Страница 6 из 12
К сожалению, ничего подобного сейчас нет. В России четыре региона развивают рапирное фехтование, три – сабельное и шесть – шпажное. Это Уфа, Казань, Москва и область, Санкт-Петербург, Новосибирск и еще несколько городов. Каждый из них поставляет в сборную по одному-два спортсмена. В отсутствие массовости Россия берет талантами: заметили, пригласили и начали обкатывать. С прошлого сезона наши юниоры тренируются со взрослыми, и так будет минимум до 2020 года.
Мне еще не было 17 лет, когда удалось победить всех на первенстве ЦС «Динамо» в Минске, причём, для спортсменов не старше 1963 года. Я же был на два года моложе. Правда, в этих соревнованиях не участвовал ряд сильнейших динамовских рапиристов, проходивших по возрасту, – Ильдар Шаймарданов, Рашид Хабибулов и Владимир Авдонин. И в Стайках мы остались на сбор перед первенством Союза в этой возрастной группе.
И вдруг меня начал прессинговать, даже можно сказать терроризировать, Рафаель Дубов, тренер Шаймарданова. И подметив что-то кажущееся ему неправильным, моментально строчил докладную Александру Дзевялтовскому, который отвечал за динамовское фехтование.
И тут отправились на какой-то турнир в Минск, и прямо в пути пришло сообщение о смерти Леонида Брежнева. Понятно, что все соревнования были отменены, по стране объявлен всеобщий траур. А у меня как раз день рождения в самый день похорон. 17 лет, дата всё-таки. Но Дубов приказал отменить все торжества по этому поводу.
Ладно я: нельзя, так нельзя. Но на сборе в Стайках было много сверстников, которые ждали моего праздника. До Ильича Брежнева им всем было как до лампочки другого Ильича, что постарше.
И нам удалось организовать настоящее, правда, не шумное веселье. В соседнем корпусе, соединенном с основным галереей, чтобы не светиться перед дежурными через основные входы. А ещё открыли заранее окна, чтобы никого не потревожить.
Догадывался, что мой домогатель просто так от меня не отстанет, нашёл какой-то эластичный бинт и замотал ногу, на случай, если он начнёт поднимать меня поутру, когда мы только-только вернулись в номера.
Всё так и произошло. Прибежал Дубов: «Ты почему не на зарядке?» Я поднимаю забинтованную ногу: «У меня травма голеностопа». Крыть было нечем, и он приказал после подъёма написать объяснительную на имя Дзевялтовского. Благо всё обошлось, и я отправился на первенство страны, где пробился в финальную восьмёрку. Причём, решающие бои проходили на следующий день. И ты целый день ходил с этим ощущением гордости за содеянное.
Понятно, что в первой же встрече в четвертьфинале я в пух и прах проиграл киевлянину Олегу Брусиловскому, которому, как позже выяснилось, исправили дату рождения на год. А что такое, когда тебе нет и 20 лет, двухлетняя разница в возрасте? Тут даже не физиология, а в большей степени антропометрия имеет решающее значение. Кто-то выше ростом, кто-то резче, кто-то просто раньше созрел, а кому-то, как в нашем случае, просто по метрикам уменьшили возраст на допустимый. И я просто-напросто не успевал за действиями тогдашнего киевлянина, который уже давно живёт в Нью-Йорке.
Зато мы выиграли командный турнир, и я впервые стал чемпионом СССР среди юниоров в возрасте, когда фехтовали ребята на два года старше. Правда, меня выпускали на дорожку только в первых боях с каким-нибудь армянским «Ашхатанком» и «Зенитом».
В те годы у нас в один сезон проходило два первенства – одно в ноябре, а следующее – в феврале или марте. Правда, там разыгрывалось только личное первенство. И я опять попадаю в восьмёрку. Первый круг прохожу, в полуфинале – новая встреча с Брусиловским, вновь уступил без шансов, но зато за бронзу победил Авдонина, одного из молодых лидеров динамовского фехтования, причём, достаточно уверенно.
Казалось, не было никаких препятствий, чтобы мне оказаться в сборной, пусть пока не на первенстве мира, а на традиционном турнире фехтовальщиков социалистических стран. Но меня не взяли, предпочли Сергея Баранова из Алма-Аты, которого близко не было ни на одном турнире. При этом мне никто ничего не объяснил. Мне же – 17-летнему – невдомёк, что вокруг велись какие-то закулисные игры. Папа же – опытный «боец», в курсе всех этих дел был. И прилетел в Подольск на сбор перед юниорским первенством мира в Будапеште 1983 года.
