Эшвин (ЛП)

У Koры было такое чувство, что она наверняка одобрила бы Эшвина.

— Ты взял ее имя.

— Ее фамилию. — Его рука слегка расслабилась под осторожными касаниями кончиков пальцев. — Я пытался раскопать информацию по индийскому субконтиненту, но было трудно найти надежные источники. Поэтому я также взял фамилию своего отца. Эшвин.

— Значит, ты знаешь, — прошептала она, — как порой нужны ответы.

— Я не знаю. Я говорил себе, что это было эффективно. Логично. Даже в четырнадцать я знал, что имена имели значение для других людей. Родители давали своим детям имена, признавая свое наследие, или их семьи, откуда они пришли до Вспышки. Я думал, что был бы менее заметным, если бы у меня было такое имя.

— Эффективно. — Она не смогла сдержаться и хихикнула, хоть и попыталась смягчить смешок, прикоснувшись, поцелуем к его щеке.

Эшвин недоуменно нахмурился.

— Это смешно?

— Очень, но ты должен спросить об этом Круза.

Замешательство не исчезло, но он прижался лбом к ее губам.

— Это не имеет значения. Я думаю, ты была права. Когда я переоцениваю сделанный выбор, статистически значимый процент свидетельствует о подсознательной потребности в эмоциональных связях. С семьей. С Крузом. С другими солдатами Махаи. С обой и Всадниками. — Сейчас он издал звук, почти похожий на смех. — И они никогда не были более эффективными. Домашние кураторы могли стабилизировать меня, но это было больше похоже на нагар по краям пламени. Когда ты прикасаешься ко мне, весь воздух из комнаты улетучивается. Остается только огонь, который полыхает, в хорошем смысле.

Так и было, мир переставал вращаться, когда Эшвин держал ее в своих руках, и все было цельным и незыблемым. Приобретало смысл.

Koрa обвила руками его шею и скользнула к нему на колени.

— Каждый раз, когда я боролась с администраторами Базы, это было из-за тебя. Я закрывала глаза и видела твое лицо, и мне просто необходимо было что-то сделать, чтобы помочь тебе, спасти тебя… я не знаю. Что-то.

— Ты сделала. — Эшвин положил подбородок на ее голову, заставив прильнуть к его груди. — Ты мне помогла. Ты спасла меня.

Девушка вцепилась пальцами в его рубашку.

— Я надеюсь, что это так, потому что ты спас меня тоже…

— Koрa?

Она не хотела отказываться от ощущения устойчивого стука его сердца под своей щекой, но надежда, нежно звучащая в его голосе, заставила поднять голову.

— Ты сможешь научить меня, как сделать это правильно? — Выражение его лица было таким серьезным. Таким искренним. — Как любить тебя?

Человек может прожить тысячу лет и никогда не заслужить этих простых, заданных шепотом вопросов.

— Я не могу, — призналась Кора. — Я никогда не была влюблена. Мы просто должны учиться вместе.

Эшвин улыбнулся: искренне, открыто, без колебаний или нарочитости, и это было самой прекрасной вещью, которую она когда-либо видела. Ее сердце пропустило удар, а потом помчалось галопом, когда он прикоснулся губами к ее губам.

Любовь может существовать только тогда, когда дана свободно, без оговорок, но доверие — совсем другое дело. Ее придется зарабатывать, день за днем, момент за моментом, с каждым принятым решением и крошечными, обыденными мелочами, которые составляют основу жизни.

И это стоило каждой секунды…

Глава 23

Эшвин оставил Кору за периметром хорошо скрытого охотничьего домика и приблизился к убежищу пешком.

Прошло более восьми месяцев с тех пор, когда он последний раз был тут. Древесина потемнела и потрескалась, дверная рама разбухла. Малхотра провел пальцами вдоль края косяка, пока не достиг того места, где в свое время незаметно нанес тонкий слой эпоксидной смолы. Малозаметный для тех, кто попытается взломать дверь, но достаточный, чтобы повредить поверхность, если это случится. Его пальцы нащупали гладкую поверхность без трещин.

