Бурнасой*

- Будешь гнать, вылезу. Правда, мудак, бля! Теперь ты мой должник. Я-то за свой фингал еще не расплатился.

Вскоре мы въехали в деревню домов из двадцати. Для такой глуши прямо поселок. Снег валит на полную катушку косой пеленой, сносит его порывистым ветром. На улице никого. Лишь приглушенный свет в некоторых домах. Останавливаемся у самого на наш взгляд приличного строения, стучимся. Открывает дедок в валенках и шапке-ушанке с ружьем навскидку.

- Чего шляетесь в такую погоду.

- Заплутали, отец. Только мы свои. У меня брательник здесь живет, Егорка Бурнасый.

- Многожонец, что-ли?

- Он самый. Егорка Шульгин. Рыжий.

- Вона, посередке, два больших дома видишь? Те оба евойные. Он дома сейчас.

- А телефон у вас есть? Очень позвонить надо.

- Телефон в сельсовете. Завтра в девять откроется. И председатель, и секретарь не из нашей деревни. На заимках живут. Изжайте уже к своему Бурнасы.

- А почему Бурнасы?

- Рыжий, по нашему и есть Бурнасы. Лешак он. Многожонец. В тюрьме ему место. Ишь, развел гарем, как персидский шах. Окоротить некому. Куда смотрит советская власть?

Мы подъехали к добротным одинаковым домам, стоявшим по разную сторону улицы. Строения явно не вписываются в местную архитектурную обыденность. Нигде больше в этом районе, да и в своем тоже, не видел я домов с мансардой и большими окнами.

Не успели остановиться, как на крыльцо выскочил коренастый мужичок в просторной рубахе, похожие надеты на персонажей фильмов про дореволюционную Россию. Он прикрикнул на заливающихся лаем собак, которые тут же изменили характер общения, принявшись вилять хвостами и ластиться. Мужика отличают от иных жителей местных деревень отливающие медью густые волосы и того же цвета окладистая борода. Определить возраст из-за густой растительности невозможно. Да и не так важно это. Мужичок соскочил одним махом с высокого крыльца, подбежал к нам.

- Кого на ночь глядя послала мне фортуна? Ба! Никак Коляшка, брательник мой двоюродный. Во, так сюрприз. Алевтина! Живо мечи на стол все, что увидишь. Праздник у нас. Брательник в гости пожаловал, да не один, с другами. Дай, огляжу. Заматерел, приосанился. Всегда крепкий был, теперь вдвойне. Хорош! Женился, али как? Ладно, потом. Все потом. Сейчас за встречу по махонькой. Девки, уже суетятся. Погодите чуток и Варька прибежит. Это моя вторая. Или первая. Я их завсегда путаю. Оне у меня одинаковы. Как двое с ларца, одинаковы с лица. Милости просим, гости дорогие. Чем богаты, тем и рады. Вы-то мне рады? А то я тут кукарекаю. Может зазря? Чего скажешь, брательник?

- Рад я. Очень рад, что оказия такая вышла. Заплутали мы, только не зря. Может леший не просто так нас кружил. Вдруг, да пожелал, чтобы мы с тобой встренулись. Дай-ка ишшо раз обойму. Крепок. Ох, крепок. Как груздочек.

- О, напомнил. Алевтина, где ты там? Груздей не забудь, волнух, редьки на закусь, да капусты квашеной с лучком. Люди с дороги голодные. Ладно, соловья баснями не кормят. Мужику с устатку рюмочку желательно граммов на сто пятьдесят. Для начала. А там, как пойдет.

В дому вся внутренность обшита строганными досками. Мебель тоже изготовлена из массива сосны, да березы. Все добротное, выдержано в одном ключе, но совсем не похоже на местное, поморское. В этом доме во всем изюминка. Вдоль большой стены накрыт стол, заставленный под завязку снедью. Ничего особенного нет, но заглядишься. Морошка, клюква, брусника, голубика. Грибы разные. Вареная картошка. Квашеная капуста. Сметана. Простокваша в литровых банках. Горкой пышущие жаром блины и горячие лепешки, когда только успели? Отдельно лежат несколько видов солонины и холодное вареное мясо, копченая рыбка, сало. Глаза разбегаются от такого изобилия, в животе забурлило от предвкушения.

На широкой скамье у печи сидят пятеро рыжих девчонок в цветастых хлопчатых сарафанах и мягких катаных валенках, мал мала меньше. В люльке, подвешенной к потолку, лежит младенец. Он не спит, но абсолютно спокоен. У стола русоволосая женщина лет тридцати, одетая, словно на этнографический праздник. Не хватает только кокошника. Статная, фигуристая. Не могу сказать красавица, но весьма видная.

