Прощай, бензин!

Очень Пашке хотелось теслу, но пришлось пока остаться со своим скромным семейным паркетником – вольво ХС90.

– Да не-е, – повторил он. – Я чё-то заказал, а потом передумал… Хотел депозит вернуть, а там как-то долго. Ты не хочешь мою машину себе забрать?

Так Пашка вежливо предлагал выкупить очередь. Олегу было несложно помочь другу.

Через пару месяцев, когда Пашкина машина ушла в руки уже совсем другому счастливому обладателю, Пашка снова позвонил Олегу.

– Хочу приехать, – горестно вздохнул аналитик. – Хоть посмотреть!

– Твоя уже продана. Но это ничего, я тебе другую покажу. К нам как раз поступила самая навороченная комплектация – Р85 со спортпакетом.

На парковке яхт-клуба, отвлекая внимание от длиннокрылых яхт, стояла жемчужно-белая тесла модель S. Она щеголяла дисками, обутыми в разноширокую резину, из-под которых дерзко проглядывали выкрашенные красным тормозные механизмы.

Пашка приехал в ностальгическом настроении. Сначала полчаса пили кофе с Олегом в офисе, вспоминая прошлое. Пашка оттягивал момент, когда увидит теслу. Знал: расстроится, что не удалось её купить. Потом собрался с силами, вышел на стоянку. Долго ходил вокруг машины, не отрывая от неё взгляда, потом долго сидел внутри и играл с панелью навигации, ловко переключаясь с одного приложения на другое.

На улице накрапывал дождик. Лёгкий ветер раскачивал кроны ещё не оперившихся лип. Пашка совершил несколько кругов почёта по парковке и наконец нехотя выбрался из машины:

– Ну я поехал.

Он тряхнул головой и широко улыбнулся, чтобы скрыть уныние. В отражении округлого крыла теслы Пашка увидел яхты и только тогда с удивлением понял, что находится в яхт-клубе.

Глава 3. Директор яхт-клуба

В мае, впрочем как и всегда, в салоне по продаже яхт не особенно шумно. Покупатели не толкутся, яхты не идут как пирожки, поэтому от замедленного движения времени и сотрудники яхтенных салонов обычно неторопливы. Осознавая высокую стоимость товара, они придают своим неторопливым движениям избыточное чувство собственного достоинства и некоторое жеманство. Если это девушки, то они обычно одеты, как учительницы: белый верх, чёрный низ – а самые стильные из них носят очки в чёрной прямоугольной оправе, которая предположительно призвана подчёркивать учёность и интеллигентность обладательницы. Если это юноши, то тонкокостные, в узких темных костюмах и галстуках-селёдках.

В салоне яхт, соседствовавшем с офисом Олега, хозяйничал именно такой тонкокостный юноша. В ожидании клиентов он элегантной, скучающей походкой прогуливался вдоль марины. Взгляд устремлялся вдаль, ветер развевал галстук-селёдку – ни дать ни взять, богемный француз на набережной Круазетт, не хватает только тросточки. К одному его уху тянулся проводок наушника – чтобы совсем не заскучать, он то болтал с кем-то по телефону, то слушал музыку. Когда на стоянке появилась тесла, юноша уделил ей несколько минут, а потом всё так же медленно и с достоинством пошёл дальше.

Набережная была короткая, и для полноценной прогулки её не хватало, даже если прогуливаться таким неторопливым шагом, как это делал продавец яхт. Когда юноше надоедало топтаться на двухсотметровом отрезке, он возвращался в салон, и через высокие окна было видно, как продавец читает журнал, устроившись на диване в элегантной позе.

В движениях юноши появлялась некая динамика, только когда в салоне появлялся пожилой подтянутый мужчина, с зачёсанными назад волосами с проседью. Это случалось не каждый день, но тогда юноша начинал кружиться вокруг своего босса, подавая ему то чашечку кофе, то какие-то документы. Мужчина с зачёсанными волосами обладал теми же неспешными движениями, что и юный продавец, но более породистыми что ли, зрелыми. Чувство собственного достоинства поддерживал в нём голубой льняной шарф, обмотанный вокруг загорелой шеи. Попивая кофе, он бросал украдкой взгляд на блестящий чёрным лаком автомобиль, припаркованный возле офиса. Свет полуденного солнца падал на странную радиаторную решётку, глухую, с двумя узкими просветами сверху и снизу. Как через такую решётку воздух проходит?

