Мир Валькирий

Ковальчук Алексей Алексеевич

Мир Валькирий

Обновление от 09.11. Всевышние силы по имени Дмитрий пришли ко мне на помощь.

И сделали то, что лично я, сделал бы еще не скоро.

Правка текста, на мой не искушенный взгляд сделана превосходно.

Прямая речь, стала речью, а мысли героев теперь легко различимы)).

Книга заиграла новыми красками.

Теперь точно можно наслаждаться. Чего всем Вам и желаю.

Дмитрию еще раз спасибо!!!

Потихоньку, благодаря вашим комментам исправляю явные ляпы. Надеюсь вскоре закончатся.

Ковальчук Алексей Алексеевич.

МИР ВАЛЬКИРИЙ

КНИГА ПЕРВАЯ. АДАПТАЦИЯ!

Главный герой попадает в мир, немного опережающий наш в развитии, где после всемирной катастрофы правят женщины. Кланы, боярские рода и девушки, способные взмахом руки стереть с лица земли целый город. Как устроиться в этом мире мужчине, привыкшему быть сильным и считающему женщин слабым полом?

Глава 1.

Колумб! Открыл? Посмотрел? Закрой обратно!

Шутка из интернета

☆☆☆☆☆☆

- Твою мать, сука....

Это всё, что успел я выкрикнуть КАМАЗу и его водителю, который какого-то хрена выскочил на встречку прямо перед моей старенькой десяткой. Удар, и последнее ощущение перед полным погружением во тьму - это ледяной холод, мгновенно сковавший меня. Следующим ощущением стала боль. Нет, не так. Это была БОЛЬ. Болело всё, начиная от тела, по которому, похоже, потопталось стадо слонов, и заканчивая головой, которую явно использовали вместо наковальни. Притом добрые молодцы кузнецы никуда не ушли, а продолжали работать, мерно стуча своими кувалдами. Ко всем этим удовольствиям добавился наисвежайший аромат дерьма, и запах этой жуткой вони пробивался между ударами кувалд, заставляя выворачивать от отвращения практически пустой желудок. 'Слоны - козлы', - воспользовавшись паузой между всеми этими удовольствиями, вывел я нереальную для селекционеров мысль. - 'Мало того, что потоптались уроды, так и ещё навалили сверху целую кучу.'

Жуткая головная боль и множество других болезненных ощущений не давали возможности сосредоточиться и понять свое положение в пространстве - то ли я лицом к земле, а задом к небу, то ли наоборот. 'Глаза, нужно открыть глаза', - пришла следующая мысль. Первая попытка провалилась, вторая и третья тоже не привели к успеху. 'Попробовать помочь руками, - решил я. - Где там моя правая?' Попытался пошевелить и ощупать пространство вокруг себя. Ага, так и есть, я все же лежу задом кверху, ладонь правой руки нащупала что-то скользкое. Трава? 'Надо перевернуться на спину', - принял я волевое решение. Но первая попытка, как и с открытием глаз, не привела к результату, накатившая слабость и усилившиеся болевые ощущения заставили меня отступить и бросить это занятие. Немного отдышавшись, собрав всю оставшуюся волю в кулак и сопроводив своё действие громким стоном, все же смог сменить положение своего тела, перевернувшись на спину. После чего накатившая БОЛЬ снова отключила сознание и погрузила меня в благословенную тьму.

Сколько так пролежал без сознания, не знаю. Очнулся от ощущения всемирного потопа вокруг. Дождь, практически ливень, заливал меня с ног до головы, добавляя организму новые впечатления. Попытался снова открыть глаза. Открыть-то открыл, но разглядеть что-то, кроме хмурого неба над головой и воды, льющейся с небес, не получилось. Пересохшее горло тут же дало команду открыть рот, что я с превеликим удовольствием и выполнил. И пока живительная влага удовлетворяла желание пить, в мозг ворвалась паническая мысль: 'Где скорая? Почему никто не приходит на помощь?' Трасса из Пскова на Санкт-Петербург, по которой я возвращался с дачи родителей домой в Питер, в воскресенье днём была более чем оживленной, и столкновение с таким хреновым результатом не оставило бы равнодушным многих сердобольных автолюбителей. Но никого не было. Я же не пять секунд валяюсь, чтобы ко мне никто не успел подойти. Прислушался к организму, молотобойцев в голове сменили златокузнецы, вооруженные молоточками поменьше. 'Когда уже и эти отпуск возьмут?' - страдальчески поморщился я. Руки и ноги слушались практически идеально, легкая проверка - осторожно поднять, согнуть - не выявила переломов и не добавила новых болезненных ощущений. А это уже очень хороший результат, после такого столкновения и выжить-то шансов не много, а тут даже переломов нет. Как там основное тело? Надо же, и здесь всё хорошо, дышу ровно, нигде не давит и не колет, похоже, слоны мне всё-таки померещились. На всякий случай принюхался, а нет, кто-то всё-таки отвалил кучу, и была она совсем рядом. Я недовольно поморщился, потом подумал и поморщился уже от самого себя. Вот что человек за скотина такая неблагодарная? Нет чтобы благодарить Бога за то, что оставил в живых, позволяя и дальше радоваться жизни, я тут нос недовольно ворочу. Дождь, поначалу живительный, тоже перестал мне нравиться: во-первых, крупные капли затекали мне в нос, заставляя постоянно отфыркиваться, во-вторых, стало холодно, все-таки начало сентября - не самый теплый месяц в Петербурге. Надо вставать, иначе околею тут, не успев порадоваться чудесному спасению. Выжить в такой аварии, а потом сдохнуть от пневмонии - вот будет прикол.

