Глава 1

Сегодняшний день не был таким как все предыдущие. Главная причина моего наблюдения заключалась в том, что учительница всемирной литературы опаздывала на урок. Возможно, это могло показаться полной глупостью, ведь все мы люди и нам свойственно ошибаться. Но миссис Ллойд не из тех, кто позволяет себе допустить проступок. За основу своей успешности она всегда ставит пунктуальность. Поэтому, я смело могла заявить, что сегодняшний день - уникален. Признаться, мне даже сложно представить, что должно случиться, чтобы миссис Ллойд задерживалась.

Внезапно в кабинет распахнулась дверь. На пороге появился высокий мужчина в строгом сером костюме и белой рубашке. Темные волосы аккуратно зачёсаны, а большие голубые глаза с каким-то холодным блеском оглядели всё помещение. Этого человека в школе я раньше не видела, да и в целом, никто из учителей не наряжался подобным образом, разве что, если предстояло важное событие.

Я встревожено посмотрела на Эмили - свою подругу. Совсем недавно мальчики из нашего класса, чуть не сожгли мужской туалет - шутка вышла из-под контроля. Директор свирепствовал и грозился, что вызовет полицию, так как, не намерен держать в своей школе малолетних преступников. Все были уверены, что это лишь пустые угрозы, но судя по тому, что этот мистер здесь, директор говорил серьёзно.

Мужчина вальяжно подошёл к учительскому столу. Тягостную тишину нарушал лишь глухой стук каблуков кожаных туфлей вошедшего.

 

- Добрый день, - произнёс он и сел на стул.

Голос тихий и немного низкий, но из-за его непонятной сдавленности, я не могу быть уверена точно

 - С этого момента я буду преподавать у вас всемирную литературу, - мужчина говорил вкрадчиво и без каких-либо эмоций.

В какой-то степени и я, и мои одноклассники испытали облегчение. Этот мистер не из полиции, а значит мальчишеская проделка, не позволила директору лишиться его природной мягкости и лояльности.

- Я приехал из университета, - продолжил гость. - Лишь по доброй дружбе с вашим директором, я решился понизить себя до звания "учитель". Здесь я лишь на год. Меня зовут Адриан Эванс, большего вам знать не нужно, - новый учитель одарил нас холодным взглядом.

Этому человеку не больше тридцати, плюс-минус год, два, но он уже работает в университете? Что же, данное заявление поразило меня ещё больше, чем отсутствие миссис Ллойд.

- Если я не ошибаюсь, то сейчас вы находитесь на этапе изучения творчества Оскара Уайльда?

Все мы неуверенно закивали в подтверждение.

- Отлично, тогда продолжим исследование материала.

Весь урок прошёл как на иголках. Эта резкая смена учителей застала всех врасплох. Я видела, как многие не могли найти себе места из-за цепкого взгляда мистера Эванса. Необъяснимое безразличие со стороны мужчины, заставляло напряжение расти с молниеносной быстротой.

Теперь я целиком уверена, что абсолютное отсутствие эмоций на лице человека куда ужасней, нежели если он скрывается за вечной маской первородного гнева.

Я в свою очередь, старалась лишний раз не поднимать взгляд на учителя. В этой ситуации лучше остаться незамеченной до того момента, пока не станет ясно, что это за тип - мистер Эванс.

Время тянулось слишком долго. Стрелка на часах, словно издеваясь, не спешила идти быстрее, продлевая всеобщую муку.

Учитель ходил между рядами и неторопливо читал лекцию. Всякий раз, когда он останавливался у моей парты, сердце от страха билось сильнее. Может, это ненормально, но процесс уже был необратим.

 Когда прозвенел звонок, я испытала такую волну облегчения и радости, которую невозможно описать словами. Не теряя времени зря, я начала поспешно прятать свои учебники в сумку. Мне хотелось поскорее покинуть этот класс и скрыться от глаз нового учителя.

- Мелинда, останьтесь на несколько минут, - услышав своё имя, я непроизвольно содрогнулась. - Подойдите ко мне, - просит мистер Эванс, сидя за столом и перебирая какие-то бумаги.

 Смотрю на Эмили умоляющим взглядом. Она понимает меня без слов и решается подождать в классе.

- Мисс Джонсон, покиньте кабинет, - практически приказывает мистер Эванс, всё так же изучая свои документы. - Вас я больше не задерживаю.

Моя подруга жмёт плечами и уходит прочь. Дверь за ней закрылась, и я с мистером Эвансом осталась наедине.

- Мисс Мелинда Браун, - мужчина произносит моё имя, словно пробуя его на вкус.

- Да, - тихо соглашаюсь я.

- Если не ошибаюсь, то вы готовите работу на конкурс?

Одобрительно киваю, всё ещё изумлённая его детальной осведомлённостью на счёт меня.

- В силу сложившихся обстоятельств, теперь свою работу вы будете готовить под моим руководством, - тон вновь вкрадчив, а лицо непроницаемо.

- Хорошо, как скажете, - тихо сглатываю.

Мистер Эванс, наконец, переводит свой взгляд на меня. Начинаю чувствовать себя ещё хуже, чем прежде.

Он смотрит так, словно знает все мои секреты. Эта начинает сильно пугать.

- Принесите завтра всё, что вы там делали с миссис Ллойд. Я посмотрю, и продолжим работу. До конкурса чуть больше месяца, я прав?

Положительно киваю.

- Замечательно, тогда вы свободны, - мистер Эванс возвращается к изучению бумаг.

Я с секунду стою неподвижно, крепко прижав к груди сумку, словно защищаясь от невидимой угрозы.

На негнущихся ногах шествую к выходу. Пытаюсь застегнуть свой рюкзак, доверху забитый учебниками, ещё сверху умудрилась положить яблоко. Но каким-то неясным для меня образом, яблоко упало на пол и беспечно покатилось к ногам учителя.

Я обернулась и с опаской посмотрела на мистера Эванса. Его лицо всё такое же, без эмоций. Он поглядел на плод, который покоился у его дорогих кожаных туфлей.

Мне сложно понять: забавляет, раздражает или возмущает эта нелепая ситуация мистера Эванса.

Он наклоняется, берет яблоко в руки и наконец-то на его лице появляется хоть какая-то эмоция - задумчивость. Мужчина с задумчивым видом смотрит на фрукт, затем уголок его тонких, достаточно хорошо очерченных губ ползёт вверх.

Но учитель вновь становится невозмутимым и протягивает мне зелёное яблоко.

- Не теряйте ничего, - мистер Эванс в очередной раз уткнулся в бумаги.

Я снова одобрительно киваю головой, хоть и знаю, что он этого не видит.

Забираю свой завтрак и выхожу из кабинета. Только мне стоит оказаться в коридоре, как на плечи буквально падает облегчение. Глубоко вздыхаю и смотрю на своё яблоко.

В голове кружится множество мыслей, но ни одну из них я не могу нормально озвучить.

Благо, литература сегодня у меня последний урок. Не думаю, что в полу-затуманенном сознании я бы выдержала ещё пару часов в заточении школьных стен.

- Эй, с тобой всё в порядке? - спрашивает Эмили и машет рукой у меня перед лицом.

Я часто моргаю.

- Да, конечно, всё хорошо, - слабо улыбаюсь.

- Чего он от тебя хотел? - сердито спрашивает подруга, явно все ещё не довольная, что ее выставили из класса, и кивает в сторону кабинета всемирной литературы.

- Поговорили на счёт конкурса, теперь я буду писать свою работу под его руководством, - признаться, я не знала, как мне на это реагировать: радоваться или огорчаться?

  Глава 2

Домой я вернулась в некой прострации, но это глупое и давящее состояние вскоре рассеялось.

Родителей дома я не застала, но, судя по записке, что была оставлена на обеденном столе с каллиграфическим почерком отца, они уехали в супермаркет.

Я хоть и пришла со школы, но особого голода не испытывала. У меня довольно странный желудок: могу не есть пару суток, а могу бегать к холодильнику каждый час. Да, для моих шестнадцати лет я уже обладаю массой причуд.

Кинув сумку на диван в гостиной, я съела то злосчастное яблоко, предварительно хорошенько его помыв.

Не успела расслабиться и отойти от всего этого ужаса на уроке литературы, как раздался звонок в дверь. Плетусь открывать: на пороге стоит Роб.

Роб, вернее Роберт - мой парень. Но, в какой-то мере, это громко сказано. Мы общаемся, между нами есть все: цветы, поцелуи и прочая романтика, но как пару я нас не воспринимала, а всё из-за его заносчивого характера.

Нет, Роб очень хороший, внимательный, но иногда заводится с полуоборота и его уже сложно остановить.

Ему всего лишь восемнадцать, а он такой сложный человек. Боюсь представить, что с ним будет лет так в тридцать.

- Привет, детка, - произносит Роберт и легко целует меня в губы.

- Привет, - впускаю его в дом и закрываю дверь.

Роб снимает свою чёрную кожаную куртку и располагается в кресле.

- Чего ты такая загруженная? - интересуется он.

- Так, пустяки, - я знаю, что ему не очень-то интересно слушать о моих проблемах, поэтому и отвечаю подобным образом.

- Иди ко мне, - Роберт усаживает меня к себе на колени.- Уверена, что всё хорошо? - хмурится.

Для меня это немного неожиданно. Обычно, мой так называемый парень, спрашивает как у меня дела только из вежливости.

Впрочем, день сегодня какой-то странный, и мне не стоит так всему удивляться.

- Ну, пришёл к нам новый учитель и теперь свою работу на конкурс я буду писать под его руководством.

- Так чего же в этом плохого? - Роб по-доброму улыбается.

Действительно, что в этом плохого? Почему я так переживаю по этому поводу? Поменялся преподаватель и только. Да, немного неожиданно. Возможно, из-за этого я и чувствую себя неважно. Ничего, привыкну.

По сути, я не люблю перемены, даже такие незначительные, как смена учителя, но ничего не остаётся и придётся смириться.

- Кстати, а что у тебя с университетом? - стараюсь сменить тему.

- Всё, как всегда: лекции, подготовка к экзаменам, - торопливо отвечает Роберт и целует меня.

Я обвиваю руки вокруг его шеи, но внезапно слышу звуки подъезжающей машины и резко отстраняюсь.

- Мои родители приехали, - шепчу.

- Да, я уже понял, - недовольно бормочет Роб и заправляет прядь моих волос за ухо.

Я становлюсь на ноги, и в дом входит отец, а за ним мама. Мой папа высокий и статный мужчина. В юношестве играл за университетскую команду по футболу. С виду может показаться весьма строгим человеком, но в душе добряк.

Мама - стройная и невысокого росточка (как и я), ее многие боятся на работе, но дома она сама снисходительность и мягкость.

Но, во всяком случае, не смотря на добродушие моих родителей, они не любили Роберта. Их неприязнь зародилась с первой секунды, как только я познакомила со своим парнем.

- Привет, мам, пап, - целую родителей. - Мы уже уходим, буду к вечеру, - беру Роба за руку и покидаю с ним гостиную.

Думаю, сейчас это самый оптимальный вариант. Не стоит парню больше минуты маячить перед глазами моих родителей.

- Детка, ты меня спасла, - с облегчением произносит Роберт, когда мы оказываемся на улице.

- Что же, я буду наивно верить в возможность налаживания отношений между вами.

- Это невозможно, при всем моем или их желании, - Роб раскатисто засмеялся. - Уж слишком мы разные.

- Ничего смешного в этом нет, но ты прав - это невозможно.

- Слушай, я чего собственно пришёл, моя младшая хочет с тобой встретиться.

Под выражением «младшая», Роберт подразумевал свою сестру - Энни. Ей четырнадцать лет и, когда я начала встречаться с ее братом, мы сдружились. В общем: вся его семья хорошо меня приняла.

Мы вместе лишь полгода и это мои первые отношения. Да о чем может идти речь, если я ещё девственница, но родители Роберта помышляют о том, что, возможно, когда-нибудь я и их сын поженимся.

Вот здесь уже явный перебор. Я, конечно, уважаю терпение Роба: не каждый будет ждать так долго и не требовать секса. Он прекрасно понимал, что для меня это серьёзный шаг, но вот выходить замуж я всё равно не собираюсь, лет так пять точно.

Стоит Роберту открыть дверь в свой дом, как с порога на меня набрасывается Энни.

- Мелинда! Давно я тебя не видела! - в голосе звучит необычайная радость.

- Привет, - крепко обнимаю ее в ответ.

- Роберт, почаще приводи к нам Мелинду, иначе я забуду, как она выглядит, - зелёные глаза Энни сердито смотрят на старшего брата.

- Учту, - хмыкнул Роб.

- Пошли, я должна столько всего тебе рассказать, - Энни берет меня под руку и тянет в свою комнату на втором этаже.

Я вопросительно смотрю на Роберта.

- Идите, я всё равно должен отцу в гараже помочь.

С Энни мы разговаривали до самого вечера. Она показала мне свои новые рисунки, которые закончила совершенно недавно. Ее работы мне всегда нравились. В четырнадцать лет Энни уже умеет прекрасно изображать портреты. С учётом того, что она самоучка, ее работы становятся лишь более уникальными.

Я рассматривала рисунки, но покоя мне не давала чрезмерная бледнота Энни. Румянец, который всегда украшал ее щёчки отсутствовал, от чего бледность ещё сильнее бросалась в глаза.

- А ты хорошо себя чувствуешь? - осторожно спрашиваю я.

- Да, только голова часто начала болеть, а что?

- Ничего, просто интересуюсь. Ты маме говорила о головной боли? Может, тебе доктору стоит показаться?

Энни принялась собирать свои работы в большую папку.

- Да, говорила, но она уверена, что это простая мигрень.

- В самом деле?

- Конечно, мигрень - штука хитрая, на каждый внешний раздражитель начинает меня беспокоить, но всё хорошо, я давно привыкла с ней жить.

- Но, во всяком случае, если станет хуже, обязательно обратись к врачу. Тебя ждёт хорошие будущие, твои работы потрясающие, так что, болезнь нам не к чему.

- Ты не волнуйся, всё в порядке, - Энни улыбнулась.

- Нет, пообещай, что если станет хуже, пойдёшь в больницу, - продолжаю стоять на своём.

- Хорошо, обещаю, - вздыхает девочка. - А сама ты как?

- Нормально, всё без изменений, - начинаю лгать. Ничего у меня не нормально.

Мы ещё немного поговорили о всяких мелочах и вскоре к нам приходит Роберт.

- Пошли, я проведу тебя домой, иначе твои родители взбесятся.

- Роб, что за грубость? - Энни презрительно сощурила глаза.

- А что? Разве я не прав? - вскидывает брови.- У них каждая моя провинность равна смертному греху.

- Вообще-то нет, ты не прав, поскольку ты говоришь о моих родителях, - сержусь я.

- Ох, ну прости, я не хотел, обидеть, - слова звучат неискренни.

Что я говорила о его характере? Так вот его проявления!

- Ну, всё, Энни, я пошла, ещё встретимся.

- Пока, - девочка обнимает меня на прощание.

Спускаюсь с Робертом в небольшую гостиную и встречаюсь с его матерью - Амандой Брэдли.

- Мелинда, здравствуй, - женщина одаривает меня безукоризненной белоснежной улыбкой.

- Добрый вечер.

- Мам, прости, нам уже пора идти, - в раздражении заявляет Роб.

Не успеваю ничего сказать, как мы уже шествуем к моему дому по пустынной улице. Признаться, мне уже надоело, что Роберт злится без всяких на то причин.

- В чем проблема? - не выдерживаю я, когда мы останавливаемся у моего двора.

- Ни в чем, - отмахивается Роб.

- Если дело в том, что ты иногда грубо отзываешься о моих родителях, то чего удивляешься? Я всегда буду на их стороне.

- Не нужно всего этого, поговорим позже, - он целует меня в лоб и уходит прочь.

Ну, и как мне с ним бороться? Ведёт себя, точно девчонка. Сегодня хоть не бушевал. Бывает, как начнёт возмущаться, прям слов на него не наберёшься. Я настолько непонятный человек, что даже сама не могу объяснить, почему всё ещё с ним встречаюсь.

Что же, оставим пока всё, как есть. Вхожу в дом и слышу смех, что доносится из кухни. Наверняка папа за ужином рассказал очередную шутку. Иногда мне кажется, что из него получился бы отменный комедийный актёр.

Прохожу на кухню и замираю прямо на пороге. Мне мгновенно становится дурно. Я понимаю, что это глупо, но не могу справиться с собой.

Взглядом встречаюсь с холодными, как лёд, голубыми глазами и отчаянно хочу исчезнуть куда-нибудь. Почему он именно в моем доме? Только этого не хватало. Но его присутствие не так ужасно в сравнении с тем, что, судя по тёплой беседе, Адриан Эванс знаком с моими родителями!

   Глава 3

- Дорогая, ты есть будешь? - спрашивает меня мама.

Ее голос буквально возвращает моё сознание на землю.

- Да, - тихо отвечаю я и сажусь за стол.

Смотрю перед собой и пытаюсь все свои мысли собрать в единое целое, но сейчас это практически невозможно.

- Мелинда, познакомься, - начал было папа.

- Мы уже знакомы, - холодным тоном заявил мистер Эванс. - Я преподаю в школе твоей дочери.

- Вот так совпадение! - Заметила мама, ставя передо мною тарелку с запечёнными овощами.

Просто супер! Лучшего совпадения и не найти! Мои губы едва заметно изогнулись в ироничной улыбке.

- Не думал, что ты станешь учителем, - произнёс отец и отправил к себе в рот кусочек мяса.

- Более того, я профессор, - поправил мистер Эванс. - Что касается совпадений, то жизнь весьма непредсказуема, - тон всё такой же ровный, как и в школе.

Поднимаю голову и вновь встречаюсь взглядом с этими глазами. Похоже, мистер Эванс смотрел на меня всё то время, что я сидела за столом. Ох, что-то не нравится мне эта обстановка.

- Мам, я не голодна, мне лучше пойти в свою комнату, - стараюсь не подавать виду, что чем-то взволнована.

- Но ты весь день ничего не ела, - мама неодобрительно качает головой.

- Знаю, - жму плечами и удаляюсь из кухни.

Кажется, у меня сейчас начнётся истерика! Плюхаюсь на свою кровать и пялюсь в потолок. Нужно успокоиться. Всё хорошо. Чувствую, как моё дыхание начинает выравниваться.

Почему я так нервничаю? Подумаешь! Ну учитель, ну в моем доме, ну друг моих родителей. Что тут особенного? Прилив паники всё равно накрывает меня с головой, и тело сотрясает мелкая дрожь.

Смысл лгать себе, если я жутко боюсь Адриана Эванса. Да-да, именно боюсь. Как только представлю эти голубые глаза, холод мгновенно проникает под мою кожу.

По сути, ничего плохого новый учитель мне не сделал: работой не завалил, низких отметок не наставил, но это равнодушие на его лице. Такое ощущение, что ещё несколько секунд, и он набросится на тебя, точно зверь. Это спокойствие, что волнами от него исходит, ужасно пугает. Ну не может быть человек таким безразличным ко всему.

Когда ты видишь какие-то эмоции на лице человека, то ты знаешь, что от него можешь ожидать в следующую секунду. А эта неизвестность с мистером Эвансом заставляет непроизвольно содрогнуться.

Вспоминаю о том, что завтра ещё нужно показать свою работу и это вовсе огорчает меня. Господи, чего же я так паникую? Делаю себе массу проблем на ровном месте.

Это всего лишь человек, в конце концов, он же не собирается меня убивать. Хотя, кто его знает, что таится за этой маской равнодушия.

Другой момент: почему я не знаю о том, что у моих родителей есть такой друг? Они никогда о нем не говорили.

Так, нужно прекратить всё это! Лучше займусь уроками, иначе выхвачу завтра от учителей.

 

***

Сижу на самой дальней парте и со страхом ожидаю, когда начнётся всемирная литература. Эмили сегодня не пришла в школу: она с родителями уехала навестить больную бабушку, которая живёт в пригороде, от чего ужас и тоска лишь вдвойне наносят свой сокрушительный удар по моему сознанию. А поскольку в классе я больше ни с кем так тесно не общаюсь, то чувствую себя совершенно одинокой.

Звенит звонок на урок и через несколько секунд в класс входит мистер Эванс. Он безупречно одет: тёмные джинсы, бирюзового цвета рубашка и дорогие замшевые туфли, волосы, как и вчера, уложены в аккуратную причёску. Мужчина измерял наш класс холодным взглядом и сел за учительский стол.

Судя по лицам моих одноклассников, не одна я испытываю неловкость и напряжение. Всем нам уже давно не пять лет, так почему мы его так боимся? Видимо, на этот вопрос мне не найти ответа.

Урок прошёл не так плохо, как я себе представляла. Мы смотрели довольно старый фильм по мотивам романа Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея».

Мистер Эванс ходил между рядами, иногда останавливая фильм и объясняя ту или иную фразу, сказанную героями. Время урока проходит довольно быстро. Мы не успели до конца посмотреть, но я это непременно сделаю дома и сравню фильм с книгой.

Всемирная литература, как и вчера, тоже стояла последним уроком.

Класс мгновенно опустел и прежнее напряжение ко мне вернулось.

Сижу на своём месте и стараюсь успокоиться.

- Мисс Браун, - обращается ко мне мистер Эванс.

Я непроизвольно вздрагиваю и поднимаю на него глаза. Мужчина смотрит на меня слишком пристально, без каких-либо эмоций на лице.

- Возьмите свою работу и сядьте ближе. Или мне стоит тянуться к вам через все шесть парт? - мистер Эванс вопросительно на меня смотрит.

Становится легче. Я по крайней мере вижу хоть какое-то выражение. Беру тетрадь, которая служит моим черновиком, и сажусь за первую парту.

- Давайте посмотрим, что у вас уже есть, - мужчина протягивает свою руку ко мне.

Я отдаю ему тетрадь и наши пальцы на какую-то долю секунды соприкасаются. В каком-то неясном для меня испуге, я одёргиваю свою ладонь, словно только что дотронулась до оголённого провода.

Не знаю, заметил ли это мистер Эванс: по его невозмутимому лицу невозможно ничего понять.

Мужчина полистал мою тетрадь, иногда обращая внимание на некоторые абзацы.

- Что я могу сказать? - начал преподаватель, переводя взгляд своих холодных голубых глаз на меня. - Конечно, сыровато, но у нас ещё достаточно времени. Итак, вы выбрали Брэма Стокера?

- Да. Знаю, слегка специфично, - жму плечами и не могу отвести глаз от его пристального взгляда.

Такое ощущение, что мистер Эванс управляет мною и пока он не захочет, чтобы я перестала на него смотреть, у меня не получится обратить своё внимание на что-то иное.

- Почему же? Весьма интересная личность. Насколько знаю, участники имеют право выбирать себе писателя, про которого и будут составлять свою работу, верно?

- Да, - тихо отвечаю я.

- Замечательно, - на губах учителя появляется тень улыбки и для меня это словно нечто совершенно непостижимое. - Будем работать каждый день после уроков, за исключением выходных. Дел у нас достаточно много и не стоит время тратить понапрасну, - мистер Эванс вновь смотрит на мою тетрадь, и я тихо вздыхаю, ощущая облегчение. Наконец, могу спокойно отвести взгляд в сторону.

- Я подберу нужную литературу и после выходных мы сможем взяться за работу.

- Да, хорошо, - энергично киваю головой.

- Тетрадь пусть полежит у меня, я ещё ее почитаю.

- Конечно, тогда до понедельника?

- До встречи, - поправляет меня учитель.

Мигом забираю все свои вещи и выхожу из класса. Прислоняюсь к стене и тяжело дышу, словно после длительной пробежки. Тру ладонью лоб, который, как и щеки, стал горячим. Всё хорошо, всё хорошо. Мамочки, что со мною происходит?

Переживаю из-за столь пристальных взглядов мистера Эванса? Из-за его невозмутимости? Или из-за того, что я целый месяц буду оставаться с ним после уроков? Не знаю, ничего не знаю. Чувствую себя ужасно глупо. Надеваю рюкзак на плечи и поправляю свою блузку.

Сплошная чепуха! Я просто слишком серьёзно ко всему отношусь и люблю мимо воли накручивать.

Мистер Эванс - простой человек. А я уже сделала из него монстра.

Сегодня пятница, завтра выходные, нужно хоть на некоторое время забыть обо всем этом и хорошенько отдохнуть.

Глава 4

В субботу я проснулась от непонятных звуков, что доносились снизу, точно не могу понять: с кухни или гостиной.

Открываю глаза и морщусь от ярких лучей солнца, что пляшут на моем лице. Уже середина октября, а солнышко продолжает радовать нас своим появлением на чистом небе.

Встаю на ноги, поправляю свою длинную футболку, в которой я обычно сплю, и выхожу из спальни. Спускаюсь в гостиную - вокруг всё уставлено массивными картонными коробками. Кто-то куда-то уезжает?

Из кухни выходит мама с кружкой в руках и ласково мне улыбается.

- Дорогая, иди, переоденься, - просит она.

- Почему? Мы идём в гости?

Мама ничего не успевает ответить, как распахиваются входные двери и в дом входит мой папа, а за ним... Мистер Эванс?!

Он в простых спортивных штанах, футболке и лёгкой куртке. На лице играет широкая улыбка, что приводит меня ещё в больший шок.

- Мелинда, иди, оденься, у нас гость, - просит уже отец.

Взгляд мистера Эванса перемещается в мою сторону - улыбка меркнет, лицо приобретает уже знакомое безразличие.

Теперь всё ясно! Подобная реакция у него вырабатывается в моем присутствии. Но сейчас меня заботит совершенно не это: почему он снова в моем доме, черт подери?! И что это за коробки?

Возвращаюсь в свою комнату, быстро одеваюсь и собираю волосы в хвост.

Как по мне, мистера Эванса в моей жизни становится всё больше и больше. Но если в школе я с этим способна как-то смириться, то в собственном доме даже не собираюсь.

Шествую снова вниз: учитель и папа куда-то вновь ушли.

- Мам, а что происходит? - спрашиваю я и осматриваюсь по сторонам.

- Адриан остановится у нас на эти выходные, а в понедельник переедет в свой новый дом, - совершенно спокойно ответила мама.

- Это его вещи? - указываю взглядом на коробки.

- Да.

Вот только всего этого мне не хватало! Мистер Эванс эти два дня будет мелькать у меня перед глазами?

- Мам, почему он остановился именно у нас? - скрещиваю руки на груди и сердито смотрю в пол.

- Мелинда, Адриан в этом городе кроме нас никого не знает, так почему нам ему не помочь, если мы в состоянии сделать это?

Закатываю в раздражении глаза.

- Что не так? - мама хмуро смотрит на меня.

- Ну, просто мне как-то неловко, он так смотрит, прям мороз по коже бегает, - я непроизвольно содрогаюсь.

- Дорогая, - мама усаживает меня на диван. - Я понимаю, он твой новый учитель, слегка странный, но поверь, у него есть на то причины.

- И какие же? - я вызывающе вскинула подбородок.

- Прости, не могу этого сказать. Но войди в его положение: Адриан переехал в новый город, с покупкой дома некоторые проблемы, где ему ночевать? На улице?

- Там, где он ночевал до этого.

- Ну, знаешь, на гостиницы никаких денег не наберёшься.

- Он же только у нас на два дня, не больше?

- Да, только на эти выходные.

- Что же, выходные, так выходные, - сдаюсь я.

- Наконец, последние коробки, - рассуждает вслух папа и возвращается в дом.

- Ох, да, я уже что-то подустал, - усмехаясь произносит мистер Эванс.

Ухожу на кухню, не дожидаясь, пока эти ледяные голубые глаза вновь посмотрят на меня.

Каждый новый день становится всё лучше и лучше. Наливаю себе апельсиновый сок и мгновенно осушаю стакан.

Нужно в этой ситуации изъять хоть какой-то хороший момент. Возможно мы начнём работать раньше понедельника и успешно всё закончим. Да, что-то этот факт мало меня утешает.

Нет, лучший вариант сейчас: уйти на прогулку. Не хочу видеть мистера Эванса. Не думаю, что смогу долго выдерживать эти пристальные и до боли неприятные взгляды. Такое ощущение, словно я ему что-то плохое сделала и мужчина выжидает удобного момента, чтобы отомстить. Хотя, я как обычно преувеличиваю.

- Мелинда, завари мне и Адриану кофе, - доносится из гостиной голос папы.

- Хорошо.

Нет, нужно определённо навестить Эмили и рассказать, в какую историю я вляпалась. Ох, она будет удивлена. Да, еще стоит разобраться с Робертом.

Вынимаю из кухонного шкафа две чашки и жду, пока сварится кофе. Достаю сахар и думаю: сыпать мистеру Эвансу или нет? Папа всегда кладёт себе три ложки - этот пунктик неизменный.

Ничего не остаётся, как пойти и спросить моего «любимого» гостья. Только стоило мне обернуться к выходу, как я столкнулась с мистером Эвансом. Он снял куртку и теперь моему взору открылись весьма жилистые плечи. Я немного ошибалась: на мужчине вовсе не футболка, а майка. Просто под курткой это было незаметно.

Поднимаю голову вверх. В глазах явно проскальзывает замешательство, но оно вскоре исчезает и мистер Эванс смотрит на меня уже несколько изучающее. Весьма неожиданно, не думала, что смогу на этом каменном лице увидеть хоть какие-то проблески эмоций.

Голубые глаза действуют на меня каким-то магическим образом. Я не могу оторвать от них взгляда.

- Кофе готов? - тихо спрашивает мужчина.

Я часто моргаю и энергично тру свой лоб, чтобы собраться с мыслями.

- Почти, вам сахар класть?

- Нет, не нужно.

На ватных ногах подхожу к столу и принимаюсь разливать кофе по чашкам.

Руки начинают трястись из-за присутствия мистера Эванса. Пытаюсь унять эту дрожь, но никак не получается. Зачем так рассматривать меня? Нервы начинают сдавать, и я не нарочно проливаю кипяток себе на руку.

Отставляю чайник и едва сдерживаю крик, что застрял у меня в горле. Ведь так и знала, что моя неуклюжесть до добра не доведёт.

Мистер Эванс хватает меня за здоровую ладонь, и тянет к раковине.

- Промой ожог под холодной водой, - тон, как обычно, вкрадчив.

На кухню входит отец.

- Мелинда, чего так долго?

- Руку обожгла, - отвечаю я и шествую в ванную.

Вот чего он так на меня смотрел? Зачем это делать? Теперь во мне зародилось непреодолимое желание научиться читать мысли. Ах, если бы это было возможно! Я бы непременно хотела узнать, о чем думает мистер Эванс. Да, знаю, звучит довольно глупо, но эта непроницаемость начинает уже жутко бесить. Существует ли такая ситуация, в которой мистер Эванс может показать всё то, что чувствует на самом деле?

Впрочем, мне нет до этого никакого дела. Пусть делает, что хочет. Главное, чтобы этот мужчина поскорей съехал с моего дома.

  Глава 5

Ближе к вечеру я встретилась с Эмили, и мы отправились в кофейню.

Сижу, поколачивая ложкой латте, и смотрю перед собой.

- Что с тобой происходит? - осторожно спрашивает подруга.

Часто моргаю и перевожу взгляд на неё.

- Ничего особенного, за исключением того, что в моем доме поселился мистер Эванс.

Большие карие глаза Эмили становятся ещё больше.

- Что-что? - торопливо спрашивает она.

- К счастью, это лишь до понедельника, - тяжело вздыхаю.

- Подожди, я ничего не пойму. Мистер Эванс у тебя? - подруга поддаётся вперёд.

- Ну, как оказалось, он друг моих родителей. Переехал в наш город, купил дом, но с покупкой возникли какие-то проблемы и теперь он будет ночевать в моем доме.

- Повезло, так повезло, - с сарказмом произносит Эмили. - Ну, а с рукой твоей что? - она переводит взгляд на мою перебинтованную ладонь.

- Всё из-за этого придурка, - сердито отвечаю я.

- Ясно, значит у тебя теперь весело?

- Угу, прямо умираю со смеху.

- Да ладно тебе, займитесь литературой и всё будет хорошо.

- Нет, не хочу я ничем заниматься. Он в моем доме, а ведёт себя так, что иногда хочется просто его ударить.

- Понимаю, но тебе стоит сбавить обороты.

 

***

С Эмили я посидела не так долго, как хотела. Ей нужно было забрать младшего брата со спортивной секции и сделать с ним уроки, так что к семи вечера я уже была дома.

Мама занималась готовкой ужина, а папа и мистер Эванс обсуждали футбольный матч, который шёл по телевизору.

Больше всего меня раздражает тот факт, что наш гость со всеми любезен, кроме меня. Со мной что-то не так? Вроде все в порядке: две руки, две ноги, такая же, как и все. Хотя, этого человека невозможно понять.

Запираюсь у себя в комнате и, включив музыку, принимаюсь читать «Остров проклятых». Не люблю современные детективы, но этот все же меня чем-то зацепил, невзирая на то, что там мелькает ненормативная лексика.

- Дорогая, ты будешь есть? - доносится за дверью голос матери.

Я ужасно проголодалась, но как подумаю, что снова придётся сидеть за одним столом с мистером Эвансом, тошно становится. Но, в конце концов, я поддаюсь силе своего голода и соглашаюсь поесть.

Ужин проходит так же, как и вчера. Мне интересно: кроме меня никто больше не замечает этого пристального взгляда?

