Silentium

========== Глава 1. Тишина в доме. ==========

Молчание – начало всех начал.

© Машина времени

Каждый раз, когда Криспин оставалась одна в квартире на последнем этаже многоэтажного дома в Балтиморе, она мгновенно оказывалась окутанной тишиной, которая самозабвенно заботилась о ней все это время. А времени с того момента, как Криспин перестала разговаривать, прошло, казалось, очень много. Очень.

Каждый раз, когда к ней приходил доктор Йен Грифит, психолог и задавал разные вопросы о том, почему происходят разные вещи, ей хотелось закрыть уши руками и не видеть многозначительного выражения на лице мужчины. Она не понимала почему никто не может оставить ее в покое и вечно пытается тормошить, задавать глупые вопросы и лечить от того, от чего и не болеют.

Тишина давала ей все, что нужно. Покой, заботу, желание жить. Она не угнетала ее, как других, не наказывала за излишнюю болтливость в прошлом, она просто была с ней. Так, как не может быть ни один человек на свете.

Но однажды ее мама, отчаявшись узнать тайну ее молчания, привела в дом интересного человека. Хотя с виду это был обычный среднестатистичекий человек проживающий в Балтиморе. Но необычными были не методы и подходы, необычное было дело, которым занималась женщина по имени Мэгги Блю. Будучи учительницей по естествознанию в местной школе, Мэгги изучала… тишину.

- Крис, милая, ты не выйдешь к нам? – позвала мама. – Мне нужно тебя кое с кем познакомить.

Не хотелось выходить из своей уютной берлоги тишины, на слепящий разговорчивый свет, который нес всегда только хаос. Больше ничего. Только беспорядок, в порядке вещей. Но Криспин сделала над собой усилие.

Появившись в дверях, она заставила гостью едва не ахнуть.

- Она так похожа на Эмму, - воскликнула гостья. – На вашу сестру. Как две капли воды.

Энни Кертис всплеснула руками, опустив голову.

- Моя Эмма болтушка каких свет не видывал! – выпалила женщина, сама смутившись тому, как неэтично она отзывается о родной сестре.

Криспин молча разглядывала гостью. Невысокая, довольно ладная, как бы ее дядя Лукас сказал про красивую скамейку в саду. Белокурые волосы затемненные на кончиках, спадали на плечи. Лицо было милым и где-то даже детским, заостренный курносый нос, тонкие небольшие губы, не увлажненные помадой. Серые любопытные глаза, взирающие на Криспин. А Криспин нравилось, что женщина перед ней не выказывает того, чем обычно хвастаются доктора наук или какие-то медработники, кичатся своей профессией, исследованиями и знаниями. Ничего этого не было в Мэгги Блю. Она была проста, как пятьдесят центов и даже немного застенчива. Это нравилось, несомненно, нравилось Криспин. Она не любила напыщенных идиоток, которые сами не знаю куда идут и зачем живут. Их жизнь казалось безумно сложной и они сами еще больше усложняли ее бесконечными разговорами о смысле жизни.

А смысл жизни - в самой жизни порой. Так просто.

- Крис, это Мэгги. Она пришла в гости, когда узнала, что ты…

Энни не договорила, потому что изящная рука мисс Блю взмахнула перед ее носом, прекратив бессмысленный поток слов. Энни замолчала, наблюдая за дальнейшим развитием событий.

Мэгги поднялась с дивана, и оказалось на несколько дюймов выше Крис. Затем она протянула открытую ладонь и кивнула на дверь, которая осталась открытой, когда Криспин вошла в гостиную.

Они быстро оказались в комнате Криспин, оставляя пораженную маму за пределами их мирка тишины. Мэгги кивнула на стул и приземлилась на него спустя несколько секунд. А потом она сказала:

- Я не знаю почему ты молчишь. Но я понимаю, что иногда слова просто кончаются, как вода в умывальнике. Обычно этому что-то предшествует. Что-то очень страшное и серьезное. События, происшествия, мысли, действия. Что-то что меняет одну комнату, на другую. Слова на тишину. Я это понимаю. Но каждый с кем я обменивалась тишиной, молчал по своей причине. Я пришла к тебе не для того, чтобы узнать эту причину. Я пришла для того, чтобы ты сама узнала ее и поняла, а нужно ли продолжать молчать.

