Страница 2 из 35
Резкий звонок прервал его. Он взял трубку.
– Одну минуту, товарищ Быков… Слушаю. Да, я…
Больше он не сказал ни слова, но в голубоватом свете от экрана видеофона Быков увидел, как его лицо сразу налилось краской и на голых висках вспухли темные узлы вен. По-видимому, речь шла об очень серьезных вещах. Из деликатности Быков опустил глаза и стал рассматривать спецкостюм, лежащий на ковре рядом с креслом. Через раскрытый ворот можно было видеть внутренность шлема. Быкову показалось, что сквозь него он различает грубый узор ковра, хотя снаружи серебристый шар был совершенно непрозрачен. Быков нагнулся, чтобы разглядеть шлем получше, но в этот момент раздался короткий треск брошенной трубки, затем легкий щелчок переключателя.
– Вызвать Покатилова! – сиплым шепотом приказал Краюхин.
– Есть! – отозвался кто-то невидимый.
– Через час.
– Есть через час!..
Снова щелкнул переключатель, и все стихло. Быков поднял глаза и увидел, что Краюхин с силой трет ладонями лицо.
– Так, – проговорил он спокойно, заметив, что Быков смотрит на него. – Вот ведь тупица! Как об стену горох… Прошу прощения, товарищ Быков. На чем мы… Да-да… Еще раз прошу прощения. Так вот, разговор у нас с вами будет серьезный, а времени маловато. Совсем нет времени. Приступим к делу… Прежде всего я хотел бы поближе познакомиться с вами. Расскажите о себе.
– Что именно? – спросил Быков.
– Прежде всего биографию.
– Биографию? – Инженер подумал. – У меня очень простая биография. Родился в 19… году в семье водника, под Горьким. Отец умер рано, мне еще трех лет не было. Воспитывался и учился в школе-интернате до пятнадцати лет. Потом четыре года работал помощником моториста и мотористом реактивных глиссеров-амфибий на Волге. Хоккеист. В составе сборной «Волга» участвовал в двух олимпиадах. Поступил в высшее техническое училище наземного транспорта. Это бывшая школа автобронетанковых войск. («Зачем так много говорю?» – кольнула неприятная мысль.) Окончил по отделению экспедиционного реакторного транспорта. Ну… послали в горы, в район Тянь-Шаня… Потом в пески, в Гоби… Там и служил. Там вступил в партию. Что еще? Вот и все.
– Да, биография простая, – согласился Краюхин. – Значит, вам сейчас тридцать три?
– Через месяц исполнится тридцать четыре.
– И не женаты, конечно?
Такой выпад со стороны начальника показался Быкову довольно бестактным. Инженер не любил намеков на свою наружность, и это «конечно» покоробило его. Кроме того, ему казалось, что и лицо самого Краюхина тоже далеко не соответствует принятым идеалам мужской красоты. Он даже хотел было сказать об этом, но решил промолчать. Во всяком случае, внешность вряд ли может иметь для Краюхина решающее значение, а Быкову известна по крайней мере одна женщина, для которой обожженное солнцем лицо, туфлеобразный нос и рыжие жесткие волосы не играют решающей роли.
– Я хочу сказать, – продолжал Краюхин, – что еще полгода назад вы, кажется, были холостяком.
– Да, – сухо ответил Быков, – я и сейчас холостяк. Пока…
Он вдруг понял, что Краюхин знает о нем многое и задает вопросы не потому, что интересуется ответами, а чтобы составить «личное впечатление» или с какой-то другой неясной целью. Это было неприятно, и Быков насторожился.
– Пока я холостяк, – повторил он.
– Следовательно, – сказал Краюхин, – близких родственников у вас нет?
– Следовательно, нет.
– И вы, так сказать, совершенно одиноки и независимы…
– Да, одинок. Пока одинок.
– Где, вы говорите, служили в последнее время?
– В Гоби…
– Давно?
– Три года…
– Три года! Все время в пустыне?
– Да. Конечно, были небольшие перерывы. Командировки, курсы… Но в основном в пустыне.
– Не надоело?
Быков подумал.
– Сначала было тяжело, – проговорил он осторожно. – Потом привык. Конечно, служить там нелегко. – Он вспомнил огненное небо и черные океаны песка. – Но ведь и пустыню можно полюбить…
– Вот как? – сказал Краюхин. – Полюбить пустыню? И вы любите?
