Страница 15 из 17
– Ё-моё, а чего это с ним?
– Чего-чего. Тут круглый год одно и то же, служба да бухло. И ветер последние мозги выдувает. Приехали вроде?
Небольшой бивуак состоял из развернутой уже радиостанции и десятка разнокалиберных машин.
Монгольский «газик» остановился, из него вылезли туземец в милицейской форме по имени Доржи и Морозов. Майор махнул рукой. Марат открыл дверцу, выскочил из кабины, хлопнул ладонью по борту:
– К машине! Вылезайте, гвардейцы.
Пока бойцы строились, Тагиров и Воробей подошли к командирам. Разговор явно был непростым, Роман Сергеевич морщил лоб. Ему что-то тихо говорил холёный капитан с красными петлицами, рядом топтался здоровенный дядька в непривычной пятнистой форме без знаков различия. Монгол стоял несколько в стороне, всем своим видом демонстрируя отстранённость.
Воробей дёрнул Марата за рукав и прошептал на ухо:
– Тут серьёзный замут какой-то. Капитана видишь? Гарнизонный особист, Мулин.
– А в камуфляже кто?
– Хрен его знает, вижу в первый раз.
Контрразведчик прервал разговор, спросил у Морозова:
– Ваши? Подойдите сюда, товарищи лейтенанты. Прошу слушать внимательно. Вы поступили в моё распоряжение на время выполнения операции «Кольцо». В этом районе (капитан обвёл рукой горизонт), в квадрате примерно десять на десять километров, обнаружена разведывательно-диверсионная группа противника. Предполагаемый состав – три человека, но они теперь, скорее всего, будут действовать поодиночке. Вооружены. Ваша задача – развернуться цепью и прочесать местность в указанном направлении. При обнаружении следов, непонятных предметов, чего-либо необычного – немедленно останавливаться и вызывать меня. Ясно?
Воробей хмыкнул:
– Вот это да, китайские диверсанты! Это учения?
Капитан побагровел:
– Какие учения, лейтенант! Боевая операция. Майор, что это за клоунов вы привезли? Если бы мне хватило мотострелков и разведчиков, в жизнь бы я не стал рембатовцев привлекать! Интеллигенция, тьфу! Вы боеприпасы хоть не забыли взять? Или с разводными ключами припёрлись?
Лёха растерянно пробормотал:
– Виноват, товарищ капитан. Просто как-то неожиданно. Вооружение и боеприпасы получены и проверены, конечно. При обнаружении противника умело применим, не сомневайтесь!
Особист схватился за голову. Здоровяк в камуфляже заржал и ядовито заметил:
– Что ты там применишь, шнурок? Ты его обнаружь сначала. Это же ди-вер-сан-ты, пекинский отряд специального назначения «Волшебный меч Востока». Профессионалы, дурья твоя башка. Ваше дело – внешнее оцепление и поиск следов, а проще говоря, создание массовки. Жёлтые увидят толпу и, может быть, запсихуют. Непосредственный поиск будут вести мои ребята и разведбат мотострелковой дивизии. Ясно? Сейчас «вертушки» подгребут, будут шарить местность. А вас упаси Господи встрять.
Марат кашлянул и спросил:
– Ну всё-таки, товарищ… Не вижу вашего воинского звания. Нельзя же исключать, что они на нас выйдут. Как нам своих людей инструктировать?
Здоровяк и не думал представляться. Сплюнул и ответил:
– Лейтенант, если они на вас выйдут, вам только и останется, что «груз двести» оформлять. Теоретически – брать живыми, стрелять по конечностям. Если ты успеешь эти конечности разглядеть, что вряд ли. Пошли, жандарм.
Тип в камуфляже фамильярно обнял особиста за талию и повел в сторону, что-то объясняя. Хмурый Морозов исподлобья посмотрел на лейтенантов:
– Ну, всё понятно? Цепью, интервал десять метров. Бойцов предупредите, чтобы патрон в патронник не досылали и с предохранителя не снимали. А то китайцы китайцами, а меры безопасности никто не отменял. Делите солдат пополам, сейчас радистов получите. И проверьте, чтобы вода в поясных флягах была. Солнце жарит, нам только тепловых ударов не хватало. Связь каждые полчаса. Действуйте.
Грохочущие вертолёты улетели на заправку, и над степью воцарились обычные звуки – свист ветра да стрекот саранчи. Цепь двигалась не спеша, поднимаясь на невысокие холмы и спускаясь в распадки. Каждый час Марат останавливал людей на перекур и обходил сводный взвод, разговаривал с бойцами. Ничего особенного замечено не было. Впереди, километрах в трёх на север, ревела движком боевая машина пехоты, копошились фигурки – там вели поиск разведчики мотострелковой дивизии.
Первоначальное возбуждение от участия в реальной боевой операции давно прошло, солнце пекло, вода кончалась. И всё уже надоело.
Двухметровый Олег Примачук подождал, пока Тагиров поднимется к нему на сопку.
– Ну чего, лейтенант, как думаешь – долго ещё нам тут бродить?
– Не «лейтенант», а «товарищ лейтенант». И на «вы». Не забывайся, сержант. Бродить будем столько, сколько нужно.
Примачук оскалился.
– Ладно, ладно. Понял, товарищ командир.
– Ещё бы ты не понял. А то не посмотрю, что ты старшина роты и «дембель», огребёшь у меня. Лучше скажи, ты ведь с Ханиным дружил?
– Да. То есть так точно, корешились. Жалко пацана, конечно. Хотя он себе на уме был.
– В смысле?
– Ну… Сам по себе. Особо не откровенничал ни с кем. Знаю, что девчонку очень любил свою, Наташку, из-за которой вроде… – Примачук замолчал, помрачнев.
Тагиров, однако, решил продолжить:
– Скажи, а он стихи писал? И вообще, какой он был?
Сержант вздохнул, пожал плечами.
– Это да, писал. Хорошие стихи, в рифму! Всё мечтал, как на гражданку уедет, женится. В институт хотел поступать. Такой, не сказать, что жадный. Бережливый, всё на дембель копил, подарки хотел купить родакам.
– Что-нибудь было необычное с ним в последнее время? Перед этим… перед гибелью?
Примачук отвёл глаза, забормотал:
– Да ничего такого вроде бы. Говорю же – особо не болтал, всё с письмами Наташкиными носился да на складе торчал безвылазно.
– Ладно. Если вспомнишь – скажи.
Сержант повеселел, разговор явно его тяготил.
– Так точно, товарищ лейтенант. Разрешите в бинокль глянуть?
– На.
Марат передал оптику и начал спускаться по осыпи в пересохшее русло давно умершей речонки. Камешки выскакивали из-под сапог и весело шуршали, наперегонки сбегая вниз. Тагиров покачнулся, поскользнувшись, схватился рукой за валун. И отметил самым краешком глаза какое-то еле уловимое движение. Поднял взгляд.
Пятнистая тень вдруг выросла на полнеба, загородила свет. Удар летел сбоку в голову, Марат рефлекторно отшатнулся, чудом успев вместо виска подставить лоб, повернувшись к нападавшему. В глазах вспыхнуло красным, потом потемнело. Уже теряя сознание, услышал крик Примачука:
– Куда, гад! Не трожь летёху!
И отключился.
Глава третья. И всё терялось в снежной мгле
Ольга Андреевна зябко повела плечами под тонкой шалью. Подошла к окну и потрогала длинными пальцами холодную батарею. За стеклом буйствовал ветер, несясь над землёй бесконечной каруселью крупных белых хлопьев. Опять зима. На бесконечно долгие полгода. Зима…
Вернулась, забралась в кресло с ногами. Прикрыла глаза, чтобы лучше слышать ветер. Тихо прочитала вслух первую строфу:
Загрохотал сливной бачок, вода с рёвом устремилась в преисподнюю канализации. Хлопнула дверь туалета. В комнату вплыл Сундуков – сначала пузо, потом всё остальное.
– Чё говоришь? Чё там у тебя сгорело?
Ольга Андреевна вздохнула.
– Это Пастернак, Коленька. Я же тебе давала читать.
– А. Зелёная такая книжица?
Женщина вздохнула снова.
– Нет, не зелёная. Не важно, забудь. Вы там определились с седьмым ноября? Программу утвердили?
– Так я чего? Есть старший по гарнизону, пусть решает. Ведущим концерта Тагирова возьмёшь?
Ольга почувствовала, что краснеет. Ответила почему-то севшим голосом: