Страница 2 из 23
Где-то внизу громким лаем спугнул тишину сторожевой пес. Ему хрипло вторил еще один. Чуть погодя все собаки в городе всполошились. Послышался неясный шум. Элиль подумал, что усилился ветер, теребя листву раскидистых тополей. Но ветер стих, а шум нарастал.
Из Нижнего города эхом разнесся по узким улочкам громкий, тысячеголосый клич: «Аха!». Элиль вздрогнул. «Аха!» – вновь прогремело, но уже совсем близко. Ужас сжал все внутри. Этот клич ни с каким другим не спутаешь – клич хеттских атакующих воинов.
Тревогу подняли поздно. Захватчики уже овладели городом и со всех сторон подбирались к верхней оборонительной стене. В цитадели едва успели захлопнуть ворота. Охрана встретила нападавших градом стрел. Хеттам не удалось сходу прорваться к халентуве. После недолгой схватки у ворот, они откатились, потеряв многих убитыми и ранеными. Площадь перед цитаделью хорошо простреливалась – не высунуться. Тогда хетты решили поджечь ближайшие дома, чтобы дым не позволял лучникам целиться со стен. Потянуло гарью.
Элиль накинул длинную льняную рубаху, кое-как повязал вокруг талии широкий матерчатый пояс. Сапоги не стал надевать. Босой кинулся опять к узкому стрельчатому окну. Хетты вновь ринулись на штурм. Бой перекинулся уже на стены цитадели. Лучники с башен беспорядочно стреляли по своим и чужим. В такой свалке ничего не разобрать. Дым резал глаза. Всполохи огня озаряли дерущихся. Крики, звон металла…
Мальчик увидел отца. Правитель Алалаха, как лев, бился сразу с тремя противниками, не давая продвинуться им ни на шаг вперед. У одного он выбил из рук копье и расколол топором голову. Но оставшиеся двое наседали.
Надо помочь! Он тоже – мужчина! Он тоже – воин! Элиль вскочил на ложе, дотянулся до бронзового меча, что всегда висел на ковре у изголовья. Клинок оказался слишком тяжелый для десятилетнего мальчика. Он не сможет биться мечом, не удержит. Кинжал! Элиль отбросил меч, снял с ковра кинжал. Клинок ахеявской ковки ему подарил отец на праздник урожая. Деревянные ножны, увитые медной чеканкой, отлетели в сторону. Тонкое обоюдоострое лезвие зловеще сверкнула в отблеске пожара.
Элиль выскочил в темный коридор. Услышал, как в соседних покоях мать успокаивает сестер. Младшая хныкала, старшая бормотала молитву. Мальчик наощупь нашел лестницу и зашлепал босыми ногами по холодным шершавым ступенькам вниз. Скорее! На помощь отцу! Снизу раздались тяжелые шаги. Широкая тень заслонила проем. Враг, прыгая через две ступени, уверенно поднимался навстречу, держа перед собой прямой хеттский меч. Элиль вжался спиной в холодные камни стены. Шаги приближались, сопровождаемые хриплым сопением. Запах пота и крови ударил в нос. Что-то огромное поравнялось с ним. Страх сжал сердце, но не за себя: там, наверху мать и сестры.
Элиль покрепче ухватил рукоять кинжала обеими руками, занес оружие над головой, ударил, вкладывая все силы. Острое лезвие легко вошло в мягкую плоть. Враг взвыл, словно разъяренный бык, хватаясь за плечо. Меч высек искры прямо над головой Элиля. Мальчик пригнулся и ударил второй раз. Кинжал, чуть ли не по самую рукоять вошел в бедро. Враг, припал на ногу, оступился и покатился вниз. Кинжал! Клинок так и остался в бедре противника.
С улицы уже доносились шаги и крики…на хеттском! Элиль метнулся вверх, бросился в свою комнату. Огляделся в поисках какого-нибудь оружия. Подобрал тяжелый меч, и снова – в коридор.
