Страница 8 из 10
Оказалось, что прабабушка Поля уже вернулась. Она сидела в уголке кухни, за большим деревянным столом, и на краешке стола пила чай с вареньем из стеклянной вазочки. Она была в белоснежном платочке, тихая, сияющая, разрумянившаяся, как после бани. Варюша и не помнила, когда она видела прабабушку такой – счастливой, никуда не торопящейся, сложившей на столе темные узловатые руки. Варя рассказала ей про яичко, а про ссору не стала – зачем расстраивать? Прабабушка, как всегда, привезла Варе из церкви просфору и, пока Варюша уплетала ее с чаем, сказала бабушке Маше, тихонько вздохнув:
– Давно девочку не причащали, нужно бы отвести ее в храм, да далеко отсюда везти. Если бы нашу церковь в деревне не разрушили – не надо было бы так далеко ездить.
– Когда это было, мама?
– Еще в моей молодости, Манечка. Была бы тут церковь, я бы Варюшу водила к причастию каждое воскресенье, как и положено.
– Ты же знаешь, Дмитрий против, – тихо сказала бабушка. – Но я попробую отвести ее в храм, причастить, когда он уедет.
– Когда я умру, не забывай это делать, – сказала вдруг прабабушка Поля.
– Что ты, мама! – ужаснулась бабушка Маша. – О чем ты говоришь?
– О том, что всему приходит свой срок. Вот и мне, видно, пришла пора.
– Мамочка, не говори так! Я не могу это слышать, не могу себе даже представить…
– А надо бы. Ведь каждому человеку нужно приготовиться к смерти.
– Лучше об этом не думать!
– Нет, доченька, думать надо. Обещай мне, что будешь причащать Варюшу, когда меня похороните. Ведь Нина, хотя ей крестная, и сама в церковь не ходит.
– Не говори так, не надо! Я не могу представить жизни без тебя! Неужели ты меня оставишь?
– Конечно, я не оставлю тебя, доченька. Ведь душа бессмертна. Я и там буду с тобой. А ты обещай не плакать обо мне слишком сильно и причащать Варюшу.
– Я уже сейчас плачу, – сказала бабушка Маша, обнимая прабабушку. – Но обещаю, конечно, сделать все, что ты наказываешь.
– Ну и хватит об этом, – твердо сказала прабабушка Поля. – Как пироги, удались?
– Ой, за разговорами не пригорели бы! – как девочка, всполошилась бабушка и бросилась к печи. Она всегда очень расстраивалась, если с пирогами было что-то не так.
Однако на этот раз угощение удалось на славу. Пышные, нежно подрумяненные пироги занимали весь стол – на больших тарелках и на маленьких: с рисом и печенкой, с изюмом и творогом, с капустой и зеленым луком, и, конечно, с малиной и яблоками. Хмурый папа, сонно позевывающий дед, сердитая мама и тетя Нина с поджатыми губами, стершая с лица косметику, собрались вокруг стола с пирогами и вдруг повеселели, как будто забыли о недавней ссоре. Набросились на пироги, словно сто лет таких не видели, и некоторое время за столом было подозрительно тихо. Варюша не отставала от остальных.
– Ну, как? – наконец спросила баба Маша, как школьница, отдавшая первое сочинение на суд строгому учителю. Кто-то замычал и закивал головой, кто-то похвалил тесто и начинку, а Варюша сказала:
– Бабушка, таких вкусных пирогов никогда в жизни не ела!
– Да, Машенька, пироги удались, – поддержал внучку разрумянившийся дед.
Бабушка Маша расцвела и наконец стала сама пробовать свои пироги.
– Давай, мамочка, я тебе чаю налью, – сказала тетя Нина и встала, чтобы принести бабушке чашку – про себя-то она и забыла!
– А помнишь, Нин, как мы с тобой в детстве таскали у бабушки пироги и кормили бездомных собак? – спросила мама. – Хорошо еще, что она этого не знала, а то бы нам так влетело!
– Как же, не знала! – рассмеялась прабабушка Поля. – Просто жалела вас, делала вид, что не замечаю, не хотела ругать. Собакам бы сгодилась и вчерашняя каша.
– Моя бабушка тоже делала вид, что не замечает, как я потихоньку ем в кладовой варенье, – вспомнил папа. – Даже тогда, когда оно уменьшалось в банке наполовину. А сама говорила, что варенья не любит.