– Привык, конечно.
– Ваша последняя должность?
– Начальник колонны атомных транспортеров-вездеходов гобийской экспедиционной базы.
– Следовательно, машины хорошо знаете?
– Смотря какие…
– Вот хотя бы эти ваши атомные вездеходы.
Вопрос показался Быкову праздным, и он промолчал.
– Скажите, это вы в прошлом году руководили спасением экспедиции Дауге?
– Я.
– Молодец, отлично справились! Без вас они бы погибли.
Быков пожал плечами:
– Для нас это был довольно обычный марш-бросок, только и всего.
Глаза Краюхина сузились.
– Но ведь и ваши люди пострадали, если мне память не изменяет.
Быков покраснел – при цвете его лица это выглядело устрашающе – и сказал со злостью:
– Была черная буря! Я не хвастаюсь, товарищ Краюхин. Марши под музыку бывают только в Москве на парадах. А в песках это сложнее.
Ему было неловко и досадно. Краюхин с неопределенной усмешкой разглядывал его.
– Так-так… Сложнее… Три года в песках. Это немало. Это хорошо. Скажите, товарищ Быков, вы чем-либо, помимо службы, увлекаетесь?
Быков озадаченно посмотрел на него:
– В каком смысле?
– Чем вы занимаетесь во внеслужебное время?
– Гм… Читаю, конечно. Играю в шахматы.
– Ведь у вас, кажется, кое-какие работы есть?
– Есть.
– Много?
– Нет, не много. Две статьи в журнале «Гусеничный транспорт».
– О чем писали?
– Ремонт моторных реакторов в полевых условиях. Личный опыт.
– Ремонт моторных реакторов… Очень интересно. Кстати, кроме хоккея, чем в спорте интересуетесь?
– Самбист… Инструктор.
– Это хорошо. Так. А астрономией вы никогда не интересовались?
Быкову показалось, что Краюхин издевается над ним. Он ответил:
– Нет, астрономией не интересовался.
– Жаль!
– Возможно…
– Дело в том, Алексей Петрович, что ваша работа у нас будет до известной степени, так сказать, связана с этой наукой.
Инженер нахмурился:
– Простите, не совсем понимаю…
– Что вам сказали, когда откомандировали к нам?
– Сказали, что направляют для переговоров об участии в научной экспедиции. Временно…
– В какой экспедиции, не говорили?
– Куда-то в пустыни на поиски редких руд.
Краюхин хрустнул бледными пальцами и положил ладони на стол.
– Да, разумеется, – пробормотал он. – Вполне естественно. Этого они не знают. Так вот, Алексей Петрович, – сказал он со вздохом. – Разумеется, астрономия здесь ни при чем. Точнее, почти ни при чем. Еще точнее: для вас ни при чем. Это не важно, что вы не интересовались астрономией. Вам она вряд ли понадобится. Ну в крайнем случае кое-что почитаете, кое-что вам расскажут. Но все дело в том, что работать вам придется не здесь. Так сказать, не на Земле.
Быков беспокойно моргнул. Ему снова вдруг стало не по себе, как полчаса назад, когда он переступил порог этого кабинета.
– Боюсь, что… не понимаю вас, – с запинкой проговорил он. – Не на Земле? На Луне, быть может?
– Нет, не на Луне. Гораздо дальше.
Это походило на очень странный сон. Краюхин, положив подбородок на сплетенные пальцы, говорил:
– Чему вы так удивляетесь, Алексей Петрович? Люди летают на другие планеты уже тридцать лет. Вы полагаете, это какие-то другие, особые люди? Ничего подобного. Обыкновенные люди, такие же, как вы. Люди разных специальностей. Я, например, убежден, что из вас вышел бы незаурядный межпланетник. Кстати, многие межпланетники пришли к нам, так сказать, извне – например, из авиации. Я понимаю, вам, инженеру с сугубо «земной» специальностью, возможность участия в таком деле просто не приходила в голову. Но вот обстоятельства сложились так, что мы посылаем экспедицию на Венеру, и нам нужен человек, отлично знающий условия работы в песках. Вряд ли тамошние пески сильно отличаются от вашей любимой Гоби. Только будет несколько труднее…
Быков вдруг вспомнил: