Защитники. Отражение

Снова громко зазвонил телефон. Генерал поднял трубку, выслушал и попросил перезвонить позже. После этого он молча встал и подошел к окну, откуда открывался вид на зеленую набережную и сонную реку. Редкие суда в этот ранний час нарушали ее утреннее спокойствие. Город еще не проснулся, москвичи еще не доели свой завтрак, не вышли из парков автобусы и речные трамвайчики. Только загорелые дворники да поливочные машины хозяйничали на зеленых московских улицах.

На другом берегу можно было увидеть парк Горького. Полковник знал, куда смотрит генерал. Отсюда не рассмотреть, но слева, там, где река делает крутой поворот, алеют рубиновые звезды Кремля. Да, их отсюда не видно, но они там.

– Александр Борисович, вы допускаете, что это могла быть диверсия? – наконец заговорил генерал.

Полковник задумался. Признаться, сначала он и сам подумал о провокации. Слишком удобный выбран момент, слишком удобный рейс – первый маршрут китайцев над территорией Союза. С ними и так натянутые отношения, Пекин смотрит в сторону Вашингтона. Стараясь взвешивать каждое слово, он ответил:

– Пока еще рано говорить, но нет, не думаю. Посмотрите, – и полковник быстро развернул на столе несколько карт.

– Да, да, я все это уже видел. Тогда что?

Было в этом деле что-то странное, что не давало полковнику покоя. Все дело в той короткой записи переговоров пилотов с диспетчером. Александр Борисович собирался пойти и еще раз ее прослушать.

– Пока у нас две основные версии: неисправность двигателя и ошибка пилотирования. Я бы не хотел делать поспешных выводов, товарищ генерал. Известно, что летчики отмечали плохую видимость.

– Китайцы уверены, что это были учения наших ПВО.

К мгновенно намокшей спине полковника прилипла рубашка. Генерал вернулся на место.

– Немедленно отправляйте поисковую группу. Необходимо как можно скорее разобраться, что произошло с самолетом, ситуация не терпит промедления. Надеюсь, я не должен говорить об абсолютной секретности операции?

– Конечно.

– Есть вопросы?

Вопросов не было.

– Разрешите идти?

– Идите.

Полковник встал и быстро собрал так и неудостоенные вниманием карты и документы.

– Александр Борисович! – окликнул его генерал у самого выхода. – Мне только что сообщили, что китайский посол вылетел для консультаций в Пекин. Никто не знает, вернется ли он обратно. Вы понимаете, что это может означать?

– Так точно.

– Прошу, поторопитесь.

3

Капитан Рудаков поднял свою группу еще до рассвета. И так слишком много времени упущено – после падения самолета прошло больше полутора суток. Утренний сырой туман расплывался по серым плитам военного аэродрома, уже совсем осенний воздух холодил грудь.

Команда капитана состояла сегодня из пяти человек, не считая пилота и проводника. Идти пришлось долго. Новенький Ми-2, как воробей, нахохлился на самом краю взлетного поля. Капитан удовлетворенно кивнул – машину выделили совсем новую. Техники как раз заканчивали подготовку. По его просьбе они подвесили дополнительные топливные баки. Операция могла затянуться – в ближайшие дни ожидались осадки и сильный туман.

Это он, капитан Рудаков, настоял на вертолете. Местные собирались отправлять несколько машин прочесывать лес. Да какие здесь машины, если в заданном квадрате и дорог-то нет! Конечно, нужно было два вертолета – но не дали. Ладно, обойдемся тем, что есть, не привыкать.

Вся команда забилась в тесную кабину. Даже в наушниках шум трех тяжелых широких лопастей оглушал. Примяв траву на краю поля, вертолет слегка накренился, на удивление легко оторвался от земли и пошел на взлет. Капитан посмотрел на часы – лететь не менее получаса. Он задумался о разговоре пилота с диспетчером, накануне ему дали прослушать запись, точнее, ее последние секунды:

Д: Борт, как полет?

П: Башня, плохая видимость. Снижаюсь на… Что за?! У нас разгерметизация!

Д: Борт, как слышите меня?

На этом разговор обрывался. Да, жаль, что первые сутки упущены. Хорошо, что хоть местных жителей догадались опросить сразу, через пару дней они обязательно все забудут. Хотя здесь и спрашивать-то некого – две с половиной деревни на много километров тайги. Капитан про себя порадовался, что эту часть работы местные ребята успели выполнить до их приезда.

