Страница 17 из 18
– Ну да.
– Значит, ты убила его третьей пулей. Детектив Берри, который первым прибыл на место происшествия, сообщил мне, что две пули засели в стене, а третья вошла в сердце Кеннета Луксмана. Это же подтвердил лейтенант Хьюдж, который ведет расследование.
– Я правильно понял – пуля попала точно в сердце? – спросил Павел.
– Правильно. Точно в сердце.
– Интересно. Некоторые профессиональные киллеры стреляют из винтовки с оптическим прицелом и, бывает, мажут. А вы, хрупкая девушка, стреляли из дамского пистолета дрожащими руками и попали точно в сердце.
– Павел… – Лина развела руками. – Что делать, я не виновата. Я не хотела его убивать, честное слово.
– Верю, что не хотели. Ладно, теперь вы можете еще раз рассказать, как вас пытался убить Майлс Гутиеррес?
Она вздохнула, и он добавил:
– Я понимаю, вам это неприятно. Но все же расскажите.
– Ну… Очень просто – накинул сзади полотенце и стал душить.
– Потом, кажется, вы ударили его несколько раз молотком?
– Да, я нащупала молоток для отбивания мяса и ударила его несколько раз. Изо всей силы.
– После этого он уехал в Майами?
– Да. Я вызвала такси, дала Майлсу денег, посадила, и он уехал.
– Не знаете, он доехал до Майами?
– Понятия не имею. Меня это не интересовало, да и как бы я это узнала?
– Ясно. А где он живет в Майами?
– У него там большое двухэтажное бунгало на Виргиния-Ки, дом называется «Миа Палома».
– Там живет вся его семья?
– Нет, его мать, отец и младшая сестра живут в другом месте.
– У вас есть их адрес?
– Адреса нет, но я знаю, что его отец – крупье в казино, а мать держит массажный кабинет.
– Понятно. А где находится дом в Нью-Йорке, где Майлс пытался вас задушить?
– На Стейтен-Айленде, на бульваре Виктория, дом номер тысяча сто тридцать пять. Это примерно в середине бульвара Виктория.
– Что это за дом?
– Обыкновенный двухэтажный дом. Точнее, половина дома.
– Он долго там жил?
– Не очень долго. Он снял этот дом сразу после того, как мы с ним познакомились, для того, чтобы встречаться со мной. Но он за него не платил. Один раз я случайно встретила владельца дома, мы разговорились, и он сказал, что аренду оплачивает Кеннет.
– Почему Кеннет это делал, не знаете?
– Сначала я думала, это плата за гостеприимство, в Майами Кеннет иногда останавливался у Майлса. Но сейчас я понимаю, что Кеннет специально снял этот дом, чтобы Майлс мог потом меня в нем убить.
– У вас есть ключи от этого дома?
– Есть. Я часто приходила туда, когда Майлса не было, и ждала его.
– Очень хорошо, вы их нам дадите. Джон, ты не против прямо сейчас съездить и посмотреть этот дом?
– Наоборот, за. Я очень хочу там побывать.
– Значит, поедем туда прямо сейчас. А завтра я хочу съездить в Майами, посмотреть, что собой представляет Майлс Гутиеррес.
– Один? – спросил Джон.
– Конечно. Ты же понимаешь, надолго оставлять Лину одну нам нельзя.
– В общем, да, ты прав. Хорошо, поезжай, Бэнкс все еще там, он поможет.
– Надеюсь. Лина, вы хорошо знаете Фреда Луксмана?
– Нет, не сказала бы.
– Что так?
– Так уж получилось. Во-первых, Кеннет меня с ним не знакомил. Да и… Вздохнула. – Да и, мне кажется, старый Луксман меня с самого начала невзлюбил.
– Почему?
– Не знаю. Он вообще никого не любит, он же небожитель. Признает, точнее, признавал только Кеннета, все остальные для него так, букашки.
– Вы что, его ни разу не видели?
– Почему же, видела, мы пару раз встречались на каких-то парти. Но когда он проходил мимо, он нарочно делал вид, что меня не замечает.
– Понятно. Джон, как ты смотришь на то, чтобы встретиться с Фредом Луксманом?
– С Фредом Луксманом? Зачем?
– Ты не хочешь?
– Почему, я могу встретиться, только зачем?
– Затем, что эта встреча может дать нам какую-то информацию.
– Боюсь, эта встреча ничего не даст, – сказала Лина.