Быть может, вся проблема во мне? Нет, ни в этой ситуации точно. Поднимаю голову, и раз за разом взглядом встречаюсь с холодными голубыми глазами. Практически заставляю себя нормально поесть, но былой аппетит уже давно исчез.

В общем, кое-как я пережила субботу и воскресенье. Занималась уроками, читала - делала всё, но только чтобы лишний раз не спускаться в гостиную и не видеть мистера Эванса. Подобная тактика довольно хорошо мне помогла.

Приходит долгожданный понедельник. Никогда я ещё так не радовалась началу учебной недели.

Сегодня мой, так называемый гость, уедет к себе, что значительно поднимает моё настроение.

День протекает весьма скучно и до жути неинтересно: уроки, перемены, и всё снова и снова. Но вот минул последний урок и я с тяжёлым сердцем вынуждена подняться в кабинет всемирной литературы.

С каждым моим новым шагом, тело начинает пробирать дрожь, словно я иду не на подготовку, а на эшафот.

Несколько секунд стою у самой двери, набираясь смелости. Но не успеваю взяться за ручку, как дверь резко открывается и на пороге возникает мистер Эванс. В нос мгновенно бьёт довольно приятный запах дорогого мужского одеколона.

Преподаватель, как уже полагается, одет со вкусом: белоснежная рубашка, тёмные брюки и кожаные туфли.

- Мисс Браун, - несколько протяжно произносит мистер Эванс. - А я уже собирался идти за вами.

Мужчина распахивает дверь шире, впуская меня в кабинет. Я сажусь за первую парту и пальцами нервно тереблю замок своего рюкзака.

- Всё хорошо? - спросил учитель, располагаясь за столом.

- Да, - мой голос немного охрип от волнения.

- Что же, тогда начнём работу, - мистер Эванс едва заметно улыбнулся. - Я нашёл весьма полезную информацию. Правда, ее немного, но ты всё равно спиши, а затем детально разберём биографию Стокера, - мужчина отдал мою тетрадь и протянул какую-то книгу с помеченными для переписывания абзацами.

Начало довольно сносное. Мистер Эванс даже улыбнулся. Понять его настроение очень сложно: ходит то с безразличным видом, то ведёт себя, как нормальный человек.

Сижу, усердно пишу, и снова ощущаю этот прожигающий взгляд на себе, что, кажется, проникает под кожу. Не знаю почему, но именно в этот момент мне ещё больше захотелось узнать о мыслях моего учителя.

Поднимаю голову, и мистер Эванс мгновенно опускает глаза в свою книгу. Что это только что было? Что за детский сад? Меня это уже просто начинает выводить из себя.

- Я всё, - заявляю в раздражении и откладываю ручку в сторону.

- Хорошо. А теперь скажи, как ты относишься к роману «Дракула»?

Вопрос застал меня врасплох.

- Простите, но в моей работе делается акцент на жизни писателя, а творчество уже играет второстепенную роль. Я сознательно именно таким образом построила свой доклад, поскольку полагаю, что он сможет выделиться, - в моем голосе ощутима уверенность.

- Понимаю, вполне нормальное желание, но мне просто интересен ход твоих мыслей. Хочу понять, как ты рассуждаешь, - мистер Эванс откинулся на спинку стула и пронзительно на меня посмотрел.

Теперь зачатки той самой уверенности развеялись по ветру, точно пыль.

Начинаю ёрзать на своём месте. Учитель смотрит так, словно знает обо мне такое, что не ведаю даже я. Кажется, его забавляет то, что я нервничаю.

- Ну, э... - пытаюсь собраться с мыслями. - Я читала этот роман где-то год назад. Мне нравится в нем то, что Брэм ведёт повествование от нескольких героев, вернее - через их дневники. К тому же, сущность вампира описана, на мой взгляд, всё же с научной точки зрения.

- Не могу с тобой не согласиться, - в глазах мистера Эванса мерцают какие-то искры.

Дальнейшее время подготовки проскользнуло словно мимо меня. Я думала абсолютно обо всем, но только не о литературе. В конце концов, после двух часов работы, мистер Эванс заявил, что на сегодня хватит.

Собрав все свои вещи, я с каким-то скверным чувством покинула школу.

Странно всё это. По сути, причин для плохого настроения нет, но ощущаю я себя ужасно уставшей и опустошённой.

Дома поговорила немного с мамой, а затем просто легла спать. Сон помог мне восстановить силы и избавиться от всех этих глупых мыслей на счёт моего дурацкого состояния.

Ближе к вечеру позвонил Роберт, что стало полной неожиданностью.

- Привет, - голос весёлый.

- Ну, привет.

- Что делаешь?

- Уроки учу.

- Может завтра сходим куда-нибудь?

Мои брови ползут вверх. Роб что, совсем с ума сошел? Забыл о том, как мы практически поссорились?

- Мне начинают надоедать твои перемены настроения, - недовольно заявляю я.

- Ну, прости, я ничего плохого о твоих родителях не думаю.

- Да-да, кому ты врёшь?

- Я говорю правду, не знаю, что на меня нашло.

Закатываю глаза.

- Хорошо, так уж и быть, прощу.

- Вот и хорошо, завтра я тебя заберу со школы, договорились?

- Договорились.

  Глава 6

На следующий день я проснулась с каким-то нехорошим предчувствием. Сказать точно, что меня так мучило, я не могла. Просто интуиция подсказывала о том, что этот день не сулит ничего хорошего.

Да и погода сегодня была под стать моему настроению: солнце скрылось за тяжёлыми свинцовыми тучами, которые продолжали сгущаться, и грозили обрушиться на землю проливным дождём.

Никак не могу приложить ума, с чего вдруг меня одолевает такая меланхоличность? Наверное, из-за резкого снижения температуры на улице.

В школе лучше мне не стало, даже с учётом того, что рядом была Эмили.

Уроки проходят спокойно, учителя сильно не загружают, но я всё равно поглощена своими мыслями.

- Так, что с тобой происходит? - не выдерживает подруга, когда мы сидим в столовой.

- Ничего, всё в порядке, - бормочу я.

- Ну, конечно, - с иронией произносит Эмили.

- Просто нет настроения. Я же не могу вечно смеяться и веселиться, представляешь, - нервно заявляю я.

- Если у тебя какие-то проблемы, ты только скажи, вдвоём мы точно всё решим.

- Нет никаких проблем, - я встаю из-за стола и подхожу к прилавку.

Рассматриваю различную выпечку. Запах довольно аппетитный, но есть всё же не хочется. Продолжаю изучать мучные изделия, даже сама не знаю зачем.

- Мисс Браун, вам плохо? - внезапно слышу знакомый голос за своей спиной.

Оборачиваюсь и вижу мистера Эванса. Он смотрит на меня в присущей ему манере, лишь брови сошлись на переносице. Сейчас мужчина выглядит весьма грозно.

- Нет, - кратко отвечаю я.

- Возможно, вам следует сходить в медпункт? - тон ровный.

- Я в этом не нуждаюсь.

Мистер Эванс окинул прилавок быстрым взглядом, затем потянулся за чем-то, ненароком прислонившись ко мне.

Как я уже говорила, мне свойственно преувеличивать, но когда его галстук коснулся моих волос, я затаила дыхание, а внутри всё как-то задрожало. Не знаю, быть может это моя фантазия, но, кажется, я увидела тень ухмылки на лице учителя, когда он заметил моё замешательство.

- Вот, держите, - мистер Эванс выпрямился и дал мне огромное красное яблоко. - Я так понял, вы любите яблоки. Съешьте, и вам станет легче.

Я смотрю на фрукт, затем наблюдаю, как преподаватель уходит прочь.

- Мелинда, чего он тебе уже наговорил? - спрашивает меня Эмили, возникнув рядом со мной.

- Пустяки, - ответила я и, усмехнувшись, откусила яблоко.

***

Сижу в кабинете и ожидаю прихода мистера Эванса. Мы уже минут как пятнадцать должны заниматься подготовкой, но его всё нет.

Скоро приедет Роб, а он не любит ждать. Мне не хочется с ним ссориться по такому пустяку, тем более, что мы только вчера помирились.

В конце концов, после двадцати минут отсутствия, мистер Эванс соизволил появиться. В кабинет он буквально ворвался. Лицо искажено злостью. Весьма интересно, что это так повлияло на него?

Я была практически убеждена, что мистер Эванс не способен выражать эмоции, но, видимо, я его недооценила.

Учитель с грохотом отодвинул стул, сел и бросил учебники на стол, от чего я вздрогнула.

В помещении на некоторое время повисла слишком тягостная и напряжённая тишина. Я вертела в руках карандаш и терпеливо ожидала дальнейших действий со стороны мистера Эванса. Мужчина облизал свои тонкие губы и, поправив галстук, что подходил к цвету его глаз, посмотрел на меня, словно только сейчас заметил, что я здесь сижу.

- Мисс Браун, вам уже лучше? - преподаватель, как мне кажется, старался говорить спокойно, но от злости его голос чуть заметно дрогнул, а на лбу вздулась жилка.

- Значительно, а с вами всё в порядке? - не стоило мне этого делать, но я задала вопрос, прежде чем осознала это.

Мистер Эванс устало потёр ладонями своё лицо.

- Один молодой человек протаранил бампер мой машины и не хочет платить, ничего особенного. Доставайте лучше свои тетради, будим заниматься.

- Не переживайте. Мой отец вам поможет, уверена.

- Не хочу его более обременять, - мистер Эванс отрицательно покачал головой.

- Папа не откажет, ему не в тягость вам помочь, - и зачем я настаиваю на своём, если человек не хочет?

- Оставим это на потом, давайте работать.

***

В этот раз подготовка прошла весьма хорошо. Мистер Эванс немного успокоился и целиком сконцентрировался на работе.

Слава Богу, никаких пристальных взглядов не было, от чего я чувствовала себя спокойней и уверенней. Если он и в дальнейшем будет таким, то мы непременно сработаемся.

Под конец подготовки Роберт начал усердно мне названивать. Я постоянно отвлекалась, и этого не мог не заметить мистер Эванс.

- Что же, мы немного засиделись, тем более вы кому-то сейчас необходимы, не смею вас больше задерживать.

- Завтра продолжим? - спрашиваю я, собирая свой рюкзак.

- Да, конечно.

Складываю книги, которые мне дал мистер Эванс, и периодически сбрасываю звонки Роберта.

- Мисс Браун, - внезапно обратился ко мне учитель.

- Да?

- Вам следует хорошо питаться, иначе и дальше будете такой бледной, - мужчина слабо усмехнулся.

- Постараюсь, - улыбаюсь в ответ.

- Буду признателен, ведь вы мне нужны... Для конкурса, - после неловкой паузы добавил мистер Эванс.

- Хорошо, непременно последую вашему совету.

Внезапно в кабинет входит Роберт.

Он раньше учился в этой школе, соответственно знал здесь каждый класс, тем более сегодня утром по телефону я ему говорила о подготовке.

Преподаватель стал на ноги и хмурым взглядом одарил моего парня.

- Опять ты, - недовольно произнёс Роб.

- Пожаловали ещё что-то сломать? - мужчина хмыкнул.

- Мелинда, ты закончила? - игнорируя моего преподавателя, спрашивает Роберт.

- Да, - ответила я.

- Тогда пошли, - парень стремительно подходит ко мне, берет за руку и тянет за собой.

- Что происходит? - в раздражении спрашиваю я и вырываю из цепких пальцев свою руку.

- Ничего, просто твой учитель безмозглый придурок, - прошипел сквозь зубы Роб.

- Это ещё почему?

- Парковать машину не умеет, зато сразу ищет виноватых.

- Так это ты разбил машину мистера Эванса? - в изумлении смотрю на Роберта.

- Ничего я не разбивал, лишь чуть-чуть поцарапал.

Шествуем к школьной парковке. Рядом с черным «Вольво» моего парня, стоит серебристый «Порш», на бампере которого виднеется приличная вмятина.

Интересно, откуда учитель берет деньги на такую машину? Даже то, что он ещё и профессор, не может позволить мистеру Эвансу такую роскошь. Впрочем, мне не ведомы его доходы, так что судить не буду.

Садимся в машину, и Роберт целует меня. В такие моменты я забываю о сложности его характера и прочих недостатках.

Мы отправились в одно довольно уютное кафе. Сижу и всматриваюсь в свой зеленый чай. Мне почему-то ужасно неловко. Роб повредил автомобиль мистера Эванса, а стыд испытываю я.

- О чем думаешь? - спрашивает Роберт.

- О том, как ты успел поссориться с моим учителем.

Парень бросил на меня раздражённый взгляд своих изумрудных глаз.

- Только не начинай.

- Я не начинаю, просто не удивлюсь, если он об этом скажет моим родителям. Не исключено, что и на уроках отыграется на мне.

Роберт хохотнул.

- Не переживай. С твоими родителями мне всё равно не сдружиться. А на счёт учёбы, пусть только попробует, я с ним поговорю за школой.

- Вот это уже лишнее, - в испуге заявила я. - Ещё не хватало, чтобы тебя в полицию забрали.

Роб раскатисто засмеялся.

- Не воспринимай так близко к сердцу, но знай: пусть только попробует тебя обидеть и ему не поздоровится.

  Глава 7

К вечеру мистер Эванс всё же заглянул в мой дом. Я начала паниковать, поскольку боялась, что он целиком расскажет историю о своей проблеме с машиной.

Когда пришёл учитель всемирной литературы, я сидела в гостиной и смотрела телевизор. Он был одет менее официально. Мужчина усмехнулся мне, чего я совершенно не ожидала увидеть.

- Адриан? - удивился папа.

- Привет, мне нужна твоя помощь.

Я затаила дыхание и старалась прислушаться к разговору.

- Случилось что-то серьёзное?

- Не совсем, мне тут машину просто немного поцарапали.

- В самом деле? И кто?

Кажется, ещё чуть-чуть и моё тело разорвётся от напряжения. Если мистер Эванс скажет, что это сделал Роберт, то пиши, пропало. Папа точно запретит мне с ним видеться.

Внезапно встречаюсь взглядом с большими голубыми глазами, но они, словно оттаяли, как ледник, в них нет прежнего холода.

- Ну, так кто это сделал? - никак не унимался отец.

Мистер Эванс перевёл своё внимание вновь на друга.

- Честно сказать, я не знаю. Видимо, кто-то неудачно припарковался, но проблема не в этом. Мне нужна хорошая мастерская.

Я с облегчением выдыхаю. Всё же мистер Эванс способен оказать помощь. Значит он не такой уж и неприступный, раз не выдал Роберта.

Возможно, он так поступили, потому что увидел в моих глазах мольбу, но я всё равно ему благодарна.

- Да, не очень красиво получилось, - рассуждает вслух папа. - Я дам тебе номер хорошей мастерской, пошли в мой кабинет.

Тот страх, что я испытывала весь день, сошёл на нет. Я была уверена, что мистер Эванс сдаст Роберта со всеми вытекающими последствиями, но, к счастью, я глубоко ошиблась.

 

***

На следующий день мистер Эванс на подготовку не опоздал. Наверное, я никогда не устану описывать и восхищаться одеждой своего учителя.

Сегодня он был одет в насыщено-зелёную рубашку с запонками, тёмные брюки и, конечно же, дорогие туфли.

- Мисс Браун, готовы к труду и обороне? - мистер Эванс был необычайно весел.

- Да, готова, - ответила я и вынула из рюкзака книги с тетрадями.

- Прекрасно, я снова выделил несколько абзацев, спиши их. Нам уже пора, так сказать, начать писать в чистовик.

- Но ещё много чего не закончено, - возражаю я.

- Мы до конца недели работаем над содержанием, а затем будешь уже составлять конечный итог, но это всё потом. Пока списывай.

Я принимаюсь писать, а на языке так и вертится вопрос, который никак не даёт мне покоя.

- Мистер Эванс, можно вас кое-что спросить? - не выдерживаю я.

Учитель поднимает голову и с каким-то интересом смотрит на меня, словно он ждал моего вопроса.

- Да, конечно.

- Почему вы не сказали, что ваши машину повредил мой друг?

Мистер Эванс подложил одну ладонь под свой подбородок.

- Мне показалось, что это может спровоцировать возникновение проблем, я прав?

- Да, правы.

Преподаватель скрестил руки на своей груди.

- Ну, вот. А я не хотел, чтобы так случилось. Зачем вам проблемы? Всё просто, как видите.

- Что же, спасибо. Пожалуйста, не сердитесь на Роберта, он не нарочно это сделал.

- Мисс Браун, - мужчина прислонил указательный палец к своей нижней губе и несколько мгновений испытывающее на меня смотрел.

Казалось, он потерял нить своей мысли, которую хотел выразить, но я в который раз ошиблась, поскольку понять до конца эмоции и намеренья этого человека невозможно.

- Почему вы извиняетесь за оплошности вашего друга?

- Ну, потому что я не хочу, чтобы вы держали на него обиду и злились, - пожимая плечами, отвечаю.

- Весьма благородно... Как для парня, - помедлив, добавил мистер Эванс.

- Простите? - я непонимающе на него смотрю.

- Обычно, парень должен защищать свою девушку, а не наоборот, - учитель усмехнулся уголком рта.

- Ничего подобного, - недовольно бормочу я.

- Мне просто не ясно, почему вы просите извинение, если это не ваша вина, а Роберта? Разве это правильно?

Я растерялась и не знала, что мне следует ответить.

- Во всяком случае, это не моё дело. Но мой вам совет: тщательней выбирайте себе друзей. А сейчас, давайте приступим к работе.

***

Я ещё очень долго размышляла над словами, сказанными мистером Эвансом. Стоит признаться, он прав. Действительно, зачем я переживаю, если Роберту и дела нет к тому, что он совершил?

Как я себя не убеждала, но не ощущать стыд и беспокойство не получалось. Быть может, я волнуюсь вовсе не за своего парня? Тогда из-за чего? Весь остаток недели я старалась найти ответы на эти вопросы, но всё тщетно.

Наконец, мы закончили работу и теперь каждую свободную минуту я проводила за ноутбуком, печатая свой доклад, который скоро пошлю на конкурс.

Мистер Эванс дал мне свой номер телефона, чтобы я звонила, в случае возникновения вопросов, касательно работы.

Ещё через неделю, в полдень субботы, я трудилась над докладом, но появилась проблема с выводом.

Мне несколько неловко звонить мистеру Эвансу, но без него мне одной не справиться.

- Слушаю, - спокойно заявляет голос моего учителя на том конце линии.

- Мистер Эванс, у меня проблемы, - нервно стучу пальцами по крышки ноутбука.

- Что случилось? - тон кажется теперь беспокойным, но я не уверена.

- С выводом никак не могу разобраться, - мне почему-то стыдно.

- Ничего страшного. Давайте через полчаса встретимся в кофейне у парка и всё обсудим, захватите с собой ноутбук.

- Хорошо.

  Глава 8

В кофейню я пришла, когда мистер Эванс уже сидел за столиком у окна. На нем надет просто шикарный свитер бежевого цвета под горло, грубой вязки. Уже заметно похолодало, я и сама сегодня оделась потеплее.

- Добрый день, - кладу ноутбук на стол и принимаюсь расстёгивать плащ.

Мистер Эванс любезно помогает мне его снять и повесить на вешалку.

- Что же, рассказывайте о своих затруднениях.

Я включила компьютер.

- Прочтите вывод, он какой-то бессвязный. Не знаю, что и делать. Я не могу ничего выбросить, там всё очень важно, но мне не нравится.

- Не беспокойтесь, сейчас я прочту и подумаю, как нам быть дальше, - учитель принялся изучать мой бездарно написанный вывод.

По его лицу я, как обычно, ничего не могу понять. Проходит минут десять, а мистер Эванс всё не делает своего заключения на счёт этого ужаса.

- Ну, что я могу сказать? — наконец он подал голос. - Мне казалось, судя по вашей панике, что вывод вышел куда хуже, чем есть на самом деле.

- Вы уверены?

- Абсолютно.

Внезапно к нам подошла молодая официантка:

- Что будете заказывать?

- Эспрессо без сахара, - мгновенно ответил мистер Эванс.

- Мне гранатовый сок и чизкейк.

Официантка удаляется, бросив на моего учителя кокетливый взгляд, от чего я непроизвольно начала злиться.

- Я сейчас немного исправлю, и всё будет хорошо, - решительно заявляет мистер Эванс и принимается быстро стучать по клавишам.

Вскоре нам приносят наш заказ. Я неспешно ем чизкейк и наблюдаю за сосредоточенным взглядом преподавателя.

- У тебя здесь есть несколько повторов, - произносит мужчина.

Мы уже перешли на «ты»? Неожиданно.

- Да? Где? - спрашиваю, и отпиваю из своего стакана сок.

- Вот, предпоследний абзац и чуть-чуть в начале, - мистер Эванс поворачивает ноутбук экраном ко мне.

Я всё перечитываю и, действительно, есть повторы.

- Наверное, я немного переработала и не заметила, - несколько глупо улыбаюсь.

- Нужно отдыхать, - строго произносит мистер Эванс. - Иначе можно заболеть.

- Знаю, но пока не закончу, то спокойно спать не смогу, - произношу и удаляю повторы. - Можете продолжать проверку, - поворачиваю ноутбук обратно к учителю и ненароком задеваю стакан с соком.

Вся жидкость выливается прямо на бежевый свитер мистера Эванса. Я замираю на месте и с ужасом гляжу то на учителя, то на его безнадёжно испорченный свитер, который в некоторых местах окрасился в гранатовый цвет.

Мистер Эванс хмуро смотрит на себя. Ох, что-то его излишнее спокойствие ничего хорошего мне не сулит.

- Простите, я... Мне так жаль. Возможно, вы дадите свитер, а я постараюсь дома его вернуть в прежний вид, - лепечу, точно в горячке.

- Всё хорошо, это всего лишь вещь, ничего страшного. Всегда можно купить новый свитер.

- Но… Он же стоит наверняка больших денег.

- Мисс Браун, - резко обрывает мистер Эванс. - Успокойтесь. Черт с этим свитером, он всё равно мне не очень нравился.

- И всё же, простите меня.

- Хорошо-хорошо, я прощаю, только успокойтесь.

Не успеваю оправиться от этого неприятного казуса, как к нашему столику подходит Эмили.

- Здравствуйте, мистер Эванс.

- Мисс Джонсон, - мужчина кивает головой в знак приветствия.

- А что у вас с одеждой?

- Пустяки. Мисс Браун, что же, ваша работа практически окончена, на следующей неделе мы сможем ее отправить.

- Хорошо.

- Тогда, до понедельника, - мистер Эванс оставляет деньги для оплаты заказа и, надев чёрное шерстяное пальто, покидает кофейню. И опять мы перешли на официальный тон.

- Мелинда, я чего-то не знаю? - подруга с любопытством смотрит на меня и садится напротив, где недавно располагался учитель.

- Ты о чем? - выключаю ноутбук и прячу его в сумку.

- Издеваешься? Ты в кофейне с мистером Безразличность?

- Только давай без этого. Мы занимались работой, а сама что здесь делаешь?

Эмили откинула назад свои локоны цвета пшеницы и поправила ворот кофты.

- Папа попросил купить кофе, но сейчас не об этом. Итак, мистер Эванс.

Начинаю ощущать прилив раздражения. Эмили - великая поклонница книжных романов, особенно если в них рассказывается о запретной любви. К примеру: романтические отношения между сводным братом и сестрой, преподавателям и ученицы, и даже между мужчинами. Стоит отметить, что у неё довольно специфический вкус. К тому же, моя подруга всегда мечтала попасть в подобную историю.

- Это уже слишком. Эм, найди себе парня.

- А что такого?

- Даже не хочу об этом разговаривать.

- Чего ты так занервничала?

- Ничего, - недовольно отвечаю я.

***

Даже к утру понедельника я не смогла успокоиться. Как Эмили может думать о таком? Я и мистер Эванс - это же аморально. Абсурд!

Ему двадцать семь лет (я вчера уточнила возраст у отца), а мне всего шестнадцать, так что ни о каких взаимоотношениях речи быть не может. Но моей подруге этого не объяснишь.

Сегодня у нас нет литературы, но нам внесли в расписание временные поправки. Химик уехал на курсы и вместо него на урок пришёл мистер Эванс. Выглядел он, откровенно говоря, плохо. Я это заметила, как только мужчина вошёл в кабинет. Даже его безупречная серая рубашка, черные джинсы с кожаными ботинками не могли отвлечь внимание от общей картины.

Мистер Эванс был бледным и каким-то напряжённым. Он подошёл к столу, вынул книги из портфеля и рассеянно оглядел класс. Впервые в жизни я увидела в этих холодных голубых глазах неведомый мне страх. Да что с ним происходит? Почему он так себя ведёт?

Учитель на протяжении всего урока никак не мог собраться с мыслями. Он постоянно сбивался и запинался. До перемены оставалось ещё десять минут, но мистер Эванс, дав нам домашнее задание, буквально стрелой вылетел из кабинета. Мои одноклассники начали перешёптываться, поскольку тоже заметили странное поведение со стороны преподавателя.

Не знаю зачем и для чего, но я без промедления поспешила вслед за мужчиной. Возможно я смогу ему чем-то помочь.

Выхожу в коридор и вижу, как мистер Эванс заходит в каморку, что была отведена для технического персонала. Только хочу подойти ближе, как меня опережает мистер Смит - директор школы и миссис Дан - медсестра. Они не замечают моего присутствия и стремительным шагом входят в комнату, где находится мистер Эванс.

Я прихожу в полнейшее замешательство. Зачем нашему учителю столь внезапно понадобились директор и медсестра? Ему плохо?

Слегка неуверенно подхожу к двери коморки. Я прекрасно понимаю, что лучше вернуться в класс, но какое-то странное любопытство не позволяет этого сделать.

Слышу, как за дверью доносятся непонятные звуки, похожие на глухой стук, словно что-то упало на пол. Затем, через некоторое время слышу торопливые шаги, чей-то шёпот и стоны, что однозначно вызваны болью. Мне становится страшно, и я спешу вернуться в кабинет.

После всей этой чертовщины мистера Эванса я в школе не видела несколько дней, от чего начала непроизвольно за него переживать.

 Глава 9

Проходит целая неделя, а я никак не могу найти себе места. Мистера Эванса по-прежнему никто в школе не видел. Я надеялась, что, возможно, он заглянет к моим родителям, но и этого не произошло.

С каждым новым днём я начинаю переживать всё больше и больше. Нет, дело не в работе, которую нужно отправить на конкурс. Моя проблема таится гораздо глубже, и я даже боюсь о ней думать.

В пятницу уже никто и не ожидал, что будет всемирная литература, но точно по звонку в класс вошёл мистер Эванс.

Как только я его увидела, во мне словно что-то щёлкнуло. Волна облегчения и покоя заполнила всё моё тело. Теперь мне даже дышать становится как-то легче. Всё будет как прежде и мои опасения исчезнут.

Мужчина выглядел бодро, несколько оживлённо, будто ничего и не произошло.

Урок проходит легко и непринуждённо, но, когда звенит звонок, я испытываю какое-то досадливое чувство.

- Мисс Браун, - обращается ко мне учитель и моя досада в миг рассеивается.

- Да?

- Останьтесь.

Кабинет вскоре пустеет, и я занимаю уже привычную для меня первую парту.

Мистер Эванс собирает бумаги в чёрный кожаный портфель и, закончив сборы, переводит свой взгляд на меня.

- Итак, до воскресенья нам следует отправить работу. Понимаю, мы могли бы это сделать раньше но, - мужчина откашливается, - из-за некоторых проблем у нас теперь времени лишь до конца этой недели.

- Да, я понимаю. А как вы себя чувствуете, всё уже, надеюсь, хорошо?

- Конечно, хорошо, а почему должно быть иначе?

- Вы долгое время отсутствовали и я подумала…

- Мелинда, - с едва заметной улыбкой произнёс мистер Эванс. - Я признателен вам за ваше беспокойство, но это лишнее.

- Почему? - удивлённо смотрю на него.

Учитель окидывает меня пристальным взглядом.

- Просто не люблю подобного. Я не из тех людей, за которых стоит переживать.

Смело выдерживаю внимание пронзительных голубых глаз и одновременно судорожно ищу подходящий ответ.

- Это вы так решили?

- Совершенно верно, и прекрасно себя чувствую, придерживаясь этой позиции, - мистер Эванс вновь слабо усмехается.

- Но это же...

- Мисс Браун, давайте лучше поговорим о вашей работе. Завтра, к десяти утра, принесите мне флэшку с докладом. Я буду в школе до обеда и отошлю его, - тон ровный, лицо приняло непроницаемый вид.

Ну, зачем он это делает? К чему безразличие, ведь я уже знаю, что мистер Эванс способен выражать эмоции и быть прекрасным человеком. Мне казалось, что нам удастся найти общий язык.

- Хорошо, - с разочарованием соглашаюсь я.

- Тогда, жду вас завтра.

Встаю из-за парты, беру свой рюкзак, и книги высыпаются на пол. Черт! Я забыла его застегнуть! Прекрасное довершение моего образа. Неуклюжая, так ещё и нерасторопная! Просто идеальная героиня для глупых сериалов.

Принимаюсь собирать учебники и тетради. Мистер Эванс, как истинный джентльмен, помогает мне. Я стараюсь всё торопливо собрать и поскорей убраться из этого кабинета, а главное - подальше от учителя.

Мужчина придвигается ближе ко мне, чтобы поднять ручку. Я уже ощущаю его дыхание на своей щеке, от чего сердце постепенно начинает биться быстрее.

Смотрю на мистера Эванса - так близко он рядом со мною ещё не был. Его тонкие губы выглядят просто потрясающе, а глаза! Даже когда они излучают холод, то всё равно не теряют своей неземной притягательности.

Тишина вокруг нас начинает сгущаться, а воздух заряжается какой-то мощной силой. Мистер Эванс тоже это почувствовал. Он смотрит на меня и проводит большим пальцем по моей нижней губе. Его прикосновение заставляет мою кожу воспламениться.

Мужчина наклоняется ко мне и наши губы едва касаются. Складывается такое впечатление, что моя кровь превращается в раскалённую лаву и разносит этот испепеляющий жар по всему телу.

- Не могу, - тихо шепчет мистер Эванс и отстраняется от меня.

Моя голова погружается в туман. И на что я надеялась, а главное - зачем? Это жизнь, а не многочисленные романы, которые пылятся на полках в комнате Эмили.

К своему позору, я обязана признаться, что мне отчаянно хотелось этого поцелуя. Да, понимаю, что это неправильно, тем более я рассуждала об аморальности подобного, но запрет всегда влечёт к себе.

Конечно, отказ мистера Эванса заставил внутри что-то неприятно заколоть, но я старалась выглядеть равнодушной. Застёгиваю свой рюкзак и шествую к выходу.

- Мелинда, постой, - тихо произносит преподаватель.

Я останавливаюсь, но не спешу оборачиваться. Не хочу, чтобы он видел моё лицо, мне стыдно.

Слышу быстрые шаги, а затем ощущаю, как довольно сильные руки ложатся на мои плечи.

После долгого и такого болезненного молчания мистер Эванс произносит:

- Будь осторожней.

Он явно хотел сказать что-то другое, но, видимо, не решился на это.

- Как скажете, - шепчу и буквально стряхиваю с себя ладони мужчины.

В спешке покидаю кабинет. Внутри оседает неприятное чувство обиды. Но это же нелепо! Обижаюсь, потому что моя мимолётная прихоть не сбылась.

Нет, это не прихоть, это что-то совершенно иное. Подобного я не испытывала даже рядом с Робертом.

Домой буквально плетусь, настроения нет, а в голове всё вертится воспоминание о тонких губах мистера Эванса.

К счастью, мама и папа на работе и никто не будет меня донимать вопросами о том, почему я такая грустная.

Мой отец работает в банке, а мама занимается постройкой музея - она архитектор. Впервые счастлива, что графики родителей иногда совпадают.

Бросив рюкзак на диван в гостиной, я разогрела себе обед. Но аппетита нет, хоть я и упорно заставляла себя есть. Мысли настолько поглотили меня, что я даже не чувствовала вкуса еды.

Небо не успело окраситься в чёрный цвет, а я уже легла спать. 

Глава 10

На следующее утро я чувствую себя совершенно разбитой. Ответить чётко, почему я так подавлена, не могу, поскольку на подобное состояние влияло масса различных факторов: плохой сон, ужасная погода, слабость. Но самым главным всё же остаётся вчерашний день.

От одной мысли, что сегодня я вновь встречусь с мистером Эвансом, мне становится еще хуже. Хотя, если я сделаю вид, словно ничего не было, то мы, возможно, забудем об этом инциденте.

Спускаюсь в кухню, где мама уже готовит завтрак.

- Дорогая, а ты куда собралась? - спрашивает она, заметив меня.

- Нужно сходить в школу и отдать свою работу по литературе.

- Хорошо, но ты всё равно должна поесть.

Сажусь за стол и без всякого интереса принимаюсь изучать скатерть бледно-зелёного цвета.

- С тобой всё хорошо? - обеспокоено спрашивает мама и ставит передо мною тарелку с яичницей.

- Да, абсолютно, - ободряюще ей улыбаюсь.

Мама садится напротив меня и принимается завтракать.

- Можно вопрос? - робко спрашиваю я.

- Конечно.

- А как папа познакомился с мистером Эвансом? У них же весомая разница в возрасте.

- Если я не ошибаюсь, то они жили по соседству ещё тогда, когда были детьми.

