Страница 8 из 19
– Сейчас последний шанс сказать правду. Рассказывай все.
– В крепости преподавали прослушивание и другие премудрости наблюдения, моя основная работа состояла именно в этом. – Лицо Добрика поднялось к Томе в дикой мольбе. – Простите меня, я не мог сказать всего, не имел права, но делал все, чтоб не навредить. Верховная царица знала о покушениях, знала, кто стоит за ними, и кто все устроил. Тит и Чичан с семьями – в ее застенках, никто никуда не сбегал. Ваши разговоры я тоже слушал. Не все понимал, но понял, что есть какая-то тайна. Но я никому…
Брызнуло красным, из горла выше кадыка с хлюпом вышел клинок.
– Он тебя обманывал. – Юлиан вытер меч об юбку. – Предал. Ты могла опять его простить. А такое прощать нельзя.
Тело дворецкого рухнуло к ногам ошалелой Томы. Все застыли. Я перехватил торжествующий взгляд Юлиана. Что бы он ни говорил, а по-настоящему просто избавился от конкурента. Я тоже в некотором роде конкурент. Когда брызнет у меня?
Странно, что Юлиан до сих пор не нашел способа. Ждал момента или боялся. Томиного гнева? Или я в очередной раз чего-то не знаю?
Вдали зацвиркали цикады.
– Тревога! – разнеслось по поляне.
Глава 5
Суета и движение заполонили пространство.
– Царберы! Бежим!
Бежать оказалось некуда. Всадники в желтых плащах несколькими рядами опоясали развалины крепости вместе с лесом вокруг. Сомкнутые ряды с выставленными копьями напоминали грабли, направленные в лицо. Внутри оказалась не только новая армия Томы, но и прежний отряд. Грозна вскочила, но меч остался в ножках – одного взгляда ей хватило, чтобы не дергаться. Она гордо застыла на месте, ладонь легонько постукивала по рукояти.
– Всем сложить оружие и оставаться на местах!
Приказ исполнили беспрекословно. Даже Грозна, вздохнув, отбросила прощально звякнувший клинок.
Тома, Юлиан и я тоже опустили наземь все, чем можно сражаться. Пиявку с Шариком мы на коротких поводках, перехваченных почти у самого у горла, уложили у ног. Зверье порыкивало, но тоже боялось происходящего. То ли наша нервозность передалась, то ли они сами поняли, что с количеством недругов, которые нас окружили, не справиться даже любимым всемогущим хозяевам.
Дождавшись полного разоружения, в центр поляны вошли спешившиеся царберы – строгой колонной, ступая в ногу. Красиво. Какой разительный контраст с нашей разношерстной толпой.
Желтые плащи сначала собрали оружие, затем стали вязать заговорщиков. Все правильно. С точки зрения царицы, мы все – участники заговора с целью свержения законной власти. И попробуй возрази.
Царберы придерживались некой системы. Начали с «воинов добра и света». Их собирали по всему лесу, как грибы, и выковыривали из подземелий. Связанных ставили на колени. Тому со свитой пока не трогали. Когда с лесными заговорщиками закончили, ряды щитов разошлись, и получился узкий защищенный коридор. По нему к нам прошествовала Верховная царица собственной персоной.
Она остановилась неподалеку от Томы, в недосягаемости от зверья, которое могло кинуться, и от меня с Юлианом, поскольку теоретически мы тоже могли кинуться. Оставленное расстояние гарантировало, что любого, кто двинется, успеют несколько раз проткнуть, покромсать на кусочки и даже, возможно, пожарить.
– Здравствуй, юная царисса, извини за этот спектакль. – Рука в позолоченном доспехе описала круг, охвативший происходящее. – Прости, я знала опасность ловли на живца, но ты чрезвычайно удачлива. Я рискнула и не проиграла. И ты тоже. Почему? Потому что я прощу тебя, если все это, – царственный подбородок указал на ряды связанных, – ничего для тебя не значит. Они боролись с установившимся порядком. Они враги равновесия. Ты либо с ними, либо со мной, выбирай.
Слова упали в благодатную почву. Без колебаний Тома выбрала стан победителей. У меня же состояние было, будто из морозилки вынули и в микроволновку поставили.