– Что это там за авто, Вадик? – произнёс директор, манерно взяв кофейную чашку двумя пальчиками.

– Не знаю, Вениамин Андреевич. Соседи на продажу выставили.

Вадик говорил так же, как и двигался, – медленно, слегка растягивая слова. Он был занят распечаткой отчёта: наблюдал, как бумага выезжает из принтера, и ему нравилось мерное жужжание, которым это сопровождалось.

Вениамину Андреевичу уже несколько недель не давал покоя этот странный автомобиль. Чувство собственного достоинства и статус директора не позволяли ему вот так запросто подойти и полюбопытствовать. Но в конце концов он не выдержал.

– Какой ты нелюбознательный, – с лёгкой досадой в голосе произнёс Вениамин Андреевич и пошёл на разведку.

Вениамин Андреевич был директором яхт-клуба и совладельцем салона по продаже яхт. Когда-то яхты ему нравились, но, к сожалению, когда твоё хобби становится бизнесом, романтический флёр теряется, стирается о ежедневную рутину. Прямо как с женщинами: как только женишься, любовь куда-то пропадает.

К яхтам он давно был равнодушен, теперь его страстью были мотоциклы. В гараже Вениамина Андреевича стоял классический триумфовский каферейсер[1], который идёт по дороге легко и стремительно, как яхта по морской глади. Кафе-рейсер напоминал ему о юношеском увлечении рок-н-роллом. Благодаря дяде, дипломатическому работнику, у племянника был доступ к западной культуре. В кабинете у дяди висел плакат: парень в мотоциклетном шлеме и кожаной куртке верхом на изящном лёгком мотоцикле с оголённым для скорости движком. Чуть размытый фон в виде блестящих вывесок лондонских улиц и сильный наклон корпуса мотоциклиста создавали ощущение большой скорости и запретного свободомыслия. Дядя рассказывал ему о чуждой советскому человеку забаве: разгорячённые рок-н-роллом в придорожном кафе, британские юнцы гоняют на мотоциклах – за двухминутную композицию нужно проехать определённую дистанцию и вернуться к кафе. Дистанция такая короткая, что для успеха надо разогнаться свыше 100 км/ч, поэтому с машин снимают всё лишнее и «прокачивают» для увеличения мощности.

Веня, хоть был и из обеспеченной семьи, и мечтать не мог о таком мотоцикле. Но он мог слушать рок-н-ролл и представлять себя членом каферейсерской тусовки.

Чуть позже в его жизнь вошли яхты. Такие же стремительные, как и каферейсеры, лодки «Сигаретт», с тем же притягательным флёром свободомыслия. Сигаретт – это была первая в мире лодка, которую сделал специально для гонок талантливый гонщик Дэн Аронов. До него лодки лишь тюнинговали. Тонкие, похожие на сигарету, быстрые и с гораздо большей маржой на продажах.

Вениамину Андреевичу иногда хотелось поменять сферу своей деятельности, заняться мотоциклами профессионально. Он запрещал себе и думать об этом, ведь он усвоил, что нельзя хобби превращать в работу. Но, несмотря ни на что, Вениамин Андреевич чувствовал, что страсть постепенно угасает. Уже не было того удивительного, щенячьего восторга, когда он прикасался к хромированным деталям, когда слышал приятный рокот мотора. Наверное, всё дело в возрасте.

Вениамин Андреевич степенно подошёл к стойке администратора «Гринетики», поправил льняное кашне и попросил пригласить кого-то, кто мог бы показать автомобиль.

Основным бизнесом «Гринетики» на тот момент было изготовление и размещение зарядных станций для электромобилей в Москве, а также поставка промышленных электромобилей. Олег был достаточно загружен, но теслами он занимался лично. Во-первых, этот проект находился в тестовом режиме, во-вторых, ему просто нравилась эта машина. Тесла пока ещё была его хобби.

Через несколько минут Вениамин Андреевич с Олегом оживлённо обсуждали электромобили.

1

Каферейсер – легендарный класс мотоциклов, который появился в 1960-х годах. Каферейсеры выпускались различными производителями, в том числе старейшей британской компанией «Triumph».