Look at me

Вокруг снуются люди, словно мелкие букашки. Бегают туда-сюда, выполняя глупую работу и нелепые поручения. Выполняют свою роль в чужой игре, повинуются правилам и не задумываются над ними, но, что главное, продолжают существовать. Не жить, а выживать в этой драме, пьесе с бесконечными действиями, в до скрипа на зубах настоящей трагикомедии. Наша жизнь – театр, и кто-то – актер, а кто-то – всего лишь декорация для будущих артистов. А люди все продолжают бегать в суматохе, спасаясь от гнева руководства и от самих себя.

Эуфимия Бряк находилась посреди этого хаоса и еще была способна наблюдать и оценивать. Вот девочка-дизайнер. И у нее слишком яркая одежда для той, которая хочет показаться обычной. Да и в прошлом году она была чуть ли не самой ярой поклонницей Цинны, а сейчас гневно мечет молнии в сторону павшего идола. Люди – забавные существа. Если сменится попутный ветер – всех богов выкинут за борт. В крайнем случае – сожгут.

Визажисты сменяли друг друга, но Эффи каждому говорила одни и те же четкие указания: «меньше красок, больше естественности». И все они уходили с непониманием, перешептываясь за ее спиной. И вязкие слова оседали на плечи, лживыми буквами сползая вниз. Диве было все равно, что о ней подумают. Прошло то время, когда ее волновала каждая реплика, даже брошенная невзначай. Теперь ее мнение заботит окружающих, и капитолийка, убрав с лица улыбку, помнит об этом. Теперь ее серьезное выражение лица волнует эту пеструю массу. И в этот раз они должны гадать, что думает женщина. Прошло то время, когда она льстила бессмертным спонсорам и пыталась задобрить их омерзительно слащавыми улыбками. Настал ее черед наслаждаться этим отвратительным фарсом. Так играйте же, занавес поднят.

- Мисс Бряк, - ассистентка появляется неожиданно, - ваш выход через пять минут.

Ей не нужны были помощники, Эффи и так прекрасно все помнила, но статус обязывает иметь более-менее сообразительную пташку. В такое время нужны дополнительные глаза и лишние уши тоже не помешают. И Лайлин справлялась идеально с поставленными заданиями: она была практически незаметной, тенью в толпе, бесшумным гостем на вечеринке и имела достаточное количество ума и опыта, чтобы быть в состоянии построить верные предположения. У нее короткие волосы леопардовой расцветки: черные с золотистыми пятнами. Нарисованные угольным карандашом брови, пронзительные шоколадные глаза, и Дива совсем ей не доверяет. Это – Капитолий, и здесь каждый сам за себя. Вчерашний друг воткнет тебе знамя Панема промеж лопаток, если только ты оступишься с праведной тропы. И Лайлин без раздумий сделает так, увидев хоть долю сомнений в лице начальницы. Ничего личного, просто так заведено в этой стране: подставлять ближнего ради своего блага.

Но главное – Бряк это знает. И держится так, будто бы является истинным ребенком Панема, а не жалким существом, выношенным суррогатной матерью сомнений. Ведь рождаются от такого родителя непокорность и воинственность, два брата-близнеца с разными ликами. И они противостоят армии Истинных Детей, проповедующих мир и светлое будущее. Сопротивление это и породило вечность. Оно никогда не завершится победой или поражением и будет длиться, пока существует мир.

Женщина встает с кресла и бросает последний взгляд в зеркало. Непривычные светлые волосы идеально уложены и завиты на концах. Сделан легкий акцент на глазах и скулах, на губах – натурального цвета помада. А во взгляде – непоколебимая уверенность. Что удивительно – уверенность во всем. В то, что лживо пропагандирует государство, в то, что говорят люди вокруг, и в то, что она сама скажет через пару минут.

