Суккуба

Ежевечерне (если не была на дежурстве в круглосуточном продуктовом магазине) Зоя втирала в кожу все эти чудодейственные средства, разрекламированные на экране телевизора, и то ли средства правда помогали, то ли хорошая наследственность, но кожа женщины если и не была цветущей и нежной, как у юной дочери, то вполне могла служить примером того, как женщина должна ухаживать за своим телом на четвертом десятке ее бурной жизни.

Надо отдать должное Зое – она была очень чистоплотна, к тому же приучила и свою дочь. От Тани никогда не пахло жареным луком и селедкой, а лобок ее, с тех пор, как на нем появились первые волоски, был всегда чисто выбрит и вообще – чист, как лист хорошей мелованной бумаги. Хоть поэмы пиши о любви и страсти. Учитель, когда укладывал Таню на стол в своем школьном кабинете, всегда говорил, что она самая чистая девушка, которую он видел за свою достаточно долгую жизнь. И что более вкусной киски, чем у нее, никогда не пробовал, и скорее всего – не попробует.

Таня позволила ему максимально возможно-допустимое, чего не позволяла никому из пацанов. Впрочем, они бы это скорее всего никогда бы и не сделали.

«Западло!» «Настоящий козырный пацан не лижет бабе!»

Он должен только хватать ее грязными лапами, которыми только что ковырялся в носу и вытирал зеленую соплю! – ехидно думала Таня – Колхозники!

Учитель был совсем другим. Интеллигентный, осторожный – впервые он коснулся своим горячим языком ее «лепестков» после третьей их встречи, когда они в очередной раз долго целовались взасос, когда он аккуратно вылизал ее тугие, напрягшиеся на сквознячке большие коричневые соски (Такие же были у мамы – ее гордость! Мужики любят большие красивые соски! – не раз говаривала мама, поглаживая крепкую, почти девичью грудь).

Прежде чем вылизать Тане ее «сокровище», и все вокруг – начиная с лобка, и заканчивая попкой (он был настоящий мастер этого дела! Таня убедилась в этом, когда смотрела порно – иногда вместе с Николаем) – учитель достал откуда-то початую бутылку с иностранной надписью, отхлебнул, прополоскал рот и выплюнул спиртное в раковину для умывания – чем очень даже удивил Таню. Мужчина, который выплевывает спиртное, вместо того, чтобы нормально его проглотить – это на самом деле уникальный человек! По крайней мере – здесь, в Красноармейске. Может и были тут еще такие парни, как учитель литературы, но Таня точно их никогда не встречала. И скорее всего – никогда не встретит.

Коля пояснил, что это нужно для того, чтобы не занести ее в «киску» какую-нибудь заразу. Какую именно – не пояснил. А Таня не спросила.

Ей было совсем не до того. Лежа на спине с широко разведенными в стороны коленями она внимательно смотрела на макушку учителя, на которой уже начинала образовываться небольшая «тонзура», как у католических священников, чувствовала, как шершавый горячий язык аккуратно исследует самые сокровенные уголки ее тела, проникая внутрь, и снова возвращаясь к набухшим от прилива крови лепесткам, и думала о том, как все-таки отличается уровень культуры человека с высшим образованием, от уровня местных парубков, для которых женщина все-таки не совсем человек. Всего лишь – низшее существо, предназначенное лишь для удовлетворения мужской похоти, не более того.

Тогда же Таня испытала свой первый оргазм. Ну да, она слышала, как это все здорово, какие ощущения испытывают девушки во время оргазма, читала об этом в книгах и видела порно, где красотки изображали оргазм, заунывно и тупо постанывая так, что хотелось их побить за плохую игру, и лучше всего – граблями. Чем на самом деле является оргазм – Таня до сих пор не могла себе и представить. Ее трясло, колотило, она изгибалась, задирая ноги к потолку, вдавливая в промежность лицо учителя, выпачканное чем-то белым, похожим на густые сливки. Схватив Николая за голову, она терлась о его лицо киской, выла, как взбесившаяся волчица. Танина матка бешено, толчками, судорожно сокращалась, как и положено порядочной здоровой матке, готовой к оплодотворению. А потом Таня потеряла сознание. К ужасу учителя литературы.

