Снег в сентябре

Владимир Соколов. Снег в сентябре

I

«Поймай меня на том, на чем нас ловят…»

Поймай меня на том, на чем нас ловят,— На пустяке, неосторожном слове. Прошу, попробуй вымани секрет. Я всех болтливее и бессловесней. И запиши.    И это будет песней, Которую ищу я с детских лет. 1967

«Ученический зимний рассвет…»

Ученический зимний рассвет. На окне ледяные подтеки. Я не знал до шестнадцати лет, Как бывают пленительны строки. Из постели на прорубь окна Я гляжу, не спеша из постели, У меня есть тетрадка одна, Для которой нет места в портфеле. Я портфельчик под мышку возьму. От зимы воротник побелеет. Я о том не скажу никому, Что в тетрадке моей лиловеет. Вот растет из сугроба метла, Вот оплывшая наша колонка, Как задутая свечка, бела Ото льда, затвердевшего ломко. Мне отныне спасения нет. Все, что пройдено, вижу в обломках. Ученический зимний рассвет. Тонет улица в ранних потемках. Я пропал! Но кому объяснишь, Что она меня вновь отстояла Этим снегом, свисающим с крыш, Словно съехавшее одеяло. Спите, улицы. Спи, календарь! Через день, виновато сутулясь, Я скажу, что замазал январь Белым снегом названия улиц. И не смог я дорогу найти. Но в училище был небывалом… Я ворочаюсь под одеялом. Я встаю. Надо в школу идти. У меня есть тетрадка одна. Там грядущие зреют напасти. Там каракули, там письмена. Но хоть лаврами путь разукрасьте, Хоть наметьте любой юбилей, Я туда убегу без оглядки, В тот рассвет, что синей и белей Ученической чистой тетрадки. 1965

«Попробуй вытянуться, стать повыше…»

Попробуй вытянуться, стать повыше, Слезами, дождиком стучать по крыше, Руками, ветками, виском, сиренью Касаться здания с поблекшей тенью. Попробуй вырасти такой большою, Чтоб эти улицы обнять душою, Чтоб эти площади и эти рынки От малой вымокли твоей слезинки. Упав локтями на холмы окраин, Будь над путями, над любым трамваем. Над тополями, что боятся вздоха. И не касайся их, не делай плохо. Потом подумай о такой причуде: Все слезы выплакав, вернуться в люди. По горькой сырости, босой душою. Попробуй вырасти такой большою И в том оплаканном тобою мире Жить в той же комнате и в той квартире. 1967

Новоарбатская баллада

Гляжу все чаще я Средь шума будничного На уходящее С чертами будущего. Мне жалко поезда, Вспять откатившегося, Дымка и посвиста, Невоплотившегося. Ташкентской пылью Вполне реальной Арбат накрыло Мемориальный. Здесь жили-были, Вершили подвиги, Швырнули бомбу Царизму под ноги. Смыт перекресток С домами этими Взрывной волною Чрез полстолетия. Находят кольца. А было — здание. Твои оконца И опоздания. Но вот! У зданий Арбата нового, Вблизи блистаний Кольца Садового, Пройдя сквозь сырость Древесной оголи, Остановилась Карета Гоголя. Он спрыгнул, пряча Себя в крылатку, На ту — Собачью — Прошел площадку. Кто сел в карету? Кто автодверцей В минуту эту Ударил с сердцем? Кто, дав спасибо, А не мерси, Расстался с нею — Уже с такси! Ведь вот, послушай, Какое дело, Волной воздушной И стих задело. Где зона слома И зона сноса, Застряло слово Полувопроса. Полумашина, Полукарета Умчала отзвук Полуответа… Прощай, любимая! В твоем обличье Неуловимое Есть что-то птичье, Все улетающее, Все ускользающее, Одна слеза еще, В улыбке тающая, И всё. С обломками Я за чертою, С мечтой, с обмолвками, Со всей тщетою. Прощай, летящая, Прическу путающая. Все уходящее Уходит в будущее. 1967