Во мне резко зарождается мощное желание как можно больше узнать про мистера Эванса. Уверена, это поможет понять суть его поступков.

- А кто его родители? - стараюсь говорить ровным тоном, словно мне всё равно.

- Честно говоря, там такая запутанная история с его семьёй, я и не знаю всех подробностей.

- В чем проблема?

Мама отлаживает вилку в сторону и глубоко вздыхает.

- Мне не известно, но одно я знаю точно: твой отец на протяжении всей дружбы с Адрианом всегда помогает ему, они давно стали как братья.

- Почему вы мне раньше о нем не рассказывали?

- Не знаю, - мама пожимает плечами. - Адриан уехал в другой город и только сейчас мы с ним вновь встретились.

- Знаешь, - вожу вилкой по тарелке. - Недавно мистер Эванс прямо посредине урока покинул класс, а затем за ним отправился наш директор и медсестра, он чем-то болен?

Замечаю, как мама мгновенно приходит в напряжение, видимо, с выводом я попала в самую цель.

- Да, ты права, Адриан болен, - после минутного колебания отвечает она.

Внутри настолько сильно всё сжимается, словно этот вердикт предназначен мне.

- Чем?

- Мелинда, я не имею права об этом говорить, - мама продолжает завтракать.

- Но почему?

- Про болезнь знаю только я, твой отец, директор и сам Адриан, остальных это не должно касаться.

- А мистеру Смиту откуда известно? - удивлённо смотрю на мать.

- Ну, он знаком не только с твоим отцом, а так же и с Адрианом.

Папа и мистер Смит знают друг друга довольно давно - они учились в одной школе, и их дружба сохранилась и до этих дней.

- Серьёзно? - изумляюсь.

- Да.

- Так, а что за болезнь?

- Мелинда, - мама бросает на меня грозный взгляд. - Я ничего не скажу, можешь и не просить. Это чужая тайна и я не вправе ее раскрывать. Разговор окончен.

Понимая, что от мамы мне ничего больше не удастся разузнать, отправляюсь в школу.

Поднимаюсь в кабинет литературы и слишком отчётливо чувствую, как бешено колотится моё сердце.

- Просто нужно сделать вид, что ничего не случилось, - шепчу сама себе и вхожу в класс.

Учитель сидит за своим столом. Он изучает какие-то бумаги, а пальцы нервно потирают карандаш.

- Доброе утро, - сухо произношу я.

Мужчина поворачивается ко мне лицом и улыбается какой-то уставшей, даже несколько измученной улыбкой.

- Доброе, вы принесли флэшку?

- Да, конечно, - прохожу к первой парте и, порывшись в своём многострадальном рюкзаке, нахожу ее. - Вот, держите.

- Прекрасно, я верну вам на днях.

Мерзкое чувство овладевает моим телом. Неужели это и всё? Больше ничего нет? Остаётся только уйти? Но разве ни этого я хотела ещё несколько часов назад, когда собиралась в школу? Признаться, я лишь пыталась себя в этом убедить, но где-то в самой глубине души надеялась, что мистер Эванс затронет вчерашнюю проблему.

Только хочу сделать шаг по направлению к двери, как слышу его голос:

- Мелинда, задержись ещё на минуту.

- Что-то ещё? - оборачиваюсь и стараюсь быть спокойной.

- На счёт вчерашнего, - мягко напоминает мистер Эванс. - Я всё пойму, если ты заявишь родителям или директору о домогательстве.

- Простите? - этого я никак не ожидала услышать.

- Понимаю, вчера я осмелился допустить непростительную ошибку.

- Ошибку? Но ведь ничего не было.

Учитель принимается ходить туда-сюда.

- Верно, и я рад этому, но это не оправдывает меня...

- Послушайте, - перебиваю я, - никакого домогательства не было. И даже если бы что-то и было, то...

- Даже не смей об этом думать, - обрывает меня мистер Эванс. - Мне просто хотелось извиниться. Так же хочу повториться: если ты сочтёшь нужным подать жалобу, то я не буду увиливать от ответственности.

- Почему вы думаете, что я способна оклеветать человека? - презрительно смотрю на мужчину.

- Нет, я так и помыслить не смею, но отстаивать свои права...

- Какие права?! - взрываюсь я. - Если вы этого ещё не поняли, то я хотела этого поцелуя, не менее вашего.

Внезапно виснет долгая пауза, и я лишь сейчас начинаю понимать, что только что сказала.

Растерянно смотрю на мистера Эванса, а он на меня. Проходит всего несколько мгновений и на его лице появляется удивление, которое постепенно сменивается замешательством.

Мужчина кладёт ладони в карманы своих черных брюк и отворачивается к окну.

- Это ошибочное утверждение, - шепчет он. - Ты совсем ребёнок и не понимаешь, что говоришь.

Я осознаю, что пути назад уже нет и терять мне совершенно нечего. Лучше скажу всё, как оно есть, и уйду с позором.

- Мне шестнадцать и я знаю достаточно, чтобы оценивать свои поступки. Пусть это покажется смешным, но вы мне не равнодушны. Впрочем, уверена, вам всё равно. Если не ошибаюсь, я вам нужна лишь для конкурса? Пусть будет так, и можете не беспокоиться, я не подам жалобы, - поворачиваюсь и шествую к выходу.

Голова кружится, а кровь неприятно пульсирует в висках. Такого прилива адреналина я ещё не испытывала. Теперь главное - поскорей уйти отсюда и больше не попадаться на глаза мистеру Эвансу.

- Мне давно не всё равно, - чувствую, как горячая ладонь бережно берет мою руку.

От одного прикосновения, каждую клеточку моего тела пронзило неведомое до этих пор чувство. Его сложно объяснить, это нужно лишь чувствовать, но более приятного ощущения испытать просто невозможно.

Мистер Эванс поворачивает меня к себе и смотрит в моё лицо, склонившись. Я и так невысокого роста, а рядом с ним вовсе кажусь низенькой. Мужчина наклоняется ко мне ещё ближе, берет за подбородок и нежно целует. Его губы, язык - они сведут меня с ума! Поцелуй нетороплив и осторожен. Мои глаза от удовольствия сами собой закрываются, и я ни о чем не могу думать, кроме этого поцелуя, который заставляет чувствовать меня невесомой.

Мистер Эванс крепко прижимает меня к себе и теперь, кроме своего сердцебиения, я слышу ещё и его.

Следующие события развиваются слишком быстро, чтобы сразу всё осознать. Слышу, как распахивается дверь в кабинет.

- Адриан? - голос директора обрушивается на нас, словно гром среди ясного неба.

Мы мгновенно отстраняемся друг от друга, и я встречаюсь взглядом с мистером Смитом.

- Что здесь происходит? - голос звучит угрожающе.

Со страхом смотрю на мистера Эванс - его лицо принимает бесстрастный вид, затем вновь смотрю на уже разъярённого директора. Кажется, у нас большие проблемы.

  Глава 11

- Мисс Браун? - директор вопросительно смотрит на меня.

Делаю шаг назад от мистера Эванса.

- Да, - едва слышно произношу.

- Повторяю свой вопрос: что здесь происходит? - мистер Смит с гневом в глазах смотрит на нас.

- Сайлаз, - обратился мистер Эванс. - Мелинда ни в чем не виновата...

- Позвольте, я сам буду это решать, - бесцеремонно перебивает директор. - Мисс Браун, подождите в коридоре, - черные глаза мужчины метнули в мою сторону сердитый взгляд.

Смотрю на своего учителя - он одобрительно мне кивает. Выхожу из класса и уже просто готова разрыдаться.

Мистер Эванс закрыл дверь в кабинет и мой страх лишь усилился. А что, если его выгонят из школы? От одной этой мысли мне становится плохо.

Прислоняю ухо к закрытой двери и стараюсь хоть что-то услышать.

- Адриан, ты в своём уме? - буквально гремит директор. - Что же ты делаешь? Что я скажу Дэвиду?

- Сайлаз, будь спокоен, - ровным тоном произносит учитель. - Ее отцу ничего говорить не нужно.

- Ты плетёшь интрижки, а я должен закрыть на это глаза и быть спокойным?! - взрывается мистер Смит.

- Ничего подобного нет и быть не может. Этот случай не повторится.

- Объясни, зачем ты это сделал?

- Не знаю я, не знаю. Она, кажется, понравилась мне.

- Адриан, ты понимаешь, что это статья? Ты вообще себя слышишь?

- Я с ней не спал! - я вздрогнула, услышав внезапный крик мистера Эванса. -Она просто мне нравится. И потом, будь Мелинда совершеннолетней, ничего всё равно не было бы. Ты же знаешь, с моим недугом я никому не нужен.

Недуг? Какой недуг?

- Чепуха! Ты всем нам нужен. Но если бы зашёл не я, а кто-то другой, что тогда? Я бы уже не смог помочь.

- Сайлаз, я же сказал, что этого больше не повторится.

- Я тебе верю, но что делать с девочкой?

- Предоставь это мне, я что-нибудь придумаю.

Отхожу к окну, и в эту секунду из кабинета выходит директор. Он невысокого роста с добрыми чертами лица. В гневе увидеть его довольно сложно. Но поздравьте меня! Я сделала всё, чтобы мистер Смит свирепствовал. Он мельком поглядел на меня и вскоре скрылся в коридоре.

Мистер Эванс стоит ко мне спиной, уперев руки в стол. Первые секунды мне страшно к нему подойти. Я не знаю, как он себя сейчас чувствует, возможно гневаться или стыдится.

- А... Адриан, - никогда не называла мистера Эванса по имени, такое странное чувство. - Мне можно верить, я никому ничего не расскажу, - робко делаю шаг вперёд.

Учитель никак не реагирует на мои слова. Быть может, он злится на меня?

- Простите, - на выдохе произношу я.

Кабинет погружается в тишину и на данный момент самое лучшее решение - уйти.

- За что ты просишь прощения? - в раздражении спрашивает мужчина, когда я шествую к выходу.

Приходится закрыть дверь и сесть на краешек парты.

- За этот казус, - жму плечами.

Мистер Эванс поворачивается ко мне лицом.

- Во всем виноват я. Из-за меня у тебя могут быть проблемы! - голубые глаза потемнели от злости.

- Не будет никаких проблем. Мы просто забудем об этом, - говорю примирительным тоном.

- Забыть? - с призрением переспрашивает преподаватель. - Впрочем, это оптимальный вариант в данной ситуации, - мужчина отворачивается.

- Это правда? - внезапно спрашиваю я.

- Что именно? - мужчина подходит к окну и заводит руки за спину.

- Что я вам понравилась?

- Да, - выдержав приличную паузу, ответил мистер Эванс.

Внутри мгновенно всё начинает дрожать от восторга и страха, а сердце, кажется, упало куда-то вниз. Сжимаю руки в кулаки и чувствую, как болезненно ногти впиваются в кожу.

- Я понимаю, тебе страшно, но можешь не бояться. Домогательств с моей стороны не последует.

- Уверена, в любом случае, мне нечего бояться, - смело заявляю я и встаю на ноги.

Мужчина смотрит на меня через левое плечо.

- Мисс Браун, вы не понимаете, что говорите.

- Зачем этот официальный тон? Если мне шестнадцать, это ещё не говорит о том, что я не понимаю сказанных слов.

Мистер Эванс резко подходит ко мне, берет за плечи и прижимает к стене. В его бездонных голубых глазах мелькает тысяча эмоций, но я не могу разобрать ни одной.

- Мелинда, тебе следует находиться на расстоянии от меня, пока это ещё возможно.

- А если поздно? Поздно быть на расстоянии.

Лицо мистера Эванса искажает маска какой-то необъяснимой мне боли и даже страха. Он отпускает меня и отступает назад.

- Так не должно быть, это не нормально, - шепчет и отрицательно качает головой учитель.

- Ты думаешь, я этого не понимаю? Но уже ничего не изменить.

- Нет, всё всегда можно поменять.

- Хорошо, если ты этого жаждешь, то мы так и поступим, - я уже не понимаю, что несу.

- Я этого не хочу! - рычит мистер Эванс. - Но зачем начинать то, что обречено на провал?

- Откуда ты это знаешь?

- Мелинда, поверь, из этого ничего хорошего не получится. В конце всего этого безумства кому-то обязательно будет больно.

- Хорошо! Хорошо, я всё поняла...

- Для тебя это всего лишь ребячество, игра, наваждение, всё пройдёт, - перебивает меня мужчина.

- Так ты считаешь, что я всего лишь капризная девчонка?! Девчонка, которой захотелось острых ощущений?!

Чувствую, как обида проникает в каждую клетку моего тела, заставляя мороз бегать по коже.

- Нет, не считаю, но посуди сама: я взрослый мужчина, а ты ребёнок. У тебя вся жизнь впереди, а мне пора создать семью. Возраст играет слишком большую роль.

- Можно не продолжать, - на глазах наворачиваются слезы. - Мне пора.

Выхожу на улицу и упорно вытираю ладонями свои щеки. Дура! Сумасшедшая! Как мне вообще могло прийти в голову, что между нами могут быть какие-то отношения? Зачем?! Зачем тогда нужно меня целовать? Ненавижу его! Просто ненавижу!

Вскоре обида превращается в злость. Возвращаюсь домой в плохом расположении духа.

Мама уже уехала на объект и, слава Богу! Расхаживаю по дому и не могу успокоиться. Стараюсь не думать обо всей этой чепухе, что произошла в школе.

Ну не могла же я так быстро в него влюбиться! И как это возможно, если у меня есть Роберт? Нет-нет, быть такого не может! Чертовщина! Бред! Глупости!

Нужно как-то отвлечься, прийти в себя и забыть об этом дне, как о кошмаре. Звоню Робу и договариваюсь с ним выйти на прогулку.

 Глава 12

Предупредив маму, что я ухожу гулять, мы с Робом сели в его машину.

- Куда поедем? - спрашивает Роберт.

- Не знаю, куда хочешь, - бормочу я.

- Поехали в клуб, у меня там есть знакомый охранник, он тебя пропустит.

- Хорошо, я согласна.

Клуб располагался чуть дальше центра города. Я не очень люблю подобные места, но после сегодняшнего мне уже абсолютно всё равно, куда ехать.

Входим в помещение и тут же погружаемся в алкогольно-музыкальную эйфорию. Роберт хватает меня за руку и тянет к бару. Пить в мои планы не входило, но он всё решил за двоих.

- Что это?! - буквально перекрикиваю музыку, смотря на рюмку с жидкостью цвета чистого изумруда.

- Абсент. Это очень крепкая штука, может сильно ударить в голову.

С опаской беру алкоголь и до последнего не решаюсь пить.

- Давай, до дна, - настаивает Роберт и одним глотком осушает свою рюмку.

Что же, была не была. Выпиваю абсент и чувствую, как эта гадость обжигает моё горло. Едва могу проглотить напиток. Фу! Отвратительная жидкость!

- Выдыхай, - приказывает Роб и протягивает мне ломтик лимона, который чуть присыпан сахаром.

Быстро съедаю его, чтобы заглушить этот противный вкус, и мне мгновенно становится легче.

- Как ощущения? - Роберта явно забавляет моя реакция на выпитое.

- Ужасны, - морщусь.

- Ничего-ничего, потом будет лучше, - мой так называемый парень, заказывает ещё две рюмки.

Вновь пью залпом и содрогаюсь от столь специфического вкуса. Смесь обжигающей горечи и какого-то слегка кисловатого привкуса не очень сочетаемы. Вскоре я ощущаю, что начинаю пьянеть. Кровь стучит в висках, а щеки краснеют.

Роберт ведёт меня на танцевальную площадку. Если честно, то я не люблю танцевать, том более, что и не умею. Но под напором Роба, и при воздействии абсента, я забываю совершенно обо всем.

Конечно, вначале я чувствовала себя прекрасно и была готова горы свернуть. Энергия, казалось, била через край, и музыка соответствовала моему сумасшедшему состоянию.

Неожиданно мы встретили друзей Роберта и пьянка - иначе это и не назовёшь - продолжилась уже в более широком кругу.

После ещё пары рюмок, я пошла в туалет, чтобы умыться. Меня всю трясло и стало очень жарко. Голова начала немного кружиться, но тошноты ещё не было.

Умывшись, смотрю в небольшое зеркало, что висит над раковиной. Его, наверное, не протирали порядка нескольких месяцев. Едва могу в нем рассмотреть себя: щеки по-прежнему красные, а карие глаза такие же мутные, как и это зеркало.

На слабых ногах возвращаюсь обратно и замечаю, как уже изрядно хмельной Роберт лапает какую-то девушку.

Конечно, следуя сценарию мыльной оперы, я была обязана устроить грандиозный скандал. Роб - мой парень, вроде как. Но мне совершенно всё равно. В сердце ничего не кольнуло, обиды или злости я не испытывала.

Как я уже говорила, парой нас сложно назвать. Наверное я настолько привыкла к этому, что и не заметила, как моя влюблённость прошла, не оставив и призрачного следа.

Выхожу из клуба и шествую к центру города. Холодный осенний воздух бодрит, но меня всё равно иногда уводит в сторону.

Сажусь на лавочку и стараюсь хоть как-то прийти в себя. Господи, если родители увидят меня в таком состоянии, то мне больше не жить. Достаю из сумки телефон и принимаюсь писать сообщение:

«Мне плохо, жутко плохо. Забери на ночь к себе, иначе дома убьют. Я на лавочке у центрального парка».

Не перечитывая сообщения, отправляю его Эмили. Теперь главное - подождать и постараться не уснуть. Ее родители всё равно вновь уехали в пригород и, если не ошибаюсь, то вернутся лишь завтра к обеду. Эм должна забрать меня.

На смену жару, что овладел моим телом из-за абсента, пришёл озноб вместе с порывами холодного ветра. Я одета всего лишь в тонкое чёрное платье, не менее тонкую джинсовую куртку и сапоги.

Проходит, наверное, минут десять, и мне становится всё хуже и хуже - постепенно начинаю замерзать, а голова кажется тяжёлой, будто набита кирпичами. Да когда же приедет Эмили?!

Я едва держусь, чтобы ни уснуть, как внезапно в лицо ударяет яркий свет. Открываю глаза и морщусь.

Автомобиль останавливается в нескольких метрах от меня. Раздражающий свет фар наконец гаснет. На улицу выходит силуэт и стремительно двигается в мою сторону.

Пытаюсь стать на ноги, но они не желают меня держать, и я снова сажусь на лавочку.

- Что случилось? - слышу мужской голос.

- Эмили, ты что, простудилась? - бормочу я.

- Мелинда?

Тру веки и вижу перед собой мистера Эванса в чёрном пальто, которое сливается с тьмой.

- Вы? - изумляюсь.

- Да, кто же ещё? Ты мне прислала сообщение, я не мог приехать раньше, поскольку были важные дела.

- Я вам ничего не присылала, - принимаюсь проверять свой телефон.

Черт! Черт! Черт! Вместо того, чтобы отправить сообщение Эмили, я послала его мистеру Эвансу. Да уж! Так я ещё не позорилась.

- Можете уезжать. Прошу прощения за беспокойство. Моё сообщение не было предназначено вам.

- Ты пьяна? - мужчина садится на корточки и внимательно смотрит на меня.

- Вас это не касается, - отвожу взгляд в сторону.

- Ошибаешься. Если я здесь, значит уже касается, - тон суров.

- Ничего подобного, ясно? Я ждала Эмили, а не вас, поэтому уезжайте.

Снова делаю попытку стать на ноги и мне удаётся устоять, а вот идти, кажется, ещё не могу. Только делаю шаг вперёд, как меня ведёт в бок.

- Осторожно, - шепчет мистер Эванс и удерживает меня за талию.

- Сама разберусь, - убираю его руки и пытаюсь идти дальше.

В темноте ничего не видно и я спотыкаюсь о большой камень.

- Зачем вредничать? - спрашивает мистер Эванс и поднимает меня на руки.

- Отпустите, - требую.

- Нет.

- Поставьте на землю. Я - эмансипированная девушка, учитывайте моё мнение, - бью мистера Эванса по его широкой груди.

Он ничего не отвечает, открывает дверь автомобиля, кладёт меня в салон, а сам садится за руль.

- Значит так, эмансипированная ты наша, успокойся.

Наши глаза встречаются в зеркале заднего вида.

- Если ты так хочешь, я отвезу тебя домой.

- Нет! - внезапно вскрикиваю. - Только не домой, иначе меня прикончат.

- Вот тогда перестань капризничать! - мистер Эванс заводит двигатель и машина трогается с места.

Едем по ночному городу, и меня начинает здорово укачивать. Вскоре одолевает сонливость и тошнота слабнет.

- Мелинда, проснись, - слышу тихий шёпот.

- Я спать хочу.

- Сейчас ляжешь.

Чувствую, как меня вновь берут на руки и куда-то несут.

- Куда мы?

- Буду укладывать тебя спать, - холодные губы прикасаются к моему горячему лбу.

- Хорошо, - закрываю от удовольствия глаза.

Наконец, ощущаю под собой мягкую постель. Мистер Эванс снимает с моих ног сапоги, затем куртку и укутывает в одеяло.

- Подождите, побудьте со мною чуть-чуть, - прошу я, когда вижу, что мужчина собирается уходить.

Мистер Эванс расстёгивает пуговицы на своём пальто, и садится на край кровати.

- Знаете, - с трудом сажусь. - Уверена, завтра я этого не вспомню, а вы наверняка не воспримите мои слова всерьёз, но знайте, - поднимаю вверх указательный палец. - Кажется, я в вас влюбилась.

Откидываюсь на подушки и мгновенно засыпаю.

 Глава 13

Просыпаюсь от давящей боли в затылке и висках. Медленно открываю глаза и пытаюсь вспомнить: где я, и как сюда попала.

Головная боль настолько невыносима, что рационально размышлять в данный момент я всё же неспособна. Что же, оставим воспоминания на потом.

С трудом могу сесть на кровать. Я всё ещё в своём чёрном платье, а где же куртка? Взглядом ищу ее и нахожу на кресле: она аккуратно сложена. Рядом с моей постелью стоят сапоги.

Стараюсь не делать резких движений, чтобы не нарушать хрупкий покой, который, кажется, начал господствовать в моей голове.

На прикроватной тумбочке из красного дерева стоит бутылка минеральной воды. Ох, как она вовремя! Буквально за несколько больших глотков выпиваю всю воду, и чувствую себя уже значительно лучше.

Встаю на ноги и выхожу из комнаты. Чисто интуитивно нахожу лестницу, которая ведёт вниз. Спускаюсь и оказываюсь в большой зале с огромными окнами, что выходят, видимо, на задний двор.

Осматриваюсь по сторонам и замечаю спящего мистера Эванса. Он расположился на диване у камина. По обе стороны стоят два кресла. На одном из них лежат бережно сложенные пальто и рубашка. Под стеклянным журнальным столиком, что расположен между кресел, стоят ботинки. Похоже, мистер Эванс спит в брюках.

Постепенно вспоминаю, каким образом я вчера встретилась со своим учителем и чувствую, что мои щеки от стыда и неловкости начинают гореть.

Тихо сажусь в кресло и прячу лицо в ладонях. Господи, я же призналась ему в любви, будучи пьяной! Позор!

Какая же наивность! Я думала, что на утро ничего не вспомню, но черта с два. Теперь стоит лишь надеяться на то, что мистер Эванс не воспримет мои слова всерьёз, и не будет затрагивать эту тему. Нет, не стоит дожидаться его пробуждения, лучше уйти сейчас. Возвращаюсь в спальню, быстро собираю свои вещи, обуваюсь и шествую к выходу.

- Так и уйдёшь, даже не удосужившись со мной поговорить? - раздаётся голос мистера Эванса за моей спиной.

Оборачиваюсь и вижу, как он надевает на голое тело рубашку бордового цвета и вопросительно смотрит на меня.

- Да, наверное, так будет лучше, - пожимаю плечами.

- Думаю, тебе стоит принять душ, позавтракать, объясниться со мной, а затем отправляться домой.

- Но меня ждут родители.

- Поверь, с ними проблем не будет.

- Послушайте, мне жутко неловко, и не стоит мучить меня воспитательными изречениями. Это единичный случай, когда я попадаю в подобную ситуацию. Я вообще не пью.

Мистер Эванс усмехается и закатывает рукава рубашки до локтей.

- Я и не собирался этого делать. Прими душ, а затем поговорим. Второй этаж, третья дверь слева.

Ничего не остаётся, как выполнить приказ. Ванная оказывается тоже весьма внушительных размеров, отделанная в холодных синих тонах.

Кладу куртку на полку и подхожу к зеркалу. Нужно оценить последствия вчерашнего вечера. Глаза прояснились, волосы растрёпаны, да и туш потекла. И в таком виде я собиралась выйти на улицу. Непременно, распугала бы всех людей в округе.

Стою под горячими струями воды и думаю над тем, как я докатилась до всего этого. Какой нормальный человек сочтёт меня адекватной?

Быстро моюсь, одеваюсь, зачёсываю свои длинные волосы цвета каштана в пучок, и вновь спускаюсь в гостиную.

Мистера Эванса нигде нет, что же, подожду его.

Внезапно моё внимание привлекает несколько полок, вплотную забитые книгами. Но больше всего меня удивили коробки с лекарствами, которые находятся повсюду. Несколько пачек у телевизора, пара на том же стеклянном журнальном столике, ещё тройка - на диване.

Мгновенно в памяти всплывают слова мистера Эванса о его загадочном недуге. Из любопытства беру коробку с лекарством и хочу узнать, для чего оно предназначено.

- Не нужно, - мистер Эванс резко забирает таблетки.

Я и не заметила, как он вошёл.

- Почему? Это запрет?

Мужчина смотрит на меня, словно раздумывая над поставленными ему вопросами, хотя ответ и так очевиден.

- Да, в какой-то мере, это запрет, - совершенно спокойно отвечает мистер Эванс.

- И вы не поделитесь им со мною?

- Думаю, до этого не дойдёт, пошли завтракать.

Садимся за круглый обеденный стол. Мужчина наливает мне ромашковый чай, ставит пиалы с конфетами, пирожными и тарелку с тостами.

Смотрю в свою чашку и не знаю, как вести себя дальше.

- Мелинда, что это вчера было? - интересуется мистер Эванс и делает глоток кофе.

- Что именно?

- Начнём с сообщения.

- Я хотела отправить его Эмили, но вы с моей подругой в телефонной книге записаны рядом. Я просто перепутала.

- Не удивлён, ты была в таком состоянии, что сложно кого-либо не перепутать, - голубые глаза с суровостью на меня смотрят.

- Такая я впервые, - оправдываюсь.

- Так уж и быть, поверю на слово. Но почему ты это сделала?

У меня сложилось впечатление, что мистер Эванс знает ответ, но всё равно заставляет меня это произнести.

- Ну, я была в подавленном состоянии, а мой парень - Роберт, помог расслабиться, хоть чуть-чуть и переусердствовал.

- Мелинда, если всё это из-за нашего разговора...

- Я поняла, - перебиваю. - Мне не пять лет, не стоит напоминать вновь.

- Мне не хочется, чтобы ты думала, словно я подонок. Просто, чем дальше мы будем друг от друга, тем лучше.

- Нет, не будет, и ты это прекрасно знаешь.

Мистер Эванс отставляет свою чашку в сторону.

- Не стоит путать влюблённость с любовью. Вскоре это пройдёт.

- А ты хочешь, чтобы это у меня прошло? - испытывающие смотрю на мужчину.

На его лице мелькнула тень замешательства.

- Мне следует ответить положительно, но я не могу.

- И что нам делать? - слишком тихо спрашиваю я.

- Сопротивляться, - после длительной паузы отвечает мистер Эванс.

- Уже поздно, по крайней мере, для меня, - начинаю поколачивать свой чай ложкой, чтобы занять себя чем-то и успокоить нервы, которые натянуты сейчас, как струны.

- Мелинда, ты думаешь, что я бездушная машина? - с разочарованием спрашивает мистер Эванс.

- Честно, в самом начале, как только ты появился, мне так и казалось, - робко отвечаю я.

- Возможно, так и было, но я и сам не заметил, как всё изменилось. Но это неправильно. Так не должно быть.

- Я знаю, я всё прекрасно знаю, но от этого мне не легче, - начинаю злиться из-за сложившейся безвыходности.

- Послушай, - мистер Эванс берет меня за руку и по телу проносится волна приятной дрожи. - Ведь проблема не только в возрасте, есть ряд других причин, по которым не стоит развивать эти отношения, понимаешь?

- Вы женаты? - в ужасе спрашиваю я и отдёргиваю свою руку.

- Нет, но из-за определённых препятствий я не могу создать семью.

- Это касается вашей болезни?

- Да, - с грустью в голосе отвечает мужчина.

Затягивается долгая пауза. Я стараюсь хоть чуть-чуть переосмыслить весь наш разговор.

- Лучше давай я тебя отвезу домой, - внезапно заявляет мистер Эванс.

- Родители! Они наверное от волнения место себе не находят, - я вскакиваю из-за стола и мчусь в зал.

- Подожди, - мужчина нагоняет меня и хватает за локоть, при этом не причиняя никакой боли. - Успокойся, я обо всем позаботился.

- И каким же образом?

- Пришлось с твоего телефона написать два сообщения: одно родителям, а другое - мисс Джонсон. Теперь твои мама и папа думают, что ты у подруге.

Прислоняюсь к стене и облегчённо вздыхаю.

- Всё хорошо? - мистер Эванс наклоняется ко мне.

Смотрю на него и забываю об ответе, который следует дать. В этих глазах сложно не утонуть. Интересно, скольких девушек они уже свели с ума?

Перевожу взгляд на губы. Идеально очерченные и прекрасной формы. Как же хочется их поцеловать! Уверена, мистер Эванс улавливает моё желание, которое буквально витает в воздухе.

Он наклоняется ко мне ещё ближе, и наши губы соприкасаются от чего дух перехватывает. В один миг все протесты рухнули и уже нет ничего, кроме нас двоих.

Глава 14

Ужасно страшно возвращаться домой. Сижу в машине мистера Эванс и с опаской смотрю на свой двор.

- Что с тобой? - спрашивает меня учитель.

- Боюсь немного. Я никогда не уходила на целые сутки, - голос едва заметно дрожит.

- Повторяюсь: ничего плохого не случится, но если ты хочешь, можем пойти вместе или по очереди.

- По очереди. Чтобы без лишних вопросов.

- Тогда не прощаюсь, - мистер Эванс улыбается и легко целует меня в лоб.

Выхожу на улицу и стараюсь как можно тише войти в дом.

- Мелинда? - мама появляется на пороге кухни, скрестив руки на груди.

- Привет, мам, - спокойно произношу я.

- Как дела?

- Хорошо, - слабо улыбаюсь, чтобы хоть как-то избавиться от напряжения, что повисло в воздухе.

- Почему ты так поздно предупредила меня, что остаёшься у Эмили?

- Просто я и сама не думала, что всё так получится. Решение было принято в последний момент.

- Следует заранее говорить. Я - твоя мать, если ты забыла.

- Прости, обещаю, такого больше не повторится.

Мне казалось, что дома ожидает грандиозный скандал, к превеликому счастью, я ошиблась.

Через несколько секунд в дом входит мистер Эванс.

- Доброе утро, Элеонора, - приветствует он.

- Адриан? Как неожиданно, - мама гостеприимно улыбается.

- Понимаю, я пришёл к Дэвиду, он дома?

- Да, на заднем дворе, я проведу тебя.

Мистер Эванс одаривает меня мимолётным взглядом и уходит вслед за моей матерью.

Я спешно поднимаюсь к себе в комнату и падаю на кровать. Чувства весьма смешаны, но такой счастливой я себя ещё не ощущала.

Конечно, ещё многое остаётся нерешённым, но уверена — это временное. Загадывать наперёд глупо. Поэтому посмотрим, что меня будет ожидать впереди.

Ах, да! Ещё следует разобраться с Робертом. Что же, пора этим так называемым отношениям, прекратить своё существование.

Отправляю Робу скудное сообщение о том, что я не хочу больше с ним встречаться. После этого мне хотелось позвонить Эмили, но я не решилась на это. Обо всём, что со мною произошло, стоит поговорить с глазу на глаз.

***

В понедельник уроки буквально промелькнули мимо меня. Сижу в холле вместе с Эмили. Нужно подождать мистера Эванса и забрать свою флэшку.

От Эм я не смогла ничего скрыть и рассказала абсолютно всё.

- Боже, - единственное, что из себя смогла выдавить моя подруга.

Ещё несколько долгих мгновений мы молчали. Эмили более чем поражена моим новостям. Она просто не может поверить в происходящее.

- Но как это возможно?

- Не знаю. Если честно, всё настолько неоднозначно, что рано делать какие-либо выводы.

- Да, но... - Эмили замолкает, увидев приближающегося к нам мистера Эванса.

- Прошу, об этом никто не должен знать, ясно? Ни одна живая душа.

- Без проблем, рот на замке.

- Мисс Браун, мисс Джонсон, - учитель останавливается. - Вы что-то хотели?

- Да, флэшку, - отвечаю я.

- Совсем забыл! Она у меня в кабинете, пойдёмте со мною.

Быстро прощаюсь с подругой и следую за мистером Эвансом. Сегодня он одет в синие джинсы и чёрный джемпер, что прекрасно обтягивает широкую спину и грудь мужчины.

- Я отправил работу, - заявляет преподаватель, когда мы входим в класс.

Я стою на пороге и жду, пока мистер Эванс найдёт мою флэшку.

- Хорошо, будем ждать результатов, - бормочу и смотрю себе под ноги.

Меня внезапно одолели смущение и неловкость, что, при всем моем желании, мне страшно поднять голову вверх и встретиться взглядом с этими небесными глазами.

- Конечно, подождём, - тон мистера Эванса чуть изменился, стал теплее, но я точно в этом не уверена.

Он подходит ко мне и мои коленки начинают дрожать. Чуть-чуть поднимаю голову и теперь рассматриваю материю, из которой сделан учительский джемпер.

Мистер Эванс наклоняется ко мне, и я ощущаю тепло его дыхания своим затылком.

- Вот, твоя флэшка, - слышу шёпот у самого уха.

По коже мгновенно пробегается потрясающая дрожь, которая вскоре концентрируется где-то в животе. Мои щеки начинают гореть от какой-то неловкости, и я не знаю, что ответить.

- Румянец тебе к лицу, - мистер Эванс целует меня в висок и возвращается к своему столу.

Моя голова просто идёт кругом, а сердце, кажется, подскочило к самому горлу.

- Что же, мисс Браун, ещё встретимся, - мужчина несколько игриво усмехается.

- Несомненно, - отвечаю я и покидаю кабинет.

***

Проходит неделя и я всё чаще ловлю себя на мысли, что ужасно хочу узнать о болезни мистера Эванса и, по возможности, помочь ему.

Отрицать то, что между нами нет никаких зачатков отношений - бесполезно. Проблема состоит в том: хотим ли мы их развивать. Как не крути, но множество факторов противоречат моральным нормам и общепринятым предрассудкам.

Лгать не имеет никакого смысла, поскольку абсолютно любой человек обращает внимание на реакцию социума, не смотря на силу своих чувств. Признаться, я всё же хотела попробовать развить эту химию, что возникает между мною и мистером Эвансом.

Жизнь бывает настолько непредсказуемой, что я уже верю абсолютно во всё. Быть может, из этого всего получится что-то толковое? Я принимаю такую позицию, что если в твоей жизни появляется человек, то это не просто так. Он в любом случае сыграет определённую роль.

Но говорить о чем-то серьёзном пока ещё рано, ведь времени прошло не так много. И потом, моего желания мало.

Мистер Эванс такой человек, которого весьма сложно понять. Иногда он смотрит на меня так, что внутри всё сжимается от приятного возбуждения. А бывает, просто не обращает внимания, но это лишь мелочи.

Так же покоя мне не дают слова о болезни мистера Эванса. У мамы я пыталась снова хоть что-то узнать, но она упорно молчит. Я перебрала массу вариантов у себя в голове. Возможно это СПИД? Туберкулёз? Венерические заболевания?

Нет, всё это совершенно не подходит, хотя бы по внешним признакам. А если бы у него был СПИД, не думаю, что мистер Смит позволил бы ему работать с детьми.

Конечно, легче спросить мистера Эванса, но мы не настолько близки, чтобы обсуждать такие проблемы. Но вскоре, совершенно неожиданным образом, вся тайна, которую я так горячо пыталась познать, открылась мне сама.

Глава 15

Изумительное субботнее утро не предвещало ничего плохого.

Я проснулась в прекрасном расположении духа. За окном стояла ясная погода и большего желать мне не хотелось.

Папа сидел в гостиной и собирался, судя по всему, на рыбалку. Он великий ее поклонник. Порой, поедет к озеру утром, а к вечеру привозит столько рыбы, что нам просто девать некуда. Благодаря этому в моем организме достаточно фосфора. Иногда даже, кажется, что, ещё пара таких привозов, и я начну светиться изнутри.

Мама по субботам до обеда всегда находится на объекте, поэтому раньше полудня нам ее не видать.

— Доброе утро, — произношу я и сажусь рядом с отцом.
— Доброе, подай мне коробку с крючками, она где-то рядом с тобой.

Подаю нужную вещь и наблюдаю за папиной сборкой.

— А ты сам едешь, или с кем-то из коллег? — спрашиваю, чтобы завязать разговор.
— Нет, сегодня решил съездить с Адрианом, но он что-то опаздывает, — отец периодически смотрит на свои наручные часы.

Стоит мне услышать имя мистера Эванса, как по телу разливается приятная волна жара и какой-то необъяснимой радости.

— Кстати, как у тебя в школе дела?
— Нормально, пока что, — чувствую, наш разговор не очень-то складывается.

Раздаётся звонок в дверь, и мы с папой облегчённо выдыхаем, поскольку избавлены от этого нелепого диалога.

Мой отец чуткий и понимающий человек, но общих тем для разговора с ним у меня всегда было мало.

Папа открывает дверь и на пороге появляется мистер Эванс. Он в простых спортивных штанах, кроссовках и коричневой кожаной куртке.

Стараюсь оставаться спокойной и не подавать виду, что как-то по-особенному рада его приходу.

Но на фоне этой общей картины был момент, который до боли сильно огорчал меня.

Взгляд! Я помню его! Его сложно забыть, думаю, даже когда пройдёт много лет и моя память ослабнет, я буду живо помнить этот взгляд.

Выражение лица тоже было знакомым мне. Оно присутствовало перед тем, как мистер Эванс исчез на некоторое время.

Как и тогда заметна напряжённость и тень страха. У меня сложилось такое впечатление, словно мужчина увидел нечто ужасное и теперь никак не может скрыть своей боязни. Хоть отчаянно пытается это сделать, у него ничего не получается.

— Адриан? — осторожно спрашивает папа.

Мистер Эванс смотрит на него так, будто ранее никогда не видел.

— Мелинда, тебе лучше уйти к себе, — командует отец.
— Почему? Что происходит?

Наш гость явно что-то хочет сказать, но не может, по неизвестным мне причинам.

— Просто вернись в свою комнату, — сквозь зубы шипит папа.

Я ничего не успеваю понять и сориентироваться, как внезапно мистер Эванс падает на пол. Отец едва успевает его поддержать, тем самым смягчая удар.

Из моего горла вылетает крик, и я мгновенно закрываю рот обеими руками.

Папа, в отличие от меня, не растерялся, словно для него это обыденное дело. Возможно это и так... Он садится рядом с мистером Эвансом и зажимает его голову между своих колен.

Тело Адриана начинает биться в конвульсиях, от чего страх буквально врезается в мою кровь и несётся по венам, точно яд.

Всё происходит весьма быстро, но я почему-то каждое папино движение вижу, как в замедленной съёмке.

Он рывком отрывает кусок ткани от своей рубашки, быстро скручивает его и вставляет между зубов Адриана, который всё ещё находится в припадке и что-то бессвязно кричит.

Я стою на своём месте и не могу пошевелиться. Картины ужасней мне ещё не доводилось видеть.

— Всё хорошо, хорошо, — шепчет папа и гладит вспотевший лоб своего друга.

Через несколько мучительных мгновений, которые, казалось, длятся целую вечность, жуткие конвульсии прекратились, и в гостиной повисла тишина, от которой просто невозможно убежать. Она окутывает со всех сторон и доводит до безумия.

Мне так хотелось просто закричать, разбить что-нибудь, только не слышать этой звенящей тишины.

Отец аккуратно переворачивает Адриана на бок. С того расстояния, на котором я находилось от центра всего этого ужаса, мне казалось, что мужчина перестал дышать. Его лицо побледнело, и он больше не двигался.

Не знаю, сколько прошло времени, но я по-прежнему стояла, не двигаясь, точно статуя. Моё сердце учащённо билось, а в горле образовался ком, который вот-вот обратится в слезы. Подобная реакция была вызвана не испугом, а безумным страхом и переживанием за Адриана.

В конце концов, мужчина начал приходить в себя. Папа продолжил что-то ему шептать, точно маленькому ребёнку. Мистер Эванс неуверенно ему кивает, и его плечи периодически подрагивают от недавнего припадка.

— Пошли, ты приляжешь, — отец помогает Адриану стать на ноги.

Мистер Эванс едва сохраняет равновесие. Он смотрит по сторонам, затуманенным и непонимающим взглядом. Некоторое время мужчина просто стоит, вцепившись рукой в плечо моего отца, и старается прийти в себя.

Затем наши взгляды встречаются, и я чуть не задыхаюсь, он внезапного порыва страдания и боли, что плещутся в этой синеве.

Папа осторожно снимает со своего друга куртку и укладывает его на диван. Лишь сейчас, когда грань безумства не была перейдена моим сознанием, я заметила в своём отце не братскую, а скорей отеческую любовь.

Мой папа старше Адриана на десять лет, но такая забота, что читалась в каждом его движении, несвойственна даже многим людям преклонного возраста.

Когда Адриан засыпает тревожным сном, отец обращает своё внимание на меня. Чувствую, как по моим щёкам скользят слезы, и я начинаю плакать.

Папа обнимает меня, а я никак не могу успокоиться. Перед глазами стоит эта ужасная картина, из-за чего я плачу ещё сильней.

— Давай я тебе приготовлю чай, — папа сажает меня в кухне за стол и принимается варить.
— Что это было? — через черт знает сколько времени, спрашиваю я охрипшим голосом.
— Мелинда, тебе стоит успокоиться.
— Нет, не стоит, — отрезаю я. — Тебе придётся всё мне рассказать.

Папа ставит передо мною чашку с чаем, а сам садится напротив.

— Ты, действительно, хочешь это знать?
— Да, — без колебаний отвечаю я.
— Учти, в этой истории мало приятного.
— Пап, я только что видела, как Адриан, вернее мистер Эванс, бился в припадке и чуть не отдал Богу душу, о чем вообще речь? — из-за всей этой ситуации мои нервы просто начинают сдавать.
— Что же, с чего начать? Я с Адрианом знаком с самого детства. Поначалу мы не очень хорошо ладили. Он для меня был мелюзгой и, признаться, я любил над ним разок другой пошутить, — папа по-доброму улыбается. — Я уже точно и не помню, как мы познакомились. Соседи и всё такое, так и начал с этим малым общаться. В общем, так и жил. Как-то я стал невольным свидетелем припадка Адриана. Мы учились в одной школе. Его кто-то обидел и на фоне этого случился приступ. Адриан тогда ещё был в начальных классах, а я уже в выпускном. На удивление, я не растерялся, подхватил его на руки, и в медпункт. Это был, по истине, тревожный для меня опыт.
Затем я уехал учиться в университет, но с Адрианом всё равно общался, хоть и разница в возрасте весьма велика.
Через несколько лет у Адриана погибли родители: катастрофа или что-то в этом роде. Они жили богато, но за Адрианом не очень-то следили. Благо, бабушка у него хорошая женщина, царство ей небесное.
Если честно, я не знаю, почему полюбил Адриана, как брата. Мне было его жалко и эта эпилепсия, — папа тяжело вздохнул. — Иногда мне кажется, что из меня получился бы хороший врач. После гибели родителей, Адриан с бабушкой жили, едва сводя концы с концами. Миссис Эванс не работала, болела много. Мои же родители меня не понимали, да и Элеонора первое время тоже. Просто, в какой-то мере, я вижу в Адриане себя, мы с ним во многом похожи.
С его болезнью мы боролись все вместе, но, увы, это уже навсегда. Как оказалось, это у них семейное. Дед, отец и сам Адриан больны этим. По сути, припадки не так смертельны, и я, как и миссис Эванс, к этому привык, для нас это стало обыденным делом. Но вся проблема в том, что вероятность смерти всё же есть. Я не раз возил его по разным больницам, но это ничего не дало. Потом Адриан уехал работать в другой город, и вот вернулся. Собственно, это и всё.

Я внимательно слушала отца и с каждым новым его словом я ощущала, как слезы вновь и вновь текут по моим щекам.

Невольно представляю все эти ужасающие картины, и страх плотнее окутывает меня. Это просто невыносимо! Как только подумаю о маленьком голубоглазом мальчугане, который страдает от такой непростой болезни, прям сердце разрывается от боли.

Конечно, любая другая, услышав подобную историю, могла бы свободно отвернуться от Адриана. Ведь никому не нужен больной человек. Но, к счастью или нет, во мне подобного желания не зародилось, а даже наоборот: мне ещё сильней захотелось быть рядом с мистером Эвансом, помочь хотя бы морально и поддержать его, ведь, оказывается, он совершенно одинок.

Глава 16

После всего этого утреннего кошмара и папиного рассказа, что тоже похож на какой-то ужас, я чувствовала себя как никогда подавленной и опустошенной. Голова начала болеть, а телом овладела сумасшедшая усталость.

Я не стала пить чай, мне отчаянно хотелось поскорее запереться в своей комнате и в тишине всё обдумать.

Шествую к себе и на секунду останавливаюсь у дивана, на котором достаточно беспокойно спит Адриан. Да, именно Адриан. После того, что я о нем узнала, он больше никогда не станет для меня прежним и далёким мистером Эвансом.

Едва в состоянии подавить в себе желание подойти к Адриану, сесть рядом и просто оберегать его и без того хрупкий сон.

Но, увы, я не могу позволить себе подобного. Ухожу в свою спальню, ложусь на кровать и, уставившись в потолок, думаю о произошедшем.

Мысли настолько сильно поглотили меня, что я не заметила, как и уснула.

***
Просыпаюсь где-то к полудню, возможно, чуть позже.

Первые секунды после своего пробуждения я чувствовала себя прекрасно, но как только мрачные воспоминания вернулись и обрели прежнюю силу, я ощутила всю мощь своей беспомощности.

С болью в сердце спускаюсь в гостиную. Адриана нигде нет, а на кухне только мама и папа.

— Где мистер Эванс? — хмуро спрашиваю я.
— Дорогая, ты очень бледная, — мама обеспокоенно смотрит на меня.
— Пустяки, — отмахиваюсь я. — Так, где же мистер Эванс?
— Дома, — спокойно отвечает папа.
— Дома? — в ужасе переспрашиваю я. — Как ты мог отпустить его в таком состоянии?
— Мелинда, тебе нужно успокоиться. Я понимаю, увиденное тобой — ужасно, но для Адриана это давно стало нормой. Эти припадки — часть его жизни. После них он весьма быстро восстанавливает свои силы.
— Но... Я видела, как Адриан... Мистер Эванс чуть не умер, ему нужно срочно в больницу, — растерянно смотрю на родителей.
— Дорогая, эпилептические припадки весьма коварны, — пояснила мама. — У Адриана это врождённое. К сожалению, с этим уже ничего нельзя поделать.
— Подожди, — папа пристально смотрит на меня. — Я, конечно, всё понимаю, но почему ты так беспокоишься о нем?
— Дэвид, что за глупые вопросы? — возмутилась мама. — Мелинда сегодня пережила такое зрелище, поэтому она и переживает.
— Да, и то верно, — отец трёт свою переносицу.
— Мелинда, обедать будешь?
— Нет, что-то не хочется. Мне нужно подышать свежим воздухом.
— Тебе плохо? — папа встал из-за стола.
— Нет-нет, просто нужно прогуляться. Со мною всё хорошо, — выдавливаю из себя ободряющею улыбку и спешу собираться.

Конечно же, это не просто бессмысленная прогулка. Мне крайне необходимо увидеть Адриана. Я должна поговорить с ним и заверить его, что всегда буду рядом.

Эта навязчивая и слегка безумная идея не покидала меня до того момента, пока я не оказалась у дома Адриана.

Моя рука невольно застыла в воздухе, и я не решалась постучать. Что если он сейчас не хочет никого видеть? И что мне следует ему сказать, когда я его увижу?

Ничего, всё это пустяки. Главное — увидеть Адриана. Увидеть и самой убедиться в том, что с ним всё хорошо.

Уже уверенно стучу в дверь и, затаив дыхание, жду ответа. Через несколько мимолётных мгновений тяжёлая дверь открылась.

Адриан стоял на пороге в одних пижамных штанах. Широкая и достаточно накаченная грудь была обнажённой. В моей голове вместо восхищения (хотя причин восхищаться было предостаточно) мелькнул вопрос: неужели, при своей болезни, ему позволено заниматься спортом?

Смотрим друг на друга, и я замечаю, что голубые глаза, без которых мне уже трудно представить свою жизнь, красные, словно Адриан плакал.

— Мелинда, тебе не стоило приходить, — он качает головой.
— Но я уже здесь.

Адриан впускает меня в дом. Как только дверь за мной закрылась, я без промедлений обняла его и в который раз за сегодня расплакалась.

Адриан осторожно обнимает меня и зарывается носом в мои волосы.

Меня окутывает страх. Страх за него и его здоровье. Перед глазами вновь всплыла картина бьющегося в конвульсиях тела Адриана. Это так ужасно, так страшно!

— Ну, чего ты плачешь? — ласково спрашивает он.

Я никак не могу успокоиться и произнести хотя бы одно словно.

Адриан осторожно ведёт меня в зал, усаживает в кресло, а сам садится на подлокотник.

Постепенно я прихожу в себя, но всё ещё продолжаю всхлипывать.

— Прошу, не плачь, — Адриан берет меня за руку и принимается большим пальцем массировать мои костяшки.
— Мне так жаль, — наконец произношу я.

Он грустно улыбается.

— Если ты об этих припадках, то мне жаль, что тебе пришлось их видеть.
— Это и есть та болезнь, о которой ты умалчивал?
— Да.
— Папа мне рассказал о том, как он с тобой познакомился и о твоей семье.

Адриан отводит взгляд в сторону.

— Теперь я представляю, что ты обо мне думаешь, — он скупо усмехнулась сам себе.
— Мне очень жаль. Я даже не знаю, как могу выразить свою боль за тебя.
— Мелинда, умоляю, не нужно меня жалеть. Я же не ущербный, — Адриан стал на ноги и принялся шагами измерять зал.
— Прости, но я хочу, чтобы ты знал: я всегда буду рядом.
— Это глупо. Ты совсем ещё ребёнок и не стоит тратить своё время на меня.
— Почему? — поднимаюсь с кресла.
— Потому что, в твоём возрасте рано водружать на свои плечи подобный груз, — Адриан нервно пробежался пальцами по своим волосам.
— Про какой груз ты говоришь? Как человек может быть грузом?

Мужчина подходит ко мне и смотрит в мои глаза с высоты своего роста.

— Поверь, больной человек вполне может стать обузой.
— Чепуха, — с вызовом смотрю на Адриана. — Если ты любишь, то не обращаешь внимания ни на что.
— А ты любишь? — он испытывающее смотрит на меня.
— Да, — с уверенностью отвечаю я.

На измученном лице Адриана мелькает замешательство, растерянность и какое-то облегчение. Его тонких губ касается улыбка.

— Мелинда, со мной будет непросто, — предупреждает он.
— Не более чем со мной.
— Я учитель, — Адриан наклоняется ко мне.
— А я — ученица, — не хочу отступаться.
— Я намного старше тебя, — его губы едва касаются моих.
— В жизни бывает всякое, — не выдерживаю и целую его, стараясь вложить в этот поцелуй всю свою любовь, нежность и поддержку.

  Глава 17

Начало новой недели выдалось весьма сложным. В школе буквально завалили работой, а всё из-за осенних каникул, что вот-вот начнутся.

Но я готова абсолютно к любому труду. Конечно, последние события должны были огорчить меня, но этого, к счастью, не произошло. Несмотря на то, что мои отношения с Адрианом всё ещё шаткие, я счастлива, что они вообще есть.

С каждым новым днем я всё больше и больше радуюсь тому, что он появился в моей жизни. Да, с его недугом будет непросто, но мы справимся.

Иногда я даже боюсь обо всем этом думать, чтобы не накликать беду, но радость, как оказалось, сложно в себе подавить.

Впрочем, был момент, который всё же сумел доставить мне неприятностей...

После того, как я отправила Роберту сообщение о нашем разрыве, он долгое время не давал о себе знать.

И вот как-то, в пятницу, мы с Эмили гуляли по парку. Я рассказала подруге о моих отношениях с Адрианом, при этом умалчивая о болезни.

Но не успела Эм что-то сказать в ответ на сложившуюся ситуацию, как к нам внезапно подошёл Роб.

— Ты с ума сошла?! — вскричал он.

Мы остановились, и первые секунды я ничего не могла понять.

— Эй, остынь, — с хмурым видом произнесла Эмили.
— Рот закрой! — рыкнул Роберт. — Что за глупость ты мне прислала? — бывший уничтожающим взглядом смотрит на меня.
— Это не глупость, — стараюсь храбриться. — Я написала, что мы расстаёмся.
— Серьезно? А я и не понял, — с сарказмом говорит Роберт. — Какого черта ты это сделала? — его черные брови сошлись на переносице.
— Я просто больше не хочу с тобой встречаться, — жму плечами.
— Вот так, внезапно? — Роберт в недоверии щурит глаза.
— Не совсем, в клубе ты лапал какую-то девушку.
— Всё не так, как кажется, — пролепетал Роб.
— Угу, конечно, — хохотнула Эмили.
— Дело даже не в этом, просто весь этот цирк давно пора прекратить.
— Ну и сука же ты, — шипит сквозь зубы бывший.
— Это я сука? — прихожу в изумление. — Да всё это время я делала так, как ты хочешь. Тебе было плевать: есть у меня дела или какие-то проблемы. Захотел — пришёл, а можешь и несколько недель не появляться. Мне это уже давным-давно надоело! Я тебе не кукла! Ясно?!

Прохожие начали искоса на нас поглядывать, но мне было совершенно всё равно.

— А ты знаешь, почему я тебя еще не трахнул? — внезапно спрашивает меня Роберт. — Я тебе отвечу. Потому что ты фригидная. На тебя ни один нормальный парень не посмотрит.

Подобного оскорбления я в свою сторону никак не могла ожидать. Где-то внутри проскользнула обида, но злость мгновенно ее подавила.

Я без раздумий отвешиваю Робу хорошую, звонкую пощечину.

— Какая же ты мразь, — бросив эти слова, я немедля покинула парк.

***
Сижу в комнате Эмили и плачу, уткнувшись в платок.

— Не нужно так сильно расстраиваться из-за этого ублюдка, — тихо шепчет подруга. — Позвони Эвансу, пусть он бока ему намнёт.

Я всхлипываю и вытираю свои глаза.

— Вот еще, только драки мне и не хватало.
— Просто не обращай внимания и не плачь попусту. Этот придурок не достоин подобного.
— Не могу, — вновь всхлип. — Я не думала, что он выкинет нечто подобное.
— Всё хорошо. Радуйся, что избавилась от этого идиота.
— Я рада, но...
— Мелинда, — подруга взяла меня за плечи и пристально посмотрела в глаза.
— Роберт — не тот человек, из-за которого нужно лить слезы, понимаешь? Его слова ничего не значат. Ты — прекрасная девушка. Наш учитель в тебя влюблён, поэтому забудь об этом недоразвитом и занимайся Эвансом.

В конце концов, после долгого успокаивания, я всё же пришла в себя и вернулась домой. Мама и папа вот-вот должны прийти с работы.

Я легла в гостиной и, вслушиваясь в тишину, постаралась окончательно обрести внутреннее равновесие. Слова Роба продолжали назойливо звенеть в моей голове. А может он прав? Возможно, поэтому Роберт и не хотел со мною спать?

Фригидная... Какое противное слово. Мне обидно скорее не из-за нашего столь шумного разрыва, а из-за оскорбления. Я никогда не смела его обидеть, но Роба это, как оказалось, не остановило.

Вновь начинаю плакать. Такой обиды, я ещё не испытывала. Бывало всякое, но это уже явный перебор.

Внезапно слышу стук в дверь. Не хочу, чтобы родители видели мои слезы. Стараюсь за эти несколько секунд, пока иду открывать дверь, вытереть влажные глаза, но всё равно это мало, что меняет.

Я люблю и маму, и папу, но мне никогда не хотелось им показывать своих слез. Я довольно закрытый человек и, к счастью или нет, но эта закрытость распространяется абсолютно на всех. Даже Эмили я частенько многого не рассказываю. Я предпочитаю решать свои проблемы во многих случаях в одиночку.

Но сейчас главное — открыть дверь и быстро удалиться в свою комнату.

Шествую в прихожую, и в голове мелькает вопрос: «А где ключи родителей?»

Открываю дверь, и дыхание мгновенно перехватывает. Вместо папы и мамы на пороге стоял Адриан. Я немного опешила.

Мужчина с серьёзным взглядом посмотрел на меня.

— Папы нет дома, — всё еще обескураженная оповещаю я.
— Что с тобой?
— Ничего, проходите, — открываю дверь шире.

Адриан входит в дом и продолжает смотреть на меня изучающим взглядом.

Я возвращаюсь в гостиную и включаю телевизор.

— Мелинда, тебя кто-то обидел?
— Нет, — стараюсь выглядеть спокойной.

Мужчина садится рядом и выключает телевизор.

— Мы же не чужие друг другу. Я вижу, что ты сама не своя.

Шмыгаю носом и вытираю рукавом кофты слезы, что скатились по моим щекам.

— Мелинда, ты чего? — Адриан обнимает меня, и я плачу ещё сильней.
— Не плачь, — шепчет он.

Мне сложно успокоиться, но Адриан терпеливо ждет, пока я смогу хоть что-то произнести.

Мужчина аккуратно сажает меня к себе на колени и гладит по голове.

— Расскажи, что случилось? — просит Адриан.

Я в очередной раз всхлипываю и вновь шмыгаю носом.

— Мелинда, прошу, поделись со мною своими переживаниями, — он целует меня в лоб.
— Я фригидная? — вопрос сам собой срывается с моих губ.

Адриана явно поразило подобное. Он ошарашенно смотрит на меня, чуть приоткрыв рот.

— Кто тебе сказал эту глупость? — взгляд его голубых глаз суровеет.
— Никто, но, как ты думаешь, я фригидная?

Адриан проводит большим пальцем по моей горячей щеке и облизывает свои пересохшие губы.

— Мелинда, это чепуха. Как ты можешь быть фригидной, если в тебе есть столько обаяния? Я вообще не понимаю и презираю тех людей, которые позволяют себе говорить подобное.
— Но раз говорят, значит, на то есть причины, верно?

Адриан тяжело вздыхает.

— Знаешь, Мелинда, иногда важно прислушиваться к мнению окружающих. Но это не говорит о том, что следует верить в любую чепуху.
— Думаешь? — в моем голосе ещё ощутимы ноты скептицизма.
— Уверен, — Адриан нежно мне улыбается.

Наконец, я действительно успокаиваюсь. Всхлипы периодически вырываются из меня, но слез уже нет.

— Всё хорошо? — мужчина выразительно смотрит на меня.
— Да, спасибо. Я понимаю, женские слезы — это глупо и отвратительно.
— Глупости, — решительно произносит Адриан. — Будь это беспочвенные рыдания, тогда да — это полнейшая мерзость. Но когда плачут из-за обиды, в этом нет ничего ужасного и постыдного.

Мне стало значительно легче после довольно лаконичного разговора с Адрианом.

Он не сказал ничего особенного, но его слова здорово меня успокоили.

Вскоре пришли мои родители. Я окончательно пришла в норму, тем самым избавив себя от лишних вопросов.

Адриан ушёл с отцом в гараж, а я маме помогала с ужином.

— Дорогая, — осторожно начала мать, когда мы уже накрывали на стол.
— Да?
— Мы с папой завтра уезжаем.
— Куда? — вопросительно смотрю на маму.
— У моей двоюродной тётки погиб сын, и мы едем на похороны.

Если честно, тётку Мэган я знала плохо. Впрочем, я и рада этому, поскольку она несносная женщина. Но это лишь моё мнение, которое построено на тех нескольких встречах, когда мне было ещё лет пять.

Как не крути, но мы всё равно стараемся быть дружными со всеми нашими родными и близкими.

— А что случилось с ее сыном?
— Точно не знаю, мне позвонили совершено недавно, час или два назад. Но мы с твоим отцом должны, во всяком случае, ее подержать.
— И сколько вас не будет?
— Наверное, недели две. Нужно подготовить похороны и прочее. Думаю, двух недель хватит.
— А я остаюсь одна?
— Ну, ты же не маленькая, мы оставим тебе денег. Папа попросит Адриана приглянуть за тобой.

Я остаюсь всё такой же невозмутимой. Хотя что-то внутри меня приятно задрожало от услышанного имени.

Что же, две недели в компании Адриана — весьма заманчивое предложение, от которого я уже не в силах отказаться.

  Глава 18

Мама собиралась и волновалась так, словно уезжает не в Чикаго, а куда-нибудь в Сеул, и не на две недели, а на два года.

Она с самого раннего утра суетилась по дому и постоянно боялась что-то забыть.

— Элеонора, зачем нам столько вещей? — в раздражении спрашивает папа.
— Дэвид, ты ничего не понимаешь, — рассеяно отвечает мама.
— Ну, как и всегда, — отец закатывает глаза. — Поторопись, иначе мы попадем в пробку.

Я сидела на диване в гостиной, укутавшись в одеяло, и изо всех сил старалась не уснуть.

— Дэвид, чемоданы? — торопливо спрашивает мама, надевая плащ.
— Чемоданы уже в багажнике. Кредитки, ключи, удостоверения я взял, бак полный, можем ехать, — вздыхает папа, поскольку эту фразу он на протяжении всего утра повторил порядка трех раз.
— Хорошо-хорошо, молодец. А зарядные устройства?
— В бардачке, — спокойно отвечает отец, выходя на улицу.
— Прекрасно. Мелинда, деньги на тумбочке в прихожей, буду звонить как можно чаще, Адриан за тобой приглянет, — быстро лепечет мама и в спешке покидает дом.

В гостиной виснет тишина и кажется, что не было никакой маминой суеты, которая царила всего несколько секунд назад.

Плотнее укутываюсь в одеяло и ложусь на диван. Несколько минут и я уже крепко засыпаю.

***
Просыпаюсь от шума, что доносится из кухни. Я еще не совсем отошла от дремоты и поэтому плохо понимала, что происходит. Постепенно разум проясняется, и я резко сажусь.

Вслушиваюсь в шум. Кто-то что-то жарит? Неужели мама так быстро вернулась?

Смотрю на часы — 12:05 дня. На цыпочках прохожу в кухню. Адриан, склонившись над плитой, что-то готовит.

Рукава его синей рубашки, закачены до локтей. Взгляд целиком сосредоточен на сковороде.

— Адриан? — осторожно спрашиваю я.

Он оборачивается и обаятельно мне улыбается. Я замечаю на нем фартук. С ним Адриан выглядит довольно мило, но это явный перебор. Впрочем, чтобы не испортить свои дорогие вещи, фартук — оптимальный вариант.

— Добрый день.
— Добрый, а как ты здесь оказался?
— Дэвид дал мне ключи. Эти две недели я буду за тобой присматривать.

Сажусь за стол и тру лицо ладонями.

— Я, конечно, знала об этом, но, думаю, ключи — это лишнее.
— Не уверен, иначе, как бы я сюда попал? — Адриан ставит передо мною тарелку с оладьями, что политы апельсиновым джемом.
— Логично, — усмехаюсь. — Я так вижу, ты хорошо готовишь.
— Ну, совсем чуть-чуть, ты будешь одна из немногих, кто оценит мои кулинарные способности, — Адриан садится рядом со мною.
— А почему из немногих? — принимаюсь есть.
— Потому что у меня довольно узкий круг общения, — несколько уклончиво отвечает мужчина.

Я понимаю, что он не хочет развивать этот разговор, поэтому стараюсь сменить тему.

— А что с конкурсом?
— Пока ничего неизвестно, думаю, после Рождества мы всё узнаем.
— Боже, это ужасно вкусно, — заявляю я и закрываю от удовольствия глаза.
— Ох, спасибо, можешь звать меня просто — Адриан, — мужчина смеётся.
— Ты прекрасно готовишь.
— Спасибо, мне приятна твоя похвала.
— Знаешь, тебе не обязательно нянчиться со мной на протяжении всего этого времени. Я сама справлюсь, честно.

Мне, конечно, было приятно, что Адриан проявляет свою заботу, но я не хотела его обременять.

— Не сомневаюсь, ты справишься, но я всё же буду выполнять поручение твоих родителей.
— Как хочешь, я, в любом случае, не против.

Адриан усмехается и наклоняется ко мне. Сердце мгновенно начинает биться быстрее.

— У тебя прядь волос выбилась, — сообщает Адриан и поправляет мои волосы.

Я была разочарована, но попыталась вести себя спокойно, хотя всё тело уже горело огнём.

— Возможно, ты захочешь кое-куда со мною съездить? — внезапно спрашивает Адриан.
— И куда же?
— На прогулку. Ты постоянно такая бледная, тебе следует чаще бывать на свежем воздухе, — строго заявляет мужчина.
— Боюсь, это ничего не изменит. Я практически всегда такая бледная, — пожимаю плечами.
— Но попытаться исправить положение можно.
— Не думаю, что из этого выйдет что-то толковое.
— Но я всё же испытаю судьбу, — Адриан усердно стоит на своём.
— Что же, попробуйте, — сдаюсь я.
— Официальный тон? — мужчина в удивлении вскидывает брови вверх.
— Да, для разнообразия.

***
Адриан решил привести меня к реке, что расположена за городом.

Уже как-никак ноябрь, но погода всё равно чудная. Небо синие-синие, лучи осеннего солнца пляшут в зеркале кристально-чистой речной воды. Веет холодный лёгкий ветер, что бодрит своей свежестью.

Я и Адриан неспешно гуляем по безлюдному берегу, наслаждаясь красотой природы. Я смотрю куда-то вдаль, грея свои руки в карманах куртки.

Адриан предпочёл не застегивать свое черное пальто, и оно периодически развевалось по ветру, придавая своему владельцу некого шарма. А, возможно, мне это просто кажется, ведь любое движение Адриана, пусть оно даже будет неуклюжим, для меня же покажется грациозным.