Ругань тогда между тренерами стояла страшная: двое проходили безоговорочно – Петя Мардухаев, кстати, тоже бакинец, который выиграл одно соревнование и был вторым на другом. Хотя там вмешивались разные потусторонние мотивы – национальность и родной брат, живший в Нью-Йорке. И Авдонин. А за третью позицию и был спор – кого везти в Будапешт: меня или Шаймарданова. По очкам проходил я. В итоге и поехал. Но не имея никакого международного опыта, вылетел в третьей ступени. Двое других финишировали в восьмёрке, но без медалей. Зато опыт от участия в этом турнире я получил просто бесценный: я посмотрел, как фехтует Стефано Чериони, как владеет оружием Лука Виталеста, который и стал чемпионом. Первый раз увидел венгра Золта Эршека с прямой рукой: как он насаживал соперников на свой клинок, словно мясо на шампур.
И уже на следующем соревновании в Казани я опередил даже тех, кто был старше, использовав приглянувшиеся мне у соперников приёмы. Но всё это я еще перед турниром опробовал на тренировках в Баку, где легко побеждал опять-таки более старших рапиристов. Уже тогда понял, что если ты в свои 17 лет умеешь подсмотреть самое лучшее у соперников, способен правильно воспринимать и анализировать полученную информацию, это качество считаю наиважнейшим.
Про Ибрагимова и Романькова
С каждым месяцем набирался опыта, в большей степени соревновательного, стал попадать на динамовские сборы, вначале юношеские, потом юниорские. Уже упоминал, что в 1981 году выступал на Всесоюзной Спартакиаде школьников в Каунасе и проиграл в финале Анвару Ибрагимову, своему будущему товарищу по команде и по жизни. Причём, вёл по ходу 6:2. И тут у него какие-то бинты на колене размотались, потом он поменял одну, позже вторую рапиры – и ему удалось сбить темп: весь мой напор куда-то улетучился. И я в итоге проиграл…
На Кубке СССР в Кутаиси в конце 1984 года мы с Анваром, два юниора, оказались в финале. Это было нечто, потому что не первенство водокачки всё-таки – а один из главных, можно сказать, второй по значимости турнир страны, в котором участвовали все сильнейшие, в том числе и Александр Романьков, уже тогда неоднократный чемпион мира, олимпийский призёр. И если раньше Саша на сборах мог позволить себе на правах старшего и именитого скомандовать: «Молодой, иди сюда!» И легко чихвостил. То теперь, когда мы встретились в полуфинале взрослого Кубка страны, я повёл 9:3. 9:3 выигрывал у самого Романькова! Он был в шоке. А если учесть, что Саше был тогда уже 31 год, он был полон сил, энергии. А тут какой-то щегол посмел посягнуть на Самого и выигрывает с таким серьёзным перевесом.
Можете себе представить, что я выслушивал от старшего товарища при каждом кор-а-коре: весь набор «лестных» слов из лексикона самого именитого рапириста мира. Я старался всё пропускать мимо ушей, гнул свою линию.
Но напротив меня был всё-таки Романьков. Он нанёс четвертый укол. Потом пятый. Шестой! Седьмой!! Восьмой!!! Девятый!!!! Равенство – 9:9! Как мне удалось тогда после такого стремительного напора мастера нанести два своих укола (тогда уже по правилам разница должна была быть в два) и выиграть 11:9, даже вспомнить не могу.
Всё, с этого момента для Романькова я стал врагом. И при каждом случае он демонстрировал свою неприязнь. Мне же было всегда очень интересно соперничать именно с великим, даже величайшим рапиристом всех времён, который всегда был и оставался приверженцем классического фехтования. Это было не просто, нет, потому что Саша дрался в каждом бою до конца, как зверь. Но комфортно, потому что он, повторяю, был классиком. А мы уже были испорченные – могли и в плечо уколоть, и в бок, и даже иногда в треугольник. Я уже успел подглядеть не классическое, а я бы назвал его «буржуазное» фехтование, когда можно было, как в сабле, захлестнуть, идти на соперника с прямой рукой, уколоть не прямо, а с прохлёстом. У того же Романькова четвёртая защита была сумасшедшей, но и она пробивалась, если получалось захлестнуть клинок.