Страница 2 из 33
Ну сколько можно? Отец точно впал в детство! Опять и опять возвращается к тем же историям, которые я слышал уже много раз! Рассказы об одном чудаке.
«Перестань, пожалуйста, – я прерывал его уже сотни раз. – Знаешь ли ты, отец, который сейчас век? Кто бы услышал тебя, назвал бы безумным!»
Бесчисленное количество раз предостерегал я его, когда тот начинал их рассказывать. Не запрещал их рассказывать детям, но сам никогда не слушал. И вот он снова начинает, как обычно. Я был уже готов взбеситься, когда мой дядя начал подтверждать его слова. Боже мой, это возможно или я схожу с ума? Я начал прислушиваться к тому, что годами считал невозможным. Оба говорили об этом человеке как о великом чудотворце, а я слушал и слушал, впитывал каждое слово, как высохшая земля воду! Как это возможно, что он существовал, жил почти до конца двадцатого века, и о нем знает так мало людей?!
«Миро, пойди к Раденко и позови его», – сказал дядя моей тете, чтобы позвала соседа. Она ушла и быстро вернулась, сказав, что тот занят работой, но придет около восьми.
Приятная летняя ночь. Слышится стрекот сверчков и ночные птицы. Село, люди мои, – это вам не как здесь, у нас в Белграде. Мир. Тишина. Дети заснули, а мы опять под шелковицей сидим, говорим о человеке-чудаке, и каждое слово стоит особого внимания.
Раденко рассказал, как у него несколько дней была высокая температура и головная боль. Водили его к доктору в Беране. Делали уколы, принимал таблетки, но ничего не помогало. И только тогда повели его к тому чудаку, который положил свои руки ему на голову и подержал нескольких минут. Раденко ощутил, как будто от тепла в голове все вскипело. С тех пор у него никогда не болела голова.
Рассказывает Раденко, потом мой отец, за ним дядя, – один за другим, а я слушаю и не могу поверить. Так просидели до одиннадцати вечера. Договорились, что завтра вечером опять встретимся. Позовут еще соседей и соседок, которые бывали у того чудака, и те расскажут свои истории. Все хотели рассказать мне историю, потому что знали о моей работе на телевидении и надеялись появиться в какой-нибудь передаче. Всю ночь ворочался в кровати. Не мог спать. Дорогой Боже, как это возможно, что эта история годами была перед моими глазами, а я не увидел ее?
На следующий вечер у дяди собрались еще шестеро. Каждый терпеливо ждет, когда сможет рассказать про свое. Наконец-то появился кто-то, кто сможет передать историю дальше. То, что знают эти несколько людей, должна знать вся остальная часть человечества.
«Э, сын мой, – начала первой свою историю соседка Гордана, потому что торопилась вернуться домой. – Скажу тебе, что я очень того человека уважала, поверь, и боялась. Он часто проезжал на своем коне по дороге в Плав. Там обычно что-то покупал, возможно, заезжал к знакомым, чтобы занести мазь или отвар, и возвращался. Так было и в тот день. Я готовила варенику[1]. Большую кастрюлю, вот такой ширины! – показывает руками, как замотала фартук на ручки кастрюли. – Жду. Вареника кипит, и я только хотела снять ее с плиты, как кто-то из детей крикнул: «Смотрите, дед Гацо!» Видать, суждено мне было так толкнуть эту кастрюлю, чтобы все двенадцать литров кипящей вареники вылились на меня. «А, ах!» – вскрикнула я от неожиданности как встревоженная птица. Печет как огонь. Вот-вот упаду в обморок. Все кинулись ко мне. Дети начали плакать, а Саво мой всполошился. Я упала рядом с плитой, вареника ошпарила мне лицо. Надулся пузырь от подбородка и почти до глаза. Саво пытается снять с меня одежду. Посмотри-ка! – Гордана показывает часть плеча, где когда-то кожа была обожженной и ободранной. – Тут еще заметен шрам от ободранной кожи. Это случилось, когда Саво снимал с меня рубашку. Открылась дверь, и в тот же миг как будто все остановилось и успокоилось. Поверь, сынок, пропала вся боль. Входит Гацо как приведение Божье.
«Тихонько, Саво, тихонько, с Божьей помощью все будет хорошо!»
Саво плачет и причитает, а дети сбились в кучу и скулят, с руками, прижатыми к губам.
«За что мне это, Гацо? Посмотри-ка, что случилось с моей прекрасной Гочей!» – хотел было Саво обнять меня и, если возможно, защитить от всей боли. Слезы безысходности скользили по его лицу.
«Постой, Саво, – остановил его Гацо за руку. – Так ты ей не сможешь помочь, лишь только кожу снимешь! Пусти меня и не бойся».
Подошел ко мне этот человек, про которого я слышала, что у него горячие руки. Он их вот так повернул ко мне, и я, вместо жара, почувствовала, как какая-то сила охлаждает меня будто снег и лед. Ощутила, как будто снег и лед льются на мое тело.
