Страница 2 из 15
Лидеры Советского Союза не ограничились декларациями, а приступили к масштабным социальным преобразованиям, создавая новое общество. И первым шагом к этому стало разрушение старого русского общества. «Весь мир насилья мы разрушим до основания, а затем…» – ныне строка из партийного гимна звучит просто апокалиптически, но в момент ее написания, а вернее, перевода на русский язык, она имела другой и совершенно конкретный смысл. Дело в том, что слово «мир» в старом русском языке, на котором говорили в Российской империи, означало не только мир как состояние отсутствия войны и не только мир, как вселенную, но и «мир» в значении «общество». В наше время только в церковном языке уцелело понятие «мирской» – т. е. не церковный. Поэтому в песне речь шла об уничтожении старого общества и создании общества нового.
Большевики хорошо понимали, что основу старого общества составляют не только сами люди, но историческая память. И помимо социальной инженерии объявили настоящую войну прошлому – российской истории. Многие современные исследователи недооценивают важности этой темы, рассматривают ее либо как «перегибы на местах», либо как нечто малозначительное. Подумаешь, снесли какой-то исторический памятник, рассуждают эти люди, – вот построенный тракторный завод – это да, это важно, это главное.
Между тем советское руководство уделяло борьбе с российской историей большое внимание. Решение о судьбе иных памятников истории принималось на уровне аж Политбюро ЦК ВКП(б). А всесильный советский диктатор Иосиф Сталин находил время и возможности для ознакомления с курсами истории в учебных заведениях и лично редактировал школьные учебники, очевидно считая эту работу столь же важной, что и принятие решений о выпуске танков или строительстве заводов.
Первый удар был нанесен 12 апреля 1918 года, когда за подписями Ленина, Луначарского и Сталина вышел Декрет о снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг, и выработке проектов памятников Российской Социалистической Революции» («О памятниках республики»). Согласно этому декрету, «памятники, воздвигнутые в честь царей и их слуг и не представляющие интереса ни с исторической, ни с художественной стороны, подлежат снятию с площадей и улиц и частью перенесению в склады, частью использованию утилитарного характера». Оцените, читатель, весна 1918 года, Советская Республика в кольце фронтов, казалось бы, у Совнаркома должно быть множество дел поважнее, но нет, нашли время.
По всей стране началась расправа с памятниками. Крушили памятники государям, полководцам, государственным деятелям. Уже к концу 1918 года в Москве были снесены памятники Александру II, Александру III, великому князю Сергею Александровичу, генералу М. Д. Скобелеву и т. д. В сносе памятников принимали личное участие руководители советского государства и сам «вождь мирового пролетариата».
Масштабы разрушения были колоссальными. Так, в 1940 году специальная комиссия Академии архитектуры СССР констатировала, что в столице Советского Союза за 1917–1940 годы «уничтожено 50 процентов архитектурно-исторических памятников национальной архитектуры»[3]. При этом комиссия считала только те объекты, которым был официально присвоен статус памятника. А скольким не был присвоен этот статус?
Живым свидетельством истории России были географические названия – городов, улиц, населенных пунктов и т. д. В 1920–1930-е годы по указаниям советского руководства пошло тотальное переименование. Исчезали старинные названия, несшие в себе исторический смысл, зато на карте страны появились имена большевистских вождей, деятелей мирового революционного движения и т. д. Так стиралась историческая география России. Большевики запросто переименовывали целые города, называя их в честь «себя любимых». Так появились на карте СССР Калинин, Молотов, Сталиногорск, Орджоникидзе, Киров и т. д.
К сожалению, большинство этих уродующих нашу историю и наши города переименований дожили до нашего времени. Начавшаяся было в 90-е годы XX века кампания по возвращению исторических имен улицам и городам, пошла на спад… Интересно, что одним из наиболее распространенных и, надо признать, разумных мотивов против возвращения старых названий в наши дни является мотив финансовой экономии – каждое переименование обходится государству в изрядную копеечку. Можно представить, каких затрат потребовало массовое изменение наименований населенных пунктов и их частей в 1920–1930-е годы. Но в борьбе с русской историей большевики не боялись расходов.