– Да, моя мама тоже уверяла, что сладкого не ест. Времена были такие трудные, что она привыкла во всем себе отказывать, все вкусное оставлять детям. – Дедушка задумался, а Варя вспомнила, что его мама давным-давно умерла, после Ленинградской блокады.
– Полина Степановна, может, вам тоже налить еще чаю? – Папа потянулся к чайнику с заваркой.
– Да нет, я напилась уже, сегодня весь день чай пью, других дел нет, – отказалась прабабушка. Тут мама и тетя Нина почти хором воскликнули:
– Ну и хорошо, разве это часто бывает?
Посмотрели друг на друга и рассмеялись.
Варя не верила своим глазам: все улыбались друг другу, все были ласковы и внимательны, как будто не было не только недавней ссоры, но и вообще никаких ссор между ними. Теплый круг света от лампы, висящей над столом, освещал порозовевшие лица, блестящие глаза, распушившиеся волосы. Все вдруг притихли, каждый задумался о чем-то своем.
– Ангел пролетел, – негромко произнесла прабабушка Поля. И Варе показалось, что она это не к слову сказала, не поговорку вспомнила, а в самом деле над столом проплыл невидимый ангел и каждого коснулся своим золотистым крылом.
«Может быть, они теперь забудут, что собрались продавать бабушкин домик? – подумала Варюша. – Хорошо бы!»
Прощание с садом
Однако надежды ее оказались напрасными. Наутро, хотя никто и не ссорился, нет-нет да и возникала в разговоре тема продажи. Обсуждали также, как получше устроить прабабушку Полю в городе. Варя эти разговоры воспринимала как врага, незаметно прокравшегося на ее территорию и подтачивающего ее замки и укрепления. Она улучила минутку и спросила прабабушку:
– Неужели тебе не жалко расставаться с твоим домиком? Он ведь такой хороший, лучше его на свете нет.
– Это верно, – согласилась прабабушка. – Только ведь со всем, что любишь, приходится расставаться. Кроме Бога.
– Как это – со всем расставаться? Значит, и я когда-нибудь расстанусь со всеми вами?
– Да, Варюша. Но ты не огорчайся: потом мы соберемся все вместе.
– Как это? Где соберемся?
– В храме. Там все, кто верует, неразлучны друг с другом. Это показалось Варе непонятным, к тому же в храме она бывала нечасто. Поэтому она вернулась к теме, которая ее интересовала гораздо больше.
– Бабуля, – ласково спросила она. – А как же ты разрешаешь продать не только домик, но и сад, и еще один сад, который за старой калиткой, ключ от нее еще в амбаре висит? Разве можно такой сад продавать?
– Много будешь знать – скоро состаришься, – ответила прабабушка Поля своей любимой поговоркой и ушла в горницу помогать маме собирать вещи.
Варя с дедом и бабушкой Машей должны были ехать вперед, чтобы приготовить новое жилье для прабабушки Поли. Мама с папой и тетя Нина собирались остаться, чтобы договориться с соседями о продаже и помочь привести дом и сад в порядок. Варе не слишком все это нравилось, но деваться было некуда – она исчерпала уже все свои аргументы, а взрослые, как известно, не очень-то к малышам прислушиваются. Варя считала, что это напрасно, недаром и поговорка есть: «Устами младенца глаголет истина». Поговорки обычно умные люди складывали.
Готовясь к отъезду, Варя забежала в амбар и заглянула за дверь. Ключ был на месте. Девочка потихоньку сняла его и спрятала на дно своей красной сумочки с пуговками, которую ей подарила тетя Нина. Там лежали самые необходимые вещи вроде коробочки с мертвым жуком, которого Варя подобрала на дорожке, стеклянной бусины и двух шоколадных конфет, припрятанных на черный день.
Варюша хотела до отъезда еще раз открыть калитку и зайти в волшебный сад, чтобы поговорить с Манечкой, но в саду у прабабушки теперь кто-нибудь постоянно занимался всякими ненужными делами вроде уборки сухих листьев и починки забора. А делиться своей тайной девочка ни с кем не собиралась, ей казалось, что, кроме прабабушки Поли, никто этого не достоин, а та и так про волшебный сад знала. Может быть, даже больше, чем сама Варюша.