Страница 3 из 14
– Нет, конечно, – откликается доктор уже скорее из вежливости, – если бы мы своих пациентов по жалобам родственников подбирали, у нас бы коллапс был, каждый второй своих стариков, а то и мужей сюда бы с превеликим удовольствием прописал.
– А милиция, значит, у вас в роли эксперта выступает? – спрашивает несчастный, стараясь собрать остатки своей иронии в один кулак, но удар получается вялым, и кулак сам залипает.
– Напрасно иронизируете, – парирует удар доктор, – милиция свое дело знает.
На этой торжественной ноте доктор встает, вставляет свою персональную дверную ручку в прорезь и открывает дверь в мир.
– Не прощаюсь, – говорит она, – будем вас информировать, телефоны ваши у нас есть.
Человек выходит на свободу, но он ужасно устал от этой больничной обстановки, высасывающей все силы. Как же там пациентам, думать об этом не хочется. Человек идет по тихому больничному парку, который теперь постепенно и как бы нехотя возвращает ему звуки его шагов, шелест ветвей, гудки машин – жизнь большого города. Он вдруг замечает пляшущие на парковой дорожке тени, большой желтый лист клена в луже, зеркально отражающей небо и бегущие по нему облака. От того, где находится небо – внизу, у него под ногами, или наверху, как принято обычно считать, – ничего не меняется. Главное – это точность ощущений, которые порождает это небо, красота, которую пьет твоя душа изо дня в день и никак не может насытиться, холодный осенний воздух, возвращающий к реальности.
Он старался помочь, вот даже пришел на это аутодафе и увидел всю процессию в ее четко выстроенном и выстраданном великолепии. Осужденного спасти нельзя, он приговорен. Так что же делать? Только насколько возможно оттягивать неминуемую развязку, но она все равно наступит.
Брамин
Его звали… а впрочем, не так важно, как его звали, главное, что он был брамином из рода браминов, из поколения в поколение занимавшихся астрологией, проводящих время в бесконечных расчетах и измерениях, составляя таблицы и публикуя книги. Единственно, что они не могли делать, так это зарабатывать на составлении гороскопов, но такова была их карма, а потому надо было работать в другой сфере, например переводчиком или экскурсоводом. Странно было после стольких заверений, что касты в Индии искоренены и не имеют никакого влияния ни на современную экономику, ни на политику, узнать, что это не вполне так. Да, конечно, в стране есть обязательное среднее образование, только обязательно оно для желающих его получить. И в институт может поступить каждый – и брамин, и шудра. Только вот дальше их пути расходятся: кому не подняться выше среднего уровня, а кому добро пожаловать в высший эшелон. Только наш брамин вопреки всему упорно отстаивал идею, что каст в Индии больше нет, а в доказательство этого приводил два примера: один его собственный – он был женат на русской девушке из Новосибирска, другой – его брата, женатого на мусульманке. И то и другое, по его мнению, было бы невозможно в случае существования кастовой системы. Но брамин на то и брамин, чтобы быть убедительным в споре и уметь доказать даже недоказуемое.
В конце восьмидесятых он оказался в России студентом мехмата МГУ и хлебнул лиха, когда в девяносто первом распался СССР, произошла денежная реформа и реформа цен, магазины в одночасье опустели – не стало не только свежей зелени, не припомню, была ли она раньше, но и картошки с морковкой. Впрочем, если бы его рацион включал мясо или рыбу, это бы ему не помогло. Молодой человек подголадывал, и более предприимчивый его однокурсник, уже имевший место на рынке в Лужниках, предложил ему заработать на хлеб насущный, торгуя вместе с ним. Выбора особого не было, и смуглолицый студент, значительно, правда, побледневший от московского холода и скудного рациона, согласился. Вот тогда-то и пригодилось ему знание своего жизненного гороскопа: если нет указаний на то, что тебя убьют в холодной стране на северо-востоке от места рождения, значит, не убьют. И когда после его первого заработка неадекватный чечен стал угрожать ему пистолетом, требуя денег, он с медлительным равнодушием человека, родившегося на 28-й широте и наперед знающего свою судьбу, ответил: «Разве ты мой родственник, чтобы просить у меня денег. Хочешь стрелять, стреляй, ничего не дам». Такой отпор возымел свое действие, его приписали необычайной смелости и хладнокровию, индус стал достопримечательностью Лужников. Грузины с видимым удовольствием принимали его за своего, армяне не сомневались, что он армянин, русские звали Серегой, чтобы не заморачиваться с его труднопроизносимым именем, а он просто старался выжить и понять страну, так непохожую на его родину. Впрочем, достаточно скоро он понял обратное – между Россией и Индией много сходства, и прежде всего колоссальное терпение народа, которое брамин, конечно, мог объяснить только кармой. А когда ты находишь нечто общее с привычным тебе миром, то жить становится легче, и брамин не уехал, к тому же он родился в предгорьях Памира, а там тоже бывает холодно. Впрочем, по его мнению, «холодно» и «жарко» – две схожие категории одного и того же порядка, потому и переносятся человеком примерно одинаково.