В 1919 году в учебных заведениях советской России было прекращено преподавание истории. «Восемь-девять лет тому назад, – с удовлетворением писал в 1927 году видный борец с исторической наукой М. Н. Покровский, – история была почти совершенно изгнана из нашей школы – явление, свойственное не одной нашей революции. Детей и подростков занимали исключительно современностью…»[4]
Этот предмет был вычеркнут из учебной программы и заменен изучением истории партии и мирового освободительного движения. В завершение этого процесса советское руководство устроило расправу над отечественной исторической наукой. 5 ноября 1929 года на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) было принято решение об уголовном преследовании сотрудников Академии наук СССР по совершенно нелепому обвинению. Обратим внимание читателя, что инициатива расправы над учеными-историками исходила не от органов госбезопасности, как того можно было бы ожидать, а от высшего руководства страны. Выполняя решение руководства, органы ОГПУ состряпали целое «Академическое дело» (Дело историков), в рамках которого были проведены аресты выдающихся отечественных ученых. Всего по этому делу было арестовано 4 академика АН СССР (С. Ф. Платонов, Е. Н. Тарле, Н. П. Лихачев и М. К. Любавский), 9 членов-корреспондентов АН СССР, в том числе С. Ф. Рождественский, Д. Н. Егоров, Ю. В. Готье, А. И. Яковлев, и более 100 ученых рангом поменьше. Подавляющее большинство из них было историками. Имена С. Ф. Платонова, Е. В. Тарле, М. К. Любавского говорят сами за себя.
10 февраля 1931 года тройка ПП ОГПУ в ЛВО вынесла приговор первой партии арестованных по «Академическому делу»: 29 человек были приговорены к расстрелу, 53 – к заключению в ИТЛ на срок от 3 до 10 лет, 2 – к высылке на 2 года. Решение тройки было пересмотрено коллегией ОГПУ 10 мая 1931-го. Высшая мера наказания была сохранена в отношении бывших офицеров А. С. Путилова, А. А. Кованько, В. Ф. Пузицкого, Я. П. Куприянова, П. И. Зиссермана, Ю. А. Вержбицкого. 10 человек были приговорены к расстрелу, замененному заключением в лагерь на 10 лет, 8 – к заключению в лагерь на 10 лет, 3 – к заключению в лагерь на 10 лет, замененному высылкой на тот же срок, 3 – к заключению в лагерь на 3 года. В ходе следствия было освобождено 43 человека.
Вынесение приговора тем арестованным, которых относили к «руководящей группе», затянулось. Он был вынесен коллегией ОГПУ 8 августа 1931-го: 18 человек были приговорены к высылке в отдаленные места СССР сроком на 5 лет. Среди них были академики Платонов, Тарле, Лихачев, Любавский. Пять человек приговорены к 5 годам заключения в лагере, 4 – к 3 годам заключения в лагере, 1 – к высылке в Западную Сибирь на 3 года[5]. Цвет отечественной исторической науки был разгромлен…
Преподавание истории как учебного предмета было восстановлено в СССР лишь в 1934 году. Такой перерыв был необходим большевистскому руководству для разрушения традиций преподавания истории отечества, ибо в 1934 году в учебных заведениях стала изучаться совсем другая история.
Решение о восстановлении преподавания истории было принято на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 20 марта 1934 года. Этим же постановлением высшее руководство СССР утвердило авторскую группу для создания школьного учебника истории СССР[6]. Пожалуй, впервые в российской истории школьный учебник утверждался высшим руководством страны. В том же 1934 году три члена Политбюро – Сталин, Киров и Жданов лично прочитали и отрецензировали предлагаемые авторскими коллективами конспекты новых школьных учебников. Для нашей темы весьма важно посмотреть, какие же недостатки отметили наши вожди в представленном им проекте учебника:
3
Михайлов К. Уничтоженный Кремль. М.: Яуза: Эксмо, 2007. С. 31.
4
Брачев В. С. Травля русских историков. С. 11.
5
Цамутали А. Н. Академическое дело в кн.: Репрессированные геологи. М.-СПб.: 1999. С. 391–395.
6
Жуков Ю. Иной Сталин. М.: Вагриус, 2003. С. 68.