— О чем думаешь? — спрашивает мужчина.
— О всяких небылицах, — отвечаю я.
— Серьёзно? И о каких именно?
— Неважно. Лучше давай поговорим про твои мысли.

Адриан улыбается и принимается ногой пинать маленький камешек.

— А тебе хочется узнать мои мысли?
— Порой это желание превращается в навязчивую идею. У меня имеется столько вопросов, что я даже спать нормально перестала.
— Что же, ты можешь смело меня спрашивать о чем угодно.

Я не ожидала, что получу такую привилегию. Мысли в голове закружились, точно в вихре.

За всё это время у меня возникло столько вопросов, что просто ужас. Но самое интересное, что отсутствие ответов на эти самые вопросы всё сильнее притягивают меня к Адриану. И, к сожалению, или нет, этот процесс уже необратим.

— Ну, ты немного замкнут или я преувеличиваю?
— Нет, ты не преувеличиваешь, я действительно достаточно замкнут.
— Но, почему? Я понимаю, эта страшная болезнь может выступать каким-то барьером, но нельзя же сводить из-за этого своё общение до минимума.
— А я и не умею иначе, — решительно заявляет Адриан и одаривает меня загадочным взглядом. — Я настолько привык быть в небольшом окружении людей, что иного мне не нужно.
— Интересно, и кто же входит в это окружение?
— Твой отец, твоя мать, Сайлаз, один парень, с которым я хожу на тренировки, и теперь уже ты.

В изумлении смотрю на Адриана. Мне было приятно, что я сумела попасть в этот круг. Но всё же стараюсь вернуться к разговору. Порадоваться всегда успею, точно так же, как и огорчиться.

— А что за тренировки? — хватаюсь за обрывок фразы.
— Спортивные. В городе есть прекрасная спортивная секция.
— Но разве тебе можно заниматься при... — запинаюсь и чувствую, что мой вопрос звучит некорректно.
— При эпилепсии, — завершает Адриан. — Мелинда, не бойся называть мою болезнь. Не волнуйся, я нормально к этому отношусь.
— Да, хорошо, — неуверенно соглашаюсь я.
— Я могу заниматься физическими упражнениями, но легкими. Если честно, я давно занимаюсь спортом и при этом чувствую себя прекрасно. Кстати, здесь секция куда лучше, чем в том городе, где я работал профессором.
— А чем ты занимаешься в свободное время?
— Нечем таким, я всегда нахожу себе заботы, а что на счет тебя? — Адриан с интересом смотрит на меня. — Я немного о себе рассказал, теперь твоя очередь.
— Мне нечего рассказывать. Я прожила совсем немного, да и нет ничего интересного, чем бы можно было поделиться.
— Мне так не кажется, — Адриан перестаёт пинать камешек и поправляет свое черные кожаные перчатки.
— Значит, ты ошибаешься.
— Нет, не ошибаюсь, — мужчина отрицательно качает головой. — Ты особенная.
— В самом деле?
— Да, — Адриан останавливается и я вслед за ним.
— И почему же ты так считаешь?
— Потому, что ты достаточно смело приняла мою болезнь. И хочешь променять жизнь подростка на жизнь взрослого человека, разве это обыденно для шестнадцатилетней девушки?
— По-моему, в этом нет ничего необычного.
— Не для меня, — Адриан подходит ближе. — Всё еще не веришь мне? — он улыбается уголком губ.
— Нет.
— Я терпеливый и постараюсь доказать тебе твою особенность, — мужчина наклоняется ко мне.
Мое сердце в сумасшедшем ритме начинает биться в груди. Я становлюсь на носочки, чтобы достать до губ Адриана.

Он целует меня осторожно, словно я фарфоровая и одно неверное движение может разбить меня.

Я никогда не могла даже представить, что между учителем и ученицей может что-то быть.

Для меня преподаватель всегда был чем-то недостижимым, далеким.

Я думала, что для учителей мы всего лишь дети и останемся ими навсегда, но мои убеждения были ошибочными. И, наверное, это самая прекрасная моя ошибка.

Глава 19

— Мам, всё хорошо, — в который раз заверяю я.
— Точно?
— Да, точно. Ну, я же не маленькая, и могу о себе позаботиться. И потом, я всё время дома, поэтому со мной ничего не случится.
— А питаешься ты нормально?
— Да, Адриан старается следить за моим питанием не хуже тебя, — закатываю глаза.
— Хорошо, он молодец.
— Да, я уже поняла это, — вздыхаю.
— Я тебе ещё позвоню, просто мне уже пора. До завтра, целую.
— Угу, я тебя тоже.

Отключаю телефон и ложусь в кровать. Сегодня только понедельник, а мама так переживает, словно мы год не виделись.

Как бы я ее не убеждала, что со мной всё хорошо и Адриан опекается мною, мама всё равно продолжает переживать. Но наших матерей можно понять. Уверена, будь мне хоть пятьдесят, я для неё все же останусь маленьким и неопытным ребёнком.

Укрываюсь одеялом и закрываю глаза. Осознание того, что неделя только началась, а впереди меня ждет ещё одна, заставляет мои губы изогнуться в радостной улыбке.

Возможно, я слишком преувеличиваю, но Адриан сам по себе необыкновенный человек. Хоть я и не знаю, что будет дальше, мне всё же нравятся наши отношения.

Переворачиваюсь на бок и мимо воли вспоминаю каждый наш поцелуй, от чего всё внутри сжимается от приятного томления.

Никогда не могла подумать, что присутствие одного человека способно буквально вынудить дрожать всё тело от накатывающих волн возбуждения и вожделения.

Я уже начала дремать, как внезапно в мою комнату открылась дверь. Резко просыпаюсь, сажусь и вижу Адриана. Странно, он уже должен был уйти.

— Привет, — в смущении произношу я.
— Привет, я тебя разбудил?
— Нет, всё хорошо, а ты что-то хотел?
— Не возражаешь, если я на ночь останусь у тебя?
— Нет, конечно, нет.
— Просто, как подумаю, что буду один дома, как-то неуютно становится, — Адриан садится в кресло и его плечи чуть заметно передёргивает.
— С тобой всё в порядке? — настороженно спрашиваю я.
— Да, абсолютно, просто моё одиночество когда-нибудь меня поглотит, — он грустно усмехнулся.

Я встаю с кровати и сажусь рядом с Адрианом. Раз он столь неожиданным образом заговорил об этом, значит, ему подобная тема причиняет боль и ее нужно куда-то выплеснуть.

— Ничего и никогда тебя не поглотит, — уверяю я.

Адриан садит меня к себе на колени и целует мое плечо в знак благодарности, от чего по моему телу словно проходится разряд тока, который пронзает каждую клетку.

— Думаешь?
— Уверена. Ведь ты не одинок. У тебя есть мой отец, мистер Смит и... я, — опускаю взгляд вниз.

Адриан крепко прижимает меня к себе, словно чего-то, боясь, и защитить могу от этой неведомой опасности только я.

— Но ведь это не правильно... То, что ты со мной, — спустя некоторое время шепчет мужчина.
— Возможно, — пожимаю плечами. — Но мы ничего плохого не сделали.
— Пока что, — Адриан хмыкнул.
— Давай поговорим об этом завтра. Просто уже ночь и порой она вызывает в нас меланхоличность.
— Может быть, но чувствую я себя всё равно достаточно скверно, — тяжёлый вздох.
— Я тебе сейчас постелю в гостевой спальне, прими душ и ляг спать. Наутро станет легче, вот увидишь.

Я встаю с колен Адриана, но он аккуратно берет мою руку в свою ладонь.
— Хочу с тобой провести эту ночь, — его голубые глаза с грустью смотрят на меня. — Мне почему-то не по себе.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — обеспокоенно спрашиваю я и прикладываю ладонь ко лбу мужчины.
— Да, хорошо, со мной такое бывает... Из-за болезни.

В данный момент мне показалось, что не Адриан старше меня, а я его. Впрочем, цифры — всего лишь ярлыки, которые ничего не значат. Просто с ними проще жить, вот и всё.

— Хорошо, я не против. Может, тебе дать отцовские пижамные штаны?
— Да, спасибо.

После весьма длительных поисков я нашла лишь новые штаны, которые папе не нравились, и он принципиально их не надевал, так как мама выбрала их на свой вкус, что не сходился с отцовским. Я отдала штаны Адриану, и он пошел переодеваться в ванную.

Достаю ещё одно одеяло и дополнительную подушку. Мне как-то немного страшно, и телом овладевает непонятный озноб.

Вновь ложусь в постель и думаю, а правильно ли это? Конечно, со стороны может показаться нет, но это лишь на первый взгляд, который, как мы знаем, всегда обманчив.

Мои отношения с Адрианом ни на что не похожи, у нас всё иначе. По сути, какая разница, как всё это выглядит?

Во всяком случае, никому и никогда не угодишь, впрочем, я и не стремилась к этому.

Адриан мне нравится, надеюсь, я ему тоже — большего мне не нужно. Да, он учитель, да, старше меня. Но он друг моей семьи.

Возможно, я рассуждаю вовсе неправильно и все мои убеждения лишь часть фантазии, но мне не хочется загадывать на перед. Пусть всё проходит свои чередом.

Вскоре, Адриан, наконец, выходит из ванной. Пижамные штаны ему подошли, лишь были чуть длинноваты.

— Довольно неплохо, — заметила я.
— Ты права, — Адриан поправил свою белую майку и выключил в моей спальне свет.

Я плотней укутываюсь в одеяло и переворачиваюсь по привычке на бок. Сердце начинает слишком быстро стучать в моей груди, и кажется, что его слышно на всю округу.

Чувствую, как матрас продавливается под весом Адриана. И какого было мое удивление, когда мужчина укрылся моим одеялом, хотя я ему дала отдельное.

— Спокойной ночи, — шепчет Адриан и всем телом прижимается ко мне, крепко взяв меня за руку.

Глава 20

Просыпаюсь из-за того, что чувствую на своей шее чьё-то горячее дыхание. Сначала я ощутила мощный прилив страха, но вспомнив, что я разрешила Адриану остаться на ночь, вмиг успокоилась.

Аккуратно поворачиваюсь и встречаюсь взглядом с пронзительными голубыми глазами, обрамлёнными длинными и густыми черными ресницами.

Я еще ни разу за свою короткую жизнь не просыпалась в одной постели с мужчиной. Оказывается, это весьма приятное чувство, тем более, если этот мужчина — Адриан.

— Доброе утро, — мягко произносит он.

Его голос после недавнего сна чуть хрипловат, что определённо мне начинает нравиться.

— Доброе, — встаю с кровати.

Адриан лениво потягивается в постели, точно кот. Его волосы, которые всегда уложены в аккуратную причёску, сейчас просто торчат в разные стороны.

В неофициальной обстановке Адриан выглядит достаточно необыкновенно и... мило, что ли.

— Ты чего? — внезапно спрашивает он, наверняка заметив на себе мой восхищенный взгляд.
— Нет, ничего, — спешно ухожу в душ.

Чувствую, как мои щеки заливаются румянцем. И почему мне так стыдно? Не хочу задумываться над ответом, иначе вовсе раскраснеюсь.

Совершив все полагающееся водные процедуры, я спустилась на кухню.

Адриан уже успел переодеться в свою одежду и теперь был больше похож на того холодного и далекого мистера Эванса. Но теплая улыбка на его тонких губах в очередной раз доказала, что для меня этот человек по-прежнему остается Адрианом.

— Мне нужно в школу, — заявляет он, ставя передо мной чашку зелёного чая.
— В школу? — переспрашиваю я. — Но ведь сейчас каникулы.

Его безукоризненная улыбка становится шире.

— Мелинда, это ещё не говорит о том, что учителям не следует работать.
— И долго ты там будешь? — спрашиваю я.
— До двух точно, а что?
— Просто спросила, — жму плечами.
— Никогда и ничего не бывает просто.
— Значит, у меня бывает.

Адриан смотрит на свои наручные часы и спешно шествует в прихожую. Я с чашкой в руках следую за ним.

— Может, тебе нужно что-то купить? — спрашивает Адриан и обувает, как всегда, свои безупречные и дорогие ботинки.
— Нет, ничего не нужно.
— Точно? — он со всей своей серьезностью смотрит на меня.
— Да, — уверенно киваю головой.
— Что же, хорошо. Я заеду к тебе вечером и проверю, как ты.
— Как скажешь.

Адриан наклоняется ко мне и, взяв меня за подбородок, осторожно целует. Я едва сдерживаюсь, чтобы не бросить чашку на пол и не обнять Адриана.

— Не скучай, — шепчет он у моих губ, а затем уходит прочь.

***
Мама позвонила мне буквально сразу же, после ухода Адриана. Она, как обычно, волнуется и всё думает, что со мной что-то должно приключиться.

В общем, в очередной раз я убеждаю маму, что со мной всё в порядке и нет причин для волнений.

Мы поговорили совсем недолго, я спросила, как папа и как обстоят дела с похоронами. Мама быстро всё объяснила и вскоре я принялась за уборку.

Я планировала, после домашних хлопот, прогуляться с Эмили, но моим намерениям не суждено было сбыться.

Впрочем, удивляться нечему. Мне давно пора привыкнуть к тому, что все мои планы частенько рушатся, как карточные домики.

Я договорилась с Эмили, что мы погуляем после обеда. Мысленно я прикинула, что времени до возвращения Адриана мне вполне хватит.

На часах было полтретьего, когда в двери моего дома раздался внезапный звонок, да такой настойчивый, что я думала, его сломают.

Я насторожилась. Это точно не Эмили — мы с ней должны встретиться чуть позже. Адриан? Так он должен приехать вечером. Роберт? Вот только его мне и не хватало.

Спешу в прихожую открывать дверь. На пороге стоит Адриан. Я была более чем удивлена его столь раннему визиту.

Он прислонился лбом к дверному косяку и старался унять свое тяжёлое дыхание.

— Тебе плохо? — обеспокоенным тоном спрашиваю я.

Адриан едва заметно кивает головой и резко сдирает с себя галстук, словно это вовсе и не галстук, а удавка.

Я распахиваю дверь шире и Адриан, пошатываясь, входит внутрь. Помогаю ему добраться до гостиной и до последнего надеюсь, что это не позывы очередного приступа.

Но не успеваю я потешить себя этой призрачной надеждой, как Адриан падает на пол. Я растерялась лишь на долю секунды, но всё равно успела уберечь его голову от удара.

Через несколько секунд телом Адриана овладевают сильные судороги. В моем мозгу буквально всплыли обрывки картин, когда отец помогал Адриану во время последнего приступа.

Но тогда всё было не настолько ужасно, как сейчас. Ведь в прошлый раз я была всего лишь зрителем этого ужаса, а сейчас — непосредственный участник.

Его тело продолжает дрожать, руки периодически сгибаются, а голова откинулась назад и начала судорожно вертеться из стороны в сторону.

Моя воспалённая память вновь подкидывает мне всё новые и новые картины, но из этого непонятного состояния меня выводят стоны Адриана.

Зажимаю его голову между своих колен, как это делал ранее мой папа.

Его голубые глаза закатились и мне были видны лишь белки. Стараюсь оставаться спокойной. Сейчас не время для истерик.

Что же делать?! Платок! Ткань! Необходима хоть какая-то материя, иначе он прикусит свой язык.

Быстро снимаю с себя майку. Она достаточно тонкая и мне не составило труда ее разорвать. Впрочем, в данный момент я была готова порвать всё, что угодно, только бы Адриану стало легче.

Сворачиваю часть своей бывшей майки и вставляю между верхней и нижней челюстью.

Постепенно судороги прекращаются, но Адриан всё еще невменяем.

Осторожно поворачиваю его голову на бок, чтобы он не захлебнулся собственной слюной и вынимаю жгут.

В какой-то момент приступ слабнет окончательно. Глаза Адриана на миг закрываются и периодически его плечи передёргивает.

Я сижу практически не подвижно и жду, пока Адриан хоть чуть-чуть придёт в себя. Внезапно его глаза распахиваются и он вопросительно — нет, скорей с непониманием — смотрит на меня.

— Всё хорошо, — произношу я, словно объясняя что-то маленькому ребёнку. — Ты меня слышишь?

Адриан один раз мне кивнул.

— Ты можешь встать?

Он продолжает смотреть на меня своими бездонными голубыми глазами, которые несколько по-детски меня
рассматривают.

— Тебе нужно лечь. Ты отдохнёшь, и всё будет хорошо.

Я осторожно встаю и помогаю Адриану подняться. Веду его к дивану, улаживаю и укрываю одеялом.

Адриан выглядел очень уставшим и совершенно сбитым с толку.

Несколько минут, которые, казалось, длились целую вечность, я просто сидела и наблюдала за спящим Адрианом. Услышав его размеренное дыхание, мое сердце приятно кольнуло.

Ноги понесли меня в кухню, где я села за обеденный стол и еще очень долго просто смотрела в одну точку, переосмысливая произошедшее. И когда я это сделала, то ощутила жгучие слезы на своих щеках.

Это был верный признак моей безудержной боли за человека, который сейчас спит в гостиной. 

Глава 21

У меня жутко болит шея, и поясница дает о себе знать. А что вообще происходит? Из-за чего я ощущаю такой ужасный дискомфорт?

— Мелинда, — слышу знакомый голос у самого уха.

Не могу понять, мне это снится?

— Мелинда, дорогая, пошли, — голос очень нежный.
— Что? Куда? — сонно бормочу я.
— Спать.

Открываю глаза — вокруг темно. Осматриваюсь по сторонам, и мое зрение вскоре привыкает к темноте. Постепенно вспоминаю, где я и что произошло.

Оказывается, я уснула прямо на кухне, положив голову на стол. Теперь ясно, почему у меня так болит всё тело.

— Уже достаточно поздно, — Адриан берет меня на руки и несет в спальню.
— Ты ведь не уйдешь, правда? — со страхом в голосе спрашиваю я.
— Нет, конечно, нет, — он улыбается, но эта улыбка слишком измучена, слишком горькая.

Когда мы оказываемся в моей спальне, я включаю светильник, чтобы расправить постель.

— Мелинда, прости меня, — внезапно произносит Адриан.

Я непонимающе на него смотрю.

— За что?

Адриан трет свои красные глаза. В прошлый раз я решила, что они такие у него из-за слез, а оказалось вся причина в этих проклятых припадках.

— Мне не следовало в таком состоянии приходить к тебе. Я не знаю, почему так поступил, — Адриан растеряно смотрит на меня.
— Всё хорошо. Мне, в какой-то мере, приятно, что ты решил искать помощь именно у меня. Да, это было сложно, но мы справились, как видишь. Теперь у меня хотя бы есть небольшой опыт. Может, я еще не совсем готова к этому, но уверена, что со временем привыкну и...
— Почему? — перебивает меня Адриан. — Почему ты хочешь быть со мной, не смотря на то, что я болен? Мелинда, если это элементарная жалость, то, прошу, скажи об этом сейчас, иначе потом мне будет слишком больно, — в его тоне слышна некая раздраженность.
— О чем ты говоришь? Адриан, ты мне не безразличен, вот и вся причина. Какой бы банальной она не была, но это так.
— Но ведь это невозможно, — Адриан отрицательно качает головой.
— Да с чего ты это решил?
— Меня же невозможно любить, — его большие голубые глаза стали ещё больше.

Он смотрел на меня с какой-то неясной обреченностью, что становилось не по себе.

— Ты не справедлив к себе. Почему ты думаешь, что тебя невозможно любить? — мой голос начинает дрожать, а на глазах выступают слезы, но я усердно пытаюсь с ними справиться.
— Ведь я инвалид, — Адриан смотрит куда-то вниз.
— Не говори этого, — я стремительно подхожу к нему. — Ты не инвалид, просто у тебя болезнь, с которой нужно бороться и никогда не сдаваться.

Адриан обнимает меня и тяжело вздыхает.

— Я сильно тебя напугал?
— Нет, вовсе нет, — всхлипываю.
— Спасибо за то, что ты появилась в моей жизни, — выдыхает он и целует меня в висок.

***
Остаток этой непростой недели, на удивление, прошел достаточно хорошо. Мы с Адрианом старались не вспоминать тот ужасный день. Слава Богу, припадков больше не повторялось и напряжение нас покинуло, пусть и ненадолго, ведь мы оба прекрасно знали, что приступ непременно еще повторится и не раз.

Во всяком случае, мы старались радоваться и тому, что имели на данный момент. Я с Адрианом здорово сблизилась.

Он, конечно, очень непростой человек и достаточно закрытый, но, думаю, у меня получится его хоть чуть-чуть раскрыть.

Каникулы окончились слишком быстро, на мой взгляд. Мама заявила, что уже через неделю вернется домой.

Перед Эмили я извинилась за несостоявшуюся прогулку. Она жаждала знать причины срыва, но я решительно ничего ей не говорила.

Вот и началась учеба. В школе мы с Адрианом были крайне осторожны и не позволяли себе разговаривать друг с другом, разве что, если это не урок и меня не спрашивают у доски.

Если быть достаточно откровенной, то мне нравилась эта игра с прикрытием, она, в какой-то мере, подстегивала меня и разжигала азарт.

В среду после школы я сидела в гостиной и занималась своим домашним заданием. Адриан пришел ко мне ближе к вечеру.

— Привет, — произношу я и продолжаю писать историю.
— Привет, — Адриан бегло целует меня в лоб. — Ты уже ела?
— Нет еще.
— Тогда немедленно поешь. Я тебе уже говорил, что мне не нравится твоя бледнота? — между прочим спрашивает он.
— Ты мне постоянно об этом твердишь, и вечно поишь гранатовым соком, — закатываю глаза.
— Так я могу повториться, если ты сейчас не поешь, — Адриан сердито смотрит на меня.
— Хорошо, только допишу историю.
— Я на тренировку сейчас ухожу, а после — сразу к тебе.
— А в котором часу у тебя занятия? — запихиваю учебник истории в рюкзак.
— На шесть, я уже опаздываю, — Адриан снова меня целует и, перехватив сэндвич, уходит.

Этот вечер тянулся так медленно, что, казалось, время вовсе остановилось.

Уроки давно сделаны и я не знала, чем бы себя занять. Достав пачку чипсов, которую так усердно от меня прятал Адриан, следя за моим здоровым питанием, я села в гостиной и без всякого интереса смотрела кое-то вечернее ток-шоу.

Темой программы была семья, в которой дочь решила связать свою жизнь с другом собственного отца. Символично, не правда ли?

Невольно я начала задумываться над тем, а как мои родители отреагируют, узнав, что их дочь и довольно взрослого мужчину связывают определенные отношения?

Папа героини программы здорово покалечил бывшего друга. Думаю, вернее, буду надеяться, что у нас до этого не дойдет.

Не успеваю прийти к какому-либо заключению, как слышу стук в дверь. Я была уверенна на сто процентов, что это Адриан.

— Роб? — единственное, что я смогла произнести, увидев на пороге своего бывшего.
— Что? Уже успела забыть?

Учуяв аромат алкоголя, я поняла, в чем тут дело.

— Я не собираюсь слушать твой пьяный бред.
— Да тебя никто и не спрашивает, — Роб буквально вваливается в мой дом.
— Уходи, — решительно произношу я.

Роберт, словно не услышав меня, уселся на диван и взял с журнального столика пачку таблеток, что принадлежат Адриану.

Он в отсутствие моих родителей практически поселился у меня, соответственно некоторые его вещи, а тем более таблетки, тоже были у меня.

— Ты чем-то болеешь? — омерзительно хихикая, спрашивает Роберт.
— Не твоего ума дело, — вырываю из его рук коробку. — Зачем ты пришел?
— Узнать, как ты поживаешь без меня.
— Живу великолепно, теперь проваливай.
— Чего ты такая злая?
— Я не злая, а фригидная, забыл? — иронично улыбаюсь.
— Ну, прости, я не специально это сказал.
— Мне не нужны твои извинения, просто проваливай вон отсюда, — начинаю злиться.

Роб встает с дивана и с хмурым видом подходит ко мне.

— А с чего ты решила, что можешь мне грубить?
— А с чего решил ты, что можешь врываться в мой дом?

Конечно, я начала побаиваться Роба, ведь, как не крути, а он парень и гораздо сильней меня. Мало ли, что ему в голову взбредет.

— Мелинда, ты самая настоящая сука.
— Всё сказал? Может еще что-то?
— Да, пожалуй. Такую суку, как ты, еще поискать нужно, — Роб самодовольно усмехнулся.
— А теперь изволь послушать меня, — я и не заметила, как Адриан вошел. — Если не хочешь остаток своей никчемной жизни собирать свой скелет, как пазл, тебе лучше уйти.

Адриан поставил на пол свою спортивную сумку и посмотрел испепеляющим взглядом на Роберта.

Бывший был немного обескуражен, но быстро взял себя в руки.

— Снова ты, — Роб хмыкнул.
— А кто ты мне такой, чтобы "тыкать"? — в голосе Адриана отчетливо слышался металл.
— Постой. Мелинда, ты трахаешься с собственным учителем? — Роберт хохотнул. — Так вот почему у тебя такие хорошие отметки.

Я совершенно растерялась и не знала, что сказать.

Адриан с маской полнейшей непроницаемости подходит к Роберту. Оказывается, он значительно выше и крепче моего бывшего.

— Трахаются такие, как ты. Глупые, неотесанные щенки, ясно тебе? Которые совершенно неуверенные в себе, — тон настолько холодный, что мне самой стало не по себе.

Пока Роб старался придумать колкую фразочку, Адриан схватил его за шкирку, как котенка, и буквально выбросил из моего дома.

— Мелинда, с тобой всё хорошо? — спрашивает Адриан, возвращаясь.

Я всё еще не могу выйти из ступора.

Просто за меня еще никто и никогда не заступался раньше. Я была уверена, что уже и нет таких людей, которые способны на подобное. Но, видимо, я здорово ошибалась.

Внезапно образовавшуюся тишину нарушил звук моего мобильного.

«Я тебя и твоего "красавца" смешаю с грязью».

Это сообщение пришло от Роба. Ох, черт! Он не из тех, кто бросает слова на ветер.

Глава 22

— Мелинда, не расстраивайся попусту, — совершенно спокойно заявляет Адриан.

Мы сидим в гостиной с чашками крепкого кофе. Адриан едва-едва позволил мне пить подобный напиток. Его тяга к здоровому образу жизни точно доведет меня.

— Ты это серьёзно? — разглядываю свою кружку.
— Абсолютно. Согласись, будет весьма странно, если взрослый мужчина станет бояться глупых угроз какого-то сопляка. — Адриан хмыкнул.
— Да, логично. Но все же мне не хочется, чтобы у нас были проблемы.
— А их и не будет. — Уверенно заявляет Адриан.
— Ты плохо знаешь Роберта. Он способен на многое.
— Мелинда, меня огорчает твоя неуверенность во мне. — Адриан допивает свой кофе и ставит чашку на журнальный столик.
— Это не неуверенность, — торопливо запротестовала я. — Но...
— Никаких «но». Ничего и никого не бойся. А если кто-то осмелится нас потревожить, тогда придется уже не разговоры вести с этими обреченными, а воспользоваться грубой силой. — Адриан улыбнулся лишь уголком губ.
— Но не стоит вдаваться в крайности, хорошо?

Адриан подвигается ближе ко мне и неторопливо целует. Я отставляю свою чашку в сторону.

Он берет мое лицо в свои руки и целует более настойчиво. Мое сердце начинает учащенно биться и кажется, что оно увеличилось, как минимум, вдвое.

Я начинаю понимать, к чему вся эта химия между нами может привести.

Адриан резко отстраняется, но его губы находятся в считанных сантиметрах от моих, а голубые глаза пристально смотрят на меня.

— Думаю, нам надо остановиться, — шепчет Адриан.

Я его мнения совершенно не разделяла. Мне отчаянно хотелось продолжения, хотелось узнать: какого это — быть с мужчиной.

Несомненно, для моих шестнадцати лет, подобный опыт еще рано познавать, но я ничего не могу поделать со своими желаниями.

Крепко хватаюсь за предплечья Адриана, словно боясь, что он сейчас уйдет.

— Давай попробуем, — едва слышно произношу я.
— Мелинда, — Адриан целует меня в висок, — еще рано... Для тебя.
— Нет, вовсе нет. — Мое возражение звучит неубедительно.
— Лучше немного подождать. — Адриан с превеликой неохотой встает с дивана.

Чувствую себя какой-то грязной совратительницей. Ну, зачем? Зачем я все это затеяла? Все же очевидно
— я для него лишь ребенок, и он не расценивает меня как девушку.

Поднимаюсь в свою спальню с каким-то скверным чувством внутри.

Но одно небольшое наблюдение заставило меня забыть о всей нелепости сложившейся ситуации.

Адриан перед сном пошел в ванную, а я как всегда расстилала постель.

— Мелинда, подай мне футболку. — Просит он.

Беру его футболку, что лежала на стуле, и подхожу к дверям ванной комнаты, в которых уже стоит Адриан в одном полотенце.

— Держи.
— Спасибо.

Он поворачивается ко мне спиной и я замечаю на ней множество глубоких шрамов. Такое ощущение, что Адриана исполосовали какой-то лозиной или даже кнутом.

Хоть я и увидела эти жуткие отметины мельком, они достаточно ярко запечатлелись в моей памяти.

Если это последствия воспитания в детстве, то подобный метод не то что негуманный, он жестокий.

Меня всю передернуло от увиденного. Мои родители никогда меня не били, и поэтому я не понимаю, как такое вообще можно делать с детьми.

Ложусь в постель и терпеливо жду Адриана. Странно, почему я не видела этих ужасных шрамов раньше?

В конце концов, Адриан выходит из ванной.

Возможно, я поступаю, в какой-то мере, не тактично, но мне важно знать, что с ним случилось.

Если мы постепенно не будем открываться друг перед другом, то в дальнейшем ничего хорошего не получится.

— Чего ты такая задумчивая? — Спрашивает Адриан, ложась рядом.
— Можно тебе задать один вопрос? — Крепко сжимаю уголок одеяла.
— Да, конечно, задавай. — Адриан поворачивается лицом ко мне.
— Что за шрамы у тебя на спине? — Глубоко вздыхаю.

Адриан облизывает свои пересохшие губы. Вижу, как он постепенно приходит в напряжение. Я сажусь вслед за ним и сжимаю одеяло так, что мои пальцы немеют.

Не могу понять эмоций Адриана, словно мы вернулись в самое начало, когда он был просто учителем, а я — ученицей.

— Мелинда, тебе не стоит знать этого. — Адриан хмурится.
— Но почему?
— Потому что это будет вызывать жалость, а я этого не смогу вынести по отношению к себе.
— Я не могу понять: почему тебе противно сострадание окружающих? Ведь принимать поддержку людей вполне нормально.
— А я этого не люблю. Да, я не такой, как все. — Несколько резко заявляет Адриан.
— Расскажи, — прошу я.
— Послушай, мне не хочется нагружать тебя своими проблемами. — Более мягко произносит Адриан.
— Но ты же понимаешь, что мы не сдвинемся с мертвой точки, если будем все держать в тайне.
— Мелинда, мы не на той стадии, чтобы вот так открываться. Прости.

Адриан повернулся ко мне спиной, так и не дав желаемого ответа.

Глава 23

Вся эта неделя прошла в сплошном напряжении. Я никак не могла сосредоточиться на учёбе и всё думала о жутких увечьях Адриана.

 Я была не в силах понять, что мною руководствуется: любопытство или желание помочь. Наверное, и то, и другое.

 Представляю, насколько Адриану было физически больно и мне мгновенно становится нехорошо.

 Адриан не выносит, когда его жалеют — это я уже усвоила. Но я могу понять его чувства, он слишком усердно хочет оградить себя от эмоций внешнего окружения.

 Он и так болен, и без родителей, а здесь еще и эта напасть.

 Мама с папой должны скоро приехать и мне не хочется, чтобы я и Адриан отдалились друг от друга, так и не поговорив.

 Настал вечер воскресенья, завтра мои родители уже вернутся домой.

 Сижу на заднем дворе, укрывшись пледом, с чашкой горячего шоколада в руках.

 Почему-то меня одолела ужасная меланхоличность. Впрочем, учитывая всю ту ситуацию, в которую я попала, подобное состояние меня нисколько не удивило.

 Вскоре ко мне пришел Адриан. Он явно работал, так как был еще в очках для чтения.

— Ты чего здесь сидишь? Заболеешь, — Адриан сурово на меня смотрит.

— Мне не холодно, в этом году ноябрь достаточно теплый.

 Мое возражение Адриана не очень убедило. Он сел рядом и обнял меня.

— Ты в последнее время какая-то задумчивая и даже грустная, что-то произошло?

 Я делаю глоток горячего шоколада и протягиваю кружку Адриану. Он отпивает совсем чуть-чуть и продолжает вопросительно на меня смотреть.

— Так ты расскажешь, что тебя тревожит?

— А ты? — нерешительно поднимаю взгляд на Адриана.

— Что я? — он снимает очки и трет переносицу.

— Расскажешь, что с тобой случилось?

— Мелинда, — в его голосе отчетливо слышна боль. — Если ты о шрамах, то давай не будем касаться этой темы.

— Поверь, я уважаю твое личное пространство, но нельзя накопившуюся боль держать в себе.

— Со мной всё хорошо, и пусть эта тема останется закрытой, — Адриан начинает злиться.

