Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 2 из 4

Мы бежим в панике, сталкиваемся друг с другом в дверях, ожидая в любой момент удара табуретки, которую старлей Владимиров держит в руках и в каждую секунду может бросить в нас – чтобы быстрее бежали.

Мы, вчерашние призывники – солдатики первогодки, всё ещё наголо стриженые, бежим в учебный класс, где старший лейтенант Владимиров проводит с нами занятия по морзянке. Надо сказать, что у него на груди весит значок мастера радиосвязи и так, как он работает на ключе – поискать ещё надо. Ключ – это два контакта, соединённые между собой коромыслом с возвратной пружинкой.

Морзянка – не просто комбинации точек и тире для передачи шифрограмм в эфире, это ещё и музыка. Можно сказать, что это искусство, требующее своего вдохновения. И своего внимательного слушателя…

Но нам, солдатикам, до высокого искусства передачи на ключе ещё очень далеко. Мы стараемся хотя бы не сбиваться и попадать в такт со старлеем Владимировым, медленно выстукивая учебный текст.

Вдруг Владимиров вскочил со своего стула и как закричит: «Тихо! Тихо! Прекратить передачу! Ну-ка, всем молчать!» И идёт ко мне. У меня холодок пополз по спине – неприятно, когда такой человек, как старлей Владимиров, идет к тебе с неясными намерениями.

«Так, Гришин, давай, начинай передачу».

Я, трепеща, схватился за ключ: «Ти-ти-ти-та, ти-ти-ти-та, ти-ти-ти-та».

Владимиров срывающимся на фальцет голосом: «Смотрите! Смотрите! Все смотрите – у Гришина воздушная передача! Видите – он нажимает на ключ как бы в негативе, то есть когда вы жмете контакт ключа вниз, он тянет коромысло ключа вверх. Такая передача встречается у одного радиста на десять тысяч. А может быть, и один раз на сто тысяч!»

Господи, помилуй!

У меня нет слов, чтобы передать, что со мной творилось в эти секунды! Ни до, ни после того момента в своей жизни я не испытывал ничего подобного..!

Восторг. Абсолютный восторг…

Сердце вспыхнуло, как порох, огнём! Тело сделалось невесомым.

Ну, конечно! Да я всегда знал, я всегда чувствовал, что я не такой человек как все, и что есть у меня какой-то скрытый необыкновенно великий талант. На ключе работать, брат, это тебе не ушами шевелить и не до носа своим языком дотягиваться. На ключе воздушную передачу делать – это удел избранных..!

Все с восхищением смотрят на меня. Я сделался центром вселенной. Восторг, сильнее сладкого вина, пьянил мне голову, и мне хотелось, чтобы это длилось вечно.

Многоопытный бывший майор Владимиров, подойдя ко мне ближе, присмотрелся, потрогал мой ключ и насмешливо сказал: «Да ты, оказывается, пружинку перекрутил!»

Ушат холодной и грязной воды опрокинулся на меня. Дикий хохот моих товарищей рвал мои внутренности. Мне захотелось стать маленьким и незаметным, чтобы забиться куда-то в щелку, дабы остаться со своим внезапным горем один на один…

Тот опыт пошел мне на пользу.

Тогда я первый раз переболел болезнью своей исключительности. Я, по своей гордости, хоть и задираю высоко свой нос, но в душе я знаю о себе, что я такой же, как и все, а точнее говоря, гораздо хуже окружающих меня людей.

Аминь+

Шинель в поезде

Наблюдайте за собой.

Почему в русском народе говорят: «Родился мал, вырос глуп, жил пьян, умер стар – иди душа в рай..?» Потому, что народ, как хранитель «коллективного безсознательного», хотя и с мрачным юмором, точно описывает человеческую жизнь.

Когда начинаешь хоть чуть-чуть понимать свою глупость, легче становится жить в нашем царстве. Ведь когда ты тужишься, стараешься выглядеть более умным, более значительным, хочешь, чтобы о тебе лучше думали, то становится очень тяжело жить.

И страшно, когда на самолюбование, на игру в умного и успешного человека уходит вся жизнь…

В молодые годы я учился в морском училище, в Ленинграде.

