Страница 4 из 100
Стоит ли говорить, что новость о «грядущем счастье» произвела на меня эффект удара дубиной по затылку?
- Мам, пап, вас, наверное, в экипаже укачало, - я с сомнением посмотрела на родителей. – С чего это вам такие глупости в голову полезли? Раньше вообще-то ни о каком замужестве и речи не шло.
- Я же говорила, что стоит рассказать ей раньше, - мама наградила отца укоряющим взглядом и уже ласково обратилась ко мне: - Элина, договор о твоем браке был заключен, когда тебе еще и месяца не исполнилось.
Вообще-то я мирная и тихая. Но рухнувшая в одно мгновение жизнь требовала буйности и громкости.
- И, конечно же, с тех пор у вас ни разу не было возможности мне об этом сообщить!
- Милая, не злись, - закаленную истериками Уллы маму мой яростный вопль не впечатлил. – То, что мы молчали раньше, конечно, на нашей совести. Но зато расценивай теперь эту новость как приятный сюрприз.
- Что-то я в этом сюрпризе не вижу ничего приятного, - огрызнулась я, нервно вышагивая от одного книжного стеллажа к другому. – Но насколько я понимаю, мое мнение вас вообще не интересует. И когда же ожидается сие счастливое событие?
- Сразу после того, как тебе исполниться восемнадцать, - обрадовала меня мама.
- Потрясающе, - глухо выдохнула я, упершись лбом в стену, - у меня осталась всего неделя нормальной жизни. Слушайте, родители, а вы вообще слышали о таких понятиях как совесть и забота о счастье своего ребенка?
- Элина, прекрати, - сурово пресек мое ехидство отец. – Это вопрос решенный.
От жестоких родителей утешения не ожидалось, так что страдать пришлось в одиночку. В обнимку с подушкой лить горькие слезы обиды на этот жестокий мир. Быть может, получи я отказ из гильдии, все воспринималось хоть и катастрофично, но не до такой степени. А сейчас я чувствовала себя ребенком, у которого перед носом покрутили красивой игрушкой и тут же ее отобрали.
Прошло не меньше двух часов, летний вечер уже погрузил спальню в полумрак, когда у моей мамы все-таки проснулась совесть, и она решила наведаться ко мне.
- Не спишь? – тихо спросила она, заглянув в комнату.
- Сплю, - мрачно ответила я, снова уткнувшись лицом в подушку.
Тяжко вздохнув, мама села на край кровати и, ласково гладя меня по волосам, спросила:
- Милая, что же ты так расстраиваешься?
- Странный вопрос, мам, - у меня вырвался истеричный смешок. – Вы мне всю жизнь испортили - действительно, с чего бы мне расстраиваться? Кто вас вообще просил этот злосчастный договор заключать?
- Но что в этом плохого? – мама упорно меня не понимала. – Мы вообще с твоим отцом познакомились только на нашей свадьбе, но это же не помешало нам счастливо прожить все эти годы. И сейчас ты радоваться должна, а не грустить. Мы ведь часто ездим в столицу, да и с королем у твоего папы дружественные отношения, так что я хорошо знаю Дарелла. Поверь мне, это очень милый и обходительный молодой человек. Притом, довольно симпатичный…
- Как ты сказала, его зовут? – перебила я. Уж что-то мне это имя показалось смутно знакомым.
- Дарелл, - мама довольно улыбнулась, - принц Дарелл.
- Это в каком смысле принц? – я упорно отказывалась верить своим ушам.
- В прямом, Элина, сын короля, - мама не удержалась от смеха.
Я снова уткнулась лицом в подушку. Правда, теперь не с намерением порыдать, а, как вариант, задохнуться и умереть. Принца я не знала и в глаза не видела. На том единственном балу, который мне довелось посетить, он не присутствовал. Да и меня его персона как-то никогда особо не интересовала. Подумаешь, наследный принц, будущий король... Мне политические аспекты смены власти казались чем-то далеким и не суть важным. Наверное, это было неправильным. Зато Мирта не упускала возможности на подобные темы рассуждать. Вообще письма – удобная штука. Пишешь, что хочешь, и никто тебе не возражает. Так что большую часть посланий подруги занимали сплетни о всяких важных персонах, и в частности принц Дарелл фигурировал чаще остальных. Уж не знаю, чем он не угодил Мирте, но иначе, чем «самовлюбленный грубиян» она его не называла. И как-то это уж очень не вязалось с маминым «милый и обходительный». Хотя ничего удивительного. Моя мама крайне добрая и наивная, поэтому в людях совершенно не разбирается.
- А сам-то принц в курсе такого счастья? – я села на кровати.
Воображение мне тут же нарисовало некоего абстрактного юношу, который так же как я ревет в подушку. Вокруг кровати топчется растерянный король, нервно мнет в руках корону и удрученно слушает причитания сына «Ах, за что, отец?! Я не хочу жениться на какой-то там графине из глухомани!».
- Конечно же, в курсе, - прервала мама поток моих мыслей. - И, думаю, уже давно. Причем относится к этому совершенно спокойно.
- Это, может, он на людях спокойно. Или он ненормальный. Потому что нормальный бы человек отреагировал точно так же как и я.
Не знаю чем, но маму мои слова насмешили.
- Элина, вот сама и увидишь, нормальный он или нет. Дарелл уже через два дня будет здесь.
- Зачем? – запаниковала я.
- Как это зачем? – мама всплеснула руками. – За тобой приедет.
- А если я ему не понравлюсь, договор ведь будет расторгнут? – во мне затеплилась робкая надежда. Которую добрая мама тут же убила.
- Нет, милая, ни ты, ни он не вправе отказаться. Считай, это королевский указ. Да и почему ты должна ему не понравиться? Главное, говори поменьше глупостей и не устраивай стихийных бедствий в беседке. Так-то ты у меня умница и красавица, - она ласково взлохматила мне волосы и гордо добавила: - Будущая королева.