Осторожно перекатившись на правый бок и помогая себе руками, принял сидячее положение. Вроде бы все хорошо: кроме слабости и уже не такого сильного стука в голове жаловаться было больше не на что. Все еще неуверенно поднялся на ноги. Ливень, перешедший в сильный дождь, мешал разглядеть, что находится вдали, но мне так далеко и не надо было, потому что я находился примерно в центре немаленькой поляны, в самом узком месте шириной метров в сто, а вокруг был густой сосновый лес. 'Повезло, - мрачно подумал я, - по сосновому лесу ходить намного проще. Только вот дорога где?' Моя старенькая десятка катапультой, как самолеты, не оснащена, поэтому предположение, что меня выбросило вместе с креслом и на парашюте опустило на эту поляну, не выдерживало никакой критики. Валялось бы рядом кресло с парашютом, тогда да, я бы даже поверил в гениального инженера тольяттинского автозавода, впихнувшего такой офигительный девайс в мою машину. Но парашюта не было, и кресла не было, зато рядом с собой я увидел довольно большой камень. Подошел вплотную, определение 'камень обыкновенный' подходило не очень. Это была монолитная плита примерно метр высотой, столько же шириной и длиной в три моих шага, то есть метра два. Как я его сразу-то не заметил? Практически ровная гранитная поверхность, совсем немного испещренная сколами и царапинами. А вот боковины порадовали меня наличием множества выбитых прямо в камне рисунков и каких-то значков. Присел, чтобы лучше разглядеть гравировку. Перед глазами предстал разнообразный животный мир. Волки, медведи, лисы, даже разные пернатые присутствовали - вроде бы вороны и соколы, не уверен, так как совсем не орнитолог - и под каждым изображением животного или птицы располагалась руна. Почему руна? Да потому, что если вы не можете разобрать слова, а вместо букв - непонятные какие-то значки, то это стопудово руна. Меня передернуло, в своём исследовательском порыве я как-то совсем забыл, что сижу по-прежнему под дождем и мне реально холодно. Встав, огляделся и направился к ближайшей ёлке с огромными разлапистыми нижними ветками. Мне показалось, что возле ствола, под плотной кроной, должно быть сухо и комфортно. Забравшись в эту природную живую пещеру, порадовался, что не ошибся, внутри было сухо, а множество старых высохших иголок гарантировало достаточно мягкое ложе. Первым делом разделся, одежду можно было выжимать, что я, в принципе, и проделал. Более-менее не мокрой была кожаная куртка, сухой её, правда, тоже не назвать, в отличие от джинсов, футболки, кроссовок, носков и трусов. В общем, я промок насквозь. Меня слегка потряхивало от озноба, поэтому, одев обратно влажные трусы и футболку с курткой, оставил джинсы с кроссовками досыхать на ковре из иголок, а сам сгрёб с другой стороны ствола иголки в кучу и зарылся в них, свернувшись калачиком и постаравшись рукой накидать на голые ноги как можно больше этого импровизированного одеяла. Не смотря, на колющие всё тело иголки, вырубился почти сразу - слабость, усталость, да еще и вся эта странная ситуация выбила из колеи. Организм требовал отдыха, и он его получил. Сколько проспал, не знаю. Проснулся как-то резко. Рывком приподнявшись и распахнув глаза, огляделся. 'Увы, я всё там же, и это не сон', - пришла грустная мысль. Дождь уже закончился, а сквозь просвет между более тонкими ветками с одной стороны проглядывали лучики солнца. Я нахмурился, пытаясь сопоставить время, и что-то у меня не вязалось. От родителей я выехал после обеда, в два часа дня, рассчитывая, что к шести вечера, несмотря на воскресные пробки, точно доберусь до дома. До аварии успел проехать где-то половину пути, времени было почти четыре, потом сколько-то валялся в отключке, очнулся, снова валялся, и вот, поспал под ёлкой. Ночь, что ли, проспал, а сейчас раннее утро? Во всяком случае, я чувствовал себя изумительно свежо, усталость отступила и даже мастера, устроившие в моей голове кузницу, взяли как минимум отгул, что меня, вспоминая недавние ощущения, чертовски порадовало. Вздохнув, надел влажные джинсы с кроссами и выполз на свет. Солнце стояло в зените и было очень тепло, по ощущениям градусов двадцать. В кожаной куртке меня стало сразу припекать, но это меня даже порадовало, вещи были еще влажными и такая сушка была необходима. А еще проснулся жуткий голод. Желудок завыл благим матом и требовал жрать.