Семь

Виктор Сергеевич, наблюдавший за этими двумя вместе с Мефодием, появился перед Петром неожиданно. Он вынырнул из-за ствола ясеня, преграждая путь виконту.

- Опять вы, - недобро усмехнулся Петр, увидев его. Надя лишь тихо ахнула, прикрыв ладошкой рот. - Вы и здесь меня нашли! Зачем вы следите за мной?

- Отчего вы решили, что я слежу за вами? - Иблисов взглянул на него, хитро прищурившись.

- Так вам она нужна? - молодой человек грубым движением вытолкнул Надю перед собой. - Она? Зачем? Зачем вам какая-то бедная крестьянка? Хорошей партией она явно не станет.

- А зачем она тебе нужна? - Виктор Сергеевич лукаво улыбнулся. Но улыбка сразу же спала с его лица, когда он увидел, как по девичьим щекам текли слезы из-за слишком сильно заломленных назад рук. - Отпусти девушку.

- Не то - что? - Петр захохотал, отвесив Наде пару пощечин. - Она служанка. Моя служанка! Вы не сможете мне ничего сделать! Будь вы хоть самим дьяволом, я бы не отдал вам ее. - Он отбросил Надю, как какую-то ненужную вещь, в сторону. - Уйдите с моего пути!..

- Дьяволом, говоришь? - Иблисов склонил голову набок. - Что ж, будь по-твоему.

Быстрым движением Виктор Сергеевич приблизился на близкое расстояние к виконту, который толком не успел понять, что произошло. Лицо Иблисова изменилось за доли секунды. Петр не смог сдержать крика - перед собой он увидел совершенно иное лицо. Что-то нечеловеческое, огненное, жуткое предстало перед ним.

Петр, не помня себя, побежал прочь, забыв обо всем на свете, кроме этого ужасного лица, которое должно было теперь преследовать его до конца дней.

Иблисов тем временем подошел к Наде и помог ей подняться, поддерживая под руки.

- Виктор Сергеевич, - пролепетала она, утирая слезы с лица.

- Ну-ну, - произнес он успокаивающе и накрыл ладонью ее глаза, отчего девушка в ту же секунду ослабла, повисла в его руках и забылась крепким сном.

- Так-то лучше, - усмехнулся граф, подхватывая почти невесомое тело девушки себе на руки.

- И что дальше? - спросил Мефодий, появившийся из-за дерева.

- Вернемся в дом. Думаю, там уже все успокоились.

- А с ней что? - он кивнул головой в сторону Нади.

- Ей нужно отдохнуть, - проговорил Виктор Сергеевич и двинулся по направлению к дому графа Якубова.

- А что делать с виконтом?

- Ты сам знаешь, - не оборачиваясь, ответил граф, скрываясь в тумане.

В тот же момент над лесом раздалось пронзительное воронье карканье.

***

Надя очнулась уже поздно ночью у себя в комнате. Воспоминания сразу же навалились на нее тяжелым грузом, и она вспомнила все, что произошло вчера вечером. Сев на постели, она попыталась прийти в себя, но услышала негромкое лошадиное ржание, донесшееся со двора, и поспешила туда же.

Сбежав на первый этаж и добежав до входа в дом, она остановилась у распахнутой двери - на пороге стоял Иблисов, державший в руках шляпу. Позади него, на дворе виднелся запряженный парой лошадей кабриолет, в который Мефодий укладывал вещи хозяина.

- Виктор Сергеевич, - произнесла Надя и, будто бы испугавшись громкости своего голоса, продолжила шепотом: - Уезжаете?

- Приходится, Надя, - он мягко улыбнулся.

- Но... как же... ведь вы...

- Надя, - проговорил он серьезно, переступив через порог и шагнув к ней. - Поедемте со мной.

- Что? - на какой-то момент на ее лице отразился испуг.

- Вам здесь нечего делать.

- Но граф...

- Вы теперь свободны, - ах, как же ему хотелось докоснуться хоть на миг хотя бы до ее руки, - Надя, и не зависите ни от него, ни от кого бы то ни было еще.

- А Петр Ильич? Что же с ним...

- Забудьте.

И тут Надя снова расплакалась.

- Вы спасли меня, Виктор Сергеевич, - ее голос дрожал. - Вы... делайте, что хотите со мной - я у вас в долгу до конца дней.

- Ну-ну, будет, - услышавший нужные ему слова, Иблисов ласково улыбнулся, приблизившись к ней на то максимально близкое расстояние, на которое только мог, и протягивая руки вперед, будто приглашая в объятия. Надя, не удержавшись, бросилась в его объятия, утыкаясь лицом куда-то в грудь.

