Страница 1 из 9
Охота на медведя
На нашем кордоне высокого начальства отродясь не бывало. Потому как добираться сюда не просто: дороги у нас сами знаете, какие. А сегодня прибыли сразу двое, на джипе-внедорожнике – чёрном, здоровенном, внутри музыка по ушам долбит. И сами таковы разные – один здоров, как бугай, башка брита, а другой наоборот маленький, глазки шустры, так и скачут туда-обратно… И сразу быка за рога:
– Где тут у вас начальник?
Надо сказать, что здесь всего-то нас трое: я, да Степаныч, да Варька. Мы обое-два егери, а Варька метеостанцией заведует, заодно и готовит кой-чего: тайга-то с голоду пропасть не даст, само собой…
Я и говорю:
– А чего вам, добрые люди, надобно?
– Начальника, – говорят, – надобно.
– Ну, – говорю, – всё начальство перед вами как есть, потому как Степаныч только к вечеру будет, он в Лосиный распадок подался, а дорога туда не близка, так что давайте, люди добрые, выкладывайте своё дело как есть. Зовут меня Иван Трофимыч, по фамилии Шлыков, по должности – старший егерь, а более никакого начальства тут нет и не предвидится.
Переглянулись они.
– Послушай, Иван Трофимыч, – говорит тот, что помельче. – А есть тут у вас медведи?
– Есть, конечно, – говорю. – Чай, не город, похаживает хозяин-то, где ж ему ещё быть, как не тут.
– Это хорошо, – говорит мелкий. – Потому как наш босс шибко хочет в медвежьей охоте поучаствовать. Это завтра можно организовать?
– Послушайте, – говорю, – уважаемые господа, не знаю как вас по имени-отчеству. Я тут специально для того поставлен, чтобы таких вот как вы отваживать. Не обессудьте, а только ни завтра, ни послезавтра никакой охоты у вас не получится. Вы про такую вещь, как лицензия, слыхали?
А тот улыбается, рожа масляная:
– И только-то? На вот, держи – лицензия на отстрел, а вот письмо из лесхоза об оказании всемерного содействия. Так что будь добр это самое содействие оказать, в накладе не останешься… Уразумел, старший егерь?
Гляжу – и впрямь лицензия, по всей форме, и печать, и подпись самого Воротилова… Делать нечего.
– Ладно, – говорю, – уразумел. Будет вам охота. Только медведь не перепёлка, он зверь умный, просто так его не ущучишь, выслеживать надо. Через неделю приезжайте, поговорим.
– Ты, братан, не понял, – это уж второй встрял. – Нам завтра надо. Завтра, усекаешь?
– Усекаю, – говорю. – А только ты это медведю сам скажи, если встретишь. И смотри, герой, чтоб он тебя первым не нашёл.
– Подожди, Витёк, – вмешался маленький. – Ты, Иван Трофимыч, сразу скажи – сколько? Босс за деньгами не постоит.
– Да не в деньгах дело! Медведь не дерево с корнями, на одном месте сидеть не обязан. Оно ведь как бывает: ты думаешь, что вот он, вон-вон в том ложке затаился – а в это время он к тебе сзади подходит: ау, милок!
– Что же, у тебя, егерь, ни одной берлоги на примете нет?
Тут я понял, что дело ещё хуже, чем казалось.
– Взглянь в окошко, – говорю, – мил человек. Лето на дворе, али не видишь? Кака така берлога тебе в июле-то месяце, а? Тебе сказано, через неделю – вот тогда другой разговор может быть, и то не обещаю. Тут точных планов строить нельзя. Короче, неделя сроку, а не то – езжайте с богом откуда приехали.
Вижу, оторопели они. Думали, медведи им под каждым кустом водятся.
– Ладно, – говорят. – Мы пока во дворе посовещаемся.
Совещались они, совещались, спорили, руками махали, оглядывались, затылки чесали, по телефону звонили, да не раз – наконец, являются:
– Всё, Трофимыч, к завтрему будет тебе медведь, мы договорились!
Тут уж у меня глаза на лоб полезли:
– Это что, с медведем, что ли?!
Нет. Оказалось, что купили они медведя! В областном зоопарке купили. И уже везут его сюда, прямо в клетке. Выходит, босс-то этот ихний и впрямь человек очень непростой, коли даже шестёрки его такие вопросы походя решают. И сильно это мне не понравилось.
Дальше – больше. Тот, который поздоровее, отозвал меня в сторонку (хотя зачем? нету ж никого вокруг-то!) и, голос понизив, спрашивает:
– А как тут у вас насчёт женского полу?
