, чтобы я оказался Адамом. И что мне делать?

Он грустно вздохнул.

- Я пошёл работать. Если появится время, сегодня зайду к вам ещё.

4.13.

- Как вы считаете, почему сотрудники Министерства столь добропорядочны и благочестивы? - вдруг спросил Адам.

Ян от удивления даже рассмеялся.

- Наверное, им нравится быть такими.

- Вы правы, - воскликнул Адам, - клерки очень стараются выглядеть приличными людьми! Но одного желания здесь мало, надо учитывать законы психологии. Как известно, единственный способ справиться с тёмной стороной души заключается в том, чтобы спрятать её как можно глубже, где-нибудь в далёких комнатах, куда никто не заходит, и дать ей там свободно проявить себя. Разрушить её сложно, а осколки ещё опаснее. В Министерстве есть забытые двери, и за ними скрывается много любопытного! Некоторым кабинетам при инвентаризации почему-то не дали учётные номера (те, что написаны на табличках, не совсем учётные номера), они остались безымянными и значит ирреальными, несуществующими. Логично предположить и нереальность того, что в них внутри. Там можно делать всё что угодно, это не считается, тебя никто не осудит. Юридически это тоже прописано. Чиновники постоянно возвращаются к ним. Почему нет? То, что немыслимо наяву, легко допустить в кабинетах без номеров. Там оно невинно как сновидение, как случайная фантазия. Полёт бабочки, узор на крыльях которой сложился в непристойный рисунок. Это не грех, за него не накажут, ибо как наказать за желания, от которых избавился? И чем больше они позволят себе, тем станут высоконравственнее в жизни. Зайдут на пару часов, и потом долго ничего не мешает работать. Дело того стоит. Несколько дней невинен как дитя, а когда завод заканчивается, можно и повторить. Часто там происходят игры. Самые разные, в Министерстве умеют придумывать. Например, расставляют стулья по кругу, посередине на пол сажают кого-то, обычно самого слабого и низшего по должности, и...

- Я не хочу этого слышать, - перебил его Ян.

- Успокойтесь, со временем вы начнёте относиться по-другому! Брезгливость характерна только для новичков. Или вот ещё. Чиновники заранее собираются в кабинете, и кто-то как бы рассеянно заходит с бумагами, дескать, ошибся этажом, извините, но дверь-то захлопнулась, он пробует её открыть, но ничего не получается. Клерки с улыбкой смотрят на него, они рады нежданному гостю, а потом встают со своих мест, медленно и молча, растягивая удовольствие, подходят всё ближе и ближе, дверь, словно в мышеловке, никак не открывается, незадачливый посетитель в ужасе пытается что-то объяснить, договориться, но его не слушают, мягко улыбаясь, подходят, и вот они рядом, трогают его сначала за одежду, а затем...

- Адам, прекратите! - Ян чуть не закричал.

Тот покачал головой и засмеялся.

- Почему вы так разволновались? Это происходит в какой-то мере добровольно, и всё быстро заживает, хотя игры, конечно, основаны на реальных событиях. Путь к нравственности сложен и извилист, нужно искать способы обхода. Нередко игры используют для карьерного роста. Очень удобно! Глупость - серьёзный плюс, но конкуренция велика, а при равенстве интеллектов начальник повысит того, кто доставит ему большее удовольствие. Разумный выбор! Вот и приходится изыскивать внутренние резервы. Думаете, это отвратительно? Нет, так как случается постоянно. Происходит и куда более жуткое, однако и оно в порядке вещей! Лучший способ борьбы с чудовищным - сделать его привычным, ведь привычное не может быть чудовищным. И вы не видели действительно ужасного! Например, конкурса художественной самодеятельности. Это нечто вроде соревнования в том, кто более странно прочитает стихотворение, станцует или споёт. Если вам снится кошмар, не спешите просыпаться, наяву может оказаться ещё страшнее.

Адам вздрогнул от воспоминаний.

- Один из крупных начальников, однако, это очень любит, ну и мы вслед с ним. Деваться-то некуда. Сердцу не прикажешь! Представление напоминает песню сирены, с отличием в том, что её верхняя часть туловища и песня были всё-таки прекрасными, а здесь очень целостный образ.

- Занявшего последнее место по традиции съедают, - добавил он.

- Что делают?! - переспросил Ян.

Адам расхохотался.

- Вы надеетесь, что есть какие-то границы? Отбросьте наивные мечты! Интересный вопрос, кстати. Ну, хорошо, для вашего спокойствия скажу, что пошутил. Немного преувеличил. Хотя, если задуматься, кому он нужен, этот неудачник!

Адам закинул руки за голову и с удовольствием потянулся на стуле.

- Зачем вы не верите? Вы признаёте возможность жуткого, но лишь до некой черты. Давайте быть последовательными! Почему эта линия именно здесь? Кто её провёл? Нереальность существующего за ней основана только на стечении обстоятельств, и когда события захотят передвинуть её дальше, сопротивляться никто не будет. Если что-то произойдёт, то лучше с ним согласиться и жить по новым правилам. Иных желаний, кроме комфорта и безопасности у большинства нет, а значит, устойчивых границ тоже нет. Почему не спуститься по эволюционной лестнице, когда польза от этого очевидна? И не нужны никакие гипнозы, наркотики или сапоги на лицо! Зачем ещё что-то, если всё уже есть? Худший из людей - такой же, как все. Он пока не совершил в жизни ничего плохого, сидит, тихо пишет бумажки и ждёт. Расстояние между большим и незначительным очень мало. Допуская одно, допустишь и другое. Теория разбитых окон верна, даже если окна с виду целы. Для появления не очень чудовищного не требуется ничего особенного, а не очень чудовищное не очень отличается от по-настоящему чудовищного. Цивилизованные люди способны на многое! Чем они хуже туземцев с диких островов? Если съесть мозг коллеги, к тебе перейдёт его умение работать с документами. Хахаха! Шучу, конечно. Не перейдёт, ну или совсем чуть-чуть.