Страница 2 из 3
* * *
Я - автор немалого числа опубликованных и неопубликованных художественных книг. В числе прочих есть у меня единая большая серия, которую я условно называю "Путь к звёздам" - о новом развитии Человечества после глобального апокалипсиса. Начинается эта серия двумя романами: "Очищение" и "Возрождение". И, в свою очередь, в "Очищении" есть такая сцена...
... - Да... Разрешите представиться - Романов Николай Фёдорович, лидер Русской Армии. Прибыл сюда во главе одного из отрядов для... - Романов немного сбился и пояснил коротко: - Порядок наводить.
- А я здешний мэр, - вздохнул Горёнышев. Проследил за реакцией Романова и почти агрессивно спросил: - Чего не смеёшься?
- Не вижу причин, - признался Романов. - Если мэр в нынешних условиях мэрию отдал беженцам, а сам работает на дому - то это вряд ли смешно. Скорей достойно уважения.
- Ну - тогда ты один такой... первый... С меня вся округа покатывалась, до самого Хабаровска. Единственный мэр, который не ворует... Правда, так по слухам, я изо всех мэров в округе один живой и на месте остался...
- Действительно странно... Вы больной?
- Я честный, - буркнул тот. - Я потому тут и сидел так прочно, что место у нас насквозь дотационное и неприбыльное. Ну сидит блаженный - и пусть сидит...
- Ясно... - кивнул Романов, но Горёнышев вдруг разозлился:
- Ясно?! Ничего тебе не ясно - тоже мне, "яснооо!"! А я тут родился! Вырос! Учился во Владивостоке, а вернулся опять сюда! - он притопнул ногой. - Хотел тут честно до конца жизни проработать - да и помереть, ан фига! Дадут они - честно, как же! - он покрутил перед лицом Романова этой самой фигой и продолжал поспокойней: - Думаешь, когда Союз разорили-развалили - это правда была, что он неконкурентоспособный экономически был, потому и рухнул? Ага, как же. Хрен по всей морде... У нас в посёлке заводов было пять. Пять! Это посреди тайги-то, ты веришь?! И в каждом крупном селе в округе - или заводик, или цех. В 90-е годы отсюда западные фирмы столько вывезли, что за голову хватаешь - одних станков на полторы сотни вагонов! Думаешь, на металл? Как устаревшие? Не. На металл они ограды, сами цеха, рельсы разбирали... А это - вывезли на новые места в Азии, под пальмовой крышей установили, местных голо...ых за бананы наняли и давай "экономическое чудо" творить. И так по всей России было. В каждом самом маленьком сельце. В каждой отрасли. Отовсюду эшелонами краденое везли. Это я своими - вот этими самыми глазами! - видел. По сю пору все тогдашнее богатство разворовать не могут! Мммммммммммммать их... - и он с такой энергией выругался, что Романов не нашёл ничего лучшего, как спросить:
- Вы коммунист?
- Нет! - отрезал Горёнышев. - Был, не отказываюсь и горжусь, а в восимьсёмом - свалил! Потому что... а! - он махнул рукой. - Что я тебе, щенку, объясняю...
...По сути "советские ценности" были... вовсе не советскими. Сиречь, они не принадлежали СССР монопольно. Просто в СССР смогли впервые в человеческой истории масштабно, планово и научно воплотить то, о чём мечтали люди во все времена и во всех странах. Есть ли возможность их вернуть, эти ценности? Смешной вопрос. Я бы сказал, что НЕТ ВОЗМОЖНОСТИ ИХ НЕ ВЕРНУТЬ. Любая альтернатива им - либо медленное гедонистическое вымирание, либо полное одичание и оскотинивание всё с тем же последующим вымиранием.
Будущее наше - или коммунистическое, или НИКАКОЕ. Понимаете вы? НИКАКОЕ!
И - добавлю из того же романа...
... - А всё-таки ты коммунист, дядь Никит, - задумчиво сказал Романов. - Даром что партбилет положил...
Горёнышев хмыкнул:
- А если даже и так? Ты мне скажи, чем он плох был - коммунизм?
- Тот, про который тебе говорили? - уточнил Романов. и, дождавшись кивка Горёнышева, ответил: - Коллективным решачеством. И коллективной безответственностью, следовательно. Возразишь?
- Нет, - буркнул Горёнышев. - Было такое. И всё?
- Не всё. Ещё тем, что после Сталина уж слишком много плясать вокруг "простого человека" начали. А по мне так вот что - если кто простой - тот и вовсе ещё не человек.