Под трупом Добрика растекалась кровавая лужа, но до него теперь никому не было дела. Все, что произошло более минуты назад, превратилось в далекое прошлое.
Внимание царицы привлекли не мы, не наши звери, и даже не пойманная армия заговорщиков.
– Это та, о ком я думаю? – Царица явно опешила, увидев Грозну в Томиной свите. – Юная царисса, ты не перестаешь удивлять.
Грозна стояла, не шелохнувшись. Не выказывала ни подобострастия, ни почтения. Но и без дерзости. Просто признавала за царицей высшее право решать. Согласна ли с этим царица – осталось незамеченным, правительница быстро подавила эмоции. Ее глаза затянулись пустотой.
– Теперь царевна Есенина является войницей Тамариной, – со смесью гордости и опаски объявила Тома, – она принесла мне присягу, я приняла ее в семью.
Некоторое время царица раздумывала и вопрос, не являвшийся злободневным, решила не поднимать. Дескать, всегда успеется – в более спокойной обстановке. Если понадобится. А может, не понадобится – один из выживших в кровавой мясорубке могучих врагов превратился в соратника, что может быть лучше? И снова – Тома. Повод для новой легенды.
Царственная рука сотворила сигнальный жест, девушке поднесли меч. Не тот, который отобрали. Новый был тоньше, изящнее, но длина не позволяла думать, что клинок легче. Царбер, который долгое время держал его на вытянутых руках, уже прилагал усилия.
– Бери, – приказала царица. – Я знала, что в конце концов они присягнут новой хозяйке. Без снабжения в лесу не выжить, а грабить они не стали бы из-за убеждений. Без сильной руки во власти у их организации не было будущего, потому мы за тобой следили. – Легкий вздох вырвался у царицы при взгляде на тело дворецкого. – Не были известны ни нахождение базы, ни количество, ни состав и руководители. Другого пути взять всех разом не существовало. Пусть в деревнях остались информаторы, без связи они ничего сделать не смогут. Вместо хвоста мы рубим голову, и чтобы доказать, что твоя не должна слететь вместе с остальными, ты сама исполнишь приговор.
Колени Томы дрожали. К чему идет дело можно было догадаться, едва меч оказался в руках.
– Всех? – все же ужаснулась она.
Два ряда по нескольку десятков человек, которые поклялись отдать ей свои жизни – они никак не думали, что этот миг наступит так скоро.
– Через одного, – разрешила царица.
Ее глаза улыбались.
В годы Второй Мировой офицеры из самурайских фамилий таким способом казнили китайцев. Приговоренных длинными рядами ставили на колени, и жертвы радовались легкому избавлению, подставляя шеи под острия катан. Возможно, и сейчас быстрая смерть спасет людей от кошмара допросов в застенках крепости. Один раз с подобным испытанием Тома справилась – на коронации.
Но здесь никто не опустил головы. Эти люди смерть презирали.
Многие лица мне были знакомы: Тихон, троица мародеров, лесной стрелок, от которого в первый раз мы услышали лозунг «Смерть ради жизни, за лучшую жизнь». Думали ли они, что смерть настигнет их совсем по другому поводу? И вообще: думает ли кто-то о подобном, когда затевает что-то ломающее устои?
Равновесие победило. Тома ступила на другую чашу весов, система выровнялась, и все, чем можно помочь – сделать смерть недавних соратников наиболее милосердной.
– Не убий, если это не враг, посягнувший на твою жизнь, семью и родину, – вдруг произнес Тихон, когда Тома подняла меч.
– Соблюдай закон! – громко напомнила царица другую заповедь. – И да не дрогнет твоя рука во исполнение закона, ведь закон справедлив, когда он выполняется – всегда и всеми, наперекор всему. Вот высшая мудрость. Исполняй!
– Алле хвала! – с содроганием выкрикнула Тома и с размаху рубанула первого с краю.
Мужчина вытаращил глаза, голова дернулась и, недорубленная, повисла на жуткоих ошметках. Тому затрясло, меч вывалился из рук. Ближайший царбер одним ударом прекратил мучения недоказненного.
– Достаточно, – довольно сказала царица. – Остальных допросим.
Тому подхватил Юлиан, я обнял сзади обоих.