«Саво, дай-ка воды из колодца!» – сказал Гацо.
В тот момент ощутила такое спокойствие, что, казалось, засыпаю. Все успокоились. Саво вышел и принес воды. А перед домом уже собрались соседи. Все притиснулись к окнам и дверям, чтобы увидеть, что происходит. Удивительно – никто ни о чем не спрашивает. Наш сосед Джоко наполнил ведро водой и принес Саво. Тот передал его Гацо, а он вылил эту воду на меня. Посмотри, сынок. Здесь вода холодна как лед, только мне показалась теплой.
«Я сейчас…» – сказал Гацо и пошел к своему коню.
Люди сейчас же сделали для него проход, он из сумки взял какую-то свою лечебную мазь, ни с кем не здороваясь. Входит внутрь и начинает намазывать меня этой мазью. Сначала лицо, потом тело, я даже сумела без боли снять одежду.
«Э, извини, – сказал мне он. – Оставшиеся места, где тебя вареника ошпарила, сама намажешь. Потом подожди минут пятнадцать и переоденься, а пока твоя Злата сварит нам по чашечке кофе. Злата, дочка, умеешь варить кофе?» – спросил он ее, а я, клянусь вот этим крестом и Господом Единым, совсем не чувствуя боли, пошла в другую комнату.
«Умею, дедушка, как не уметь!» – слышу, как моя Злата отвечает, и вижу, как он идет между людьми и здоровается с ними.
Саво прихватил бутылку и разливает ракию[2] людям, приговаривая:
«Я смотрю, ей уже много лучше!»
Предложил выпить и Гацо, но тот отказался, мол, не смеет пить ракию, когда помогает людям. Перед домом все разговаривают, обсуждают, что со мной произошло. Прошло лишь пятнадцать минут, и я, уже переодетая, появилась на пороге. Такое молчание и тишина есть только на том свете. Никто не шелохнется. А я смотрю на них и не понимаю ничего. Боже, может, я сплю? Хотела прикоснуться к щеке, где у меня был вздувшийся волдырь. Ни боли, ни волдыря. В тот момент как будто все пробудились и одновременно принялись задавать каждый свой вопрос. А Гацо? Он опрокинул последний оставшийся глоток кофе, подошел ко мне, забрал мазь, которую я еще автоматически стискивала в руке, и пошел к своему коню.
Саво первым пришел в себя. Схватил его за руку и начал благодарить, спрашивая, сколько он должен ему за спасение моей жизни.
«Саво, брат! – раздались мягкие успокаивающие слова из его уст. – Кто я, что ты благодаришь меня, кто я, чтобы мог спасти чью-то жизнь! Это все Божья воля и Божий промысел, который послал меня, чтобы через меня опять прославили имя Его».
Вот так, сынок, это история из моей жизни, в которую тяжело поверить, но, клянусь тебе, правдивая. Такой была моя встреча с этим божьим человеком, которого называли впоследствии разными именами».
Другую историю начал Перо. Она не менее интересна, чем первая.
Он рассказывал так:
«Посмотри-ка, сынок. Знаю, что пределы медицины, как и техники, расширились до совершенства, но в то же время вместе с высокоразвитой техникой и самой современной медициной никто не может помочь даже тому, кто имеет все сокровища мира. Э, так было и со мной. Поднялась температура до сорока. Пошел в Беране. Меня осмотрели и срочно отвезли в Подгорицу. И там не знали, что происходит со мной. Направили в военную медицинскую академию в Белград. Температура не падает целых двадцать дней, и я таю, как снег на солнце. Сбросил целых двадцать килограмм. Родители сходят с ума. Врачи говорят: «Готовьтесь к худшему». Жена плачет, не переставая. Пришел к нам один родственник спросить о моем здоровье. Предложил пойти к Гацо, может, он мне сможет помочь. Родители без размышлений отправились к нему, готовы были отдать все, что имеют. А мои родители были в селе самые бедные. Он встретил их как родных. Принял как дорогих гостей и сказал, что отправится с ними прямо в Белград. Захватил с собой травы, корни и пришел. Я тогда был без сознания. Мой отец позже сказал, что он там был, ставил руки на меня, дал мне какой-то отвар, который сварил на кухне в больнице, и я его принял. Сказал отцу, чтобы он ждал его у меня. А сам отправился увидеться с Зораном, сыном Васо. А я тем временем через полчаса пришел в себя. Температура упала, как будто ее и не было. Врачи были поражены. Сделали все анализы повторно. И они показали отличные результаты. После утренних анализов выписали меня из больницы. Мы только вышли, как нам на встречу идет Гацо.
1
Вареника – блюдо национальной кухни из молока или виноградного сока.
2
Ракия – крепкий алкогольный напиток, широко распространенный на Балканах.