Страница 20 из 20
«Погоди! — подумал он. — Погоди, брат!»
Спокойно присел. Спокойно прицелился. Долго целился, наклонив голову, прищурив глаз. Дал очередь.
— Есть! — крикнул Мишка. — Готов!
— Ну вот, — сказал Федька, приподнимаясь, — разве от меня уйдешь? Дура!
Был полдень, солнце стояло прямо над головой. Под солнцем широко, привольно раскинулась степь. И посреди степи один, свесив голову, полузакрыв глаза, сидел человек в солдатской гимнастерке, в пыльных желтых сапогах со шпорами, Гришка Скобло. Рядом стоял конь. Умница, понял: неладно. И не уходил. Стоял. Ждал.
— А ну, — сказал Федька, — встать.
Гришка не пошевелился. И глазом не моргнул.
Федька обозлился.
— Встать!
Придерживая левой рукой правую, — он был ранен в руку, в правую руку, чуть пониже плеча, — Гришка встал. Посмотрел на Федьку воспаленными, круглыми от страха глазами.
— Ну, бей!
Федька усмехнулся: «Вона что!»
— Не бойсь. — сказал он, — не трону. В трибунале разберутся. Про трибунал-то слыхал? Так-то! Пошли!
У штаба встретили командира эскадрона Давыдова и комиссара Матвея Ивановича.
— Это кто? — сказал Давыдов. — Гришка?
— Он самый! — сказал Федька.
— Добрался-таки до него?
— Добрался, товарищ командир!
— Молодец!
— Ого! — сказал комиссар. — Сила парень!
— И коня взял! — сказал Федька.
— В бою взял?
— В бою!
— Вот, — сказал комиссар, — вот те и конь! Помнишь, хныкал, коня просил?
— Помню! — сказал Федька. — Как не помнить?
Потом, под вечер, Давыдов читал перед строем приказ начдива:
«…Особо отмечаю заслуги комиссара второго эскадрона товарища Янисенко Матвея, командира первого взвода товарища Потапова Павла и бойцов: товарища Родионова Никиты, товарища Сорокина Василия и товарища Трофимова Федора…»
Потом была поверка. Потапов по списку выкликал бойцов:
— Морозов Андрей!
— Я!
— Нерубенко Петр!
— Я!
— Родионов Никита!
— Ранен, — сказал голос из рядов.
— Сорокин Василий!
— Убит.
— Трофимов Федор!
Федька не расслышал. Федька думал о другом. Федька думал о Васе. Вот он, Федька, в строю, а Вася не видит, а Васи нет. Нет Васи.
— Трофимов Федор!
Андрей незаметно толкнул его локтем.
— Тебя!
— Меня?
Федька встрепенулся. Вскинул голову. Крикнул звонко, на все поле:
— Я!