– А никак, – отвечаю. – На сорок верстов в округе никого из баб нету, окромя нашей Варвары, только к ней лучше и не подкатывайся: напарник мой Степаныч эту территорию давно уж застолбил, а станешь буром лезть – обломает не хуже медведя. Это у него просто.
– Ну что ж, – говорит тот, усмехаясь. – Собственно, нечто такое мы и предполагали. Ничего, своими силами обойдёмся… Но хотя бы баня у вас тут есть?
– Вот что есть, то есть. Да такая, что всем баням баня, можешь не сомневаться.
– Ну и отлично. Завтра баньку протопи к вечерку, а? И шашлычков бы заделать… Не бойся, за всё будет заплачено. И Степанычу твоему с Варькой тоже. Ну, как?
Конечно, заработать кто ж не хочет? Пообещал я ему и баньку, и шашлык. Вчера как раз косулю завалил, мясо, слава богу, есть.
Тот, бугай, аж скривился да руками замахал:
– Какая ещё на хрен косуля? Мясо мы с собой привезли, пошли, покажешь, куда сгружать. Уже в уксусе-маринаде, в холод поставить – и всё, пускай доходит!
Ну, пошли, сгрузили. Мяса-то они припёрли – куда там моей козе… Небось, целый кабан пошёл. И водки два ящика, и винища, и ещё всяких-разных наворотов, я таких и не видывал… Хорошо живут слуги народа.
Так, слово за слово, дело за дело – вечер. И Степаныч как раз вернулся.
– Нет, – говорит мне, – Иван Трофимыч, неправ ты был, это не браконьеры стреляли, это геологи. Зря только ходил. Так что можешь успокоиться…
– Да погодь ты, – говорю, – со своими геологами! Тут такое дело…
В общем, обсказал ему всё, как чего приключилось и как нас на охоту с шашлыками подрядили.
Степаныч, конечно, перечить не стал. Ещё бы, такие деньжищи сами в руки плывут!
Тут и медведя подвезли. Ничего медведь, крупный, одно плохо – что ручной. Лежит смирно, глазами только следит за нами. Чисто собака, только хвостом не виляет. Смертничек, дурашка…
– Вы чего же, – спрашиваю, – так в клетке его стрелять и будете?
– Зачем? – отвечает тот, что поменьше. – Сейчас его отведём, к дереву привяжем, чтобы куда не ушёл, а завтра босс его издалека и застрелит. Нам тут главное дело успеть потом верёвку скрыть, чтобы ничего не заподозрил…
Не к сердцу мне такое пришлось, и Степаныч, гляжу, тоже засопел. Ну ладно. Наше дело служивое. Отвели, привязали. А и ночь уж скоро, звёзды высыпали – на небе ни облачка, месяц полыхает, полнолуние. Хвойный дух такой, что голову кружит, кому без привычки… По всем приметам завтра жара будет.
Тут я напоследок к этим двоим подкатился:
– Может, ваш начальник просто шкуру возьмёт? Есть у меня как раз, прошлогодняя…
Их прямо даже на смех пробило:
– Ну, ты, Трофимыч, и скажешь! Да ему не столько эта охота нужна, сколько имидж – слыхал такое слово? Фотография с ружьём, и чтоб ногой на медведя опершись… На охоту-то он в первый раз собрался. У него друзья – не тебе и не нам чета; надо, понимаешь, своему кругу соответствовать… А шкура – что ж, и её заберём, почему нет. Тоже пригодится.
Ну, делать нечего. Утро вечера мудреней. Уложили их в горенке, а сами на чердаке, на сене пристроились. Хорошо, комната свободна, Варьки не было – только с утра явиться обещалась.
А утром переполох – нет медведя! Верёвки только кусок остался, измочаленный. Я-то молчу, делаю вид, что не в курсах, куда это Степаныч ночью отлучался. А что эти-то двое забегали, заругались! Ажно с лица счернели – и друг на друга, и на нас волком глядят, чуть не шипят от злости – ещё бы, вчерась по телефону всё в готовности расписали, а тут такой облом! Не сладко, поди, придётся!
– Иван Трофимыч, выручай! – чуть не в ноги падает маленький (его Виталием зовут, как выяснилось). – Найди мне этого зверя, не пожалеешь! Далеко ж он не мог уйти, а?!
– Кто ж его знает? – говорю. – Может, он и рядом совсем, а может, уже в соседний район подался. Медведь – он ходок добрый…Так просто его в лесу не найти. И пробовать нечего.