Два года каникул

Остров или материк? Вот вопрос, который больше всего занимал Бриана, Гордона и Донифана, по своему возрасту, уму, характеру и способностям естественно ставших во главе своих товарищей.

Они думали о будущем и нередко обсуждали между собой этот вопрос, тогда как остальные мальчики интересовались только настоящим. Во всяком случае, неведомая земля, была ли она островом или материком, лежала не в тропическом поясе – это было видно по характеру растительности. Тут росли березы, клены, дубы, буки, сосны и ели, а эти деревья, как известно, не встречаются в центральных широтах Тихого океана. Представлялось весьма вероятным, что эта земля лежит где-то ближе к Южному полюсу, чем Новая Зеландия, и зимы здесь могут быть довольно суровыми. На земле уже валялись облетевшие с деревьев листья, и только сосны и ели сохраняли свою зелень.

– По-моему, – сказал Гордон на другой день после того, как яхта была превращена во временное жилище, – гораздо будет лучше окончательно устроиться не на этом берегу, а где-нибудь в другом месте.

– Я тоже так думаю, – согласился Донифан. – Если мы досидим здесь до холодов, то будет, пожалуй, поздно искать другое пригодное для жилья место.

– Но ведь сейчас еще только середина марта, – возразил Бриан.

– Хорошая погода может простоять до конца апреля, – продолжал Донифан. – Если мы отправимся сейчас, то за эти шесть недель успеем пройти много…

– Но куда же идти-то? – снова возразил Бриан.

– Куда-нибудь, во всяком случае, мы придем, – отвечал Донифан. – Оставаться на яхте и рисковать встретить на ней холода, по-моему, совершенное безумие.

– Нет, гораздо безумнее идти наугад, не зная толком куда и зачем.

Опять едва не вспыхнула перебранка, но вмешался Гордон и не допустил ее. Он сказал:

– Донифан прав: нельзя дожидаться холодов здесь. Но прав и Бриан, утверждая, что нельзя идти наугад.

– Да почему же нельзя, Гордон? – горячился Донифан. – Куда бы мы ни пошли – на север, на юг или на восток, мы все равно куда-нибудь да придем.

– Хорошо, если мы находимся на материке, – заметил Бриан. – А если это остров?..

– Вот и нужно сначала это проверить, – ответил Гордон. – Что же до совета Донифана покинуть яхту, то, не уверившись предварительно, есть ли на востоке море или нет…

– Яхта сама нас покинет, – перебил его Донифан, всегда упорно отстаивавший свои идеи. – Она не устоит против бурь, которые зимой будут свирепствовать на этом берегу.

– Согласен, но все-таки нужно сначала обстоятельно разведать, куда нам идти, а потом уже пускаться в путь, – возразил Гордон.

Справедливость доводов Гордона была настолько очевидна, что Донифан волей-неволей должен был согласиться с ним.

– Я готов идти на разведку, – сказал Бриан.

– Я тоже, – отозвался Донифан.

– Мы все готовы, – добавил Гордон, – но так как, по-моему, неблагоразумно брать с собой маленьких, то я полагаю, что отправиться надо двоим или троим из нас.

– Жаль, что поблизости нет никакого холма, с которого бы можно было окинуть взглядом всю местность, – сказал Бриан. – По-видимому, здесь нет ни одной горки, за исключением этой скалы, за которой, вероятно, лежат долины и болота.

– Все-таки нужно по возможности исследовать местность, – продолжал свою линию Гордон.

– Конечно, нужно, – согласился Бриан, – и я предлагаю пойти на север бухты. Мне кажется, что, поднявшись на замыкающий ее мыс, можно будет видеть довольно далеко…

– Я совершенно с тобой согласен, – сказал Гордон. – Этот мыс должен быть выше скалы. Насколько видно отсюда, он, наверное, высотой около трехсот футов.

– Я предлагаю идти туда, – повторил Бриан.

– К чему это? – возразил Донифан. – Что можно увидеть с мыса?

– То, что есть, то и увидим, – отвечал Бриан.

В самом деле, в северном конце бухты возвышался скалистый мысок, отвесно спускавшийся к морю. От яхты до мыса было миль семь, если идти берегом бухты, а напрямик – не более пяти миль. Предполагая высоту мыса футов в триста, Гордон был недалек от истины.

Достаточно ли было этой высоты, чтобы окинуть взглядом окрестности? Не встретит ли глаз какое-нибудь препятствие на востоке? Во всяком случае, с мыса можно было бы разглядеть, что находится за ним: продолжается ли берег далее к северу, или там лежит океан.

Решено было немедленно идти к мысу и взобраться на его вершину. Донифан – из духа противоречия – считал это предприятие совершенно бесполезным. Остальные надеялись, что от похода к мысу можно ожидать полезных результатов.

При этом мальчики договорились не покидать «Мэри» до тех пор, пока не обнаружатся несомненные признаки того, что мореплаватели выброшены на материк, а не на остров.

Разведку нельзя было предпринять немедленно, так как настали пасмурные дни с дождем и ветром. Пришлось переждать дней пять, которые, однако, не пропали даром: ребята провели их с пользой, занимая время различными работами.

Бриан считал своим долгом постоянно заботиться о маленьких мальчиках. Так как погода становилась все холоднее, он заставил их надеть теплую одежду из найденных на «Мэри» запасов, которую с помощью Моко перекроил и перешил на малышей. Конечно, нельзя сказать, что Костар, Доль, Дженкинс и Айверсон были одеты очень изящно – вовсе нет: панталоны и куртки были по большей части широки и сидели мешковато, но зато детям было в них тепло и они охотно дали себя переодеть.

В то же время младшим не давали сидеть без дела. Под присмотром Гарнета или Бакстера они ходили собирать раковины или ловить рыбу в речке. Это было для них забавой, а для всех – пользой. Развлекаясь такой работой, мальчуганы мало думали о своем положении и, к счастью, не подозревали, насколько оно опасно. Конечно, они скучали без своих родителей, но им и в голову не приходила возможность не увидаться с ними больше никогда.

Гордон и Бриан не покидали «Мэри», заботясь о ее поддержании в должном порядке. Им помогал шаловливый, но охотно работавший Сервис, который оказался очень полезен. Сервис любил Бриана и был одним из его преданных сторонников.

А что поделывал Жак Бриан?

Он усердно помогал своему брату во всех делах, но очень мало разговаривал, неохотно отвечал на задаваемые ему вопросы и постоянно отворачивался в сторону, когда на него смотрели.

Бриана это начинало беспокоить. Что случилось с Жаком? Прежде мальчик был всегда откровенен со своим старшим братом, а теперь от него нельзя было добиться ни слова. Можно было подумать, что мальчугана за какой-нибудь дурной поступок мучает совесть; щеки Жака были по большей части бледны, а глаза красны – очевидно, он часто плакал.

«Не болен ли он? Вот беда, если он заболеет, – думалось Бриану, – как мы будем его лечить?»

И Бриан участливо расспрашивал братишку о здоровье, но тот неизменно отвечал:

– Нет, нет, ничего у меня не болит! Я совершенно здоров…

За эти пять пасмурных дней, с 11 по 15 марта, Донифан, Вилькокс, Вебб и Кросс много охотились и настреляли много птиц, гнездившихся на скалах. Эти четверо постоянно были вместе и составляли как бы отдельную партию, что сильно беспокоило Гордона. Он часто подходил к ним и доказывал, как вредны раздоры при существующих обстоятельствах и как необходимо тесное сближение, но слова его принимались Донифаном так холодно, что Гордон под конец почел за лучшее не настаивать, надеясь, что обстоятельства сами собой сделают то, чего он не смог добиться своими увещеваниями.

Охота была очень успешной. Донифан превосходно владел ружьем, а Вилькокс был мастер ловить птиц силками. Вебб стрелял хорошо, но далеко не так, как Донифан, а Кросс совсем не годился в стрелки и только аплодировал Донифану после каждого удачного выстрела. Охотникам изрядно помогала собака, достававшая подстреленных птиц из воды, если они падали туда.

Наконец 15 марта погода наладилась. Туман рассеялся, небо очистилось от туч, на гребне скалы заиграло солнышко. Теперь можно было надеяться, что с вершины скалистого мыса будет видно на достаточное расстояние. Идея этого похода принадлежала, как помнит читатель, Бриану, который и решил привести ее в исполнение в одиночку. Конечно, он охотно взял бы с собой Гордона, но ему не хотелось оставлять своих товарищей без надзора этого благоразумного мальчика.