— Как скажешь, но знай: если захочешь поговорить, я всегда рядом.

 Адриан постепенно оттаивает и слабо мне улыбается.

— Спасибо, — он целует меня в губы.

— Я очень тебя люблю и беспокоюсь о тебе. Не забывай об этом, — шепчу и прерывисто дышу.

— Не забуду, — Адриан ставит мою кружку на пол и берет меня на руки.

— Что ты делаешь? — обвиваю руки вокруг его шеи, чтобы не упасть.

— То, чего не следует делать, но мне уже не под силу сопротивляться.

 Адриан вносит меня в дом и шествует в спальню, которая за эти две недели стала нашей общей.

— Ты не боишься?

 Я уверенно мотаю головой. Адриан улыбается и целует меня в лоб.

 Лишь от одного его поцелуя по всему моему телу словно проходится волна обжигающего наслаждения.

 Адриан осторожно ставит меня на ноги у кровати и, склонившись, продолжает целовать.

 Мое сердце заходится в приятном трепете, словно оно превратилось в птицу.

 Адриан смотрит в мои глаза, и моя кожа укрывается мурашками. Он очень красив, и эта красота даже причиняет боль.

 В животе витают бабочки, и я не могу унять дрожь во всем своем теле.

 Адриан поворачивает меня к себе спиной и принимается осторожно снимать мою кофту. Во рту пересыхает, а дыхание становится тяжелым и сбивчивым.

 Он целует мое плечо и отбрасывает кофту в сторону.

 Стараюсь оставаться спокойной, но это уже невозможно.

— Всё хорошо? — тихо спрашивает Адриан и аккуратно кусает мочку моего уха.

 Этот жест отдается пульсирующим жаром внизу моего живота.

— Да, конечно, — дрожащим голосом отвечаю я.

 Чувствую его улыбку и сама невольно усмехаюсь.

 Адриан ловким движением расстегивает замочек моего лифчика, и я прихожу в смущение.

 Мои руки так и тянутся прикрыть голую грудь, но Адриан не позволяет этого сделать.

— Не нужно, — он целует меня в шею и ладонями сжимает мою грудь.

 Я вздыхаю и кажется, будто сердце подскочило к самому горлу от возбуждения.

 Длинные пальцы Адриана сжимают мои соски, и я едва могу удержать стон.

— Не подавляй свои чувства, — он одаривает поцелуем мой висок и поворачивает к себе лицом.

— Я буду осторожен, обещаю. Мне не хочется, чтобы ты жалела о том, что здесь произойдёт, — Адриан еще раз меня целует. — Ляг на постель.

 Я послушно выполняю просьбу. Адриан медленно снимает с меня джинсы, и я остаюсь в одних трусиках.

Чувствую, как мои щеки начинают гореть. Мне так стыдно и даже немного неуютно.

 Адриан буквально сдирает с себя футболку и я наконец могу зрительно насладиться его крепким телом. Он взбирается на кровать и нависает надо мною. Его жесткая грудь касается моей.

Адриан целует меня со страстью и каким-то странным порывом. Так он меня еще ни разу не целовал.

 Я обнимаю его за широкие плечи и притягиваю к себе как можно ближе.

 Адриан плавно опускается ниже: к моему подбородку, шее, яремной впадине.

 Он бросает на меня быстрый взгляд, а затем принимается своими губами и языком мучить мои соски.

 Я запускаю пальцы в его густые волосы, и глаза сами собой закрываются от удовольствия.

 Адриан губами оттягивает мои соски, покусывает их и просто доводит своими ласками меня до полнейшего и такого сладкого исступления.

 Затем он опускается еще ниже, и я начинаю нервничать.

— Тебе нечего боятся, — успокаивает меня Адриан и целует в живот.

 Сжимаю подушки и с замиранием в сердце жду его следующих шагов.

 Он садится на колени и снимает мои трусики. Мне отчаянно хочется укрыться одеялом, чтобы Адриан не видел меня голой.

— Ты очень красивая, не стыдись своей наготы, — уверяет он и кладет мою ногу себе на плечо.

— Что... Что ты делаешь? — в панике спрашиваю я.

— Тебе понравится, — Адриан несколько лукаво улыбается и целует сначала низ моего живота, а затем половые губы.

 У меня мгновенно перехватывает дыхание, а тело выгибается дугой.

 Язык Адриана принимается совершать непостижимые уму вещи.

 Стоны вырываются из моего горла, и я еще крепче сжимаю подушки.

 Адриан продолжает мучить меня. Кажется, что все внутренности сжимаются в тугой узел. Это потрясающая тяжесть становится приятной.

 Все чувства смешиваются в сплошной клубок, и я не знаю, чего мне следует ожидать в следующую секунду.

 Язык Адриан просто беспощаден и в какой-то момент мое тело пронзает восхитительное чувство: создается впечатление, будто я падаю куда-то в низ. Губы пересыхают, а в ушах нарастает шум.

 Адриан смотрит на меня, а я не могу прийти в себя. Но вскоре пелена рассевается и я вижу, как Адриан раздевается и вынимает из кармана своих брюк презерватив.

— Ты в порядке? — мужчина целует меня.

— Да, это было так необыкновенно, — облизываю губы.

 Адриан улыбается и принимается надевать презерватив на свой член.

 На смену моему блаженству приходит страх.

— Что случилось? — Адриан хмурится.

 Я толком не могу сформулировать свою мысль, но он всё понимает без слов.

— Ты тоже расширишься, так что, не бойся.

— Хорошо, я постараюсь.

 Адриан проводит костяшками пальцев по моей щеке.

— Будет лишь чуть-чуть больно, но всё пройдет.

 Я глубоко вздыхаю.

 Адриан удобней устраивается между моих ног и переносит тяжесть своего веса на руки. Наши лица находятся в нескольких миллиметрах друг от друга.

— Расслабься, так будет легче, — предупреждает Адриан.

Я безоговорочно повинуюсь, хоть это было и нелегко сделать. Он целует мои губы и принимается медленно, с осторожностью входить в меня.

 Боли я не испытывала, но стало довольно неприятно. Берусь за предплечья Адриана, и он входит еще глубже. Секунда промедления и он проникает до самого упора.

 Я всем телом прижимаюсь к Адриану и сильно прикусываю свою нижнюю губу.

 Боль пронзает меня и выводит из полнейшего равновесия. Я вся напрягаюсь, позабыв о наставлениях Адриана. Эта давящая боль заставляет забыть меня обо всем вокруг.

 Адриан продолжает целовать мои губы, пытаясь отвлечь от дискомфорта.

 Кажется, что проходит целая вечность, пока я привыкаю к новым, совершенно не знакомым мне чувствам.

— Ты готова? — Адриан обеспокоено смотрит на меня.

— Да.

 Он медлит, затем делает первый толчок, и я вздрагиваю. Теперь становится еще больней.

— Всё пройдет, будь уверена, — Адриан проводит кончиком языка вдоль моей шеи и принимается осторожно двигаться внутри меня.

 Буквально впиваюсь ногтями в его плечи и стараюсь терпеть.

 Когда движения становятся чуть быстрей, саднящая боль внизу живота начинает немного слабнуть. Возможно, я просто к ней привыкла и поэтому не замечала ее.

 Адриан целует мою грудь, сжимает ее и не перестает двигаться.

 Вскоре толчки становятся еще быстрей. Адриан прижимает мои руки к подушкам, и мы непрерывно смотрим друг на друга.

Темп движений возрастает и у меня просто голова начинает идти кругом.

Чувствую уже знакомое напряжение, что сковывает мое тело.

 На лбу Адриана вздувается жилка, а голубые глаза окончательно темнеют и кажутся какими-то серыми.

 С каждым новым толчком кажется, будто я поднимаюсь всё выше и выше.

Адриан сцепляет свои зубы и двигается безумно быстро. Напряжение продолжает возрастать, и я хочу от него поскорей избавиться.

 Адриан утыкается носом в мою шею, я слышу его тяжелое дыхание.

Одна его рука проскальзывает под мою поясницу, и он входит еще глубже, чем прежде.

 Я больше не могу терпеть этого безумства. Адриан не перестает вести эту сладкую погоню, и в какой-то момент я, словно срываюсь вниз.

По моему телу проходится приятная волна наслаждения.

 Адриан совершает еще несколько толчков и замирает, испуская глухой стон.

Глава 24

Моя голова покоится на груди Адриана. Его пальцы выводят на моей спине незамысловатые узоры, от чего по коже проходятся мурашки, а дух просто перехватывает.

Мы лежим в абсолютной тишине, что лишь иногда нарушается нашим ровным дыханием.

— Эти шрамы — последствие воспитания моего отца, — внезапно произнес Адриан.

Из-за услышанного я не могу ничего ответить — мое горло сковала какая-то необъяснимая боль.

— Он меня ненавидел, — черные брови Адриана сходятся на переносице от неприятных воспоминаний. — Отец всегда считал, что я не его сын, но это полнейшая чушь. Мы были с ним схожи, как две капли воды.

 Сжимаю руку Адриана и нежно целую его в плечо.

— У моего отца была небольшая конюшня. Чтобы лошади были дисциплинированные, он часто бил их кнутом. Именно им отец избивал и меня.

 Я прислоняю руку к своему рту, чтобы сдержать крик, который застрял где-то в гортани.

— Особенно, — продолжил Адриан. — Он был не в духе после эпилептического припадка. Мама ничего не могла поделать, впрочем, особо и не старалась. В общем, вот такое у меня было детство, — Адриан грустно улыбнулся. — Как-то произошел случай, который я никогда не забуду, как бы и не старался. Это произошло за несколько месяцев до гибели родителей. Мне было одиннадцать лет. Я не нарочно поцарапал папину машину своим велосипедом. Царапина оказалась небольшой, но этого вполне хватило, чтобы я получил хорошую трепку. Тогда отец меня избил до полусмерти. Это был мой самый болезненный... опыт. Помимо боли, я помню, как громко плакала мама, моя спина просто превратилась в кровавое месиво.

 Мое сердце начало ускоренно биться, а на глаза навернулись слезы.

Как же так можно?! Господи, избивать собственного ребенка. Это... Это отвратительно, жесотко и низко.

— Родители погибли в автокатастрофе. Я остался жить с бабушкой. Мы жили едва-едва сводя концы с концами. Лишь когда мне исполнилось восемнадцать, я узнал, что папа оставил мне всё свое наследство. Такое ощущение, словно он знал, что вот-вот погибнет. Думаю, в такой способ он хотел не искупить вину, а приобрести для себя индульгенцию, — в голосе Адриана слышалась ирония.

Я невольно всхлипнула.

— Мелинда? — Адриан прижимает меня к себе крепче. — Не нужно плакать, пожалуйста, — он целует меня в макушку.

 Я утираю слезы тыльной стороной ладони.

— Мне так жаль, — шмыгаю носом.

— Не плачь, ты же знаешь, я не выношу жалости по отношению к себе.

— Я знаю, но ничего не могу поделать.

— Всё это уже в далеком прошлом, так что не стоит лишний раз вспоминать. Даже не знаю, зачем я завел этот чертов разговор. Просто на меня что-то нахлынуло.

— Но как ты живешь с этим?

— Довольно свободно. Мне всё равно этого никогда не забыть, поэтому я и не стараюсь прийти к этому.

— Адриан, теперь всё изменилось, я всегда буду рядом, слышишь? Никто не причинит тебе боли, — целую его в грудь.

— Ох, Мелинда, единственный человек, который сможет мне причинить боль, так это ты, — Адриан пожимает плечами.

— Значит, этого тем более не случится, — уверяю я.

***

 Родители приехали в понедельник вечером. Именно с их приездом время начало бежать с неумолимой быстротой.

 Мама сразу же заметила, что я как-то изменилась. Как оказалось, держаться от Адриана на расстоянии очень сложно, а скрывать свои чувства тем более.

 И я, и он лишний раз в школе или дома не смотрели друг на друга.

 Адриан сильно переживал за меня. Он боялся, что я со стороны родителей буду ощущать давление и упреки, если они узнают о наших отношениях.

 Мой папа очень вспыльчивый человек и порой непредсказуемый. Поэтому предугадать его реакцию практически невозможно.

 В общем, мы с Адрианом решили пока что держать наши отношения в тайне.

 Нужно время, чтобы подготовить моих родителей.

В школе я и Адриан общались исключительно на счет урока всемирной литературы и не более, конечно же, не забывая про официальный тон. Думаю, никому даже в голову не сможет прийти мысль, что между нами что-то есть.

Роберт так и не давал о себе знать, но всё равно я уверена, что он еще появится в моей жизни.

С Адрианом вне учебного заведения я виделась очень редко. У него гора своей работы, а у меня куча уроков.

 Но мы прекрасно понимали, что это лишь временные затруднения и это здорово бодрило.

 Не успела я оглянуться, как настала зима. Теперь моя школа буквально гудела о грядущем рождественском бале.

Подобный бал стал для нас чем-то вроде традиции. За весь учебный год у нас проводят два бала: зимний и весенний.

Подобный праздник устраивается лишь для старшеклассников. Поэтому это — мой первый бал.

 До него оставалось еще две недели, а подготовка шла полным ходом.

 Сижу в столовой и перечитываю домашнюю работу по истории. Есть мне не хотелось, я пришла сюда лишь за компанию с Эмили. Она стоит в очереди, ну а я скучаю, сидя за столиком.

Внезапно в столовую входит Адриан. Обычно он сюда не заглядывает, так как не является поклонником школьной пищи.

 Сегодня Адриан, как и всегда, был безупречно одет: бардового цвета рубашка (как оказалось, у него в гардеробной их более полсотни), черные брюки и кожаные ботинки.

 Лишь от одного взгляда на него у меня внутри что-то словно обрывается, а сердце вот-вот готово начать отбивать чечетку.

 Начинаю ерзать на стуле. Пытаюсь успокоиться, но это сложно.

 Адриан быстро находит меня взглядом и стремительно подходит к моему столику.

— Мисс Браун, — он приветственно кивает.

— Мистер Эванс, — киваю в ответ.

— Будьте добры, после уроков зайдите ко мне, — он едва заметно усмехается.

— Да, хорошо, а зачем?

— По личному делу, — в его голубых глазах пляшут искры.

— Хорошо, зайду.

Адриан уходит и ко мне возвращается Эмили.

— Чего от тебя Эванс хотел?

— Неважно, — отмахиваюсь.

 Своей подруге про развитие отношений с Адрианом я ничего не рассказывала. Наши взаимоотношения — запрет, и знать о нем кому-либо незачем.

 По окончанию всех уроков, я отправилась в кабинет всемирной литературы.

Адриан сидел за столом и перебирал какие-то тетради.

— Привет, — робко произношу я.

 Он смотрит на меня и широко улыбается.

— Закрой дверь на замок, ключи в дверях, — просит Адриан.

 Я делаю, как мне было велено.

 Не успеваю ничего понять, как он срывается с места, подходит ко мне и прижимает к стене.

— Я соскучился, — пламенно шепчет Адриан и целует меня.

Я буквально задыхаюсь под напором его жарких поцелуев.

— Стой, стой, — лепечу, точно в горячке. — Мы же в школе.

— Знаю, но мы уже месяц нормально не можем увидеться, — Адриан целует меня, покусывая мою нижнюю губу.

— Подожди, — упираюсь руками в его широкую грудь. — Ты лучше скажи, были ли у тебя припадки?

 Адриан смотрит на меня и вздыхает.

— Всего три, — спокойно отвечает он.

— Три? — в ужасе переспрашиваю я.

— Мелинда, всё хорошо, я могу позаботиться о себе, — Адриан крепко целует меня.

— Постой, только не в школе, — прошу я.

— Да, прости, — он тяжело дышит. — Просто я устал. Постоянно вижу тебя, но не могу прикоснуться, это выводит из равновесия, — Адриан легко целует меня в лоб.

 Когда мы приходим в полнейший порядок, и я наконец могу нормальным голосом спросить:

— А зачем ты меня позвал?

Адриан садится за учительский стол и садит меня к себе на руки.

— Завтра выходной, и я хочу, чтобы ты провела его со мною, — Адриан заправляет прядь волос мне за ухо.

— Я не знаю, если получится, — опускаю взгляд вниз.

— Мне бы очень хотелось именно завтрашний день провести с тобой, — Адриан целует пальцы моей правой руки.

— Почему?

 Он наклоняется ко мне и тихо шепчет на ухо:

— Потому что завтра у меня день рождения.    

Глава 25

 Что можно подарить взрослому мужчине? С этим, казалось бы, легчайшим вопросом я маялась весь следующий день.

 В отличие от меня, мои родители совершенно не переживали по этому поводу. Конечно, они знают Адриана значительно дольше, и им было гораздо проще определиться с выбором подарка.

 Мама решила подарить весьма дорогие запонки. Да, я видела, Адриан любит носить подобные украшения, но лишь от матери я узнала, что он их просто обожает.

Папа, в свою очередь, приобрел сборник стихов какого-то немецкого поэта. Коллекционное издание и, по словам папы, это весьма полезный подарок.

 Я в этом ни капли не сомневаюсь, но что делать мне? Для меня выбирать подарок — пытка. Я в этом деле никогда не отличалась особой оригинальностью.

 Под предлогом, что я ухожу гулять с Эмили, я отправилась на поиски пресловутого подарка.

Где-то до обеда я буквально обыскивала все возможные магазины. Но ничего нельзя было подарить: попадалась сплошная безвкусица и просто всякий бред. Ни черта хорошего! Я и переживала, и злилась, и просто начала паниковать.

В конце концов, когда я потеряла всякую надежду, то нашла прекрасные наручные часы. Где-то я слышала, что такие вещи нельзя использовать в качестве подарка, но я не верю во все эти дурацкие приметы.

 Продавец упаковал часы в хороший кожаный футляр, и теперь они были похожи на настоящий презент. Что же, половина работы сделана, осталось дело за малым — отпроситься у родителей.

 Когда я пришла домой, Адриан уже был там. Подарок я поспешно спрятала в свою сумку, чтобы он не увидел его раньше времени.

 Адриан сидел с моим отцом и пил вино, а мама что-то готовила на кухне.

Наш частый гость подаркам моих родителей был рад, точно малый ребенок.

— Поздравляю, — сдержанно произношу я и пожимаю руку Адриана.

— Спасибо, — он скупо улыбнулся.

 Я поднялась к себе и принялась потихоньку собираться. Хотелось одеться как-то по-особенному, но родители непременно что-то заподозрят.

 Собиралась я довольно долго и достаточно методично. Мне ужасно хотелось понравиться Адриану, тем более сегодня.

 Я надела шелковое лилового цвета  платье до колен с бретельками, которые на спине скрещиваются между собой.

 В нем не было ничего особенного, но в этом платье я выглядела достаточно хорошо, и оно прекрасно подчеркивало мою грудь.

 Волосы я собрала в высокий тугой хвост. Глаза и губы чуть-чуть подкрасила.

 Когда я спустилась вниз, Адриана, конечно же, давно уже не было.

— Мелинда? — папа непонимающе смотрит на меня. — А куда ты собралась?

— Пап, я с Эмили иду к нашей общей подруге на день рождения. После праздника переночую у Эмили. Всё будет хорошо, тебе и маме не стоит переживать.

— Хорошо, иди развейся, ты и так вечно погружена в книги и учебу. Только будь максимально осторожна, договорились?

— Конечно.

 Папа поцеловал меня в лоб, и я счастливая направилась к Адриану.

По пути я поговорила с Эмили и попросила ее прикрыть меня. Подруга начала задавать мне массу вопросов, но я заверила, что всё ей расскажу как-нибудь потом.

 Когда я уже подошла к дому Адриана, мои колени начали дрожать, а по телу пронеслась легкая волна возбуждения и предвкушения.

 Не успела я постучать в дверь, как она тут же открылась. Адриан стоял в черной рубашке с распахнутым воротом и джинсах.

 Когда он увидел меня, то пришел в замешательство. Его взгляд скользнул вдоль моего пальто, а когда я его сняла в прихожей, Адриан вовсе застыл на месте.

— С тобой всё хорошо?

 Адриан облизнул свои пересохшие губы и вздохнул.

— Да, — хрипло произнес он.

Я вынула из сумки подарок и протянула его Адриану.

— С днем рождения тебя. Я не многословна и не умею произносить красивых речей, просто желаю тебе крепкого здоровья, — становлюсь на цыпочки и целую Адриана в гладко выбритую щеку.

— Спасибо, — он откашлялся и принялся распаковывать подарок. — Часы? Я искал именно эти черт знает сколько! — Адриан с благодарностью целует меня.

— Мне приятно, что я угадала с подарком.

— Я в восторге! Но они же дорогие!

— Пустяки, — обвиваю руки вокруг шеи Адриана.

— Нам лучше не спешить сейчас, иначе я уже не остановлюсь, — шепчет Адриан, отстраняясь от меня. — Нас еще ждет ужин.

 Адриан берет меня за руку и ведет на кухню. Стол заставлен различными блюдами.

— Ты сам готовил? — изумленно спрашиваю я.

— Да, а кто же еще? — Адриан усмехается и садит меня за стол. — Еще раз хочу тебе выразить свою благодарность за часы, — он целует меня в макушку и надевает подарок себе на руку.

— Кто тебя еще сегодня поздравил?

— Ты, Дэвид, Элеонора, Сайлаз и Джек, — ответил Адриан, насыпая мне в тарелку овощной салат.

— Джек?

— Друг. Я с ним на тренировки хожу, — пояснил он.

— Хм... Как много у тебя знакомых.

— Самая малость, — Адриан принимается охотно ужинать.

 Я следую его примеру.

— Ты сегодня просто необыкновенно выглядишь.

— Спасибо, — мои щеки заливаются румянцем. — Ты слышал, что у нас скоро состоится бал?

— Да, Сайлаз мне все ужи прожужжал. Я еще вынужден быть во время бала надзирателем, чтобы никто не затеял драку или не принес алкоголь. Просто глупость какая-то!

— Будет забавно на тебя посмотреть в столь ответственной роли, — усмехаюсь.

— А ты пойдешь? — Адриан принимается уплетать рыбу.

— Конечно. Это же будет мой первый бал.

 Адриан прекращает есть и наклоняется ко мне.

— Вот на тебя мне будет куда более любопытней посмотреть, — он целует меня за ухом.

 Я крепче сжимаю столовые приборы в своих руках.

— Мелинда, заешь что? К черту этот ужин, — Адриан берет меня на руки и несет на второй этаж.

 Не успеваем добраться до спальни, как оживает мобильник Адриана.

— Черт, — ругается он и ставит меня на ноги. — Подожди несколько минут, мне нужно ответить на звонок, — Адриан уходит прочь.

 Я сажусь на кровать и жду его прихода. Но проходит час, затем второй, а Адриан по-прежнему не возвращается. Я сдаюсь под натиском сильной сонливости и засыпаю.

  Глава 26

 Легкий, словно прикосновение крыльев бабочки, поцелуй в плечо заставляет меня проснуться. Часто моргаю и вижу перед собой Адриана. Он смотрит на меня, подперев свою голову рукой.

 Я сонно улыбаюсь, и Адриан целует меня в кончик носа.

— Доброе утро, — шепчет он.

— Доброе.

 Потягиваюсь в постели и замечаю, что я всё еще в платье.

— Прости, что всё так получилось, — Адриан несколько виновато опускает взгляд вниз.

— Тебе незачем извиняться, всё хорошо, — провожу рукой по взъерошенным после сна волосам Адриана.

— Просто мне звонили из университета, в котором я работал раньше. Поздравили с днем рождения и попросили вернуться на будущий год.

 Мое сердце мгновенно, буквально за какую-то ничтожную долю секунды начинает болезненно биться в груди.

— И каков был твой ответ? — стараюсь говорить ровным тоном.

— Я еще не дал его.

 Тут же вспоминаю слова Адриана, сказанные им в первый день его пребывания в моей школе. Он сказал, что будет работать у нас всего год. А что потом? Уедет? Оставит меня? Забудет?

 Каждый новый вопрос, что рождался у меня в голове, был страшнее предыдущего.

— Что с тобой? — Адриан хмурится.

— Нет, ничего. Всё в порядке, — вяло улыбаюсь.

 Мне не стоит говорить о своих переживаниях. Во всяком случае, я не имею на него никаких прав, и нет смысла устраивать допрос.

— Лжешь, — Адриан смотрит на меня прожигающим взглядом своих больших голубых глаз.

Черт! Как он догадался? Неужели у меня на лице написано, что я лгу? Бред! Вычислить мое вранье удавалось лишь иногда моей матери, но, видимо, этот список постепенно пополняется.

— Мелинда, что тебя так внезапно встревожило? — Адриан придвигается ко мне ближе.

— Ты говорил, что у нас в школе всего на год, а что будет дальше? Ты уедешь? Мы хоть будем видеться?

 Адриан облегченно вздыхает, словно он ожидал услышать вопрос гораздо серьезней.

— Тебе не стоит переживать по этому поводу. Даже если я не буду работать в твоей школе, это не говорит о том, что наши отношения прекратятся.

— Ты обещаешь? — с надеждой смотрю на Адриана.

— Конечно, — он одаривает меня доброй улыбкой и обнимает. — Как ты вообще могла подумать, что я вот так просто тебя брошу?

— Не знаю, прости, — глубоко вздыхаю.

— Всё будет хорошо, можешь в этом не сомневаться.

 Я крепче прижимаюсь к Адриану, и теплота его тела постепенно передается мне. Нас окутывает тишина и кажется, что время замедлило свой бег.

 Внезапно чувствую, как в мое бедро что-то упирается — я хмурюсь. Адриан лукаво улыбается, заметив мое замешательство.

— Иди в душ, а я пока разогрею завтрак. Думаю, ты помнишь, где у меня ванная? — он игриво смотрит на меня.

— Да, конечно.

 Мне безумно нравится интерьер его ванной комнаты. Обожаю синий цвет, он тут как никогда уместен.

 Стою под душем и никак не могу избавиться от мысли, что Адриан уедет работать в другой город.

 Я же и дня без него не выдержу. Или выдержу? Во всяком случае, я не очень хочу проводить эту проверку.

 Впрочем, мне свойственно думать и ожидать чего-то плохого. Не всегда, конечно, но бывает.

 Сейчас всё хорошо и это главное. Вот когда возникнут проблемы, тогда мы и начнем их решать. Думаю, глупо воображать себе преграды, которых, возможно, и не будет в дальнейшем.

Поток моих мыслей прерывает Адриан, который входит в душевую кабину.

 Я испытываю и смущение, и страх, и неловкость. Адриан притягивает меня к себе.

— Думаю, принять душ вместе быстрей и экономней, — он усмехнулся.

— Логичное предположение, — пытаюсь повторить мимику Адриана.

 Он наклоняется ко мне и целует. Я обнимаю его за плечи, и Адриан прижимает меня к стене. Кафель очень холодный, и я содрогаюсь от резкой смены температуры.

 Теперь под теплыми струями воды стоит только Адриан.

— Не могу больше терпеть, —  горячо шепчет он мне на ухо.

— Так и не нужно, — у меня перехватывает дыхание.

Адриана целует мою шею. По телу проходятся мурашки. Я закрываю от удовольствия глаза.

— Подожди секунду, — он целует уголок моего рта.

 Я сглатываю. Андриан достает с небольшой полочки пакетик с презервативом и быстрым движением

надевает его.

— Я буду осторожен, — Адриан проводит большим пальцем по моей щеке. — Обхвати мои бедра ногами, — просит он.

— Что? — непонимающе гляжу на Адриана.

— Просто обхвати мои бедра своими ногами, — повторяет он и улыбается — его явно забавляет моя неопытность.

 Я делаю, как мне было велено. Адриан поддерживает меня за ягодицы.

 Я тяжело дышу, и голова просто идет кругом. Неотрывно смотрю на Адриана. Вода каплями стекает по его прекрасному лицу.

 Он одной рукой проводит по своим темным влажным волосам, тем самым зачесывая их назад, но пара прядей всё равно падают на лоб.

 Адриан целует меня и медленно входит. Всё настолько ощутимо, что просто перехватывает дыхание.

 Я прижимаюсь к нему и обнимаю его за спину. Чувствую под своими пальцами множество бугорков продолговатой формы — шрамы.

 Адриан делает первый толчок, и мысли в моей голове окончательно путаются.

 Он находит мои губы и не прерывает поцелуя вовремя чувственных и неторопливых движений. Адриан прикусывает мою нижнюю губу и осторожно тянет ее на себя.

Я стону и крепче обхватываю ногами его бедра. Он целует мою грудь и обводит языком один, а затем и второй сосок.

 Я ужасно хочу изогнуться дугой навстречу ласкам Адриана, но мое тело зажато между его телом и холодной стеной.

 Толчки Адриана становятся быстрей и глубже. Я упираюсь лбом в его ключицу и облизываю свои губы.

 Слышу его хриплое и тяжелое дыхание. Он на секунду останавливается, приподнимает меня и начинает двигаться по-настоящему быстро. Я просто не в состоянии сдерживать в себе стоны, и они вырываются из моего горла один за другим.

 Адриан упирает свою руку в стену и продолжает свою беспощадную гонку.

 Внутри меня уже начинает нарастать знакомое чувство. В низу живота тяготит, и я отчаянно желаю избавиться от этого сладкого напряжения.

 Адриан проникает настолько глубоко, что я буквально падаю в пучину сногсшибательных ощущений.

 Адриан резко замирает и крепко сжимает меня в своих объятиях.

— Моя девочка, — выдыхает он и целует меня в висок.                       

  Глава 27

 Время с Адрианом стремительно убегало вперед. Не успевала я оглянуться, как день сменялся новым днем. Но эта быстротечность являлась не самой большой проблемой.

Дни стремятся вперед, и я с ужасом понимаю, что знаю про Адриана не так много, как бы мне хотелось. Я осведомлена про болезнь, про возникновение шрамов на спине Адриана и про то, что он друг моего отца. Этого катастрофически мало.

 Мы вместе чуть больше двух месяцев, а я ощущаю некоторую прохладу между мной и Адрианом.

Да, я уже знаю, что он достаточно замкнутый человек и не любит, чтобы его жалели. Но мне так хочется как можно больше узнать о его интересах, о его прошлом, о его мыслях и планах. Хочу знать, что его тревожит, и как я смогу помочь.

 Но из-за нагрузок в школе и проблематичности приходов к Адриану, (так как я не могу постоянно лгать родителям), мне никак не удается поговорить с ним.

 Но случай всё-таки представился, и благодаря ему я познала всю силу своей ревности и ревности Адриана.

 ***

 Пришло время бала. Но это не тот бал, который пропитан эпохой минувших веков, где принято ходить в шикарных пышных платьях с корсетом, а на головах заколоты шляпки с цветами и перьями. Хотя, я не прочь побывать на подобном празднике. Жаль, что в прошлое невозможно вернуться.

 Это просто школьная дискотека с какой-то определенной тематикой. Как по мне, весьма интересное развлечение, но до бала, к сожалению, ему еще очень и очень далеко.

На этот зимний праздник выпала тема 20-х годов прошлого века. Эпоха элегантных девушек и весьма опасных парней с оружием в чехле из-под скрипки.

 Канун намеченного праздника мы с Эмили провели у меня дома, создавая идеальные ретро-образы. С учетом того, что в 20-е годы женщины стремились быть наравне с мужчинами, нам пришлось искать костюмы, которые достаточно хорошо скрывали бы талию и грудь.

 Я решилась надеть платье, а Эмили — свободную рубашку и брюки черного цвета. Мое платье было прямого кроя, с ассиметричным подолом и заниженной талией. Рукава отсутствовали, а на спине был глубокий вырез, что доходил до самой поясницы. Наряд был выдержан по всем меркам начала прошлого века.

 Из аксессуаров мы с Эмили выбрали длинные бусы из жемчуга, которые обернули вокруг шеи несколько раз.

 Очень много времени ушло на макияж. Оказалось, чтобы сделать смоки айс, нужно хорошенько постараться. Но всё же задача была выполнена. Довершив образ ярко-красной помадой и сумочкой, я была готова отправиться в путь.

Вот когда мы оказались в школьном дворе, тогда всё и началось.

 Адриана я увидела, как только окинула взглядом собравшуюся у входа толпу учеников.

 Он стоял на крыльце в сером шерстяном пальто, которое было расстегнуто. На голове шляпа чуть сдвинута на бок, как у героя из черно-белых фильмов, которые так сильно любит моя мама.

 Из-под пальто выглядывала белая рубашка и, кажется, подтяжки, но я не была точно в этом уверена.

 Лишь когда я и Эмили оказались в холле, мне удалось по-достоинству оценить образ Адриана. Как оказалось, к всеобщей тематике праздника присоединились и преподаватели.

 Адриан действительно был в подтяжках, но даже они выглядели на нем достаточно сексуально. На голове так и осталась красоваться черная шляпа в тон к брюкам и туфлям.

Девушки бросали быстрые, полные восхищения взгляды на нашего учителя всемирной литературы. Эх, если бы они знали, что Адриан мой! Уверена, умерли бы от зависти, но я к этому не очень-то и стремлюсь.

— Черт, Эванс точно прибыл из 20-х, — бормотал кто-то позади меня.

 Когда я сдала свой плащ в гардеробную, то мгновенно ощутила на себе весьма пристальный, я бы сказала прожигающий, и неприятный взгляд.

 Да, он принадлежал Адриану. Он пристально посмотрел на мою обнаженную спину и грудь, которая, невзирая на свободный пошив платья, отчетливо выделялась.

