Камень

Сквозь звон в оглохших ушах Камень услышал, наконец и что-то другое. В машине кто то часто и тонко постанывал. Чисто по вдолбленной привычке он на ходу, подобрав портупею и кое-как накинув ее на себя (явно на гномьи размеры не рассчитано), сменил магазин в винтовке, подошел к машине и заглянул в нее. Он уперся в расширенные зрачки того человека, который стонал в машине, и даже узнал его. Это был молодой колдун с поста. В черной уставной форме, с серебряными погонами подпоручика. Правая рука судорожно сжимала уставной жезл. Колдун, словно жалуясь, простонал-прошептал, пузыря красным изо рта:

- Не удержал...щит... У них винтовки...

И умер. Дарри сразу понял - умер, а не потерял сознание, словно увидел, как отлетела душа. И еще его словно несильно толкнуло - прямо из жезла, словно из последних сил колдун пытался не то защитить, не то сказать еще что-то с помощью магии. У Камня словно лопнула какая-то пута, мешавшая ему, и он вдруг почувствовал странное облегчение или даже - освобождение от чего-то. Поэт бы сказал "словно тяжкий груз упал с души". Но Дарри не был поэтом, он был гномом, и подумал по-гномьи грубо и приземленно "будто пил-пил пиво. Пил-пил, и вот, наконец, помочился".

- Этот живой! - удивленно-обрадованно пророкотал Гимли, забравшийся в кабину к водителю. Воронов запустил руку в бардачок, вытащил аптечку и, бесцеремонно отодвинув гнома, осмотрел раненого. Лицо того посекло стеклом, но это не беспокоило пришлого, хотя кровь из порезов текла обильно, и петлицы, пропитанные ей, уже казались не зелеными, а черными. Главной была рана в правой верхней части груди, легкое явно было задето. Стянув с раненого камуфляжную куртку, Сергей бесцеремонно рванул его форменку, стреляя пуговицами во все стороны, и буркнул при этом:

- Сквозное. Ур-барак, на пулемет кого-нибудь! И организуй оборону. Перевяжу его, а дальше поедем...

Дальше Дарри уже не видел - Гимли отправил его сторожить подход с той улицы, откуда они пришли, и он устроился у углового столба забора - массивной дубовой чушки с выбранными пазами, куда заходили горизонтальные некрашенные доски забора. Пару раз кто-то мелькнул - но кто это был, осталось тайной. Могли ведь и местные жители, струясь вдоль заборов, пробираться домой от греха подальше. Правда, с учетом соотношения пришлых и местных, вопрос с симпатиями местных был открытым, могли и в спину выстрелить, чего уж тут. А могли и не стрелять - в воздухе пахло дымом, поднимались местами языки пламени. Мятежники (или кто они там), судя по всему, начали грабить и ни в чем себе не отказывали, так что от местных, даже не пришлых, могло прилететь и им. Но в любом случае, для их группы угрозы пока не было, хотя Дарри и не расслаблялся. Он лег поудобней, подложил под ствол винтовки кстати оказавшийся рядом со столбом валун и продолжал наблюдать. Впрочем, это длилось недолго. Гимли коротким, но пронзительным свистом созвал всех к машине. Трое убитых, укрытые прожженым и дырявым куском брезента, лежали у заднего борта. Гимли уселся в кабине на пассажирском месте, примостив поверх откинутого простреленного ветрового стекла самозарядку. Не такую, как у Дарри, а с длинным тяжелым стволом на сошках, да еще под рукой у него была сумка с гранатами из боекомплекта машины, и дробовик, помповый пятизарядный "Таран" - откуда тот взялся, Дарри не знал, возможно, затрофеили с баронцев, пока он сторожил переулок. С тех вообще сняли все стреляющее и либо довооружились, либо сложили аккуратно в кузове. Пришлый Воронов встал к пулемету - судя по всему, тот не пострадал. Молчаливый Бофур пристроился вторым номером и переставлял короба с лентами так, чтобы ему было удобно помогать Воронову, если что. Он единственный из гномов, кроме Дарри, был в кольчуге, и встал на самое опасное место. За рулем был Глоин, его, как и раненого водителя, перевязали. Сам же раненый теперь лежал в кузове, поближе к турели, чтобы меньше трясло, на каком-то тряпье. Заметив, что он лежит на боку, как раз на раненой стороне, Дарри хотел его перевернуть, но был остановлен предупреждающим цыканьем Гимли и свирепым взглядом его голубых глаз, затененных дебрями бровей:

- Цыть, молодой! Ты что творишь?

- Так у него рана с той стороны ведь...

- Ну и правильно! Он сейчас одним легким дышит. А ты ему это легкое хочешь задавить, да еще кровью залить из пробитого, коль то сверху окажется! Все верно его уложили, так и надо!

Торир и Дарри кое-как пристроились в кузове - места оставалось немного. Дарри наткнулся рукой на что-то. Его словно обрадовало это нечаянное прикосновение, будто щенка погладил. Он глянул - это был жезл подпручика-колдуна, и он словно просился в ладонь. И Дарри его взял. Подержав немного, он его пристроил за поясом.

