Коммунальная квартира

====== 1.Обмен и знакомство. Переселение. Ангелы для девушек. ======

-Гизбоооорн!

Какого черта опять хочет этот старый хрен? Кое-как сползаю с дивана, плетусь на кухню

-Да, милорд?

-Куда подевалась большая кастрюля?!!!!!!

Блин, слепошарый старый хрен! Для удобства беру его за бедра и поднимаю повыше, к шкафу с оторванной дверкой, где стоит приснопамятная кастрюля. Он вцепляется в неё словно сарацин в красивую девчонку. Аккуратно спускаю его вниз. Блин, вот вроде бы и не пил много, а в туалет хочется! Бреду, почесываясь, мечтая о том, как получу, наконец, свою собственную комнатку! Обещались к следующему кварталу!

-Гизбооооорн!,

Да чтоб тебе! Уже у самой двери разворачиваю обратно.

-Да, милорд?

Спасибо! ехидно говорит он, зыркая на меня снизу-вверх.

Я его не убил только потому, что снова оказаться в тюряге ну никак не улыбалось!

-Пожалуйста, милорд!

Уфф. Наконец-то родной туалет! Почти срываю пуговицу и блаженно вздыхаю, поливая древний бледно-серый (когда-то белый) толчок с могучей трещиной поперек. Этот реликт ещё со времен постройки Стоунхенджа! Но пока работает!

Я только протянул руку, чтобы спустить воду, когда из бачка на меня уставилась длинная мерзкая рожа. От неожиданности я попятился. Причем перестать делать своё черное дело было выше моих сил. Наверное, мой вопль перебудил всю эту чертову шарагу, куда нас с де Рено занесло на наши головы. Послышался топот, людские голоса. Чертовы смерды!

Я сел у стены и чуть не заплакал. Опять этой скотине удалось вогнать меня в ступор! Дверь почти вылетела с петель. Де Рено хлопнулся на коленки рядом и обнял меня за плечи. Я почти без сил уткнулся ему в грудь. Иногда он бывает незаменим в качестве носового платка. К тому же всё-таки единственный родной человек! Конечно, если не считать моего сволочного братца Хантингдона. Ей Богу, убил бы! И ведь поселили же его, немочь бледную, рядом с Локсли! Нет бы поселить с де Рено…Я бы с Локсли…ну да, в первый день мы бы поубивали друг дружку…а на второй бы уже бухали вдвоем и пели «Напилася я пьяна» дуэтом.

Ну что вы, Гизборн, что вы! рука милорда ласково гладит меня по голове. Шмыгаю носом. Он тут же протягивает полотенце и заставляет высморкаться. Эх, хорошо все-таки, что я не позволил этой сволочи Гульнару его прикончить! Как-никак притерпелся я уже к нему. Папашка, блин!

Вставайте, простудитесь, ласково говорит он, помогая мне встать. Ведет меня к двери. Оглядываюсь и успеваю увидеть ошалелые глаза Беллема. Какого дьявола? Ну и взгляд! И чего такого он увидел?

Перетягиваю одеяло на себя. Холодно! Россия- чудное место, тут прекрасные леди, но погода мерзкая и холодная. Подтягиваю одеяло к себе. Шерифская спина немного греет. И вдруг ощущаю…движение…руку, нежно гладящую меня по бедру…Ах ты ж старый извращенный хернов сын! Вот тебе!

Де Рено подскакивает, с ужасом глядя на меня и потирая почку, по которой я только что ему заехал.

За что? в совиных глазах недоумение и обида. И тут…

Не будь эта сволочь призраком, мы бы его убили.

-Зря вы позвали его с нами, милорд!

-Откуда мне было знать, Гизборн? Этот гад совершенно неподконтролен!

-Он подсматривал за мной в туалете!

Круглые от шока глаза смотрят на меня с физиономии его лордства.

-ЧТО ОН ДЕЛАЛ?

Шпионил за мной из бачка! А на прошлой неделе подсматривал, как я купаюсь! пожаловался я в тайной надежде, что де Рено все-таки прогонит эту потустороннюю заразу. Ага, щаззз!

-Беллем! Я должен с тобой поговорить…тьфу, а ну иди за мной, скотина!

Прокрадываюсь через спальню и прикладываю ухо к двери.

-Ну…и как оно?

Молчание. Ну да, эта сволочь не говорит. Подсматриваю в замочную скважину. И от возмущения перехватывает дыхание. Ах ты призрачная сволочь! Извращенец поганый! Изображает меня! Хотя как у него это получается. Ума не приложу! Де Рено с отвисшей челюстью любуется всем этим непотребством. Чувствуя, как пылают щеки, вылетаю за дверь.