- Познакомьтесь. Это моя Алечка. Желанная и вообще... самая-самая...

В это время в комнату вбегает еще одна Алечка, точно такая же, только одета немного иначе и начинает кричать.

- Почему все всегда достается одной Альке? Значит, она желанная, самая и прочее, а я?

Женщина принимается рыдать, заливаясь слезами, словно актриса, которую долго тренировали моментально лить слезу, когда того потребует роль. Егор поднял деревянную ложку и грохнул ее о стол.

- Цыц, курица! Разве я сказал, что ее люблю, а тебя нет? Ты тоже самая-самая. Может еще желаннее. Только не повод сейчас решать такие проблемы, люди с дороги, да и недосуг им ваши раздоры и дрязги наблюдать. Знакомьтесь, моя любимая супруга Варвара. Самая желанная и дорогая ...

Теперь в наступление пошла Алевтина, с ходу начав орать на Варю.

- Не нарывайся, Варька, моя таперича няделя. Значит, и гости мои.

- Егорка твой, а гости общаи. Я тоже стол накрыла. Не хуже тябя. У мяня гулять будям.

- Цыц, сказал! Раскудахтались. Вот свалю от вас в монастырь. Здеся гулять будем. И не позорьте меня перед гостями. Брательника стыдно. Ты, Алевтина, по правую руку садись, а ты, Варвара, по левую. Обе любимые. Самые-самые. А за детишками пущай девки сбегают. Да живо чтобы. Марию не уроните. Алевтина, разом вторую люльку подвесь. Начинать пора. Вино уже согрелось от ваших споров. Новое принесите, чтоб со слезой, холодненькое, как положено. Дорогих гостей принимаем. Сейчас ребятня прибежит и начнем.

Через несколько минут в горницу влетают еще пять рыжих как огонь девочек с кульком на руках.

Да!!! Неужто в глазах двоится? Такого во сне не увидишь. Итого двенадцать рыжих девок получается. Чистенькие, нарядные. За такое грех не выпить.

Наконец все вопросы уладили. Сестры, а это оказались близняшки, уселись. Все налили в огромные, действительно граммов по сто пятьдесят, стопки самогон со слезой и над столом зазвенело. Ух-х! Крепка, зараза.

Я отхлебнул слегка и украдкой поставил остальное на стол, не решаясь начать закусывать. Думал, сейчас обязательно кто-то обидится, что со всеми не пью.

- Уважаю. Поддерживаю. Это развлечение не для всех. Потому и выпили первую без тоста, чтобы никого не сильничать. Обычно сначала пьют за хозяев, тогда всем приходится опрокидывать горючее до дна, чтобы хозяева не обиделись. Теперь вижу, что к чему. Дальнейшие тосты не для всех, только желающим. Полагаю теперь все поняли, что к чему. Это моя дражайшая супруга Алевтина, а это дражайшая жена Варвара. Ну а дети, все, как один, мои. Только сейчас мы выпьем не за них и не за нас, а за дорогих гостей. И закусывайте, закусывайте. Девки, давайте музыку. Веселитесь. У нас сегодня замечательный праздник. Брат Колька приехал, - на этом месте Егор прослезился, выпил залпом и отвернулся смахнуть слезу.

- Не обращайте внимание. Впечатлительный я очень. Говорят мужикам слезы не к лицу, а у нас все наоборот. Жены мои любимые и единственные никогда не плачут, чаще бранятся, все меня делят. Только живого разделить на кучки не получится. Терпите уже, мои дорогие. Бог свидетель, не я тому виной. Обознался. Только ничуть о том не жалею, да и выделить ни одну не могу. Простите уж вы меня. Все для вас сделаю. День и ночь работать буду. Никогда нужды знать не будете...

- Довольно уже. И так всех разжалобил, отец. Детишки вон и не танцуют. Того и гляди хором рыдать начнут. Давай, лучше споем. Нашу. Любимую. - Сказала Алевтина, сегодня считая себя главной и ответственной.

Молча наворачиваю все, что попадается в ложку, отмечая отменное качество еды. Хозяйки с Егором поют. Ребята мои постепенно хмелеют, что настораживает - дело-то еще не сделано, чего не скажешь о хозяине, который не пропускает ни одного тоста. Видно очень крепок на голову.

Николай, наверно чрезмерно расчувствовавшись, может, устал от блужданий по заснеженным проселочным дорогам, сошел с дистанции первый, уснув прямо за столом. Следом за ним начали клевать носом остальные.