 Адриан едва заметно покачал головой. Я не смогла понять, что именно он подразумевал под этим жестом.

 Сама дискотека разворачивалась в спортзале, который был прекрасно оформлен. На стенах виднелись различные фотографии с актерами 20-х годов. Столы уставлены пирамидами из бокалов, что заполнены безалкогольными напитками.

 Атмосфера витала просто потрясающая. Музыка заиграла в помещении, как только все собрались.

Я не очень люблю танцевать, но у меня было прекрасное настроение, и я позабыла о своей нелюбви. Но в этой смене принципов главную роль сыграло не только мое настроение.

 К нам пожаловал парень, который профессионально занимается танцами. Он когда-то учился в этой школе и решил подучить желающих парней и девушек танцевать. Так сказать, завучи позаботились о том, чтобы даже на дискотеке мы были чем-то заняты.

 В конце концов, очередь дошла и до меня. Танцор поцеловал мою руку и обаятельно улыбнулся.

— Мэтт, — представился он.

— Мелинда, — я немного засмущалась.

Мэтт обнял меня за талию и принялся вести. Ох, танцевал он божественно! Его движения плавные и уверенные. Я, по сравнению с Мэттом, была до ужаса неуклюжей, что смешило и огорчало — одновременно. 

 

 Мой восторг и необычайные ощущения моментально заглушил один пристальный взгляд, что принадлежал Адриану. Мужчина стоял у стола с напитками, скрестив руки на груди.

— Молодец, теперь ты начала хорошо двигаться, — хвалит Мэтт.

— Спасибо, — робко улыбаюсь.

 Танец оказался до невозможности мимолетным. Признаю, я бы не отказалась от еще одного. Мэтт вновь целует мою руку в знак благодарности и берет под опеку другую девушку.

 Смотрю в сторону, где еще совершенно недавно стоял Адриан — пусто.

— Ты кого-то ищешь? — спрашивает Эмили, буквально выныривая из толпы.

— Нет, тебе показалось, — слабо усмехаюсь.

 Адриана я не могла найти целый вечер, что начало меня беспокоить. Я уже стала опасаться того, что, возможно, у него случился очередной припадок.

Но, к моему счастью, Адриан вскоре вернулся в зал в компании миссис Бэнкс — учительницы тригонометрии.

 Я была совершенно сбита с толку. Что за детский сад? Способ мести?

 До окончания вечера эта парочка оставалась неразлучной. Такой злой я себя еще никогда и ни при каких обстоятельствах не чувствовала.

 Настроение в мгновение ока пропало, и я просто сидела за столиком, нервно постукивая пальцами по его поверхности.

 Мэтт, точно назойливая муха, вертелся вокруг меня, но я не обращала на него внимания.

 Когда Адриан начал танцевать с миссис Бэнкс, я не выдержала и просто ушла прочь, хорошенько задев его плечом.

 Забираю свой плащ и выхожу на улицу. С неба срывается снег и маленькими перышками ложится на землю.

 Я глубоко вздохнула и посмотрела себе под ноги. Адриан — взрослый человек, а ведет себя, как ребенок. Не нужно иметь много мозгов, чтобы понять, для чего был устроен весь этот цирк.

 Внезапно тяжелые руки легли на мои плечи. Я вздрогнула и резко обернулась — передо мной стоял Адриан.

 Я бесцеремонно отворачиваюсь и спешно покидаю школьный двор.

— Мелинда! Ты куда? — Адриан нагоняет меня.

— Домой, — бросаю я и продолжаю идти.

— Давай подвезу.

— Не нужно, миссис Бэнкс ты куда важнее, чем мне, — хмыкаю.

— Что? Но ведь это же ты начала первой любезничать с этим танцором.

— Да, и ты не стал пасти задних, — мои губы растягиваются в ироничной улыбке.

— Зато меня никто не лапал, — Адриан щурит глаза.

— Меня тоже, мы просто танцевали.

— Не имеет значения, — он прожигает меня взглядом своих больших голубых глаз, что сейчас стали синими от злости.

— Не имеет? Прекрасно! Просто прекрасно! — гнев буквально начинает кипеть во мне.

— Вот именно! — Адриан тоже переходит на повышенные тона.

— Что же, тогда я возвращаюсь обратно в школу, — шествую в противоположную сторону.

 Адриан хватает меня за руку и притягивает к себе.

— Нет, ты никуда не пойдешь, — теперь начинает злиться он.

— Это еще почему? — гордо вскидываю подбородок.

— Потому что я так сказал, — Адриан чуть не уверен в своих словах.

— Слабый аргумент, — пытаюсь освободиться.

— Господи, Мелинда, да потому, что я ревную, — выдыхает Адриан.

— Что? Ревнуешь? — замираю на месте. — Это я ревную, а ты играешься со мной, как кошка с мышкой.

— К черту, — шепчет он и впивается в мои губы жадным и властным поцелуем.   

Глава 28

 Что же, не успела я и оглянуться, как уже пришло время Рождества. И почему время порой бывает таким быстротечным? Ох, на этот вопрос я не знаю и, наверное, не узнаю ответа.

 Праздник в этом году обещал пройти просто волшебно потому, что я проведу его с Адрианом. Разве это не повод для радости?

 Отец решил пригласить его к нам, чтобы Адриан в праздничные дни не был в одиночестве. Я старательно скрывала свой восторг, но иногда мне кажется, что мама что-то подозревает. Только вот не знаю: догадывается ли она, к кому я питаю столь сильные чувства.

 Мы сидели на кухне и готовили рождественский ужин, а папа с Адрианом расчищали двор от снега, что буквально окутал город этой ночью.

— Мелинда, с тобой всё хорошо? — осторожно спрашивает мама.

— Да, а разве со мной что-то не так? — хмурюсь.

— Я, конечно, рада, что ты вся светишься от счастья, но могу я знать причину подобного явления?

 

 Я начала ерзать на стуле. Что мне следовало ответить? Не стоит лгать, иначе мама меня тут же раскусит, и всё лишь усугубится.

— Ну, у меня появился парень, — робко произношу я и крепко сжимаю нож, которым нарезала салат, в своей руке.

— Парень? — мама в изумлении. — И как давно?

— Два месяца, — еще тише отвечаю я.

— И кто он? — во взгляде мамы заметно любопытство.

 Вот здесь уже будет гораздо сложней.

— Ну, скажем, ты его знаешь лично, — уклончиво отвечаю я.

 Мама задумчиво смотрит куда-то сквозь пространство.

— Ведь это же не Роберт?

— Нет.

— Кто же это может быть?

— Я пока не могу сказать, но он тебе понравится, я уверена.

 Наш слегка щекотливый разговор с матерью прерывает вошедший отец.

— У Адриана снова припадок, — торопливо произносит он и хватает полотенце.

 Мой нож падает на стол. Видимо, всякий раз, как я буду слышать подобное заявление, моя реакция будет одна — страх.

— Пошли быстрее, — командует мама и бежит к выходу, папа вслед за ней.

 Мое тело начал бить сильный озноб. Я уже была готова на всех парах мчаться к Адриану, но всё же в последний момент остановила себя.

Адриан не хочет, чтобы мои родители вот так сразу всё узнали, поэтому я не хочу его огорчать. Он на это не заслужил ровно, как и на эту проклятую болезнь.

 На удивление, этот припадок минул значительно легче, чем предыдущие. Такая маленькая мелочь не могла меня не радовать.

 Адриан, конечно же, с помощью отца вошел в дом, но не шатаясь, и глаза не казались красными и какими-то безжизненными. Папа отвел его в спальню для гостей и, видимо, Адриан там и уснул.

 Ближе к обеду родители отправились в супермаркет за продуктами, которых не хватало для ужина. Я осталась дома и наряжала в гостиной елку. Праздничное настроение куда-то исчезло. Если честно, мне совершенно ничего не хотелось, просто лечь и всё.

— Мелинда? — я и не заметила, как Адриан появился на лестнице.

— Ну, зачем ты встал? Тебе лучше еще полежать.

— Со мной всё в порядке, это всего лишь припадок, — Адриан принялся спускаться.

— Для тебя это пустяки, а я еще не привыкла к этому.

— Прости, если в очередной раз напугал, — он целует меня в макушку.

— Всё хорошо, я обязательно привыкну, просто нужно чуть больше времени, — в своих словах я была абсолютно уверена.

— Давай я тебя помогу.

— Не нужно, я почти справилась.

 Адриан улыбается и рассматривает елку.

— У тебя верх не украшен.

— Туда я не достаю, мне нужен табурет.

— А говоришь, что справилась.

 Пока Адриан наряжал те участки елки, до которых мне не удалось добраться, я складывала в коробку уже не нужные игрушки.

— Знаешь, если честно, я не люблю Рождество, — внезапно сознался Адриан.

 Я ошарашено на него посмотрела. Как можно не любить Рождество? Подобное заявление меня озадачило и немного огорчило. Этот праздник любим всеми, насколько я знаю.

— Почему? — поинтересовалась я.

  Адриан вертит в руках шарик белого цвета, и его брови встречаются на переносице, придавая лицу некой задумчивости и грусти.

— Потому что в этот день погибли мои родители.

 Я словно застываю на месте. Небольшая фраза, а мгновенно заставляет над ней задуматься. Во мне начали бороться противоречивые чувства: радость и печаль.

 Радость за то, что Адриан постепенно начинает мне открываться и проявлять сове доверие. А печаль потому, что в его жизни совершенно нет светлых моментов.

— Прости, мне очень жаль, — я просто не знаю, что еще принято говорить в таких ситуациях.

— Всё нормально, не забивай себе этим голову. Вспомнил почему-то, забудь, — Адриан ободряюще улыбается, но по выражению лица заметно, что эта тема причиняет ему боль.

— Знаешь, давай в этот праздник не будем думать о плохом, — предлагаю я. — Пусть всё, что было, останется в очень и очень далеком прошлом, к которому мы не станем возвращаться.

— Весьма заманчивая идея, — Адриан подходит ко мне и целует в лоб.

 

 ***

 Ужин прошел, как никогда лучше. Конечно, я испытывала некоторую неловкость, но, думаю, это была лишь моя небольшая проблема.

 Просто мне вечно казалось, что папа и мама вот-вот нас разоблачат. Но стоит отдать должное Адриану. Невзирая на то, что он очень непростой человек, актер из него получился бы прекрасный и очень убедительный.

 Он ни коим образом не показал, что нас связывают какие-то особенные отношения.

— Мелинда, знаешь, что я совершенно недавно узнал? — неожиданно спросил папа.

— Что? — стараюсь максимальней сконцентрироваться на заведенном разговоре.

— У Роберта ведь есть сестра? — папа вопросительно на меня смотрит.

— Да, Энни, — я насторожилась.

 Замечаю, как мама начинает нервничать. Отец откашливается и пьет воду. Родители явно что-то знают, вне всякого сомнения.

 Адриан, из-за упоминания имени моего бывшего, мгновенно мрачнеет. Атмосфера за столом меняется в наносекунду.

— Впрочем, ничего такого, — папа делает еще один глоток воды.

— То есть? — прихожу в напряжение.

— Забудь, начал говорить о всяких бессмыслицах, — отец улыбается.

— Что стряслось? — не могу в себе унять нарастающую панику.

 Адриан под столом, незаметно для моих родителей сжимает мою коленку. Он явно хотел меня успокоить, но мне было не до этого.

— Ничего, — папа упорно не хочет говорить правду.

— Но ведь ты начал, говори уже до конца.

— Дорогая, — обращается ко мне мама, и Адриан убирает свою руку. — Давай поговорим об этом завтра, хорошо?

— Ловлю на слове, завтра непременно вернемся к этому разговору.

 Мама одобрительно кивает головой, и я чуть-чуть прихожу в себя.

 Бросаю быстрый взгляд в сторону Адриана — он зол. Но почему? С чего бы ему перебывать в подобном состоянии? Что вообще происходит?                

Глава 29

 Мама любезно согласилась выделить Адриану одну из гостевых комнат.

 

 Этот, казалось бы, непримечательный поступок в очередной раз доказывает то, что Адриан действительно является частью нашей семьи.

 До глубокой ночи я никак не могла уснуть. Подобная ситуация сложилась из-за минувшего вечера и разговора.

 Слова отца заставили меня не на шутку обеспокоиться. А резкая смена настроения Адриана вовсе сбила меня с толку. Да уж, вот тебе и Рождество.

 Если папа завтра не удосужится мне всё внятно рассказать, то придется самой идти в дом Роберта.

 Роберт... Как подумаю о нем, вовсе скверно становится. Ох, он очень злопамятен! Если мне и удастся избежать его мести, то Адриану точно не повезет. Черт! Впрочем, Адриан его не боится, но я всё равно не хочу, чтобы у него из-за меня были проблемы.

 Мама и папа давно уже спят. Адриан, наверное, тоже. Спускаюсь в гостиную и сажусь у камина, включив гирлянду на елке. Наблюдаю за мерцанием рождественских огоньков, и мимо воли погружаюсь в мрачные размышления.

 Интуиция мне подсказывает, что ничего безоблачно не бывает. И я не беру в счет болезнь Адриана и его прошлое, которое остается для меня в какой-то мере сплошной загадкой. Должно произойти что-то гораздо серьезней.

— Ты чего не спишь? — чувствую на своих плечах мужские руки.

 Оборачиваюсь и вижу, как Адриан садится рядом со мной, сложив ноги по-турецки.

— Что-то не хочется, — пожимаю плечами.

— Всё хорошо? — он смотрит на меня, как всегда, со всей серьезностью.

— Да. А как на счет тебя?

— Меня? А что со мной? — Адриан целует мою руку.

— Ты за ужином был зол.

— Хм, Мелинда, ты очень внимательна, — Адриан улыбается.

— Я серьезно, что с тобой случилось?

— Речь зашла о Роберте, — кратко отвечает он.

— О его сестре, — поправляю я.

— Да, но ты так изменилась в лице, услышав его имя, — Адриан хмурится и переводит свой взгляд на елку.

— Ты ведешь себя, как маленький ребенок. Дело не в Роберте, а в Энни. Она очень хорошая девочка и мне интересно, как у неё дела. Я давно с ней не виделась.

— И что ты намерена делать? — Адриан по-прежнему не смотрит на меня.

— В ближайшее время заглянуть к ней, — беззаботно отвечаю я.

— И к нему? — вижу, как Адриан начинает злиться.

— Да, ведь они живут в одном доме.

 Адриан в раздражении закатывает глаза.

— В чем проблема? — скрещиваю руки на груди.

— Ни в чем, за исключением того, что ты завтра наведаешься в гости к своему бывшему парню, — Адриан смотрит на меня и в призрении щурит свои глаза.

 Ну, почему все мужчины вне зависимости от возраста ведут себя, как малые дети?! У них этот период хоть когда-нибудь пройдет? Хотя, о чем это я? Это, видимо, врожденное.

Тяжело вздыхаю и изо всех сил стараюсь остаться спокойной. Адриан резко встает на ноги и подходит к окну, положив руки в карманы пижамных штанов.

— Ну, почему ты так сильно злишься? — несколько устало спрашиваю я.

— Я вовсе не злюсь, — он хмурится еще больше.

— Адриан, я всего лишь хочу увидеть Энни, что в этом такого? — мой шепот стал больше похож на шипение змеи.

— Да ничего, — Адриан бросает на меня гневный взгляд.

 Вновь тяжело вздыхаю. Ну вот и что мне с ним делать? Я не могу не пойти к Энни, даже если папа всё расскажет. Я обязана ее увидеть.

 Встаю с пола и подхожу к Адриану. Даже по его осанке не сложно догадаться, что он всё еще злится.

 Осторожно кладу свои ладони на его плечи, что слишком уж напряжены.

— Не сердись, — тихо прошу я.

 Ответа никакого не последовало.

— Знаешь, всё это выглядит весьма глупо и как-то по-детски, не находишь? Но если тебе так хочется продолжить этот бессмысленный спектакль, то, пожалуйста, я не буду тебе мешать.

 Разворачиваюсь и стремительно ухожу к себе в комнату. Такой взрослый, во всяком случае, взрослей меня, а ведет себя таким нелепым образом.

 Падаю на постель и укрываюсь одеялом, уткнувшись лицом в подушку. Детский сад! Что я такого сделала? Просто хочу встретиться с Энни, разве это преступление?

 Хотя, еще не известно, как бы я себя повела, будучи на месте Адриана. Но, во всяком случае, это ничего не меняет.

Поворачиваю голову на бок и вздрагиваю — Адриан уже лежит рядом со мной.

 Намеренно отворачиваюсь от него. Что же, я тоже не всегда бываю уступчивой и хорошей.

— Прости, ты права — я повел себя глупо, — Адриан пытается обнять меня, но я не позволяю этого сделать.

— Знаешь что, — шепчу я и сажусь на кровать. — Оставь свои извинения при себе, — шиплю.

 Адриан на мои слова лишь улыбнулся, что начало меня раздражать еще больше.

— Что смешного я сказала?

— Ты выглядишь очень милой, когда злишься, — Адриан проводит большим пальцем по моей щеке, что буквально пылала от гнева.

 Я невольно улыбаюсь, и злость сама собой исчезает.

— Прости, — Адриан целует меня.

 Я целую его в ответ, тем самым показывая, что прощаю.

 Затем всё завертелось, точно в вихре. Конечно, мы старались вести себя тихо, но нам едва это удавалось. Родители просто чудом ничего не услышали.

 Да, возможно, всё это выглядит слишком пошло, но когда я и Адриан слишком близко друг к другу, сложно себя сдерживать.

Когда всё закончилось, мы не спешили расставаться.

 Я положила голову на грудь Адриана и слушала его размеренное сердцебиение, проводя указательным пальцем по плоскому и накаченному животу.

— Мелинда, если ты хочешь пойти к этой девочке, то иди. Я не стану возражать, — внезапно заявляет Адриан.

 Я поднимаюсь на локтях, чтобы посмотреть на него и удостовериться в том, что мне это не послышалось.

— Правда?

— Да. Просто я действительно сглупил и хочу всё исправить.

 Я улыбаюсь и целую Адриана в подбородок.

— Я долгое время жил в одиночестве. Моя жизнь уже как-то устоялась. Я наперед знал, как пройдет каждый мой день, и настолько привык к этому, что и не желал большего. И вот совершенно внезапно появляешься ты, внося в мои серые будни яркие краски с оттенком непредсказуемости. Я не хочу рушить то, что между нами лишь начало строиться.  

— Но неужели на протяжении всего этого времени у тебя не было девушки, которую ты любил?

— Нет, — Адриан скупо улыбнулся. — Из-за болезни я возвел барьер, который никто не смог преодолеть, кроме тебя.

 Мне ужасно льстили слова, сказанные Адрианом. Они придавали мне какой-то уверенности и можно даже сказать — силы.

— В моей жизни была лишь работа, и разнообразие я находил в тренировках.

— Теперь всё изменится, — целую Адриана в грудь.

— Всё уже изменилось.

Глава 30 

 Ближе к утру Адриан всё же ушел к себе в спальню. Буквально через несколько минут после его ухода проснулся отец. Он всегда просыпается рано, это давно стало привычкой. Слава Богу, что никаких подозрений у него не возникло — Адриан скрылся за дверью своей комнаты быстрей, чем вышел папа.

 Я, плотней укутавшись в одеяло и обняв подушку, на которой совсем недавно лежал Адриан, уснула. Мы всю ночь болтали, ни разу не сомкнув глаз, поэтому я чувствовала себя слегка уставшей. А силы мне еще понадобятся, но это я осознаю чуть позже.

Я проснулась часам к десяти утра. Родители и Адриан уже сидели в гостиной и обменивались подарками. Если я не ошибаюсь, то мама подарила Адриану свитер, в котором он сейчас и сидит. Моих губ касается улыбка, а сердце заходится в приятном и трепетном экстазе.

 Сейчас Адриан выглядит таким домашним, таким... родным. Какой бы он ни был, а я люблю его всего со всеми его недостатками и достоинствами.

Эта мысль грела не только мое сердце, но и душу. Спускаюсь вниз и сажусь в кресло, ближе к отцу.

— С Рождеством, Мелинда, — произносит мама, и протягивает мне весьма увесистую коробку, обернутую в блестящую подарочную фольгу. — Это от нас с папой.

— Спасибо, — благодарю я и по очереди целую родителей.

— А этот небольшой подарок от меня, — внезапно заявляет Адриан.

 Я несколько ошарашено на него смотрю. Мы договаривались, что не станем дарить на Рождество друг другу подарки, чтобы не скомпрометировать самих же себя.

— Спасибо, — тихо благодарю я и слежу за реакцией родителей.

— Бери, Мелинда, не красиво отказываться, — произносит мама.

 Мне было более чем неловко, ведь подарок для Адриана у меня не подготовлен.

— Но у меня нет подарка для тебя, — несколько растерянно заявляю я.

— Пустяки, — Адриан улыбается. — Я дарю безвозмездно.

— Что же, я открою свои подарки потом, хочу сохранить интригу, — отставляю коробки в сторону.

— Как пожелаешь, пойдемте завтракать, — мама встала с дивана и направилась в кухню.

 Я многозначительно смотрю на отца, показывая этим, что не забыла о вчерашнем разговоре.

— Элеонора, вы с Адрианом идите, а я переговорю с Мелиндой, — заявил папа.

Мама на миг остановилась и посмотрела на меня с какой-то необъяснимой мне тревогой.

 Когда мы остались наедине, папа довольно долго не решался заговорить. Я видела, как он нервничал и отчаянно старался найти нужные слова.

— Папа, говори по существу, если ты не можешь подойти к теме издалека, — предлагаю я.

— Вот так сразу я не могу сказать, — отец наливает себе воды в стакан, что стоял на журнальном столике, но пить не стал.

— Я начинаю беспокоиться, что случилось?

 Папа встал с дивана и принялся ходить по гостиной, устремив свой задумчивый взгляд в пол.

— Мелинда, ты прекрасно знаешь, как мы с твоей матерью невзлюбили Роберта.

— С ним всё уже давно покончено, можешь не волноваться, — торопливо произношу я.

— Да-да, я это уже понял, но то, что ты сейчас услышишь от меня, тебя удивит.

— С чего ты взял? — мое беспокойство начало лишь нарастать, так как я не могла понять, к чему клонит отец.

 Папа ладонями потер свое лицо и тяжело вздохнул. Кажется, еще чуть-чуть и это томление доведет меня до сумасшествия.

— Полагаю, — внезапно начал отец. — Роберт сейчас нуждается именно в твоей поддержке.

 Да, услышанные мною слова не только удивили, но даже немного испугали. После того, как Роб со мной обошелся, я ни видеть, ни слышать его не хочу. Думаю, компания с фригидной ему придется не по душе.

— С чего ты это взял? Не буду я его поддерживать, — хмыкаю.

— Мелинда, иногда, в трудное время, важно забыть про обиды, неприязнь и помочь человеку, — мягким тоном заявляет папа.

— Я — не центр помощи всяким придуркам, — огрызаюсь.

— Мелинда, — папа чуть повысил тон. — В семье Роберта сейчас не лучшее времена, мы должны их поддержать.

— Пап, я вообще не понимаю, о чем ты говоришь, скажи прямо, в чем заключается проблема?

— Сестра Роберта умерла, — на выдохе отвечает отец.

 Я несколько мгновений просто смотрю на него и стараюсь переосмыслить услышанное. В этот момент какие-либо мысли отсутствовали, я ни о чем не думала, за исключением этой страшной фразы.

Затем, словно по щелчку, вопросы, ужасные картины, словно закружились в моей голове и, точно острыми осколками, впивались в мой рассудок.

Папа с тревогой и страхом смотрел на меня, а я просто отказывалась и мысленно отторгала эти гнусные слова, что не могли быть правдой.

— Что? — едва слышно спросила я.

— Дорогая, — папа сел рядом и крепко меня обнял, но я не шелохнулась.

— Что ты сказал? — я не узнавала собственного голоса.

— Энни умерла в конце минувшего месяца. У нее был рак, за помощью обратились слишком поздно, к тому же она ребенок, не думаю, что ей бы удалось справиться, если даже взрослые погибают, — папа говорил быстро, но я каждое его слово слышала достаточно четко.

— Бред, — шепчу я.

— Мне бы тоже хотелось в это не верить, но это правда.

 Я моргнула и ощутила, как по моим щекам скользнули слезы. Это чувство и вывело меня из минутной прострации.

  За год я успела привязаться к Энни. Она стала для меня в какой-то мере младшей сестрой. Она всегда была такой задорной, живой, талантливой и обаятельной.

 Да быть этого не может! Как Энни умерла, если она жить еще толком не научилась? Рак... Какое отвратительное слово.

 Господи, а я ведь в последнюю нашу встречу говорила ей о бледноте. Почему никто это не взял во внимание?! Почему это заметила только я?!

 Я начала и злиться, и плакать, и просто задыхаться от жгучей боли, что зародилась в моей груди. Умер не просто человек, о котором я слышала лишь с чьих-то слов, а девочка, с которой я была знакома, и которою любила.

У меня началась самая настоящая истерика. Отталкиваю отца и резко вскакиваю с кресла, утирая горькие слезы с глаз.

— Почему ты мне об этом сказал только сейчас? Ты знал об этом уже давно, верно?

— Да, знал, но, Мелинда, мы боялись тебя травмировать, — оправдывается папа.

— Что за чушь? Сколько бы вы еще молчали? Я бы всё равно узнала!

 Из кухни на крики выбежала мама и Адриан.

— Да, но мы хотели, чтобы это произошло, как можно позже.

— И вы решили лгать? — перевожу свирепый взгляд от матери к отцу.

— Нет, просто оградить тебя, — произносит мама.

— Вы же прекрасно знали, как я отношусь к ней, знали и всё равно молчали! — я уже совершенно не могла себя контролировать, мозг подчинялся лишь боли в сердце.

 Не жду каких-либо объяснений, а просто мчусь в свою комнату. Переодеваюсь, как можно быстрей, и, схватив куртку, спускаюсь в прихожую.

— Мелинда, ты куда? — в голосе отца слышна и паника, и нотка гнева.

— К Роберту, — бросаю я, и обуваю сапоги.

— Я с тобой, — отец появляется в прихожей.

— Не нужно, я сама справляюсь, — выхожу на улицу, громко хлопнув дверью.

 Делаю глубокий вдох, и в легкие тут же вторгается холодный воздух, что словно обжигает меня изнутри. Начинаю плакать еще сильней, и голова просто горит огнем.

 Я никогда не думала, что вот так вот отреагирую на смерть человека, которого я знала. Просто эта новость застала меня врасплох, и я проявила вот такую глупую импульсивность.

Вновь вытираю слезы руками и шествую вперед.

— Мелинда, стой! — слышу за своей спиной голос Адриана.

Не хочу останавливаться, ничего не хочу, кроме как побыстрей оказаться в доме Роберта.

— Мелинда! — Адриан нагоняет меня и крепко обнимает. — Подожди, куда ты пойдешь в таком состоянии?

— Пожалуйста, отпусти, — захлебываясь собственными слезами, прошу я.

— Никогда в жизни, — он целует меня в макушку.

— Адриан, пожалуйста, — отстраняюсь. — Мне нужно быть там.

 Адриан смотрит на меня с какой-то болью в глазах. Он чуть приоткрыл рот и беспомощно опустил руки.

— Мелинда, не уходи, — шепчет он.

— Адриан, ты ничего в этом не понимаешь. Энни — не была мне чужой.

— Я всё понимаю, и понимаю, чем это может кончиться, — на его лице мелькает тень обреченности или чего-то в этом роде.

— Что именно? — шмыгаю носом.

— Общее горе сближает людей, в каких бы отношениях они не были до этого.

— Не будь эгоистом, ему нужна поддержка. Его семье нужна эта чертова поддержка. Я не собираюсь возвращаться к Роберту. Адриан, иди в дом, ты раздет и можешь заболеть.

— Плевать! Ты же не бросишь меня? Мелинда, ты меня не бросишь? — Адриан берет мое лицо в свои руки и целует с таким трепетом, такой мольбой.

— Не брошу, — шепчу я.

— Пожалуйста, это будет слишком, — Адриан крепко меня обнимает.

— Я так с тобой никогда не поступлю, но мне пора.

 Он с неохотой отпускает меня и продолжает стоять на дороге, провожая взглядом.

 Начал срываться снег и где-то в глубине души я понимала, что только что попрощалась со своей мечтой и первой любовью, которая так и не успела окрепнуть.                    

Глава 31

 Настойчиво звоню в дверь. Я немного успокоилась, но всхлипы всё же иногда вырываются из моего горла.

Наконец, на пороге возникает Роберт. Я ничего не говорю, просто крепко его обнимаю и вновь начинаю сильно плакать.

Роб обнимает меня в ответ, и я чувствую, как его плечи тоже вздрагивают. Мы стоим черт знает сколько времени и никак не можем успокоиться.

 Я никогда не видела, чтобы Роберт плакал, это попросту казалось мне невозможным. Он всегда был горделив, простые чувства для него являлись чуждыми, но вот теперь Роберт снял все эти глупые маски и стал самим собой.

 Роб осторожно привел меня в гостиную, где мы и расположились. Я крепко сжимала в руках платок, который мне любезно предоставил мой бывший.

 Глаза от слез начали печь, но мне было абсолютно всё равно на эту глупую мелочь. Сижу совершенно неподвижно, словно статуя, и смотрю на пляшущие языки пламени в камине.

— А где родители? — мой голос звучит хрипло, даже несколько скрипуче и в какой-то мере потусторонне.

— На кладбище, — Роб не поднимал на меня своего взгляда, и всё время смотрел в пол, периодически вытирая с лица слезы.

— Почему ты мне не позвонил? — шмыгаю носом.

На губах Роберта появляется скудная улыбка.

— Мелинда, я обошелся с тобой не самым лучшим образом. Да, я засранец, но не наглец.

— Почему она... она так быстро? — мой голос вновь начинает дрожать, и я никак не могу связать слова в предложение. — Ведь с этой болезнью некоторые борются не одни год.

 Роб нервно потирает свои ладони и закусывает нижнюю губу, вижу, как по его лицу вновь скользнули слезы.

— Врачи сказали, что мы слишком поздно обратились, — на удивление, его голос звучал твердо.

— Но ведь можно было попытаться, — я никак не могла принять эту ядовитую мысль. Нет, это выше меня и моего понимания.

— Не в нашем случае, даже деньги и какие-либо связи были бессильны.

 Закрываю глаза и тихо вздыхаю, словно только что услышала свой собственный приговор.

 

— Она умерла на моих руках, — внезапно заявляет Роберт.

Я с ужасом и состраданием смотрю на него.

— Родители разговаривали с докторами, а я остался, и через несколько минут... — Он осекся и обхватил голову руками, точно обезумевший.

 Всё это похоже на какой-то кошмар, жуткий до дрожи во всем теле кошмар.

 Аккуратно подсаживаюсь к Роберту и обнимаю его за плечи. Я испытываю боль утраты, но она ничто в сравнении с его страданиями.

— Почему? — заходясь в рыданиях, спрашивает Роберт. — Почему именно она?

 Я прижимаю его голову к своей груди и поглаживаю бывшего по спине, словно маленького ребенка.

— Ей было всего четырнадцать, за что? — его голос надрывается и тонет в мучительных всхлипах и слезах.

 Я крепче прижимаю его к себе и вновь начинаю плакать. Это какое-то безумство! Безумство, что не имеет конца!

 Боюсь, всем нам понадобится не одни год, чтобы эта тема утратила силу причинять боль. Впрочем, это невозможно, она постоянно будет задевать струны наших чувств, мысленно возвращая к этому страшному дню.

 Я не старалась утешить Роберта, ведь это бесполезно, тем более полнейшее вранье. Нет смысла говорить, что всё будет хорошо, ведь это не так. Хорошо не станет никогда. Будет терпимо, но точно уж не так, как раньше.

 В такой ситуации какие-либо утешительные слова будут лишними и ненужными. Лучше просто побыть с человеком и постараться хотя бы частичку той боли, что он испытывает, впитать в себя и облегчить страдания.

 Прошел, наверное, ни один час. Мы лежали у камина и просто смотрели в потолок. Роберт крепко держал меня за руку.

 Постепенно тишина стала не тягостной, а скорей всего уместной. Мы были погружены в свои мысли, и никто из нас не говорил и слова.

 Но вот Роберт поднялся на локтях и внимательно на меня посмотрел. Его изумрудные глаза стали красными, прежней блеск исчез, и, казалось, в них осталась одна лишь пустота.

— Мелинда, — тихо обратился он.

— Что?

— Прости меня, пожалуйста. Я столько всего тебе наговорил тогда, на самом деле я никогда так не считал, правда. Ты очень хороший человек, и я, правда, тебя любил и люблю. Просто всё вышло как-то неправильно и глупо. Если ты с этим учителем и вам хорошо вместе, я только рад. Можешь не переживать, я ничего не собираюсь делать.

— Я тебя прощаю, я тоже не пай-девочка. Что было, то было. Ты знаешь, что я не могу долго держать обиду.

— Да, знаю, — Роб едва заметно улыбается.

 Внезапно зазвонил мой мобильный.

— Прости, я на несколько секунд, — встаю на ноги и, взяв телефон, выхожу в прихожую. Звонил Адриан.

Что-то случилось? Почему он звонит?

— Алло? — произношу я.

— Мелинда? Как ты? С тобой всё хорошо? Твои родители переживают. Они тебе звонили не один раз, — его тон серьезен.

