Страница 2 из 20
- В том положении, в котором оказалась третья армия, целиком и полностью виноват ее командарм. Ранее я не раз докладывал в Ставку, что он не соответствует своей должности и просил разрешения на его замену. Тем не менее, мне такого разрешения не дали.
- Так вы считаете, что все дело в командарме?- задумчиво произнес Хозяин.- А если его заменить... что вы там говорили, полевой аэродром у них есть?... Отправьте туда толкового генерала, а этого уберите, и разберитесь. Если надо подключите следственные органы.- Хозяин тяжелым взглядом обвел всех сидящих за столом и вновь остановил его на командующем фронтом.
- Нет... только не сейчас,- поспешно, даже как-то суетливо, отвечал генерал армии.- В таком тяжелом положении любой новый человек вряд ли сумеет быстро войти в курс дела, а сейчас каждый день на счету. С самого командарма можно спросить потом, позднее. Сейчас же надо, как можно скорее нанести деблокирующий удар... иначе армия неминуемо погибнет...
И опять повисла гнетущая тишина. Самые опытные интриганы из старых "аппаратчиков" безошибочно определили, почему-то Хозяин не хочет наносить удара, за который так ратует командующий фронтом, вернее не хочет давать ни одну, ни тем более две армии из резерва ставки. Почему? Впрочем, это не имело особого значения, не хочет и все. Наконец, это стало ясно и командующему фронтом. Но он очень хотел выяснить причину этого нежелания. Почему???!!!
После очередной напряженной паузы, вызванной тем, что Хозяин нервно раскуривал потухшую трубку, он заговорил, впрочем, опять негромко, но уже далеко не спокойно.
- Ишь, армии ему... целых две, а может сразу три, или четыре!? Его подчиненный завел армию в окружение, а теперь мы всем миром должны его оттуда вытаскивать! Что у нас кроме этой армии нет других проблем на фронтах, или у нас резервы безразмерные!?- все более раздражался Хозяин.
Однако он тут же волевым усилием погасил вспышку гнева, сделал затяжку трубкой и, уже более не обращая внимания на командующего фронтом, отрывисто приказал начальнику штаба:
- Продолжайте доклад.
Начальник штаба, словно получив удар хлыстом, буквально подскочил к командующему фронтом, забрал у него указку и повернулся к карте. Генералу армии ничего не оставалось, как отойти и сесть на свое место. Начальник штаба, прочувствовав, что Хозяин не желает больше ничего слушать о центральном фронте, скользнул указкой вниз к позициям южного фронта:
- На южном фронте обстановка в целом стабильная за исключением некоторых участков. После успешной январской десантной операции, закрепившиеся на керченском полуострове наши войска в результате плохого взаимодействия, так и не сумели нанести окончательного поражения крымской группировки противника и облегчить положение осажденного Севастополя. Более того, немцы перебросили резервы, и наши войска перешли к обороне. Также неблагоприятная обстановка складывается в районе Харькова...
Если до того доклад начальника штаба Хозяин воспринимал с каким-то несвойственным ему равнодушием, то как только речь зашла об осложнении ситуации на отдельных участках Южного фронта, его относительное спокойствие словно рукой сняло. Он даже подался вперед, сконцентрировав свой взгляд на конце указки, скользящей по карте. Одновременно, его до того бледно-серое лицо стало багроветь и казалось вот-вот произойдет новый выброс гневной "лавы". Неужели проявление активности немцев на отдельных участках южного фронта так его бесила. Почему же его совершенно не обеспокоила судьба окруженной третьей армии центрального фронта, как до того он никак не отреагировал на доклад, что за прошедшую зиму в блокированном Ленинграде погибло от голода и болезней не менее ста пятидесяти тысяч человек!? Ничто это не взволновало его, но даже не наступление, а всего лишь активность немцев под Харьковом и в Крыму буквально вывело из себя. Однако Хозяин вновь обуздал свой гнев и дослушал доклад до конца, после чего, выдержав очередную паузу, он начал говорить. Говорил как всегда спокойно, неспешно, но в то же время отчетливо, делая акценты. Он умел это делать и, иной раз, слушатели, придерживающиеся совершенно другой точки зрения, после таких вот "акцентированных" речей Хозяина, попадали под чары его, казавшихся фундаментальными, обоснований.
- Товарищи, мне кажется, что некоторые наши командующие фронтов недостаточно глубоко чувствуют ситуацию на фронте в целом. После нашего успешного контрнаступления под Москвой и разгрома ударных группировок немцев у ряда товарищей наблюдались шапкозакидательские настроения...
Хозяин говорил сначала сидя, потом встал, время от времени попыхивая трубкой, он ходил возле карты, а приглашенные на совещание следили за его неспешными челночными передвижениями, внимали его словам, так как будто они заключали в себе некую магическую сверхъестественную силу. Конечно, не все, из сидящих за этим длинным столом, воспринимали слова Хозяина именно так. Людей опытных, давно знающих Хозяина вся эта словесная "пурга" не особо впечатляла. Но среди присутствующих таковых набиралось не так уж много. Как правило, генералы-служаки были не больно искушены в словесном искусстве "вешать лапшу на уши", потому, куда именно клонит Хозяин, догадывались немногие. Одним из этих немногих был и командующий центральным фронтом. Генерал армии с непроницаемым лицом слушал Хозяина и внутренне уже смирился с тем, что план по спасению третьей армии Хозяином отвергнут, более того, даже не рассматривается, то есть она фактически обрекается на погибель. Нет, это генерала армии совсем не возмущало - сколько этих армий в эту войну уже погибло и еще погибнет. Его жгуче интересовало... почему?
Из слов Хозяина он пытался уловить причину, по которой тот не хочет дать ему хотя бы одну армию из резерва ставки. Тем более он точно знал, что в том резерве уже сформированы, аж семь таких армий, большинство из которых вполне готовы идти в бой. И потом, Хозяин спросил, кто виноват, что третья армия попала в окружение. Глупый вопрос. Здесь обвинить можно кого угодно. В том числе и сам Хозяин в немалой степени в том виноват. Ведь это он когда немцев погнали от Москвы, в январе-феврале требовал ни в коем случае не останавливать наступления, гнать противника как можно дальше на запад. Ему почему-то показалось тогда, что немцы так же быстро побегут до границы, как и дошли до Москвы. А разубеждать его в том было небезопасно - он почти не терпел, спорящих с ним. Генерал армии был один из немногих, кто смел возражать Хозяину, но и он на то решался крайне редко. И тогда он не противоречил Хозяину, хоть и понимал, что нельзя войска безостановочно гнать вперед без передышки три месяца подряд. Они устали, выдохлись, а противник закрепился на выгодных оборонительных рубежах. Третья армия и ее командарм просто стали жертвой этой "гонки". Ведь он наступал лучше соседей и потому те отстали. Вот немцы и воспользовались ситуацией, подсекли его с флангов, отрезали от основных сил. Тут еще сыграло свою роль, что он, Комфронта, сразу не приказал Командарму выходить из окружения, а велел оставаться на достигнутых рубежах, дабы использовать третью армию уже во второй фазе всеобщего наступления, в качестве "язвы" разъедающей немецкий тыл. О, у него были далеко идущие планы, но... Но для этого его фронту нужны резервы, которых почему-то Хозяин именно сейчас, когда они больше всего нужны давать не хочет. Шапкозакидательские настроения? Теперь Хозяин и это хочет свалить с "больной головы на здоровую", будто не у него, а у кого то другого они были. Генерал армии саркастически усмехнулся, про себя конечно, ибо внешне его лицо продолжало оставаться непроницаемо "каменным".