Эшвин повторил процедуру, проверив все пять окон, прежде чем вернуться к входной двери. Он забрал ключ, спрятанный под небольшим валуном в пятистах ярдах к северу от самой хижины. Замочная скважина сильно проржавела, потребовалось несколько минут, чтобы открыть дверь, и еще больше времени для проверки помещения.

Как только Эшвин удостоверился в безопасности, он вернулся туда, где пряталась Koра.

— Все в порядке.

Девушка подперла рукой подбородок, локтем опираясь на деревянный ящик, прихотью судьбы превращенный в маленький столик.

— Это было действительно необходимо?

— Я люблю принимать меры предосторожности. — Эшвин пригладил прядку, вьющуюся у нее на виске. Казалось, она всегда норовила выскользнуть из косы или конского хвоста. — Особенно, если это касается твоей безопасности.

— Угу. — Девушка ухватилась за его руку. — Покажи мне мой дворец, Эшвин.

Для кого-то, кто буквально жил во дворце, домик мог предложить не так уж и много. Ступеньки лестницы на крыльце скрипели, пока они поднимались наверх, ржавые петли на передней двери взвизгнули. Внутри, в комнате, было темно. Тяжелые шторы закрывали дневной свет. Здесь не было электричества. Даже если бы он смог приспособить крышу для солнечной батареи, они были слишком глубоко в лесу для постоянного получения электроэнергии таким способом.

Над столом находился светильник на солнечных батареях, рядом — запас батарей. Эшвин прошел дальше вглубь дома и включил фонарь на стене. Мягкий рассеянный свет заполнил центральную комнату, освещая широкую кровать с ярким узорчатым одеялом и огромное количество пушистых, мягких подушек. Книжная полка, стоящая рядом с кроватью, была заполнена тщательно отобранными куратором книгами, выпущенными еще до Вспышки. Романы, пустые блокноты и большие, с глянцевыми обложками, подарочные издания по искусству. Каждая книга являлась кладом, приобретенным на черном рынке по абсолютно сумасшедшей цене, что было ужасно непрактичным.

На противоположной стороне комнаты находились кухонная плита, раковина, и холодильник на батарейках. Дверь позади стола была распахнута, открывая ванную комнату, в которой доминировала огромная медная ванна. Еще одна непрактичная деталь, учитывая тот факт, что воду придется закачивать в домик вручную и нагревать над огнем. Но, как подушки и книги, это было доказательством того, что у него ушли годы, чтобы собрать все это для нее.

Он всегда любил Кору. Отрицание не изменило реальность, только проявление его чувств.

Девушка подошла к книжной полке и склонила голову, проведя пальцем по пыльным корешкам.

— Где ты нашел их?

— В лавках и брошенных магазинах. Некоторые я разыскал в реальных музеях. — Малхотра вытащил одну, на обложке был жизнерадостный горный пейзаж с пушистыми причудливыми облаками и ярко-синими цветами. — Я вспомнил… ты хотела посетить музей в Эдеме. Ты как-то упомянула об этом один раз, когда зашивала одну из моих ран.

Позже он сделал перекрестные ссылки по видеоматериалам из трех художественных музеев Эдема, чтобы узнать, как часто она посещала их. И в своей очередной поездке мимо безлюдных руин Рено воспользовался случаем, забрался в заброшенный художественный музей и обчистил сувенирный магазин.

Девушка остановилась, немного стесняясь прикасаться к обложке книги, рука задрожала.

— Ты привез их для меня…

Голос Коры был настолько шокированным, и Малхотра понял, что совершил еще одну непростительную ошибку. Действия были настолько понятны для него. Имели решающее значение. Но Koре нужны слова.

— Конечно. Все здесь сделано для тебя.

Ее взгляд прошелся по комнате, охватывая все вокруг с растущим выражением теплоты и удивления.

— Все?!

Как будто это было так трудно себе представить. Как будто она не заслуживала этого сто, тысячу раз! Он построит ей дворец голыми руками, если она захочет, по крайней мере, такой же роскошный, как у Гидеона, и наполнит всем, что ей нравится.

Но сейчас у него была незнакомая задача — заставить ее поверить.