Страница 10 из 11
Вскоре они подошли к поселку, от которого до их дома оставалось идти не более получаса. У первого же дома стояла тетка, перед которой на широкой лавке были разложены всякие фрукты-овощи на продажу.
– Вот! Еда! – радостно засмеялся Андрей.
– А я денег с собой не взяла, – расстроилась Волька.
– А я взял. Говори, что тебе покупать.
– Я тебе верну, как только дома окажемся, – пообещала Волька.
– Я тебе верну! – угрожающе передразнил ее Андрей. – Не смеши людей, а?
– А вот у меня пирожки, теплые еще, – вмешалась торговка. – Налетай, молодежь. С капустой, с луком и яйцами.
Они набрали пирожков, алычи, помидоров и чего-то еще, Волька уже не следила, что там укладывает в пакет Андрей. Она схватила теплый пирожок и принялась жадно есть.
– Вы откуда такие будете? – поинтересовалась продавщица.
– Вон, из Морского, – махнул рукой Андрей в сторону их поселка.
– А, это где богатые живут! Я так сразу и подумала, – произнесла тетка со значением.
Волька опустила глаза на свои еле дышащие вьетнамки, на пыльные кеды Андрея. Не так она представляла себе обувь богатых.
– Какие же мы богатые? – пожал плечами Андрей.
– Дома там построили богатые. Значит, и живут богатые. А что, плохо, что ль?
– Ну, это же не наши дома. Мы просто приехали отдыхать.
– А остановились-то не у нас, а у богатых. Значит, богатые и есть. Да на вас только глянуть достаточно – гладкие, красивые. А у нас только нищеброды комнаты снимают.
– Гладкие – это мы временно, – заметил Андрей. – Это молодые потому что пока. И тоже вполне себе нищеброды.
– Молодость! – восхитилась тетка, не обращая внимания на признание Андрея в нищебродстве. – Эх, мне бы молодость вернуть. Я, бывало, всегда утром на море бегала. Поплаваю, а потом сил – на весь день. А сейчас что? Мой старый только и умеет, что телевизор смотреть. А я одна деньги в дом несу. Мне бы молодого. Вроде тебя, а?
Волька аж поперхнулась теткиным пирожком.
Андрей рассмеялся.
– А что? Я вот все думаю: вот в сказках все говорят про молодильные яблочки да воду живую. Так? Значит, были они тогда. Точно были. Может, и сейчас есть. Найти бы, а? – размечталась тетка. Во рту ее сияли золотые коронки. – Вот скажи мне, красавица, я что же – любви уже не дождусь? Все? Крест на себе ставить?
– Дождетесь, – неожиданно для себя уверила Волька. – Вы веселая, готовите вкусно.
– А может, крем какой есть? Намазалась – и лет тридцать долой.
– Может, и есть. Я не знаю. А скажите, у вас тут много змей? – спросила Волька неожиданно для самой себя.
Тетка совсем не удивилась.
– Нет, – ответила она, – совсем мало, одна семья.
Волька со значением поглядела на Андрея. Тот снова засмеялся.
– Чего ж смешного? – не поняла тетка. – Говорю ж – одна семья. Ужики. Они там, у ручья, живут, никого не трогают. Мы сами по себе, они сами по себе. Нам друг от друга ничего не надо.
– Мы одного такого «ужика» в море только что видели. Длиннющий…
– Ну, это значит взрослый. Отец их. Или дед… А то и мать… Но они вообще-то в пресной воде живут. Недалеко от берега небось плыл?
– В общем, да. Домой возвращался. К ручью своему.
Действительно, они с Андреем шли мимо какого-то ручья, текущего к морю.
– А на гору они поднимаются? – продолжала допытываться Волька.
– Да кто ж их знает? Мне они не докладываются. Мало ли… Может, погреться вылезают. А вы, молодежь, о змеях не думайте. Живите себе и друг другу радуйтесь. Смотри, как он в тебя влюблен, – кивнула в сторону Андрея тетка. – Вот о нем и думай. А не о змеях. Змей вокруг полно. Что ж теперь?
После уничтожения пирожков идти было веселее. Волька доставала из пакета алычу, вытирала ее о край сарафана и поедала – одну за другой. И косточки бросала под деревья. Видели бы мама и бабушка! Их ребенок ест немытое! Ах! И косточками плюется. Ужас!