Закончив университет и получив диплом математика, молодой человек не стал торопиться с возвращением: отчасти он привык, и его не пугала царящая вокруг разруха и неразбериха, не в пример самим россиянам. Человек, практикующий йогу, умеет абстрагироваться, так что просто необходимо в младших классах российских школ проводить такие занятия – если нельзя исправить, надо абстрагироваться и не тратить свои нервы на ежеминутную борьбу. Великий Ганг вбирает в себя все, а остается чистым. И брамин остался в России, избрав для себя довольно неспокойное занятие, – устроился в авиакомпанию, занимающуюся перелетами за Уральским хребтом. Странный выбор для южанина.
Можно предположить, что молодой человек хотел испытать себя на выносливость, но это было не так. Он хотел понять и почувствовать, а через это принять народ, среди которого жил. Зачем, не век же он собирался здесь жить? Не век, но двенадцать лет, а это, согласитесь, с учетом девяностых годов, немало, опыта можно было набраться разного, и это в то время, когда многие русские стремились уехать в спокойную Европу, а то и в Индию. Парадокс, но такой род внешнего патриотизма достаточно часто встречается среди иностранных студентов, окончивших советские вузы. Выходцы из Азии, Африки, Индии, Вьетнама, возвращаясь в свои страны, на всю жизнь оставались истинно русскими патриотами, старательно скрывая это свое чувство от соплеменников и с непонятной тягой, точно перелетные птицы, стремясь вернуться назад.
Так что же брамин, не трудности же его привлекали? Нет, его удерживала карма, или, проще сказать, судьба. На роду ему было написано, а ученым языком – звезды в натальной карте указали прожить эти годы в России и встретить здесь свою единственную любовь. И ведь встретил. На маршруте Москва – Новосибирск встретил статную сибирячку и женился, невзирая на сопротивление родителей. Судьба! Что против нее человек? Родители девушки в восторг от темнолицего жениха не пришли и отправили их попутешествовать по миру и подумать, надо ли им связывать друг с другом жизнь. Маршрут выбрали своеобразный – Колумбия, Чили, Куба. Согласитесь, в любой из этих стран можно было остаться навсегда и не по собственной воле. Папа-генерал составлял маршрут, должно быть, не без умысла. И хотя в пути почти удалось потерять незваного индуса, кубинские коллеги готовы были помочь, но карма, знаете ли. Оказалось, что он знаком с дочерью министра внутренних дел, жил с ней когда-то в одном общежитии, и та заступилась, отпустили. Злодейство по типу мыльных опер не удалось, да было ли злодейство?! Так что молодые вернулись, женились, завели детей и живут счастливо в городе Дели, а русская теща приезжает к ним время от времени погостить.
Русский опыт и знание языка помогли брамину найти себе подходящую профессию – он стал экскурсоводом, и, надо признать, хорошим, поскольку знание истории у него не поверхностно, а глубинно и основывается еще на ведической традиции его предков. Знал ли он так же хорошо психологию людей, сказать трудно, поскольку относился к ним спокойно и с тем терпением, с которым воспринимают различные проявления природы: дождь, туман, ветер изменить нельзя, значит, нужно принять как данность, все имеет свое завершение.