Двойники

- При работе с документами они руководствуются скорее инстинктами, чем инструкциями! - сказал ещё кто-то.

- Однако вспомним, что они счастливее нас с вами, их дикость даёт им то, что недоступно образованным людям! - на свет возник ещё один человек и немедля вступил в полемику.

- Но мы никогда не променяем свою жизнь, полную горестных знаний, на это беспечное существование, - ответил чей-то возвышенный голос. - Я лично уверен, что вопрос, полноценные ли они сотрудники Министерства, до сих пор не разрешён, что бы там не утверждали некоторые. Либеральные взгляды часто показывали свою несостоятельность.

- Вы слишком жестоки к ним, у них тоже есть удостоверения, это ли не доказательство того, что они почти такие же, как мы, - с вызовом произнесла какая-то девушка.

Её поддержал стоящий рядом мужчина.

- Они, конечно, нас не любят, но мы будем по-доброму ироничны и снисходительны. Они ведут простую и естественную жизнь и выполняют некую важную социальную функцию.

- Позвольте уточнить, какую?! - язвительно не согласился кто-то и продолжил.

- О "простой и естественной жизни" лучше всего пишут в полицейских сводках. Там, где не ценят человеческую жизнь, у людей нет человеческой жизни. Если они захотят, то поднимутся из подвала и сметут нас всех. Прежде чем смеяться над ними, вспомним, что мы живём в реальности, свойства которой определяет большинство, хотя может поэтому нам кроме смеха ничего и не остаётся! - чиновник сделал плаксивое лицо, обречённо взмахнул руками и ушёл в темноту.

Другой чиновник покачал головой.

- Клерки третьего класса никогда не восстанут. Они рождаются, растут в грязи, в двенадцать лет начинают работать, неприхотливы и довольны тем, что у них есть. Они люди не гордые, правда, этим как раз и гордятся. В подвале им плохо, но зато комфортно. Если большего не нужно - зачем бунтовать? Их агрессивность не имеет цели, она появляется, потому что им необходимо кого-нибудь ненавидеть, и так же быстро исчезает, как, впрочем, и вера во что-то. Они могут беспощадно наброситься на вас, но не умеют требовать и отстаивать свои интересы, что весьма радует. Зачем бунтовать, если проще и безопаснее воровать еду друг у друга? В крайнем случае наделим некоторых из них полномочиями по охране порядка и будем кормить чуть лучше, за это они станут нас обожать и делать всё, что мы захотим, и даже с жестокостью, какой мы и не просили. А ещё можно найти им всем какого-то не очень реального врага, который тайно пробирается в подвал и наблюдает за ними из темноты, чтобы они именно его ненавидели и списывали тяготы существования на его происки. И это не ложь, поскольку они сами желают верить в нечто подобное. Им нужны простые объяснения, и они их получат, хотя простые объяснения, конечно, не объяснения. Даже если они покинут подземелье, то будет ли польза? Получение излишних жизненных благ пагубно для нравственности неокрепших умов! Можем ли мы рисковать? Разумеется, нет. Мы в ответе за них и сделаем всё, чтобы они не превратились в сытых обывателей. С этой задачей мы справляемся неплохо!

- И, тем не менее, нельзя недооценивать опасность, - произнёс ещё кто-то. - Примитивное агрессивно. Да, они легковерны и неспособны к самоорганизации, но при определённых условиях...

Ян выскочил за дверь и с силой её захлопнул.

2.51.

- Я ни в коем случае не жалуюсь, - сказал Ян, - но совершенно не понимаю, что делать. Скажу больше, иногда меня охватывает чувство, будто я вообще ничего не понимаю.

Борис улыбнулся.

- Вас отправили в подвал, но вы же вернулись! Всё закончилось хорошо. Хотя внизу, конечно, страшновато. Туда никто не ходит, и даже бумаги передают через специальные шахты. Кстати, подвал - это прелюдия, под землёй много этажей, и неизвестно, с чем там можно встретиться. Судя по прибывающим оттуда документам - с чем угодно.

