Страница 7 из 7
Через несколько минут признаки улучшения стали явными.
– А что это за камень? – спросил я.
Некоторое время Асаф не отвечал. Он сидел, прикрыв глаза. Было похоже, что у него наступил внезапный упадок сил.
– Это не камень, – наконец сказал он. – Это костяной нарост, который находят в нёбе у кобры. У одной из сотен кобр. Он помогает от яда и дает власть над змеями.
Мы с Мариком переглянулись. Марик пожал плечами. Это был какой-то средневековый бред, но нашему другу явно становилось лучше.
Вдруг камешек отпал, как насосавшаяся крови пиявка. Было уже довольно темно. Мы посветили зажигалкой, чтобы осмотреть место укуса. Ранки от змеиных зубов выглядели так, как будто со времени укуса прошло несколько дней.
– Ну, и что ты думаешь обо всем об этом?
Мы с Мариком сидели на террасе гостиницы. Асаф ушел к себе. Леша спал. Судя по всему, он был здоров, только обессилен, как будто загадочный камень высосал из него вместе с ядом жизненную энергию.
Я пожал плечами:
– Не знаю. Я верю, что мы слишком мало знаем о мире, в котором живем, чтобы сходу отвергать что-то просто потому, что не в силах объяснить. Но то, что мы увидели сегодня… Амулеты, заклинания – это слишком, даже для меня. Похоже на дешевое шарлатанство. Но факт налицо. Леша выздоровел, и с этим не поспоришь.
Марик помолчал.
– Если действительно было от чего лечить.
Я внимательно посмотрел на него:
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ты знаешь что такое «холостой укус»?.. Запас яда у змей восстанавливается медленно, поэтому они не кусают просто так. Они берегут яд и пользуются им для добычи или самообороны. Поэтому бывает, что змея кусает, но не впрыскивает яд, потому что бережет его, или потому что яда просто нет – не успел накопиться.
– Но ведь Леше сразу же стало плохо.
– Ну, про самовнушение я тебе рассказывать не буду – это ты знаешь лучше меня. Мальчик наслышался рассказов о кобрах, потом одна из них его кусает, вот он и «поплыл».
– Но потом сразу же поправился!
– Поверил во всемогущество амулета. Ты же знаешь Лешу, он только на словах такой рационалист. Все время смеялся над Асафом и его рассказами, а сам смотрел ему в рот.
– Но когда к нему приложили этот амулет, он был в почти бессознательном состоянии. Какое тут может быть самовнушение?
Марик устало втянул голову в плечи:
– Не знаю. Знаю только, что это единственно возможное объяснение. А значит оно правильное.
Он загасил окурок о стол и щелчком выбросил его:
– Пойду-ка я спать. Хватит с меня впечатлений на сегодня.
Я остался один. Душный воздух пах сандалом и дымом. Индийская ночь раскинула свои крылья над сотнями тысяч трущоб и пятью тысячами храмов, над великим Гангом и вечным городом на его берегу, откуда началась Вселенная и куда она должна будет вернуться, и мне показалось, что из темноты доносится голос безумного саддху, смеющегося над иллюзорностью этого мира.
Двор чудес
Эта женщина ассоциировалась у меня с одуряющей дремотой раннего утра. Я вставал в четыре, чтобы с первым автобусом успеть к началу дежурства – начинали мы очень рано. Вся дорога на работу проходила в каком-то полусне. Я стоял возле водителя, и на каждой остановке поднимался на одну ступеньку, чтобы меня не задели открывавшиеся двери и прижимался к поручням, пропуская внутрь очередных пассажиров, появлявшихся из темноты. Это было время чернорабочих и уборщиц, так же, как и я, начинавших свой день до рассвета.
Каждое утро на одной и той же остановке, в автобус заходила женщина средних лет в красной шляпке, завязанной лентами под подбородком, красной клетчатой юбке и шерстяных красных гольфах. Между юбкой и гольфами оставалась неширокая полоса блеклой кожи. С её появлением, приглушённый многоязычный гул смолкал. В наступившей тишине она проходила внутрь с невозмутимым выражением лица, (мне всегда казалось, что именно так, чуть брезгливо, должна смотреть гувернантка из английского романа), и садилась, всегда на одно и то же место – третье справа, возле окна. Усевшись, она с тем же неподвижным лицом, разворачивала английскую газету, будто отгораживая ею свой уголок от остального мира, и упирала в неё водянистые глаза.
Она была похожа на цветастую канарейку среди ворон и воробьёв. Её яркая несуразная одежда, нарочито невозмутимое выражение остренького личика и то неуловимое в её манере держаться, что лучше всего можно определить словом «английскость» – настолько резко очерчивали её чужеродность и одиночество, что я чувствовал пронзительную жалость к этому странному существу. Заговорить с ней было немыслимо. Между ней и окружающим чувствовалась непроницаемая стена.
Что она делала здесь ранним утром, среди всех этих чернорабочих? Куда и зачем ездила? Что заставляло её вставать каждый день до рассвета, заходить в чужой автобус, садиться, загораживаясь газетой от любопытных взглядов, выходить всегда на одной и той же остановке, немного не доезжая рынка, и исчезать, растворяясь в серой, предутренней мгле Ад ара?
Я работал охранником автобусов в этом, пожалуй, самом отталкивающем, но и самом интересном районе Хайфы. В течение нескольких месяцев, каждый день по многу часов я бродил по двум прямым, бесконечно длинным центральным улицам этого хайфского «Двора чудес», или по ответвлявшимся от них извилистым и тёмным переулкам. Я всматривался в лица, перебрасываясь с прохожими двумя-тремя фразами, чтобы услышать голос, уловить акцент, увидеть реакцию – и двигаться дальше, к следующему объекту проверки. Каждый день передо мной, как в гигантском паноптикуме, проплывала череда нищих, калек, воров, наркоманов. Жизнь Адара, шумная и причудливая проходила передо мной.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.