Ее искусные слова, казалось, текли как ручеек по камешкам. Не напрягали, но до поры и не трогали. Начали затрагивать только когда мисс Блю сказала о том, что пришла не выведывать ее тайны, а понять почему люди молчат. Сами по себе или что-то заставляет. Криспин понравилось, что не она является причиной ее прихода сюда, а просто интерес в таким же живущим в тишине, как она. Видно, таких было много, раз Мэгги говорила о них во множественном числе.

- Энни сказала, что ты рисуешь. Можно посмотреть? – через короткую паузу спросила Мэгги.

Криспин ни с кем не делилась своими работами, слишком личными они были. Да и сейчас ей не хотелось показывать картины никому. Ей вдруг подумалось, что нарочитое понимание, которое демонстрирует Мэгги, может быть всего лишь ширмой, чтобы докопаться до недр ее души, и все же узнать почему она молчит. Какова причина тишины.

Поэтому Криспин просто жестом показала, что работы еще не готовы. Почему она показала о неготовности работ, хотя должна была показать совсем другое, она раздумывать не стала. Может, ей просто не хотелось обижать того, кто все же пришел помочь не ей, а ее маме.

- Я не настаиваю, - согласилась Мэгги.

И замолчала. Она сидела напротив Криспин и молчала. Это удивляло и поражало, ведь еще никто не молчал с ней в одной комнате, так долго. Мама Крис всегда пыталась докричаться до дочери, будто та была глухая. Ее раздражало молчание и она пыталась от него избавится, а тишина многих выматывает, и не дает спокойно сосуществовать.

Мэгги сидела в той позе, в которой села на стул. Она не ёрзала, не нервничала, ни издавала посторонних звуков, как некоторые посетители и доктора, которые в изобилии приходили к Криспин за последние семь месяцев. Эта женщина уже отличалась от всех их, просто потому что ей хотелось доверять.

Криспин вспомнила, что доктор Грифин на последнем сеансе психотерапии говорил о том, что иногда бывает, что пациент и врач находится на одной волне и начинают друг другу доверять. Но чтобы появилась эта волна, нужно либо много времени, либо «нужный» человек, «тот самый». Возможно, доктор Грифин был не так плох в своих умозаключениях, если бы еще он просто умел слушать…

Удивительно, но Мэгги просидела с Криспин в тишине почти два часа к ряду. Она ни коим образом не показала, что устала, что хочет уйти. Она наблюдала за Криспин, которая сперва просто сидела на кровати, а затем принялась рисовать на бумаге то, что приходило ей в голову. И нет, Мэгги не рвалась посмотреть, что там она рисует. Она продолжала сидеть на стуле в одной позе и мерно дышать, разглядывая иногда комнату, которая была завешана плакатами с природой и озерами.

Когда Мэгги Блю пришла домой, она не жаловалась своему молодому человеку на то, что устала, хотя это было видно невооруженным глазом. Она не пожаловалась и на то, что у нее разболелась голова от долгого сидения в тишине. Брюс легонько поцеловал Мэгги в щеку, направляясь на кухню, приготовить чай. Но когда он вернулся, его девушка уже спала сладким сном. Брюс легко поднял ее на руки и так же легко отнес в спальню, где накрыл пуховым одеялом и отправился в другую комнату, где его ждал недоделанный проект дома.

***

Тишина удивительный источник мудрости веков, вдохновения и идей. Она изобилует всем этим, если бы только люди научились это понимать, слушать себя, и внутри себя. Криспин поняла это, когда перестала говорить. Слова казались ей инородными телами, которые она не хотела впускать в свою тишину.

Она не понимала почему ее маму напрягает это. Криспин была достаточно взрослая для того, чтобы самой решить говорить что-то или нет. Ей было девятнадцать лет, она хорошо училась на дому и увлекалась рисованием. По сути рисованием она общалась. Но далеко не все понимали этот язык, да Криспин и не надеялась что кто-то поймет. Она не стремилась к тому, чтобы ее понимали все. Она стремилась найти одного-двух, которые бы понимали. К сожалению, в это чисто не входило ни ее мама, ни ее друг Хантер, ни даже ее дядя Лукас, который научил ее делать скамейки в сад.