– Почему? – спросил Павел.
– Не даст, и все. Из Фреда и в обычной-то жизни слова не выжмешь, а тут еще Джон. Да и потом, он Джона просто не примет, люди ждут годами, чтобы попасть к нему на прием, а тут человек, который связан со мной.
– Лина, это как раз и поможет. Если Джон позвонит и назовет себя, старый Луксман может принять его просто из интереса, как вашего телохранителя. Джон, ты меня понял?
– Я тебя понял. Ладно, я ему позвоню.
– Хорошо, с этим покончили. Лина, у вас много родственников?
– Единственный родственник, который у меня вообще есть, – бабушка. Она живет в Москве.
– Как ее зовут?
– Ее полное имя Лариса Александровна Князева.
– Вы поддерживаете с ней связь?
– Поддерживаю, я звоню ей раза три-четыре в месяц, иногда чаще. И примерно раз в два месяца мы обмениваемся письмами. Раз в году, когда я приезжаю в Москву, мы с ней видимся.
– Она бывает в Нью-Йорке?
– Была пару раз, но ей здесь не понравилось, так что в основном я езжу к ней сама. Вообще, я ей давно не звонила и хочу позвонить, но Джон говорит, что нельзя.
– Он говорит совершенно правильно. Вам придется на время забыть, что у вас есть бабушка.
– Павел, я не могу о ней забыть, да и вообще, ведь номер ее телефона знаю только я. Если я позвоню ей один раз, ничего не случится. Если же я перестану ей звонить, она будет беспокоиться.
– Лина, поверьте, о том, что у вас есть бабушка в Москве, нью-йоркская полиция уже знает. И если вы позвоните Ларисе Александровне, копы обязательно выловят из этого звонка какую-то информацию о вас. Возможен и такой вариант: они попросят московскую милицию использовать вашу бабушку как подсадную утку.
– То есть как это, как подсадную утку?
– Очень просто. Вариантов сделать вашу бабушку подсадной уткой много. Один из них – послать на ваше имя от ее лица телеграмму, что она тяжело заболела. Поскольку полиция не знает, где вы, эта телеграмма может быть послана на имя какой-то из ваших подруг, или будет найден еще какой-то способ сообщить вам об этом. Вы возьмете билет на самолет в Москву, после чего вас тут же арестуют. Уже в аэропорту.
– Господи… Неужели такое возможно?
– Это не только возможно, это обычная практика. У вашей бабушки есть какая-то знакомая или приятельница?
– Есть, тетя Настя, они давно дружат. Тетя Настя ей помогает и вообще поддерживает. Они соседки.
– Вы знаете адрес этой тети Насти?
– Знаю. Когда я была маленькой, тетя Настя часто забирала меня к себе. Она живет на той же улице, что и бабушка, на Новой Басманной. Я и телефон ее наизусть помню. Я могу ей позвонить?
– Звонить не стоит, а вот послать ей письмо вполне можете. Обратный адрес на конверте не пишите.
– Хорошо, я так и сделаю.
– Мы с Джоном сейчас поедем на Стейтен-Айленд, но скоро вернемся. Джон, надеюсь, Лину здесь никто не найдет?
– Нет, гарантированно.
– Тогда все, едем.
Выйдя из «сааба» на боковой улочке у бульвара Виктория, они решили, что первым в дом номер 1135 зайдет Павел.
Поднявшись на веранду, Павел несколько раз нажал кнопку звонка. В глубине квартиры прозвучала несложная мелодия, но никаких других звуков слышно не было.
Достав ключи, открыл дверь, войдя, прикрыл за собой створку.
Он стоял в небольшой прихожей, за которой в дверном проеме виднелась гостиная. Все говорило о том, что совсем недавно квартира подверглась тщательному обыску, ни одна из вещей не находилась на своем месте, пол был завален книгами, одеждой, вырванными с корнем засохшими растениями. Для проверки потрогал несколько пустых книжных полок – пыль была лишь на краях, что означало, что обыск был проведен недавно.
Бегло осмотрев прихожую, он затем около минуты простоял у окна; не заметив ничего подозрительного, достал телефон, набрал номер Джона и, не дожидаясь отзыва, кашлянул.
Вскоре послышались шаги; войдя, Джон закрыл за собой дверь и сразу же запер ее на засов. Оглядев прихожую, покачал головой, оценивая масштаб разгрома. Показал знаком: обходим квартиру с радиодетекторами.