Страница 11 из 21
– Ничего, ничего, мы люди бывалые, всякого в жизни насмотрелись… – безмятежно улыбнулся Станислав. – И кто же он такой, еще не определили?
– Говорят, хозяин СТО, что в том конце города. Ходили слухи, будто он всякими темными делами занимался. И машины краденые на запчасти разбирал, и те машины, что людей сбивали, чинил, чтобы их хозяев найти не могли. А что уж с ним случилось – никто не знает.
– А как его фамилия, вы не в курсе? – о чем-то начиная догадываться, поинтересовался Гуров.
– Вроде Булыгин… – задумчиво подперев голову рукой, произнесла хозяйка квартиры.
– Балык! – коротко взглянул на Стаса Лев.
– Да, да, такое прозвище у него и было – Балык! – подтвердила тетя Вера.
Опера сразу поняли: Балыка убрал «синедрион» криминальных авторитетов. Нанятый Булыгиным исполнитель в лице Сагурова дважды провалил покушение на Елену Кубышную. Сам Балык его нейтрализовать (то бишь уничтожить физически) не смог по той простой причине, что Сагуров, не исполнив поджога, внезапно куда-то бесследно исчез. Но так как его убийство было запланировано изначально, главные заказчики расправились с самим Булыгиным, чтобы «обрубить концы» – нет человека, нет и проблемы.
Глава 4
Сразу после обеда опера вышли в небольшой яблоневый сад тети Веры всего из пяти деревьев и дюжины небольших грядок с овощами и зеленью. Глядя на аккуратные, ухоженные – без сорнячинки! – прямоугольники с растущими на них помидорами, петрушкой, репой и прочим, Крячко мечтательно вздохнул:
– Эх, блин! Красотища… Словно в детство вернулся. У моих деда с бабулей огород был намного больше, но грядки – точно такие же: ровненькие, чистенькие, аккуратные.
– Так, молодые люди, – раздался за их спинами голос хозяйки. – Вот ведерко с водой, вот кружка. Можете мыть вон те яблоки и кушать без ограничения и лимитов. Они уже поспели. Очень вкусные!
Окинув взглядом раскидистое дерево, сплошь усыпанное ярко-красными яблоками, Стас плотоядно облизнулся, но, вдруг устыдившись, начал отказываться:
– Теть Вер, да как-то неудобно…
– Ну а куда мне их? Сама, что ль, все съем? Я и так, бывает, наберу ведро и ставлю подле калитки – пусть берут и едят все, кто захочет. Сажала-то для внуков, но мои дочь с зятем живут на Дальнем Востоке, вижу их раз в три года…
– Ну, если так, тогда надо бы отведать! – как бы убеждая самого себя, произнес Крячко.
Яблоки и впрямь оказались по-настоящему сладкими. Воздавая должное их аромату и вкусу, Гуров вдруг вспомнил о том, что они давно уже собирались выяснить, да все никак не могли удосужиться.
– Тетя Вера, а вы не знаете, в честь какого Жуковского названа ваша улица? – поинтересовался он.
– Конечно, знаю. В честь нашего земляка, казачьего сотника Прокопия Жуковского, который под началом атамана Платова Бонапарта громил. Домой вернулся с тремя Георгиевскими крестами. В ту пору и один «Георгий» считался самой-самой большой солдатской наградой. А у него – сразу три! Здесь Прокопия очень почитали. Его могилу даже в тридцатые годы не посмели потревожить. А похоронен он в центре Горбылева, рядом с церковью. Будете в городском парке – увидите.
– Обязательно сходим! – пообещал Крячко и, взглянув на Льва, вполголоса добавил: – Счет по нулям! Хорошо тут у вас, теть Вера, в саду! Энергетика очень здоровая. Чувствую себя отдохнувшим. Просто великолепно!
– И слава богу! – ответила хозяйка. – А то у вас, я так поняла, эта ночь выдалась очень беспокойной. Вот, хочу кое о чем вас спросить. Сегодня ночью у десятого дома вы кого-то ловили? А то где-то часа в три слышу, телефон в вашей комнате запиликал, следом дверь хлопнула, кто-то ушел. Ну, думаю, Лев Иванович зачем-то позвал к себе на выручку Станислава Васильевича. Потом еще приходили-уходили…
Переглянувшись, опера после некоторой заминки признались, что действительно сегодня ночью кое-кого заметили и даже задержали. Неизвестный кое-что интересное им рассказал, и они его отпустили.