Он столкнулся нос к носу с двумя хеттскими воинами. Один огромный, рыжебородый. Второй поменьше, но такой же крепкий. Элиль заметил: у того, что поменьше, изуродованное лицо и один глаз выбит. Куда ему, десятилетнему мальчишке с ними справиться. Но, он же – мужчина! Он – воин! С рычанием обезумевшего волчонка Элиль бросился в бой… Удар упал в пустоту. Опытный воин легко увернулся от меча и двинул мальчишку кулаком в затылок…
Элиль тяжело приходил в себя. Боль толчками пульсировала в голове. Он попытался вспомнить вчерашний день. …Отца пригласил правитель Аласии9 для переговоров. Благодатный остров славился вином и изысканной керамикой, но нуждался в меди и олове, не хватало строительного леса. Отец снарядил корабль и взял с собой в плавание его, Элиля. Время на острове провели весело: днем за переговорами, вечером за щедрым столом с музыкой и пред-ставлениями. На обратном пути корабль застиг шторм. Три дня, как щепку мотало суденышко по волнам. Мачту вместе с парусом снесло и утащило в море. Половину весел похитили пенящиеся волны. Вода по колено стояла в трюме. Утомленные корабельщики не успевали ее вычерпывать. А волны перехлестывали через борт. Отец взмолился богам, прося пощады…
Как они причалили к берегу, Элиль не помнил. Еще на корабле у него открылся жар, сознание помутнело. Он бредил, весь горел, тело бил озноб. Две луны мальчик провалялся в постели, метался в бреду. Жрецы окуривали его травами, заставляли глотать горькие отвары. Лучшие маги и заклинатели бились за его жизнь.
Богиня Астар сжалилась над ребенком. Болезнь отпустила…
Но все это произошло год назад. Неужели он опять заболел? Сознание вновь покидало, рассыпаясь на обрывки воспоминаний, ускользало…
…Ему чудилось журчание воды за бортом, мерный плеск весел. Ветер гудел, надувая парус. Запах! Жуткий запах немытых тел, вперемешку с вонью протухшей рыбы. Откуда? Голова тяжелая, словно вылита из черной бронзы. Каждый звук отдавался болью в затылке. Элиль попробовал открыть глаза. Яркий свет обжег, словно пламенем. Элиль застонал.
– Тихо! Не шевелись! – услышал он шепот над самым ухом.
Элиль вновь попытался разомкнуть веки, на этот раз очень осторожно. Что увидел первое: темные от влаги доски, между досками полоски синего неба. Яркое солнце протягивала лучики сквозь щели. Где он? Журчание слышалось отчетливо. Неужели – на корабле? Мерное шлепанье – весла. А этот противный жалобный звук – скрип в уключинах. Как он здесь очутился? Боль в голове не давала сосредоточиться. Он почувствовал, что лежит на голых досках, а голова покоится на чем-то мягком. Над ним склонилось уродливое лицо. Элиль чуть не вскрикнул. Черные волосы слиплись от крови. Борода всклочена. Под глазами кровоподтеки.
– Не пугайся. Это я – Зоосе.
– Наставник? – изумился Элиль. – Что с твоим лицом? Тебя били?
– Немного досталось, – Зоосе попытался растянуть в улыбке распух-шие губы. – Ты сам-то как себя чувствуешь?
– Голова болит, – пожаловался мальчик.
– Да! – вздохнул наставник. – Тебя сильно ударили. Даже подумали, что ты умер.
И тут вернулась память. Нахлынула, как холодная волна через борт. Словно кинжал вонзился в грудь. Элиль вспомнил ночную осаду, он с мечом в руках кинулся защищать мать и сестер… А потом?
– Где отец? – встрепенулся Элиль.
– Не знаю. Там такая сеча была…
– А мать? Сестры?
Зоосе отвернулся, чтобы Элиль не увидел слез.
Превозмогая боль, мальчик приподнялся и сел. Он оглядел низкий трюм корабля. Вокруг сидели и лежали люди в рваной одежде. Взгляды у всех, как у затравленных животных: злоба вперемешку с безысходностью.
– Куда мы плывем? – он тронул за плечо наставника.
– Наверное, в Угарит10, на невольничий рынок.
– Что произошло?
– Хетты ночью напали на Алалах. Город пал, – горестно ответил наставник.
Теперь Элиль все понял! В Угарите большой невольничий рынок. Рабов привозят морские разбойники после набегов на прибрежные поселения рыбаков. Если где-то идет война, то вереницы пленных тянутся к Угариту. На рынке живых-убитых покупают богачи для полевых работ, торговцы – на корабли гребцами, строители – в каменоломни. У Элиля даже не хватало сил плакать. Неужели теперь ему уготовлена судьба невольника. Теперь он, рожденный свободным, до конца дней проживет с веревкой на шее? Если отец не погиб и сейчас его ищет…А если – погиб? Но не может же он, сын правителя остаток дней прожить рабом! Он – отпрыск благородного хурритского рода, наследник. Нахит, – вспомнил Элиль, – брат отца уехал из города месяц назад и еще не возвращался. Нахит обязательно его разыщет и освободит. Это – его долг чести…
9
Аласия (Алашия – название города (соврем. Энгоми) и страны) – важное древнее государство в Восточном Средиземноморье, занимавшее остров Кипр.
10
Угари́т – древний торговый город-государство в Сирии.