Рудаков оглянулся на своих: криминалисты, следаки – все отличные проверенные ребята. Взгляд его не в первый раз невольно задержался на проводнике, и настроение сразу испортилось. Молодой парень, не старше двадцати, русый, крепкий. Словом – самый обыкновенный. Но что-то в его взгляде капитану при первой же встрече не понравилось. Было в нем такое, от чего рядом становилось неуютно.

«А почему он, кстати, не в армии? – пришла вдруг мысль. – Надо будет отправить запрос в местный военкомат».

Проводника где-то отыскали местные и обузой повесили на шею Рудакову. То ли лесник, то ли отшельник, якобы живет в лесу, а где на самом деле – никто не знает. Да и кто он на самом деле – черт его разберет. Капитан ему не верил. Да и с чего верить? У него отец всю жизнь в колхозе лесником проработал, руки от смолы даже в бане не отмывались, а этот щуплый какой-то, ручки белые, как у девицы. Лесник. Хоть бы оружие прихватил. Это, может, и хорошо, что ствола при себе не носит, но все-таки какой лесник отправится в лес без ружья?

Пилот вел вертолет мастерски, и прошло всего минут двадцать, когда впереди блеснула лента реки – Подкаменная Тунгуска. Медвежий угол.

Капитан надеялся, что густой утренний туман после восхода рассеется, иначе он изрядно затруднит работу. Небо на востоке быстро стало светлеть. Еще минут через пять вылетели к длинной галечной отмели. Поиски было решено начать отсюда, все свидетели в один голос утверждали, что самолет падал целым, следовательно, раскиданных на километры обломков быть не должно. Река теперь была прямо под ними, широкая в этом месте, с глубокими темными плесами и быстрыми перекатами.

Капитан на мгновение прикрыл глаза, снова и снова вспоминая запись диспетчеров. Что все-таки там произошло? Сквозь шум двигателя он слышал, как пилот связывается с базой. Командир небольшого военного аэродрома встретил сегодня утром команду Рудакова, как родных. Ни один приказ не смог бы обеспечить такой теплый прием – они с Сергеичем до Бреста вместе дошли. Потом ранение, полгода в госпитале, а друг в это время уже один – до Берлина. И вот он – командир небольшого, но своего аэродрома. Хорошо здесь у него, но Рудаков не завидовал. Никто тогда не знал, как все сложится, – третий их товарищ и вовсе остался на улицах проклятого города. Жаль, что короткая у них сегодня получилась встреча, но ничего, вот выполнит задание, вернется на базу, Сергеич ему с командой баньку обещал истопить, тогда будет время и поговорить.

– База, я первый, как слышите меня? Как слышите?

Капитан с неохотой открыл глаза – связь в этой глуши ни к черту.

– База, я первый, как слышите меня?

Вертолет летел вдоль берега, приближаясь к зоне поисков.

– Снижайся! – вдруг истошно заорал из-за спины проводник.

Никто не успел опомниться, как этот полоумный вскочил со своего места и бросился на пилота. Капитан среагировал первым, он схватил его, повалил между кресел и прижал к полу. В тесном пространстве кабины негде было развернуться. Пилот в это время пытался выровнять машину, но она отчего-то сильно накренилась вправо и неожиданно резко под углом пошла вниз. Капитан слышал, как громко ругались парни из команды.

– Вниз, идиоты! Снижайтесь! – орал под ним проводник.

И капитану эта идея вдруг показалась отличной. Неожиданно наступила тишина. Рудаков понял, что это перестал работать двигатель, несущий винт затих. Все приборы в кабине погасли, и вертолет начал падать. Лопасти по инерции еще крутились, но уже не могли удержать на себе вес машины. В падении их закрутило в сторону.

Пилот еще пытался связаться с базой, заставить работать технику. Капитана бросило вперед, и он ударился головой о лобовое стекло. В глазах покраснело, по правой щеке потекла теплая кровь. Его прижало к приборной панели. Он видел, как поднимается проводник, рот которого превратился в кровавый оскал. Кажется, капитан выбил ему пару зубов: «Этот парень, проводник, что он здесь делает? Откуда он вообще взялся?.. Сергеич, его нашел Сергеич… А кто это?»