Их беседу прервал чей-то стук в калитку, на что Тарзан отреагировал своим хриплым «гав-гав!». Тетя Вера поспешила к воротам, и приятели увидели вошедшую во двор моложавую женщину под пятьдесят, которая, улыбаясь, что-то стала рассказывать хозяйке.
По тому, как та оглянулась в их сторону, опера сразу же поняли, что речь идет о них.
– Ну-ка, давай послушаем, что там дамы обсуждают! – негромко сказал Лев, не спеша направляясь к собеседницам.
Но те и сами зашагали к ним навстречу. Кивком указав на свою гостью, тетя Вера представила ее:
– Это вот и есть Люда Хатырина, подруга Лены Кубышной. А это – мои гости, Лев Иванович и Станислав Васильевич, члены московской ДНД.
Опера, приветливо улыбнувшись гостье, поздоровались и поинтересовались, как идут у нее дела. Та, ответив, что лично у нее самой «жизнь бьет ключом» и «все распрекрасно», сообщила, что пришла сюда по просьбе Елены Кубышной. Та минувшей ночью, мучаясь бессонницей, стояла у окна и видела нечто необычное, происходившее перед их десятым домом. А потому хотела бы знать: не навлекает ли она своим присутствием на жильцов десятого дома какую-либо опасность?
– …Видите ли, если кто-то из подлых людишек замыслил сотворить ей какую-то гадость, которая для всех, кто там живет, станет общей бедой, то Лена хотела бы знать об этом заранее, – обеспокоенно пояснила Хатырина.
– И что ж необычного Елена увидела, раз сделала такие серьезные выводы? – вопросом на вопрос ответил Гуров.
– Ну, как сказать? – Хатырина рукой изобразила жест, который можно было понять как «никто труса не празднует, но осторожность – прежде всего». – Около трех ночи она заметила какого-то типа, который со стороны проулка крадучись подошел к их дому и у палисадника зачем-то начал рыться в своей сумке. Тут с другой стороны к нему, тоже пригнувшись, подбежал крепкий такой, сильный мужчина и кулаками бац-бац! – этого первого. Тот – с катушек. И второй мужчина взял этого за шкирку, подобрал его сумку и куда-то утащил. Потом глядит, от двенадцатого дома к проулку пробежал еще один, в кожаной ветровке… – Она выразительно посмотрела на кожаную ветровку Станислава.
Тот, от смеха едва не поперхнувшись яблоком, поспешно отвернулся и, откашлявшись, с более чем серьезным видом уточнил:
– Так вы говорите, он был в точно такой же кожаной ветровке? Очень интересно! И что же было дальше?
– Дальше? Совсем под утро все те же двое мужчин от проулка пошли к двенадцатому дому. И на этом все закончилось. Куда делся тот, что был с сумкой, – неизвестно… А еще всю ночь по нашей улице взад-вперед разъезжала какая-то белая иномарка. Лена видела, как она останавливалась, уезжала, снова возвращалась, а потом вдруг прошмыгнула в сторону Лермонтова на всех газах, как будто кого-то испугалась. И больше уже не появилась. И вот теперь Лена хотела бы знать, что же это было-то?! Чего ей теперь ждать? Может быть, вы что-то могли бы сказать?
– Какие ценные агентурные кадры пропадают в провинции, не находя себе достойного применения! – рассмеялся Гуров, переглянувшись со Станиславом. – Значит, Елена Кубышная этой ночью наблюдала за какими-то странными субъектами у ее дома и это ее очень обеспокоило…
– Нет, ну в самом деле, может быть, вам что-то известно о том, что кто-то намеревается устроить на нее покушение? Поймите правильно: за себя она не боится, но очень опасается за своих соседей. Вдруг кто-то надумает поджечь или взорвать их дом? Тогда уж лучше бы ей куда-нибудь на время уехать, чтобы не пострадали другие. Там в двух семьях есть маленькие дети – не дай бог, пострадают они! Что бы вы посоветовали?
Потерев лоб, Лев некоторое время размышлял, после чего негромко поинтересовался:
– Я не хочу никого обидеть своим вопросом, но все же, уважаемые дамы, спрошу: вы секреты хранить умеете?
– Могила! – категорично выдала Хатырина. – Как и тетя Вера. Она вообще у нас партизанка – клещами слова не вырвать, если что-то надо сохранить в тайне. Так что говорите – звонить на каждом углу не будем.