- Расценивайте произошедшее как шутку, - продолжил он, - шутку наяву. Вам как бы рассказали смешную историю о посещении мрачного подвала, а чтоб выглядело забавнее, вас поместили живьём внутрь рассказа. В темноте юмор получается чёрным, но как порядочный гражданин вы должны посмеяться вместе со всеми, тем более что вам удалось выжить.

- Вы считаете нормальным отправлять ни о чём не подозревающего человека в столь опасное место?!

Борис положил сигарету и отодвинул пепельницу.

- Вы неправильно относитесь к понятию "норма". Она - всего лишь обычные правила, и то, что случилось, не идёт с ними вразрез. А вот их критика как раз и есть асоциальное поведение. Так никто не делает. Вы ведёте себя как нигилист, разрушаете устои, ну и тому подобное. Вступаете на скользкую дорожку. Скользкую, узкую, кривую, тёмную и ведущую в пропасть. Вы её наверняка уже видели, но тогда к счастью успели убежать.

Борис встал, налил в стакан воды и передал Яну.

- Прошу вас, перестаньте волноваться. Если будете обращать внимание на подобные мелочи, то не сможете работать. Этот конфликт извечен. Противоречия между клерками второго и третьего классов коварны и трудноразрешимы. Невежество одних сталкивается с нежеланием видеть реальность другими, и выхода, похоже, нет никакого.

- А кто из них невежественен, и кто не видит реальность?

- Не знаю, я не специалист.

Ян выпил воду и поставил стакан.

- Я подумаю обо всём позже. Ваши доводы выглядят убедительно, но как же трудно их принять. И ещё мне кажется, что нельзя быть настолько надменными, говоря о тех, кто внизу.

Борис выпрямился и скрестил на груди руки.

- Люди из подвала сами выбрали свой путь. Они живут, как говорится, в гармонии с природой, и большее им не требуется, по крайней мере, мы так считаем. Привычное вполне заменяет хорошее. Что, в конце концов, мешает получить образование и пойти вперёд, к свету, на верхние этажи? Но они не желают этого делать, а убедить их невозможно.

Он ухмыльнулся.

- Но если хотите, то попробуйте. Любопытно, что у вас выйдет. По статистике идеализма хватает минуты на три - четыре, правда, я слышал, что кто-то продержался пятнадцать. Как у него получилось, не представляю. Святой человек. Или физически очень крепкий, ведь всё-таки смог убежать.

Потом взглянул в сторону.

- Но, конечно, ничего этого не было. Никто в подвал не ходил, хотя и выдуманными эти истории тоже нельзя назвать. Однако переживать, что они взбунтуются, не стоит. Предположение о том, что люди способны бороться за свои права и достоинство - одна из забавных конспирологических теорий. И, повторяю, им удобнее внизу, в привычной для себя обстановке, пусть та и весьма сурова. Они мечтают о лучшем освещении, но оказавшись наверху, первым делом перебьют все лампочки, найдя в разрушении удовольствие и даже некие культурные традиции. А затем верхние этажи превратятся в подвал.

- Интересная метафора, - заметил Ян, - но...

- Извините, что перебиваю, но мои слова отнюдь не метафора. Подземелье, которое вы посетили, раньше находилось на третьем или четвёртом этаже Министерства, можно поднять документы и уточнить.

- Я не против разговоров о низших чинах. Полезно, когда люди выплёскивают эмоции и повышают самооценку. Разве есть способы её повысить, кроме как поставив кого-то ниже себя? Психология! - Борис выразительно поднял палец. - А самооценку повышать надо. Клерк с низкой самооценкой страшен. Также в отделе проходят большие дискуссии о том, кто выше на социальной лестнице - клерки третьего класса или просители, полагаю, вы с ними уже сталкивались. Здесь важен не итог спора, который напоминает игру с очевидным результатом, а удовольствие, получаемое от неё. В сущности, обсуждать тут нечего, просители, или, по-другому, заявители, гораздо образованней, но что толку от образования, когда даже клерки третьего класса отвечают на заявления и решают их судьбу. Кстати, вы никогда не размышляли, можно ли считать игрой то, чей финал заранее известен? Скорее, это некая игра в игру. Люди притворяются, что играют, подлинной игры не любят, она слишком близка к настоящему, иногда даже неотличима, а то и более реальна.