-Ах вы…

Это он! вопль шерифа. Беллем молча указывает на него в то время как милордовский палец обличающе упирается в призрака.

-Ухожу я от вас! Надеюсь, эти чертовы херносыны примут меня в компанию! Я ни секунды не останусь в этом…в этом вертепе разврата!

Да, это я завернул…но как прикажете достойному норманнскому аристократу сохранить невинность с такими двумя извращенцами? Эх, знал бы я, что ждет меня у этих двух…Сынов Херна…но это уже совсем другая история!

Бобик дрых как убитый, забрав себе все одеяла, оставив мне только одно совсем тощенькое. Ну и хрен с тобой, нежный аристократишка! Я мрачно уткнулся носом в подушку, представляя, что это бюст некой юной леди (ну, не то чтобы совсем уж юной, но во всех отношениях очаровательной!) по-имени Джерри, заселившейся к нам в коммуналку не так давно. Она подселилась вместе с подругой, с которой они делили крошечную комнатку в самом дальнем крыле. Бобик захрапел и я привычно ткнул его кулаком в ребра. Иначе нельзя! Он тут всех перебудит! Надо же, такой вроде бы вполне изящный, аристократичный, в Европе вон обучался…а храпит как Тук, если его перекормить жареной олениной и перепоить винцом. То-есть, так, что «с дубов-колдунов облетает листва» как поется в одной замечательной песне из кинофильма. Это мне Джерри показывала… В дверь забарабанили пудовые кулачищи. Ну кого там? Хотя ТАК стучать мог только один человек! У меня внутри аж перевернулось всё. Сам не помня как, оказался к коридоре и только тут сообразил, что на мне одни ночные пижамные штаны. А, ладно, что я, девица, чтобы смущаться? На пороге стоял Гиз. Судя по красному как маков цвет фэйсу опять кто-то за кем-то подсматривал и кто-то кого-то домогался. Ох уж наш Гиззи! Святой Гай!

-Входи, – я посторонился, пропуская его. Бедняга вошел, хлюпая носом. В состоянии офигения. Я осторожно приобнял его за плечи, ведя к столику. Усадил на диван. Сковырнул зубами пробку с бутыли. Щедро, от всего сердца плеснул коньяка в бокал. Он машинально выпил, выпучил глаза, пуская тонкие струйки пара из ноздрей и ушей. Но постепенно пришел в норму. И даже стал менее пожарного цвета.

-Что, опять Беллем?

Он кивнул, заметно вздрогнув. Подумав с пол-секунды, перекрестился.

-Локсли…мне можно с вами пока…пожить?

Я погладил его по белобрысой голове, растрепав волосы.

-Конечно, Гиз, живи сколько хочешь.

Он неожиданно обнял меня. Воздух куда-то испарился. Кости затрещали, нехотя покидая законные места дислокации.

Пусти…задушишь…ребра… просипел я, трепыхаясь в могучих ручищах этого тяжеловеса. Он послушно разжал свои клешни и я сел на драный ковер, пытаясь вдохнуть.

Спасибо тебе, Локсли! проникновенно сказал этот норманнский буйвол. Улегся на диван, скрипнувший под его тушей, и немедленно задрых.

Джерри (это было производным от её настоящего имени) посопела и перевернулась на бок, потянув на себя одеяло. Элька злобно зашипела, словно кошка, у которой отбирают законную пойманную мышь, не собираясь уступать. Некоторое время девушки молча боролись за обладание одеялом. Потом нехотя уступили по кусочку. Всё-таки вдвоем было теплее.

Грохот в дверь заставил подскочить обеих.

Йоптваюмать! выругалась Джерри, нежное дитя юга, шлепая босыми пятками по прожженному и прорванному линолеуму. Элька за ней, поминая нехорошими словами всяких-разных. С дивана к ним спешила сонная Лерка. Она в отличии от Эли с Джерри была светленькой, с русыми волосами и серыми глазами.

-Открывайте, сучки!

Джерри со страху попятилась, села на линолеум и зажала руками рот. Элька стояла рядом, успев поймать за хвост бесхозного котенка, подобранного вчера на улице. Прижав котейку к пузу, она испуганно смотрела на дверь, содрогающуюся от бешеных ударов.

Открывайте, девчонки! горланили снаружи. –Открывайте, бляди! Чего сныкались?

Лерка дрожащими руками сжимала большую деревянную скалку, которую успела цапнуть по пути в прихожку.