Иногда она думала – вот, на самом деле, а что было бы, если бы она, девчонка шестнадцати лет, скончалась на столе учителя – голая, с раздвинутыми в стороны ногами, залитая своей смазкой и слюной любовника? По какой статье бы его судили?

Вообще-то, если разобраться, Таня так и осталась девственницей – что тут же и проверила, очнувшись после недолгого обморока.

Умерла, зализанная до смерти? «Развратные действия привели к смерти потерпевшей»? Смешно, на самом деле. Для нее. А для учителя – не очень. Работы бы он лишился точно, а потом, скорее всего, сел бы в тюрьму. Где очень не любят совратителей несовершеннолетних. Даже если они и не лишили девственности этих самых несовершеннолетних. Механически – не лишили.

Является ли вылизывание киски и попки лишением девственности? Под какую статью пошел бы учитель, если бы их застали «на горяченьком»? Таня настолько заинтересовалась вопросом, что даже в интернете почитала на эту тему. Но ничего дельного так и не нашла. Хотя и старалась. Очень старалась. Интересно же!

Кстати сказать, после того, как учитель научил ее, что такое оргазм, Таня начала время от времени удовлетворять себя и сама. Что кстати очень ей неплохо пригодилось. Поласкаешь себя, сбросишь напряжение, кончишь – и сразу становится легче. И не нужно бросаться в объятия к первому встречному провинциальному обалдую, чтобы утихомирить зов плоти. Таня во время «сеансов» не раз думала о том, что если бы знакомые девки умели как следует удовлетворить себя пальцем, или специальными приспособлениями – дурацких залетов было бы гораздо меньше. Как и абортов, и всего, что следует за этим – болезни, бездетность, разрушенные судьбы. Да, уж лучше теребить киску пальчиком, чем совать в нее грязные члены полупьяных и в хлам пьяных любовников! Впрочем, наверное – это кому как.

Учитель же научил ее удовлетворять мужчину руками. Тане это дело даже понравилось – управлять мужской страстью, держа в руках пульсирующий, перевитый венами горячий член – в этом есть что-то такое, что напоминает управление мощным автомобилем. По крайней мере, так говорил учитель, отличавшийся хорошим литературным слогом.

Таня никогда не управляла мощным автомобилем, только надеялась когда-нибудь управлять, но то, что страстью мужчины можно управлять – это она уже хорошо знала, спасибо умелому Коле. Когда впервые капли липкой, белой жидкости брызнули Тане на лобок, она не испытала отвращения, не испугалась. Ей было приятно! Вот перед ней стоит взрослый красивый мужчина, замуж за которого согласилась бы выйти любая из местных записных «красоток» (Не пьет, не курит, культурный – учитель! Неплохо зарабатывает!). Он закатил глаза, содрогаясь в оргазме, и весь теперь в ее, в Таниной власти, в ее умелых, ласковых руках!

Тогда же Таня внезапно сделала вывод – мужчина совсем не пуп Земли. Слабое, подверженное воздействию страстей существо, готовое ради сомнительного удовольствия выбросить на пухлый животик своей ученицы очередную порцию густой, застоявшейся спермы, не задумываясь, чем это все может закончится. Не задумываясь, что может потерять все – начиная с работы, и заканчивая самой своей жизнью.

А может учитель и задумывался. Скорее всего – задумывался! Однако – упорно, при первой же возможности уединялся с Таней в своем кабинете, и лизал, гладил, дергался в сладких судорогах, заливая молоденькую подружку горячим, и очень даже невкусным семенем.

Ну да, разок она попробовала на вкус – после долгих уговоров Коли. Просто слизала скользкий комочек, не испытав при этом ни брезгливости, ни особого возбуждения. Горчило, солоновато, по вкусу почему-то отдаленно напомнило грибы. Ничего эдакого возбуждающего в сперме не было – кроме ее вида, да и то, когда та была накапана на красивый Танин лобок. Он был красив, Танин лобок, и глядя на него она возбуждалась, представляя, как по складкам гуляет чей-то красный язык. Или два языка. Или три! Главное – начать фантазировать, а еще – хорошенько смочить слюной, или намазать кремом указательный мальчик правой руки.