- Как же они так неосторожно ехали? Ребята опытные были, и на тебе, - печально сказал Воронов. В это время Глоин завел заглохший мотор, и Дарри пришлось почти кричать в ответ:

- Колдун, умирая, сказал, что щит не удержал. Что у них винтовки были.

- Так может быть. Сам-то он не особо сильный колдун...был, с бронзовым медальоном. Но от пистолетов щит удержал бы наверняка. А оно вишь как - кордегардию раздолбили, да и кое-кто из местных подключился, вот винтовочки и выплыли...

А Дарри вспомнил убогие винтовки у охранников машини, стоявшей в очереди перед ними, и напомнил это Гимли.

- Тоже вариант, - не стал спорить пограничник, - старье сдали, а в тайничке новые лежали. В машине много можно напрятать... Никто не думал о таком, никто! Тьфу! Проспали все, контрразведка, ити её тудой!

Тяжело рвануло со стороны пристаней - так, что в доме поблизости задребезжали и местами полопались стекла. И еще раз, и снова звон битого стекла. Что там могло так громыхнуть? Может, на какой-нибудь из барж была взрывчатка? Но, судя по скривившемуся, как от зубной боли, пришлому, все было гаже, и Дарри сообразил - сторожевики подорвали. Воронов тем временем, сердито сплюнув, начал отдавать команды:

- Глоин, сдаешь назад, и в первый переулок налево. Затем второй поворот направо. Нам нужно поспешить, пока управу не обложили плотно. Чем меньше стволов в нас будет целиться, тем больше шансов. Пока не выскочим на площадь перед банком и управой, мы с Гимли держим передний сектор, остальные - задний. Про крыши не забываем! На площади, Бофур, внимание - перекидываемся назад по часовой стрелке, остальные - направо и налево. Поехали!

Копейка сдала назад ровно на столько, насколько нужно, ювелирно, в сантиметре от стены лабаза, повернула налево и поехала. Гимли не гнал, но ехал максимально быстро. Секунды напряженного ожидания - и ничего. Ничего и никого. Еще одна площадь, скорее, площадочка, чуть меньше той, с которой они начали свой автопробег, и поворот направо. И сразу - захлопала, впрочем, безуспешно, винтовка Гимли. Какие-то фигуры в черных балахонах и черных же тюрбанах на головах, с закрытыми до глаз лицами, метрах в двадцати пяти-тридцати от перекрестка. Дудукнул очередью на три-четыре патрона "Утес" - Воронов выступил с главным калибром, но машина уже почти вьехала в толпу черных. Именно толпу - их было около десятка, они перекрывали всю довольно широкую улицу, стоя у распахнутых ворот дома. Пулемет оглоблей снес не меньше четверых, настолько кучно они стояли, но теперь был бесполезен.

- Туги! Вали их! - зло заорал Воронов. Гимли, отставив самозарядку, лупил в черно-воронью толпу из помпы, и на этот раз успешно. Забыв о нарезанных секторах, Торир и Дарри азартно лупили по врагу из винтовок, жутко неудобных сейчас для стрельбы. Бофур поступил умнее, схватив два револьвера из кучи трофеев на полу кузова "Копейки" и, едва просунув толстые сардельки своих пальцев в скобы вокруг спусковых крючков, стрелял с обеих рук практически в упор и сверху. Машина перевалилась через что-то раз, другой, третий - и вот черные уже позади. Свалили, кажется, не всех, уж больно скоротечно все случилось, но вслед им никто не стрелял, и то слава богу. Улица, не виляя, выходила на площадь перед управой, и ту уже было видно впереди, метрах в двухстах впереди. Торир честно и добросовестно выцеливал возможных врагов со своей стороны, на крышах и чердаках. Дарри привстал, чтобы добыть из подсумка очередной магазин, и в этот момент неожиданно для него машину сильно подбросило - еще один труп оказался сильно впереди группы тугов, а скорость была уже довольно изрядной. Неустойчиво стоявшего и не успевшего ни за что схватиться Камня, словно другой камень, из катапульты, вышвырнуло из машины. Неизящной жабой приложившись об стену дома, он шмякнулся вниз. Пока он исполнял свой акробатический этюд, "Копейка" выскочила на площадь и привлекла общее внимание, как защитников управы, так и нападавших. Ожесточенный обстрел начался почти сразу, Воронов, не скупясь, бил в ответ из пулемета, все остальные, пытаясь стать как можно меньше и ниже, не отставали от него. По машине попадали - словно палками стучало по железу, правда, по счастью, пока никого не зацепило. Но каждый словно вел свою маленькую войну. Глоин заложил вираж, уходя с линии огня большинства неприятелей, и ловил машину, которую из-за спущеных шин водило во все стороны. Воронов и Бофур, стараясь не подставиться, пытались заткнуть самых активных противников, так что исчезновение Дарри заметили только тогда, когда избитая машина завернула за угол, там, где было меньше стрельбы, и пассажиры начали перебежками просачиваться в управу.