Страница 1 из 9
Курс молодого бойца.
Зачем ведут дневники? Одни разбираются в своих чувствах и проблемах, страдая и обливая бумагу слезами, другие пишут, совершенствуя себя и свой слог, третьи механически описывают происходящее.
Зачем вел его я, восемнадцатилетний недоросль, засунутый родителями в Высшее пограничное военно-политическое ордена Октябрьской Революции Краснознамённое училище КГБ СССР имени К.Е. Ворошилова – не знаю.
Я как бы, наблюдал за собой со стороны, получая возможность оценить свои действия и поступки. Кроме того, в новой обстановке, полной физического и морального напряжения, хотелось завести молчаливого друга. Ведь только бумага хранит тайну. Своего рода психологическая помощь в момент испытаний и тревог. Выражение эмоций, переживаний, общение с собой – все это давало возможность пережить непростые армейские события, бывшему субтильному школьнику.
Лето 2017 года. Нахожусь на даче в Мичуринске, где хранятся вещи и документы, которые по каким то причинам, выкинуть не поднималась рука, потрепанный исписанный блокнотик в дешевой обложке. Почитал – улыбнулся и как будто снова побывал в Ярославской области, где из детского холодца, тяжелым молотом формировали настоящих мужчин, любящих Родину и Партию. Не смотря на сумасшедшую физическую нагрузку, писал и пытался юморить.
Мама библиотекарь, заставляла в школе много читать. Между футболом, друзьями и первой влюбленностью, смеялся над произведениями О. Генри М.Зощенко, Ильфа – Петрова, задумывался над Шукшины и Шолоховым.
1986 год. Ветер перемен и криминальной свободы, которая доходила до урагана. Мой дальновидный отец, за свои 20 лет службы, оценил социальный вакуум армии, загнал меня от тюрьмы и сумы в Голицинское пограничное училище.
Длинное название училища вспомнил с трудом, сейчас это – Голицынский пограничный институт ФСБ России (в/ч 2567), со всеми вытекающими благами и привилегиями "полу гражданского" заведения. В 80-ых годах, прошлого века эта была жесткая кузница, для пополнения кадров партийного аппарата Пограничных войск.
Переход из состояния юношеского романтизма в солдатскую жизнь, проходил резко без прелюдий и предварительных ласк, под пинки сержантов, ежедневные кроссы, недосыпания и недоедания. Порой казалось, что это не твоя жизнь, а тяжелый сон, который вот вот должен кончиться.
Под именем Главного Наркома Обороны СССР, вдалбливали в наши лысые головы безграничную любовь к Отчизне. Ворошилов мужик был нормальный, обильно любил Сталина, за что его именем десятками и сотнями назывались города и села, а мальчишки гордились значками "Ворошиловский стрелок". Досталось гордиться Ворошиловым и нам курсантам Голицынского пограничного училища.
Можно было дописать, доделать, приукрасить, но тем не менее только механически перенес буквы с желтых листов, в документ Windows. Самый легкий и быстро написанный рассказ…
30 июня понедельник
Вот, ты поступил в училище. Отбор не слабый – 10 человек на одно местно. Впереди Полевой Учебный Центр (ПУЦ) в Ярославской области, где будем проходить курс молодого бойца (КМБ). Твое юридическое и социальное состояние странное – ты еще не курсант, так как не принял присягу, но уже и не гражданский, так как одел сапоги и взял в руки оружие. Не люди, а полуфабрикаты.
С полевого учебного центра, по словам – курсантов старших товарищей, отсеиваются, около 10 процентов поступивших. Причем по собственному желанию, так как нагрузки на ПУЦе такие, что ежики мерзнут. Зубры, пугают нас испытанием огнем и водой, солнцем и дождем, а также жесткими физическими нагрузками, в духе подготовки спартанцев. Посмотрим.
1 июля вторник
Отмучились последние шесть часов в училище и с тяжелым предчувствием собрались на ПУЦ. На построении объявили что в Ярославской области, будет переход – 30 км. Радости полные карманы.
Рюкзак оказался удивительно тяжелым. Когда я прошел с ним от училища до станции Голицино, подумал что преодолеть, с такой нагрузкой 30 км, просто нереально.
Дорога. Одна электричка в Москву, вторая в Ростов. Я лихорадочно уничтожал консервы, чтобы не тащить их на себе. Обжорство сыграло подленько – началась беготня в туалет. Поспать не смог. Мысли о переходе тревожили и не давали даже задремать.
Приехали в ночной Ростов. Город встретил нас лохматыми комарами размером с ладонь. Комары такие, что прокусывали каску с первого захода. Мы их сытно подкормили.
Подогнали ЗИЛ-ы, в которых мы как следует потряслись, на деревянных лавочках. Слышно было как кости гремят. Шоферы – срочники, как будто издевались над молодыми курсантами, перетряхивая их как гречку в сите. Машины остановились. Населенный пункт Вощажниково. Вместе с торможением ЗИЛ– ов, останавливалось сердце.
Зачитали приказ о прорыве противника и мы с легкой грустью пошли его уничтожать, со средней скоростью на марше, 5 км час. Большое путешествие начинается с маленького шага. Пока вышли на заданную скорость в колонне, батальон долго топтался и толкался в темноте.
Первые пять километров, привал 10 минут. Разговаривали, даже шутили. Комары отстали – тоже спать хотят или напились нашей крови.
Очередные 5 км – наступило тяжелое забытие. Рюкзак на спине превратился в железо – бетонную плиту. Плечи начали выезжать из тела, под разными углами. Добили и эти пять км. На привале разговаривали меньше. Пошли. Начало вставать солнце.
Опять появились долбанные комары. Растер правую ногу.
Прошли 15 км… Состояние как в коме. Шли, натыкались на впереди идущего или просто сходили с дороги. Комбату стало скучно или он нас решил взбодрить – начались "налеты" авиации противника. Мы на них реагировали падая на землю, как мешки с картошкой . В один из "налетов" упал на курсанта Мясникова, тот тихо зам атерился. Успокаивая, прошептал ему на ухо, что прикрываю его от вражеских пуль. Шутка, не была оценена и я получил пинок сапогом.
Слегка отстал из-за проблем с желудком. Долбанные консервы. Во рту стоял запах трех банок кильки. Батальон растянулся где то на 1 км. В хвосте колонны ехала машина и собирала тех кто уже "пришел". Меня пригласили в машину для "выдохнувшихся", отказался и побежал догонять основные силы. После 25 км, это превышало все человеческие и лошадиные возможности. Пот лился в сапоги.
Последние три километра шли в противогазах. Отцы – командиры тщательно задымили местность, ни фига не видно. Натыкались друг на друга и падали, как пьяные. Со стороны – дискотека инопланетян.
Наконец то батальон измучившихся курсантов, с запотевшими противогазами на серых лицах, зашел в ПУЦ. Нам не верилось, что вся эта кошмарная ночь, закончилась. Расположились в больших полевых палатка с двухъярусными кроватями.
Когда сбросил вещмешок с натертых плеч, мне показалось, что большего счастья в жизни нет. Хотелось порхать, как бабочке весной.
Построили, повели в столовую. Возле столовой, где есть асфальт, заставили идти строевым. Стуча истертыми ногами, думал это кто там такой садист, ротный, который из-за своего веса или болезни ехал в машине, или комбат никак не нарезвится. ПУЦие деликатесы, такие как каша – кирзовка и прозрачный чай, никак не подкрепили.