— Черт, я не слышала. Я у Роберта, его родители еще не приехали с кладбища, и я всячески стараюсь поддержать.

— Вы одни? — Адриан явно шокирован.

— Да, — отвечаю я.

— Мелинда, диктуй адрес, я приеду за тобой.

— Не нужно за мной приезжать, всё хорошо, я сама доберусь.

— Диктуй адрес, — Адриан стоит на своем.

— Нет, я всё равно скоро приду домой.

— Хорошо, — глубокий вздох. — Хорошо, я тебе целиком доверяю, но прошу, быстрей возвращайся.

— Как скажешь, скоро буду дома.

— Я люблю тебя, — с придыханием произносит Адриан.

— И я тебя.

 Возвращаюсь в гостиную — Роберт уже сидит на полу.

— Роб, слушай, я не хочу тебя оставлять в таком состоянии, но мне уже пора домой.

— Да, конечно, я всё понимаю.

— Ты только не отчаивайся, я приду к тебе, если ты захочешь.

 Бывший на меня смотрит с великой благодарностью в глазах.

— Спасибо тебе, давай я тебя хоть домой проведу. Темнеет рано, мало ли, какой-то придурок пристанет.

Я не стала отказываться, ведь в словах Роберта была доля логики.

 Снег, видимо, так и не прекращался с самого утра: на обочинах выросли небольшие горки сугробов, а на деревьях возникли белоснежные шапки, что казались пушистыми-пушистыми, как мех.

— Приходи, когда захочешь, — заявил Роберт, останавливаясь у моего дома.

— Хорошо, ты только держись, ладно? Мы с этим справимся. Я не стану говорить всякий банальный бред, просто знай, если тебе нужно будет с кем-то поговорить, ты знаешь, где меня найти.

  Роберт крепко обнимает меня и мне ничего не остается, как обнять в ответ.

— Еще раз большое тебе спасибо, — шепчет он и целует меня в висок.

— Не за что, — слабо улыбаюсь.

 Как только мы разрываем объятия, я вижу, как у входных дверей возникает фигура. Уже начало смеркаться, и было плохо видно.

 Сначала я подумала, что это папа, но фигура не такая крепкая и тем более выше отцовского роста. Когда силуэт спустился по ступенькам, я узнала в нем Адриана.

 Его лицо было искажено злостью, а глаза как-то ревностно поглядывали то на меня, то на Роберта. Ох, кто-то явно не в духе!

Глава 32

— Всё хорошо? Я могу тебя оставить одну? — тихо спрашивает Роберт.

— Да, конечно, всё нормально, — слабо улыбаюсь.

— Тогда встретимся.

 Как только Роб скрылся за поворотом, Адриан тут же подошел ко мне. О, да! Я была права — он очень зол.

— Мелинда, — вздыхает он и крепко меня обнимает, словно мы не виделись несколько лет.

 Я, мягко сказать, была ошарашена такому жесту со стороны Адриана, но всё-таки тоже обняла его.

— Что происходит? — этот вопрос не давал мне покоя.

— Ничего, просто, как увидел вас вместе... — Он обнимает меня еще крепче.

— Адриан, — отстраняюсь от него, чтобы заглянуть в его глаза. — Я всего лишь хочу поддержать Роберта в такой не простой для его семьи час. Прошу, не нужно во мне сомневаться, ладно? Меня это даже немного обижает. Неужели ты думаешь, что я шлюха, которая спит со всеми подряд?

 Голубые глаза Адриана в ужасе расширяются.

— Не говори так. Никогда не говорит так, — черты его лица мгновенно посуровели. — Ты не шлюха, я никогда так не считал, и считать не стану. Тебе я доверяю, но не этому подонку.

— Адриан, всё нормально. Поверь, ему сейчас не до этого, у Роба горе. Да, он обидел меня, ну не буду же я всю жизнь держать на него зло? Давай раз и навсегда проведем грань между нашими личными пространствами. Я тебя очень сильно люблю, но я же не могу всегда находиться под твоим крылом, правда?

 Адриан задумчивым взглядом на меня посмотрел, видимо, осознав, что я всё же говорю правильные вещи, он улыбнулся и поцеловал меня.

 За ужином витала не самая приятная обстановка. Никто ни с кем не разговаривал, да и не хотелось этого. Я поела совсем чуть-чуть и, ссылаясь на головную боль, ушла к себе в комнату.

 Спать я еще не хотела, поэтому решила распаковать подарки, чтобы хоть немного прийти в себя и не предаваться мрачным размышлениям. Они, конечно же, меня настигнут ночью, эдакий поток сознания, но сейчас мне хотелось этого меньше всего.

Адриан подарил мне кулон с аметистом. Он был просто потрясающим, большего сказать об этом украшении я не могла. Тонкая серебреная цепочка и небольшой камешек овальной формы — аметист. Так же к этому подарку прилагалось маленькое послание. В нем говорилось про то, что Адриану не нужны никакие подарки, что его подарок — это я, и прошлая ночь яркое тому доказательство. Видимо, эту приписку он добавил уже позже. Знал, что я буду огорчена, ведь я не смогла ничего ему подарить.

 От родителей я получила более усовершенствованный ноутбук, чем тот, который у меня сейчас. Что же, завтра непременно их отблагодарю.

 Надеваю кулон Адриана, а ноут отставляю на стол. Сажусь на подоконник и смотрю в окно. Снег уже давно прекратился и небо прояснилось. Лунный свет проникает в мою комнату сквозь стекло, придавая ей некой заколдованности и немного грусти, что заставляет содрогнуться от всей магической картины в целом.

 Энни больше нет. Осознание этого причиняет мне очередную порцию боли. Как так получилось? Был человек, и в какой-то миг его уже не стало. А что, если и меня или моих родителей, или Адриана может постигнуть та же участь? От этой мысли мое тело пронзают мороз и дрожь. Нет, этого мне точно не пережить.

 Но ведь никто из нас не застрахован от внезапной кончины. Так странно, мы задумываемся над смертью лишь тогда, когда она вмешивается в наши жизни, каламбур, неправда ли?

 Вытираю ладонью слезы и упираюсь лбом в холодное оконное стекло. На душе так ужасно и невыносимо, что просто хочется кричать от беспомощности. Но чего я этим добьюсь? Верно. Абсолютно ничего.

 Что же, нужно будет хоть на кладбище съездить, увидеть могилу, положить какой-нибудь хороший букет. Никогда не думала, что Рождество может пройти подобным образом.

 Всхлипываю и слышу, как кто-то вошел в мою комнату. Не сложно догадаться, что это Адриан. Уже поздний вечер, практически ночь, и мои родители давно спят.

— Ну, что с тобой? — ласково спрашивает Адриан, подходя ко мне.

 Не могу сдержать слез и плачу еще сильней. Адриан берет меня на руки и относит в постель, ложась рядом со мной.

 Я уткнулась носом ему в грудь и продолжаю плакать. Адриан ничего не говорил, лишь гладил меня по голове и периодически целовал в макушку, терпеливо ожидая, когда я успокоюсь.

 Не знаю, сколько прошло времени, но я действительно начала приходить в себя.

— Как ты? — тихо спрашивает Адриан.

— Уже лучше, — шмыгаю носом.

— Если я могу как-то помочь, ты только скажи.

— Просто будь рядом. Я как подумаю, что и с тобой может что-то случится, становится еще хуже.

 Адриан крепче прижимает меня к себе и улыбается.

— Почему у тебя такие мрачные мысли на мой счет?

— Не знаю, просто Энни была вполне здоровой девочкой и тут такая беда, а у тебя еще и болезнь.

— Мелинда, солнце мое, — Адриан целует меня. — Не относись к моей болезни как-то по-особенному, я живу с ней с самого рождения, как видишь, всё хорошо.

— Да, но всё равно, я так боюсь за тебя.

— Не нужно, как видишь, я живу и радуюсь жизни, — Адриан целует меня в уголок губ.

— А что на счет университета? — я внезапно вспомнила про это.

— Недавно звонили. Сначала мне пришлось уйти из-за болезни, а теперь они хотят, чтобы я вернулся, так как у них нет специалиста лучше меня, — я вижу в его газах некую удовлетворённость.

— И ты вернешься?

— Не знаю, нужно поговорить с Сайлазом, твоим отцом. Так сказать, посоветоваться.

— А ты сам хочешь вернуться?

— Если честно, то да. Я очень люблю свою работу, но в тоже время и нет. Это всё сложно, тем более я не хочу уезжать от тебя. Бесспорно, мы будем видеться, но расстояние — большая преграда.

— Если ты захочешь вернуться на прежнее место, то я тебя поддержу, будем как-то вертеться, а что делать? Нельзя отказываться от такого шанса.

— Да, возможно, ты права, но я еще подумаю.

— Хорошо, — тяжело вздыхаю и закрываю глаза.

 

 ***

 Я стою в каком-то доме. Вокруг сыро и темно. Рядом со мной стоит Адриан в черном строгом костюме. Мне почему-то очень страшно и холодно. Осматриваюсь по сторонам — темно.

 Хочу взять Адриана за руку, но он не позволяет, на его лице отражается раздражение. Адриан вроде похож на самого себя, и в тоже время нет.

— Нам нужно выйти, — сообщаю я.

— Может быть, — безразлично отвечает Адриан.

Я тянусь к ручке входной двери, но она не поддается. Пытаюсь снова и снова, но у меня ничего не получается.

— Я сам, — заявляет Адриан.

 Я отхожу в сторону, и он с легкостью открывает дверь. В глаза тут же бьет яркий свет, от чего я морщусь.

 Адриан, не дожидаясь меня, переступает порог, и буквально тонет в лучах яркого солнца, что залили двор.

 Хочу сделать шаг вперед, но мои ноги, словно налились свинцом. Дверь с громким стуком закрывается, и в темном доме я остаюсь одна.

 Резко просыпаюсь и, тяжело дыша, обвожу взглядом свою спальню. За окном еще ночь, Адриан безмятежно спит в моей постели.

— Сон, дурной сон, — тихо шепчу я и вновь ложусь на подушку.       

Глава 33

 С наступлением весны ты начинаешь жить по-новому. Дремота, что одолевала зимой, постепенно угасает, словно свеча. Мороз сменяется теплом, серость — яркими красками ранней весны.

 Конечно, ничего не забудется, не потеряется в уголках человеческой памяти, и не смоется теплым весенним дождем. Но в этом нет никакого смысла, ведь наши воспоминания и делают нас людьми и теми, кем мы являемся.

 Эта зима оказалась для нас всех очень тяжелой и по-особенному холодной. Но она многому научила и помогла найти ответы на вопросы, которые так долго волновали мое сознание.

 Да, именно с приходом весны я четко осознала и приняла ту мысль, что Энни больше нет. Именно с весной я отпустила боль и принялась жить дальше, надеясь, что там, в другом мире, Энни значительно лучше.

 Кажется, что за это время я выросла минимум на год, а максимум на пять. Да, казалось бы, вот и пришел завершающий момент. С Робом мои отношения всё же наладились, и Адриан так явственно не проявляет порыв своей ревности. Но это, как оказалось, еще ни о чем не говорит.

 Мне, к счастью, удалось избавиться от депрессивного состояния, что возникло на фоне последних событий, но Роберт и его семья с этим еще борются.

 Я, конечно же, не могла оставить их наедине с таким ужасным горем. Не думаю, что потеря дочери и сестры когда-нибудь ослабнет. Нет потери легкой и тяжелой, она просто есть, и этого достаточно, чтобы причинять человеку боль.

 Возможно, мое призвание — стать психологом, не знаю, но в последнее время я всячески стараюсь помочь людям. Не хочу зазнаваться и восхвалять себя, ведь это совершенно мне не присуще, но кажется, что пусть и чуть-чуть, но я как-то помогаю.

 Мне приходится совмещать школу и ежедневные визиты к Роберту. Вначале у меня ничего толком не получалось, но, в конце концов, человек адаптируется к внешним изменениям. Насколько я не люблю перемены, я сумела к ним привыкнуть.

 С Адрианом в последнее время я вижусь весьма редко. Он очень занят подготовкой детей к выпускным экзаменам. Но дело даже не в этом. Адриан как-то изменился, и я не могу никак уловить причину таких перемен.

 В последний раз, когда мы виделись, а это было на выходных, я осталась у него с ночевкой, сказав родителям, что я буду с Эмили.

 За весь вечер Адриан практически не разговаривал со мной. Он постоянно находил себе какое-то дело и занимался им с особым упорством.

Ночью он вообще ко мне не прикоснулся во всех смыслах этого слова. Я спала в его постели, а он, как оказалось на утро, провел ночь на диване в гостиной. Я пыталась вывести его на диалог, но Адриан просто отмахнулся.

 Я старалась не накручивать себя, ведь мало ли, возможно, у него какие-то затруднения на работе и Адриан просто не хочет об этом говорить.

 Что касательно конкурса, то я получила второе место. Если честно, то я ни капли не расстроена, я боролась с достойными соперниками, и вполне довольна своим результатом. Но даже здесь Адриан проявил особую халатность, и это начинает меня беспокоить еще больше.

 В очередной раз, в пятницу вечером, я пришла к Роберту. Он уже выглядел достаточно хорошо, прежняя бледнота прошла и вялость постепенно сходила на нет.

— Привет, — произнес Роб и улыбнулся.

— Привет, как ты?

— Хорошо, — парень впускает меня в дом.

— А родители где?

— Сейчас на работе, затем, наверное, вновь на кладбище.

— А ты не хочешь с ними поехать?

 Роберт издал краткий смешок, но веселья он никакого не испытывал. Скорей это просто была его защитная реакция.

— Нет, я вообще стараюсь туда не ездить, нет-нет... Это слишком, пока что, — плечи друга едва заметно передернуло. — Ладно, не будем об этом, ты что-то хочешь? Чай? Кофе?

— Можно просто чай зеленый без сахара, — я робко улыбнулась.

 Мы прошли на кухню. Я села за обеденный стол, а Роб принялся заваривать чай.

— Да, вот еще, пока не забыл, — парень на несколько секунд покинул кухню и вскоре вернулся с большой папкой в руках.

 Ее я, наверное, никогда не забуду и не спутаю с любой другой папкой. Именно в этой Энни хранила свои рисунки.

— Она хотела, чтобы они остались у тебя, — Роб говорил достаточно сдержано.

— Ох, нет, ведь это ваша память, я не могу, — мой голос понизился до хриплого шепота, что грозился обернуться в слезы.

— Нет, бери, — настоял Роберт. — Она этого хотела, но я как-то не решался отдать. Бери без всяких возражений.

 Я не стала противиться и с благодарностью приняла эту папку.

 Остаток времени, что я провела в доме Роберта, мы старались не касаться болезненного разговора. Мы обсудили нейтральные темы и возможные планы на лето. Я была уверена, что это лето проведу с Адрианом, но я очень сильно ошибалась.

— А что твой учитель? — спросил Роб без тени иронии.

— Хорошо, — пожимаю плечами.

— Уже рассказала родителям?

— Ты что? Нет конечно, — как подумаю об этом, тут же становится дурно.

— Мелинда, я, конечно, не вправе давать тебе советы, но всё же попробую: расскажи, пока всё не зашло слишком далеко.

— Да, я это понимаю, но мне страшно, — признаюсь.

— Это нормальная реакция, но ты обязана что-то сделать, иначе станет лишь хуже.

— Да, но я боюсь, что родители нас не поймут.

— Они тебя любят и обязательно поймут. Господи, если множество семей мирятся с тем, что их дочь — лесбиянка, или сын — гей, то, думаю, у тебя всё пройдет гораздо проще.

— Посмотрим.

Внезапно оживает мой мобильный. Не сложно догадаться, кто это был — Адриан.

— Алло? — выхожу в прихожую.

— Нам нужно поговорить, — резко произносит он.

— Что-то случилось? — хмурюсь.

— Да, у меня через час самолет — я улетаю обратно к себе. Я принял решение и оно неоспоримо. Я согласился вернуться в университет.

 На первый взгляд покажется, что ничего страшного не произошло. И я, и Адриан себя готовили к этому отъезду. Но мне казалось, что он уедет уже ближе к осени, но на календаре лишь пятнадцатое мая.

 Впрочем, меня заботило не только это. Тон. Адриан всё это сказал в таком тоне, словно его слова не более, чем просто ругательство.

 Мое сердце быстро забилось в груди, и что-то подсказывало, что меня ждет до боли неприятный разговор. Но почему? В какой момент всё испортилось? У нас есть шансы? Да? Нет? Моя голова словно разрывалась на куски от вихря мыслей, что внезапно овладел ею.           

Глава 34

Адриан забрал меня к себе. Пока мы ехали, ни я, ни он не произнесли и слова. В салоне машины витало напряжение. Казалось, что оно плотным шаром окутывает нас и постепенно начинает сдавливать.

 Ведь всё же хорошо, или уже нет? Я ни коим образом не обидела Адриана. А, возможно, он просто нашел себе другую? Нет, что угодно, только не это. Быть может, я ему просто надоела? В чем причина?

 Я сидела, буквально вжавшись в сидение, и слушала сильные, даже немного болезненные удары своего сердца. Порой я чувствовала его где-то в горле, а иногда — в самом животе, словно оно научилось перемещаться.

Адриан же, в свою очередь, казался мне весьма спокойным. Он устремил сосредоточенный взгляд на дорогу и ни разу не взглянул на меня.

Что мне делать? Что думать? Как быть? Я начала нервно потирать свои вспотевшие ладони, но успокоиться мне всё же не удалось.

 Наконец, мы подъехали к дому Адриана. Я ожидала хоть каких-то слов, но ничего, кроме молчания, я не услышала.

  Когда мы вошли в гостиную, Адриан стал у погасшего камина, а мне пришлось сесть в кресло.

— Так, значит, ты улетаешь? — тихо спросила я.

— Да, — кратко ответил Адриан.

— И когда мы увидимся?

— Надеюсь, что никогда, — холодно произнес он.

Эти слова повергли меня в шок. Мои глаза широко распахнулись, и я с недоумением посмотрела на Адриан.

— Ты шутишь? — мой вопрос практически не было слышно.

— Мелинда, только без слез и истерик.

— Ты меня бросаешь? — ответ был для меня очень важен.

 Адриан взъерошил свои черные волосы рукой и на секунду задумался.

— Да, — на выдохе отвечает он.

 Одно слово, две буквы, два звука, а сколько боли в них! Сколько безжалостности! Сколько холода! Сколько гибели! Моей гибели!

— Почему? — сглотнув, спросила я.

— Потому, что наша связь — ошибка. Ее не должно существовать, — Адриан бесстрастно посмотрел на меня.

 Его лицо приняло непроницаемый вид, который я так хорошо помню еще с начала учебного года.

— Она уже существует, — на удивление, я была спокойна.

— Верно, и с этим нужно что-то делать, — Адриан принялся ходить туда-сюда по комнате.

— И что же?

— Мелинда, ты еще ребенок и многое не понимаешь. Я уеду и забуду о тебе, ты должна поступить так же. В такой способ наша связь и исчезнет.

— Ребенок? — начинаю злиться. — То есть, теперь я стала ребенком. А когда ты меня трахал, об этом даже не вспоминал.

 Адриан резко подходит ко мне и, уперев кулаки в подлокотники кресла, склоняется ближе. В его больших голубых глазах словно горит прозрачное пламя гнева.

— Трахают только шлюх, — шипел он сквозь зубы. — Ты не такая, и никогда не будешь такой, ясно?

— Почему ты меня бросаешь?

 Адриан выпрямляется и отводит свой взгляд куда-то в сторону.

— Так нужно, — кратко отвечает он.

— Нужно? Кому? — я ощутила, как нервная дрожь пробежалась по моему телу.

— Мне, — Адриан уничтожающе посмотрел на меня.

 Я облизываю свои губы и стараюсь хоть как-то прийти в себя. В ушах внезапно начал нарастать шум, и голова резко заболела.

— Что же, — мой голос как-то изменился, немного охрип. — В таком случае, всё меняется. Скажи, а давно ты начал думать об этом, или, возможно, всё было запланировано с самого начала?

 Адриан посмотрел на свои наручные часы, которые я ему подарила. Почему он их всё еще носит? Зачем? Ведь он хочет поскорее забыть меня.

— Это решение пришло ко мне внезапно, — резко произносит он.

— Я совершенно тебя не узнаю.

— Просто ты никогда меня не знала, — на губах Адриана появляется ироничная улыбка. — Конечно, я понимаю, каково тебе сейчас, но, пойми, в будущем ты будешь мне благодарна.

— Да, несомненно, я буду тебе благодарна за то, что ты научил меня ненавидеть людей, — с сарказмом произношу я.

— Не нужно так говорить. Я — не все. И не стоит судить людей только по мне.

— Знаешь, я не понимаю, почему ты себя так ведешь, но я не верю ни одному твоему слову.

— Мелинда, я тебя не люблю, чего ты еще хочешь? Не веришь? Не верь! Я просто уезжаю, навсегда, что не понятного? — Адриан в раздражении одернул края своего пиджака.

 Я не могу описать те чувства, что испытала в этот момент. Я не хотела плакать, не было и злости, просто ступор и ужасное головокружение.

 Медленно поднимаюсь с кресла и подхожу к Адриану. Неужели я его не знала? Неужели всё это время он подло мне лгал, а я слепо верила? Глупость! Он же не такой! Адриан не способен на такой омерзительный поступок. Впрочем, я уже ни в чем не уверена.

 Моя рука сама собой поднимается вверх, и я одариваю щеку Адриана хорошей пощечиной. Конечно, эта боль не идет не в какие сравнения с тем, что я начинаю чувствовать и буду испытывать еще очень долго, но я не жалею об этом.

 Адриан явно не ожидал от меня подобного, да я и сама не думала, что так сделаю.

— Не хочу тебя никогда больше видеть. Да, наша связь — ошибка, — не говоря больше ничего, я стремительно покидаю этот ненавистный мне дом.

 Слезы с примесью злости и гнева просто сводили меня с ума. Боль еще не овладела моим телом из-за шока, но я понимала, что это ненадолго.

Голова начала просто раскалываться на куски, а в грудную клетку словно засадили раскаленный кинжал и ведут теперь им к самому горлу.

Кто угодно, только не Адриан. Я бы могла пережить всё, абсолютно всё, но только не это. Но, как не комично, а я всё еще жива, или уже нет? Черт, я перестала что-либо понимать.

Возвращаюсь домой и без объяснений закрываюсь у себя в спальне. Не хочу никого ни видеть, ни слышать. Мама несколько минут стучала в мою дверь, но я ее не впустила и ничего не ответила.

Он уехал. Нас больше нет, а, возможно, никогда и не было... Да, точно, «нас» не было. Я это лишь придумала, вообразила себе, как маленький ребенок.

 Что мне следует решить для себя, пока мое коматозное состояние не превратилось в истерику? Забыть его. Да, точно, просто стереть из своей памяти. Это будет нелегко, я не одну ночь еще проведу в слезах, но он покинет мои мысли.

 Раз Адриан так легко, без внятных объяснений меня бросил, как ненужную вещь, как куклу, с которой он наигрался, я сделаю то же самое.

 Переворачиваюсь на бок и крепко прижимаю к себе подушку, словно надеясь, что она поможет мне закрыть огромную рану в моей груди.

Тяжело дышать, к горлу подступил ком, и он вот-вот сделает свое дело. Кажется, что мне этого не пережить. До боли закусываю свою губу и закрываю глаза.

 С этой секунды моя жизнь не вернется в прежнее русло, теперь я буду существовать в своем персональном аду, который Адриан так кропотливо для меня построил.

 Что же, спасибо ему. Стоит отдать должное, Адриан постарался на славу, чтобы превратить меня в горстку пепла.

Глава 34 (от Адриана)

 Я знал, что это неправильно, жестоко, паскудно с моей стороны, но уже ничего не изменить. Я все решил для себя, и нет смысла что-то менять.

 Не думал, что мне будет настолько тяжело, как сейчас. Я многое обдумывал на протяжении этой весны. Мысли не давали мне покоя, я даже перестал нормально спать и вообще забыл, что такое жить.

 Я знал, что эти отношения ни к чему хорошему не приведут, но я не смог противиться тем чувствам, которые меня постигли. Знаю, это кажется глупым, неуместным, но за всю свою жизнь я ни к кому так не привязывался. Эта девочка, это маленькое хрупкое создание с большим и добрым сердцем покорило меня, пленило, увлекло за собой.

 Наша связь в какой-то мере греховна и порочна, ведь так не должно быть. Я — учитель, она — ученица, этот союз уже является абсурдным и не имеет права на существование, но я позволил ему родиться, вместо того, чтобы убить его еще в зародыше.

 Свое решение я принял достаточно спонтанно. Нет, дело совершенно не в моей болезни, хотя она тоже послужила рычагом, что сподвиг меня уйти из жизни Мелинды. Но основной причиной стало мое желание дать Мелинде, которая стала моей душой, возможность жить нормальной жизнью.

 Зачем ей я? Она должна, как и любой другой подросток, познать всю прелесть юношеского времени. Я ценю то, что она так смело приняла меня и мой недуг. На такой шаг способен ни каждый взрослый человек, а она, будучи ребенком, отважилась на подобное. Я ею всегда буду восхищаться. Если бы у меня была дочь, то я хотел бы, чтобы она хоть чуть-чуть походила на Мелинду, но этого никогда не произойдет. Я не хочу, чтобы моя болезнь передалась ребенку. Нет, это будет для меня слишком болезненным ударом.

Что же, свое решение я принял уже окончательно в середине весны. Я дал положительный ответ ректору и вот скоро должен буду уехать. Разговор с Мелиндой неизбежен, я это прекрасно понимал. Уехать и ничего ей не сказать? Нет, это было бы глупо и подло с моей стороны. Она всё-таки имеет право хоть на какие-то объяснения, пусть и не внятные. Да, знаю, это звучит жестоко, но это была часть моего плана. Если бы я всё рассказал, как есть, то Мелинда не перестала бы меня любить и не согласилась бы вот так просто всё разрушить.

 Пусть она меня лучше ненавидит и презирает, нежели считает святым и идеальным. Набираю номер ее телефона и чувствую, как всё внутри меня просто начинает болеть.

— Алло? — слышу до боли родной и такой нежный голос, который ни раз во время нашей близости так горячо шептал мое имя.

— Нам нужно поговорить, — произношу уж слишком резко и даже грубо.

— Что-то случилось? — она обеспокоена.

 Набираю в легкие побольше воздуха, я должен это сказать. Да, это убьет ее и меня, но я должен, пока у Мелинды есть шанс на нормальную жизнь.

— Да, у меня через час самолет — я улетаю обратно к себе. Я принял решение и оно неоспоримо. Я согласился вернуться в университет.

 Быстро отключаю телефон и сильно ударяю кулаком по рулю. Браво, ты запустил механизм, который с точным попаданием в сердце убьет тебя, Адриан. Но я готов к этому, вернее, хочу себя в этом убедить.

 Я забрал Мелинду к себе, и сейчас вез в свой дом. Мы ехали в полнейшей тишине, что просто сводила меня с ума, но внешне я был совершенно спокойным, словно ничего не происходит.

 Моя маленькая девочка находилась в напряжении, я видел это, и чувствовал, что оно постепенно передавалось мне, словно яд.

 Наконец, мы оказались в моем доме. Я продолжал хранить молчание потому, что мне просто было невыносимо всё это. Я еще колебался в правильности своего решения.

Я стал у погасшего камина, чтобы хоть как-то увеличить расстояние между нами, а она села в кресло.

— Так, значит, ты уезжаешь? — внезапно и слишком тихо спросила Мелинда.

— Да, — кратко и холодно ответил я.

— И когда мы увидимся? — этот вопрос стал для меня ножом, а мой ответ просто вонзил его в мое и в ее сердца.

— Надеюсь, что никогда, — это пик моей бесчеловечности. 

— Ты шутишь? — я едва мог услышать ее вопрос, настолько тихо она его задала.

— Мелинда, только без слез и истерик, — нужно идти до конца.

— Ты меня бросаешь? — сколько боли чувствовалось в ее голосе, мое сердце просто разрывалось на куски.

— Да, — на выдохе отвечаю я.

— Почему?

— Потому, что наша связь — ошибка. Ее не должно существовать, — я посмотрел на нее самым отрешенным и бесстрастным взглядом, на который был только способен в эту минуту.

— Она уже существует, — Мелинда пыталась оставаться спокойной, и пока ей это удавалось.

— Верно, и с этим нужно что-то делать, — я принялся расхаживать по комнате.

— И что же?

— Мелинда, ты еще ребенок и многое не понимаешь. Я уеду и забуду о тебе, ты должна поступить так же. В такой способ наша связь исчезнет.

— Ребенок? — Мелинда начала злиться, и я ее прекрасно понимал. — То есть, теперь я стала ребенком. А когда ты меня трахал, об этом даже не вспоминал.

 От услышанного я тут же пришел в бешенство. Трахнул?! То есть, наша близость была всего лишь трахом?! Я резко подхожу к Мелинде и, уперев кулаки в подлокотники кресла, склоняюсь ближе к ее лицу. Гнев перемешался с желанием поцеловать эти пленительные губы, которые так неумело отвечали на мои ласки, но я сдержался, ведь сила моей ярости преобладала над желанием.

— Трахают только шлюх, — прошипел я. — Ты не такая, и никогда не будешь такой, ясно?

— Почему ты меня бросаешь?

 Я быстро выпрямился и отвел свой стыдливый взгляд куда-то в сторону — я не мог просто смотреть ей в глаза.

— Так нужно, — кратко отвечаю я, понимая, что выставляю себя полнейшей сволочью.

— Нужно? Кому? — Мелинда смотрела на меня с какой-то надеждой в глазах, а что я? Я — монстр.

— Мне, — я смотрю на нее взглядом, который заставляет мою душу, что хранится в Мелинде, содрогнуться.

  Она лишь облизывает свои пересохшие губы и первые несколько секунд ничего не говорит.

— Что же, в таком случае, всё меняется. Скажи, а давно ты начал думать об этом, или, возможно, всё было запланировано с самого начала?

 Я посмотрел на свои наручные часы, которые она мне подарила. Этот подарок всегда будет мне напоминать о ней. Теперь это всё, что меня связывает с моей девочкой.

— Это решение пришло ко мне внезапно, — всё так же резко отвечаю я.

— Я совершенно тебя не узнаю.

— Просто ты никогда меня не знала, — моих губ касается ироничная улыбка. — Конечно, я понимаю, каково тебе сейчас, но, пойми, в будущем ты будешь мне благодарна, — я буквально выдавливал из себя эти отвратительные слова.

— Да, несомненно, я буду благодарна за то, что ты научил меня ненавидеть людей, — она всё это сказала с большой долей сарказма.

— Не нужно так говорить. Я — не все. И не стоит судить людей только по мне.

— Знаешь, я не понимаю, почему ты себя так ведешь, но я не верю ни одному твоему слову.

 Мелинда слишком хорошо меня узнала за этот период, ровно, как и я ее. Но это уже ничего не изменит, я обязан держать оборону, и пусть она в дальнейшем меня убьет.

 

— Мелинда, я тебя не люблю, чего ты еще хочешь? Не веришь? Не верь! Я просто уезжаю, навсегда, что не понятно? — эта наглая ложь привела меня же в жуткое и болезненное раздражение — я одернул края своего пиджака.

 Она медленно поднимается с кресла, я четко вижу каждое ее движение. Затем Мелинда подходит ко мне, и это сокращение расстояния между нами может всё разрушить.

 Ее тоненькая ручка поднимается вверх и больно бьет меня по щеке. Я не ожидал подобного, но так мне и надо. Горячая волна боли мгновенно растекается по моему лицу, но это пустяк. Сейчас в моей душе, в моем сердце идет такая война, боль которой просто невозможно передать или описать, ее нужно лишь почувствовать.

— Не хочу тебя никогда больше видеть. Да, наша связь — ошибка, — больше не говоря ни слова, она уходит прочь из моего дома... Из моей жизни.

 Слышу громкий стук двери и еще несколько долгих мгновений стою абсолютно неподвижно, словно громом пораженный. Когда боль от пощечины проходит, я чувствую, как по моему лицу скользят слезы.

 Кто сочтет меня нормальным? Я собственными руками погубил свое счастье. Она никогда ко мне не вернется, я бы не вернулся. Я просто вычеркнул ее из своей жизни, выбросил, как ненужную вещь.

 Зачем я позволил нам зайти так далеко? Зачем? Что из этого получилось? Ничего: две разрушенные жизни. Но ведь я не имел иного выхода. Я не должен быть с ней — она заслуживает нормального парня, а не меня. Я — инвалид, и не хочу обрекать ее на вечные муки.

 Умом я всё это понимаю, но сердце бьется, словно в агонии, а душа моя погибла всего несколько минут назад. Вернее, она меня покинула по моей же вине.

 Нужно уезжать, пока я не бросился следом и не начал ползать перед Мелиндой на коленях, моля о прощении. Вытираю слезы и выхожу на улицу.

 Я не смогу ее забыть, ведь она лучшее, что со мной произошло в этой жизни. Но я не жалею, что был с ней. Мелинда научила меня любить, а что я? Я научил ее лишь ненавидеть.

 Что же, возможно, ей просто нужен тот человек, который поможет ей переродиться и пробудить те чувства, которые в ней живут, ведь Мелинда — удивительная девушка.

 Я же, в свою очередь, уеду и буду до скончания своих лет бережно хранить ее образ в своей памяти, надеясь, что моя девочка, часть моей души, обрела настоящее счастье.