Ее не сломать больше. Эффи Бряк прошла через несколько кругов Ада и вернулась в реальный мир, чтобы заживлять раны. Ей содрали кожу, вывернули наружу внутренности и сняли скальп, но Дива выстояла. Она смогла перебороть в себе страх и победить слепую веру. И Дьявол лично выжег ей самое драгоценное, самое настоящее, что у нее было. То, что отличало ее от наигранной личины капитолийцев. То самое, что делало ее ближе к обычным людям. Именно то, что искрилось в ней, – надежда. Светлое чувство, зажигающее улыбку. Оно порождало наивность, но привлекало к себе простых смертных, словно бабочек на яркий огонек. И Эффи долго держалась своих устоев. Кричала, стискивала зубы, сжимала кулаки, но терпела и знала, что однажды все будет хорошо. Улыбалась в ответ на усмешки, не видела кинжалов за спинами и яда в бокалах. Продолжала нелепо лепетать про лучшее и убеждать каждый день саму себя в правдивости собственных мыслей.

Люцифер поставил ей крест на груди, а Бряк продала душу в обмен на выживание и продвижение вверх по карьерной лестнице. Сноу был доволен увиденным.

Эффи смело идет по длинному коридору и слышит, как затихают все разговоры. Лайлин за плечом своей начальницы усмехается, что-то записывает в блокнот и вставляет наушник в правое ухо. Увиденное зрелище действительно впечатляет, и бывшая сопровождающая, на секунду взглянув в зеркальную поверхность потолка, не верит в правдоподобность происходящего. Высокий каблук, идеальный костюм и твердость в каждом движении. Но почти сразу приходит понимание, и маска вновь плотно облегает лицо. Она – представитель Панема. Одно из идеальных оружий массового поражения. Ведет беседы с самим Президентом и командует крупной сферой государства. И ежедневно борется с самой собой.

Потому что забыть действительно проще. Потому что чувствовать больше не хочется.

Ее бросили вместе этой глупой надеждой. Бросили в надежде, что выживет.

И Бряк этого никогда не забудет. И напоминает она себе об этом каждое утро, чтобы больше не сомневаться, чтобы не искать оправданий и не верить в лучшее. Квартира Дивы пустая, холодная и огромная, словно дыра вместо души. И роскоши там не меньше, чем дьявольской щедрости в отношении сделки купли-продажи.

Повстанцы порезали ее хуже, чем Капитолий, который не тронул и пальцем верную слугу. Кому после этого доверять? Сомнений больше не было, и Эуфимия сделала свой выбор, решив пустить по ветру предыдущие воспоминания. С новой сущностью в новый мир без старых обязательств и привязанностей. С кровавым прапором в руках и ложью на губах. С гордо выпрямленной спиной и естественной привлекательностью. С опасным орудием масс-медиа в руках она орудует теперь словами на уровне мастера. Диве приходилось раньше пробиваться с помощью них, выпрашивая подачки для трибутов. Она смогла использовать речи против пут Президента. И теперь вещает профессионально для остальных. Настало ее время блистать.

Как Эффи всегда этого и хотела.

Оператор указывает ей на помост, пока ведущая вечерней программы заканчивает свой выпуск. Как только женщина становится на платформу, то устройство поднимает своего оратора на необходимую для камер высоту напротив белого фона. На нем тут же будут рисовать знамения Панема и показывать видео-ряды, но это уже не заботит Бряк. Она неслышно выдыхает и ровно стоит на месте. В ближайшей камере она улавливает змеиный взгляд Сноу, который, наверняка, сидит в своем Дворце и ждет, что же принесет сегодняшнее выступление очередной его фигурки.

И Эуфимия будет играть по правилам. Так, как велит закон. Так, как было нужно всегда.

Отсчет, словно до начала Голодных Игр; а на телеэкранах уже видны первые строчки ее речи. Той, которую она сама написала и подала на рассмотрение лично Кориолану. Одобренная версия управления массами.

Десять.

Дива не волнуется. Она привыкла находиться под вниманием, быть в центре событий. И сейчас эти взгляды ее не смущают, а тишина в зале только помогает собраться. Лайлин готова записывать в блокнот необходимую информацию и стоит почти у самого выхода. Чтобы в любой момент незаметно уйти, если что-то пойдет не так.

Пять.

Ведущая прощается со зрителями и говорит им о важном объявлении. О том заявлении, которое рекламировалось уже неделю. Только спикер оставался в тайне, подогревая интерес людей. Что же, это явно будет сюрпризом для некоторых. И нет, она не боится. Совсем нет. Даже привычная дрожь в коленях отсутствует, будто бы она всегда стояла на этом помосте и произносила торжественные оды Панему. Лишь уверенность в себе.