- Я с самого начала понимала, какой он ужасный человек, - лепетала она, судорожно дыша. Плечи ее мелко вздрагивали. - Я знала это всегда... Но ведь я не могла отказать ему... Кто я и кто он... Да и ведь кто-то, хоть единая душа должен был помочь ему, хоть кто-то должен был быть ему другом!.. Все время, находясь рядом с ним, я не знала, куда деваться от ужаса... Он ужасный человек!..

- Ну, довольно, Надя, будет плакать, будет... - граф поцеловал ее руку. - Будет, девочка! Ты сделала глупость и уже вдоволь расплатилась за нее... Ты виновата... Ну, будет, успокойся...

Но Надя не могла успокоиться - слезы душили ее.

- Едем, дорогая моя... - сказал Иблисов, замечая, к своему великому ужасу, что он целует ее в лоб, берет ее за талию, что она ожигает его своим горячим дыханием и повисает на его шее, продолжая всхлипывать...

- Будет тебе! - произнес он, целуя ее в волосы. - Довольно!..

Некогда было рассуждать, рассчитывать, думать, и Иблисов решительно сказал:

- Поедем, и завтра тебя уже здесь не будет. Едем. Немедленно!

- Но что же вы?..

- Послушай, моя дорогая, мое сокровище! - сказал он. - Шаг этот смел... Он рассорит нас с близкими людьми, вызовет на наши головы тысячи попреков, слезных жалоб. Он, быть может, даже испортит мнение других обо мне, причинит мне тысячи непроходимых неудобств, но, милая моя, решено! Ты будешь со мной... Лучшего мне не нужно, да и черт с ними, с этими женщинами! Я сделаю тебя счастливой, буду хранить тебя, как зеницу ока, пока ты жива будешь, я воспитаю тебя, сделаю из тебя женщину! Обещаю тебе это, и вот тебе моя честная рука!

Надя будто бы колебалась. Она была в шаге от того, чтобы отдать свою душу за сделку с дьяволом, сама того и не осознавая.

- Хорошо, - произнес Виктор Сергеевич, - вспомни: ты еще маленькая, озеро, лодка, пьяный граф... Тебя вытащили из воды, помнишь?

- Не-ет, - прошептала Надя, изумленно глядя на него, - не может быть...

- Да, дорогая моя, это был я.

- Я ваша должница по гроб жизни, - произнесла она, прижимаясь к нему, пальцами цепко хватаясь за лацканы его пиджака. - За вами - хоть в ад...

Виктор Сергеевич чуть отстранил от себя девушку и поглядел на ее пылавшее лицо, на глаза, полные слез, и сердце, его черное и черствое сердце сжалось от страха за будущее этого хорошенького, счастливого существа: любовь ее к нему была только лишним толчком в пропасть. Этого ли он хотел? Он мог с легкостью распоряжаться судьбами других людей, ломая и калеча их, но ее, чистую и невинную душу разве мог он обречь на страдание, как и всех других? Чем кончит эта кроткая, милая и нежная девушка?.. Сердце его сжалось и перевернулось от чувства, которое нельзя назвать ни жалостью, ни состраданием, потому что оно было сильнее этих чувств. Никогда в другое время он не видел ничего прекраснее, грациознее и в то же время жалче...

- Нет, Надя, - тяжело вздохнув, проговорил Виктор Сергеевич, отстраняя от себя девушку. Он понял, что только что чуть не совершил главную ошибку в своей жизни. - Не надо тебе в ад.

- Что? - на ее лице отразилось недоумение. Она явно не понимала такой резкой перемены в настроении графа. - Но...

- Я спас тебя много лет назад, не задумываясь ни о чем. Встретив тебя сейчас, я решил доказать богу, что вправе распоряжаться судьбой спасенного мною человека. Но как же я ошибся!.. И теперь я не могу погубить тебя. Нет-нет, Надя, прости... Надя, ты не знаешь меня совершенно! Ты не знаешь, что я за человек, - он держал ее за руки. - Посмотри мне в глаза, внимательно посмотри. - Быстрым движением он коснулся ладонью того места на ее коже, где покоился крестик, висевший на шнурке, и показал ей чуть обожженную ладонь с ярким следом от крестика. - Ты знаешь, ты чувствуешь, кто я такой на самом деле...

Девушка тихо ахнула. Теперь-то она поняла, кто он такой.