- Есть такое. Хорошо. Согласен. Всё теперь? Или третье есть? - в голосе Горёнышева не было ехидства, только интерес. Настоящий и глубокий.
- Третье есть. И последнее. Главное - всех накормить, обуть, одеть, согреть, позволить учиться. Это - главное. Но за этим идёт - не "улучшение быта". А расширение горизонтов. Всех и всяческих. И тогда быт наладится сам. Автоматом. А если начать людей с узким кругозором уже не кормить, а - закармливать, не одевать-обувать, а - позволять заболевать вещизмом... тогда рано или поздно такая политика заботы о левой пятке "приведёт в конце всех в один конец". Потому что сытый, обутый, одетый и с денежками в кармане мещанин - хуже любого зверя. Хуже самого себя, озабоченного, где пожрать. У него фантазии прут. Но - мещанские. Вот тебе и третье. Вот этих трёх вещей я в новом мире не допущу. И я не один такой. И я не фантазёр беспочвенный. Так как?
Горёнышев молчал. Он молчал долго, даже стемнеть немножко успело, а в тупичок уже пару раз заглядывал Женька, намекая всем своим видом, что Романову пора поспать, завтра же ехать...
- И частное предпринимательство разрешишь? - спросил наконец Горёнышев. Романов кивнул:
- Если не по добыче сырья, не по военной промышленности и не по перепродаже - разрешу. Хоть завод по производству трусов открывай, хоть... вон, консервную фабрику.
- Непонятное что-то у тебя получается.
- И не говори, - вздохнул Романов, поднимаясь. Отряхнул сзади штаны. И добавил: - Чего только человечество не перепробовало. Может, вот это, новенькое - как раз и получится? А, дядь Никит?
* * *
Один мой приятель - человек во-первых весьма циничный, а во-вторых - большой поклонник СССР, несколько лет назад проделал такую шутку. Он подобрал в свободном интернет-доступе почти три сотни фотографий, относившихся к бытовой истории Северной Америки и Западной Европы 30-х - 70-х г.г. ХХ века. Самых разных. Зачастую не очень-то приглядных. Ну там кривые заборы, пьяницы, люди моются в тазах на кухнях, обшарпанные подъезды, мусорные кучи, босые грязные дети в нищих кварталах. Или нейтральных - просто-напросто непритязательно одетые люди за нехитрыми развлечениями, жанровые сценки, детские игры... Короче, много-много-много всего самого разного из обыденной, совершенно непарадной жизни среднего человека, ничем не отличавшейся от худших проявлений повседневной жизни в СССР (именно так - то, что у нас было худшими и осуждаемыми вещами, с которыми боролись, там - рассматривалось, как естественная вещь) . Многие фотки меня самого поразили. Я совершенно не ожидал, что ещё в 70-х годах ХХ века во вполне развитых странах Европы было столько дерьма, а то и просто глупости, лености и бытовой неприглядности! И не ожидал, что обыденная, нечернушная, жизнь среднего человека в быту была так похожа на нашу - кроме тех случаев, когда она даже с фоток отдавала явным мещанских убожеством...
...Самым циничным было, что развесёлый мой приятель во-первых подобрал фотки без ясных внешних признаков (рекламы там, заголовков газет и т.д.), а ещё - сохранял адреса, с которых он брал эти фотки - но с типично хохляцкой хитростью не опубликовал их. А выложил он эти фотки в Интернете на полудесятке "фотосайтов" - и дал гневную аннотацию: вот он, Совок. Вот она, беспросветная, унылая, безрадостная жизнь при комунягах! Куда там до Сияющего Запада!
Эффект был поразительным. На всех сайтах тут же появились, сплотились и застонали-завыли группки пострадальцев от Советской Власти. Жалели людей (особенно детей) на фотках. Постоянно звучал рефрен "такое убожество (_________ - подставить, в чём оно выражается) возможно только в Совке! (как вариант "у русских") Гневались на "строй". Находили всё новые и новые "язвы" и "пороки". Каждую фотку разобрали, разложили и обсосали. Уже стали доходить до того, что узнавали места и людей на фотках, рассказали пару ужасных историй о том, как сгинули эти вот их знакомые (пьянка, ГУЛАГ тыр пыр восемь дыр...), как кошмарна была судьба этих детей (особенно кошмарной она оказалась, как сейчас помню, у одного бельгийского пацанчика - он "в шестнадцать лет сгорел в своей серой деревне, где все бухали с пяти лет, от самогонки", буквально на руках у рыдающего комментатора умер...)