Закончили мы первый семестр учебы и вот я в поезде – еду в Москву на побывку. Представьте: на мне черная двубортная шинель с золотыми пуговицами, меховая шапка с шитым золотом крабом, погоны с золотыми якорями на плечах, на рукавах шинели возлежат золотые старшинские галуны вензелями. Я стою в тамбуре вагона, любуюсь и не могу налюбоваться на своё отражение в темном окне.

Подходит ко мне в этот сладкий момент старушка и говорит: «Сынок, ну что ты стоишь здесь, рот разинул? Ты когда будешь бельё-то выдавать?»

«Ты что бабка? Какое тебе бельё?»

А потом, с ужасом, до меня доходит, что она приняла меня – орла – за проводника в поезде и ждет, когда я ей буду выдавать простыни и наволочку. А я, «проводник», всё стою и стою в тамбуре, подбочениваюсь, принимаю героические позы, а своим делом не занимаюсь.

Мне делается смешно, я уже начинаю смотреть на своё отражение более спокойно – и вижу обычного курсанта первогодка, каких в нашей стране были тысячи.





И потом понимаю, с грустью, что окружающий меня мир – огромен и отнюдь не принадлежит мне.

И я в этом мире – песчинка.

Аминь+

Как научиться жить в любви

(Арктика. Настройка антенны)

Жизнь в любви есть великая радость, высшее блаженство. И Бог захотел, чтобы и другие существа получили эту радость. Для этого Он создал мир.

В наше время арктические рейсы ледоколов редко бывали короче шести месяцев.

Навигация по Севморпути начиналась в мае, а заканчивалась в октябре.

Летом в Арктике сравнительно тепло.

Термометр на солнце разогревается до 30°, но если сделать замер в тени, то температура может быть и минус 5°.

Солнце не заходит за горизонт несколько месяцев, и белая ночь позволяет наслаждаться ледовыми красотами круглосуточно.

А любоваться есть чем: безбрежный ледяной, сколько хватает глаз, простор.

Ни души на сотни миль вокруг.

Поражает воображение первозданная мощь, грандиозный размах и чистота окружающего нас мира.

Понимаешь и ужасаешься – как Бог из ничего создал всё это…?

Над головой – чаша бездонного голубого незамутненного индустрией неба.

Воздух прозрачен.

Вольный ветер, если зазеваешься, сам заполняет тебе лёгкие, своим напором сбивая привычный ритм дыхания.

Ослепительное – на него и не глянешь – солнце.

Штурманы на вахте носят черные курортные очки, чтобы не ослепнуть – свет ото льда отражается и режет глаза, как от электросварки.

Когда мы идем по открытой воде – тогда глаз нельзя отвести от играющей на солнце морской волны цветом, в зависимости от глубины под килем, – от нежной бирюзы до глубокого ультрамарина.

Промоины пресной талой воды тут и там синеют в белом льду, напоминая собой декоративные курортные бассейны.

Красота…

Только нелюбопытному и невнимательному наблюдателю Арктика кажется безжизненно мертвой. Заполошные чайки никак не насытятся – кричат дурными голосами – плотной стаей вьются за кормой ледокола, выхватывая что-то из воды.

Говорят, что чайки – это души погибших моряков.

Может так оно и есть, но я не хотел бы быть чайкой.

Изредка, на больших ледовых полях, попадается задумчиво бредущий властелин этих мест – белый медведь – самый крупный хищник на земле. Мишка, кроме всего, отличный пловец – может плыть, если ему потребуется, в открытой воде по многу миль. Медведь имеет острые когти – длиной с человеческий палец, и острый ум.

Однажды мы наблюдали, как медведь расправился с брошенной ему банкой сгущенки – легкое движение когтистых лап – и вот уже Миша слизывает с них сладкую тянучку.

Иногда встречается на отдельной льдине похожий на нашего боцмана (своей мордой и важной повадкой) морж с самочками своего гарема. Морж – серьёзный зверь. Длина взрослого самца – 4 метра, вес – более полутора тонн. Нам он кажется толстым, неуклюжим и ленивым – подходи и бери его голыми руками. Но это не так. Даже не всякий белый медведь отважится напасть на матерого моржа – молниеносный удар моржовых клыков может сильно поранить, а то и убить мишку.