– А все-таки интересно, – обратилась она к Андрею, – почему никто из вас никогда тут змей не видел, а сегодня нам целых две попалось. Может, это знак какой-то?
– А может, мы просто рано утром там оказались, вмешались в их обычную жизнь?
– Но вы же раньше тоже ходили на гору по утрам?
– Точно. Но змей никогда не видели.
– А сегодня целых две! Может, это что-то плохое? Вдруг они нас предупреждали?
Андрей засмеялся:
– О чем они нас предупреждали? А… Знаю. Не ходи в горы во вьетнамках, Волчок! – вот о чем.
– Это кто Волчок?
– Это ты Волчок! Такой маленький Волчок, который во сне приходит и кусает за бочок!
– Никого я не кусаю во сне.
– Вот и молодец. А все равно – Волчок.
– Ладно. Но я все-таки понять хочу – что значили змеи? Хочу предупреждение понять.
Волька окончательно убедила себя, что появление змей сегодня утром что-то значило, надо было только разобраться, что именно. Мама все время говорит, что жизнь может измениться, как по щелчку выключателя. Был свет – щелк! – и тьма. И наоборот. И что надо уметь видеть знаки. Всегда есть какие-то предупреждения. Главное – услышать. Или – услышать и понять, что это именно знак, а не просто какой-то секундный эпизод. Мама совсем недавно говорила, что включиться в жизнь – значит уметь разглядеть метки судьбы. Волька понимала, о чем она. Но ведь и мама с ее жестоким опытом стала приглядываться к знакам уже после того, как этот опыт пришел. И не все можно разглядеть. Но две змеи – это точно не просто так.
– Давай разберемся, – задумался Андрей. – Что-то изменилось бы сегодня, если бы не змеи?
Волька представила себе весь их путь до того, как змея проскользнула по ее ноге. И вдруг совершенно четко осознала ответ.
– Все бы изменилось, – произнесла она с улыбкой.
– Да, – кивнул Андрей.
Они оба понимали, о чем речь.
– Значит – змея к добру, – постановил он.
– А это к добру? – Волька кивнула на их руки – одна в одной.
– Конечно. А ты что – по-другому думаешь?
– Нет, – честно ответила она.
– Тогда – спасибо змеям!
Они уже приблизились к своему поселку и шли по главной его улице – с рынком, магазинчиками и палатками со всякими пляжными мелочами. Совсем чуть-чуть, и покажется поворот к их пляжу. И тут Волькины вьетнамки отказали: резиновые ремешки на обеих ногах отвалились. Волька чуть не упала, споткнувшись.
– Ой! Как же я теперь дойду? Горячо!
Действительно – зной уже так раскалил дорогу, что ступать на нее голыми ногами было испытанием.
– Идем, новые купим. Сможешь до той палатки дойти?
Волька кое-как допрыгала до палатки и встала под козырек.
– Выбирай, – велел Андрей.
Она выбрала первые попавшиеся.
– Уверена? Давай лучше вон те. У них подошва толще. И к сарафанчику лучше подходят.
Те, что выбрал Андрей, были рублей на триста дороже. Волька засомневалась.
– Берите, эти правда красивее, – поддержала продавщица, точная копия тетки с пирожками, дородная, круглощекая, с золотыми зубами.
– Эти дороже, а мне тут что? Только до моря пару шагов…
– Да, – бесцеремонно промолвила тетка, – у нас что подороже не берут. Одна нищета к нам едет. Кто побогаче, в заграничных морях купаются. В Грецию, в Грецию все летают. А у нас тут тоже Древняя Греция была. Чем им тут плохо?
Похоже, тут все местное населенное исстрадалось в тоске по богатым покупателям и постояльцам.
– В Греции нищих побольше будет, – заметил Андрей. – Давайте нам те, которые для богатых.
«Для богатых» он произнес с издевкой.
– Я тебе деньги отдам, как вернемся, – шепнула Волька.
– Молчать, Волчок, – приказал Андрей.
Он поднял с земли ее изношенные вьетнамки и показал ей подошву: она была в клочья разодрана камнями.
– Ну что? Торжественные проводы на заслуженный отдых? – И забросил их в мусорку.
Как же ей не хотелось с ним расставаться!
– Сейчас спать завалишься? – спросил Андрей.
– Ага, ужасно не выспалась.
– Все тогда, пока!