Страница 2 из 3
Все слушать и запоминать
Сестра родная Дуньязада.
Скрыв кисеей черты лица,
Верна обычаям востока,
Умело ловит на живца
Она заезжего купца
Из Абиссинии[1] далекой.
Купец жует рахат-лукум,
Прихлебывая черный кофе.
Тюрбан, живот – набитый трюм,
А сам глазами, как изюм,
Глядит на недоступный профиль.
– Тебе, красавица, я рад,
Как самой первой из царевен,
Пока светло, далек закат,
Внести в копилку скромный вклад, —
Рассказ о льве и смелой деве:
~
– Давно в селении одном
На берегу широкой Джуббы[2]
Жил по соседству с колдуном
Охотник с молодой женой
Веселой, бойкой, белозубой.
Пока сезон дождей не стих,
Рекой затоплено низовье.
Делилась пища на двоих,
И все в уютном доме их
Дышало миром и любовью.
Стучит под пальмою – «там-там».
Война? Пожар? Село в испуге.
С годами, доложу я вам,
В семье не обойтись без драм:
Охотник охладел к супруге…
Бывает – заедает быт,
Тугая лямка надоела,
Удачей словно позабыт.
А тут сама к тебе бежит
Сестра вождя! Такое дело…
Жена вдруг стала замечать
В супруге добром перемену.
Как поступить? Не отвечать?
Навзрыд рыдая, закричать?
О! Как предотвратить измену?!
Смятенье тянет в глубину.
«Он мой!» – твердит любовь упрямо.
И сквозь ночную тишину
Жена крадется к колдуну
Просить волшебного бальзама.
Жена:
Прошу, мудрейший, доверительно:
Дай средство мне безотлагательно,
Чтобы работало мучительно
И действовало подсознательно.
Пускай, страдая основательно,
Супруг вернется положительно
И любит снова обстоятельно,
Устойчиво и уважительно.
Колдун:
Я помогу незамедлительно,
Но ты запоминай внимательно
И выполняй неукоснительно
Все полностью самостоятельно.
В бальзам кладут три львиных волоса.
Их из усов взять обязательно.
Пещеру льва найдешь по голосу.
Уснет, тогда и стричь желательно.
~
И что же? Смелая жена,
Дождавшись утреннего часа,
По наущенью колдуна
К пещере льва идет одна,
Кладет вблизи пещеры мясо.
Его неделю день за днем
Жена отважная кормила.
Лев на питанье дармовом,
Жирея, спал здоровым сном.
Она три волоса и сбрила!
И с ними прямо к колдуну:
– Прошу, свари бальзам для мужа.
Старик ответил: «Не одну
Встречал я верную жену.
Такой, поверь, бальзам не нужен.
В тебе есть ум и красота,
Любовь, упорство и отвага.
Дорога к счастью не проста.
Поверь, сама пройдет беда,
Не будет магия во благо…»
~
– Да что ж в конце?! – поближе сев,
Купца спросила Дуньязада.
Купец смутился, покраснев:
– Голодным скоро этот лев,
Привыкший к лёгкому обеду,
Кормилицу ища по следу,
Забрёл в село, не оробев.
Охотник вышел из засады,
Решив – другой жены не надо.
Своя милее, раз уж к ней
Неравнодушен царь зверей!
Гуцинь[3]
Новогодняя мелодия
Девушка в платье из красного шелка
Ведает тайны бамбуковой цитры.
В черной косе золотая заколка.
Чуткие пальцы и пояс расшитый.
Вьются над крышей бумажные змеи.
Пляшут на глиняных вазах драконы,
И белоснежные льнут орхидеи
К желтым нарциссам, к пунцовым пионам.
Все перескажут дрожащие струны:
Ласточек щебет и крик лебединый,
Как воспарят над уснувшей лагуной
Сильные крылья и узкие спины;
Как, огибая пороги и мели,
Жмутся друг к другу пугливые рыбы;
Ввысь устремляются хвойные ели,
Тонких ветвей голубеют изгибы;
Горы Хуаншаня – бессмертие снега;
Разум, бредущий дорогой покоя;
Белой страны безмятежная нега
И мудреца созерцанье святое.
Разве что флейты воздушное пенье
Сплин навевает, сбивающий с толку,
И ускользает туманным виденьем
Девушка в платье из красного шелка.
Цитра умолкнет, угаснет звездою.
Гонг зазвенит, застучат барабаны,
Чтобы расстаться со скучной Козою
В новом году Золотой Обезьяны.
Правда и Вымысел
В лохмотьях старая с клюкой
Ходила по селу,
Стуча в дом этот и в другой
И в дверь… и по стеклу…
Принять просила на ночлег.
В ответ же – тишина,
Собачий лай и скрип телег,
Хозяйская спина.
Никто не бросит медь в суму,
Задет её нуждой.
Нет дела вовсе никому
До странницы чужой.
Похоже, был уже знаком
Приём холодный ей.
В селе встречают пирогом
Совсем иных гостей.
Она присела у ворот.
Вздыхает и грустит:
Когда же кто-нибудь пройдёт
И с ней заговорит?
Вдруг всё проснулось, ожило,
Пришло в ажиотаж.
Заезжий молодец в село
Свернул, завёрнут в плащ.
Куда ни глянешь – всё при нём:
И стать, и ладный рост.
Его зовут из дома в дом,
Везде – желанный гость.
Из окон музыка слышна,
Застолье, шутки, смех.
Куда исчезла тишина?
Сбежала от потех.
У молодца весёлый нрав.
Гулял бы допоздна,
Но…в стороне от всех забав
Старушка ждёт одна.
К ней подойдя, спросил как звать,
Улыбкой скрыв конфуз.
Сказала: – Правдой величать.
– Я Вымыслом зовусь.
Заправский балагур и шут.
Все льнут ко мне в друзья,
А от тебя подчас бегут,
Хоть знают, что нельзя.
Но если под моим плащом
Тебя я поведу,
Всяк будет с Вымыслом знаком
И с Правдою в ладу.
С тех пор укутаны плащом,
Друг друга не таясь,
Так Правда с Вымыслом вдвоём
И ходят среди нас…
Ворота в ад
Победа над другими даёт силу, победа над собой – бесстрашие.
– Не ты ли, старик, тот даосский монах,
Последний живущий на свете
Отшельник в заброшенной келье в горах,
Владеющий тайной бессмертья?
Почтительно воин спросил: – В ад и в рай
Укажешь, монах, ли ворота?
Приказ императора. Ну же, вставай.
Занять их наш долг и забота.
Ждет в тысячу копий гвардейский отряд,
Застынет он стражей безликой,
1
Абиссиния – старое название Эфиопии.
2
Река Джубба – берёт начало в Эфиопии, течёт на юг, впадая в Индийский океан.
3
Гуцинь – струнный щипковый музыкальный инструмент, род цитры или гуслей.