Страница 1 из 44
ИСКАТЕЛЬ 1962
№ 2
Художник-оформитель А. Гусев
Редакционная коллегия
И. А. Ефремов, А. П. Казанцев, Л. Н. Митрохин,
В. С. Сапарин, Н. В. Томан, В. М. Чичков
Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия»
ЭТОТ НОМЕР МЫ ПОСВЯЩАЕМ НАШЕЙ МОЛОДЕЖИ —
ТЕМ, КТО МЕЧТАЕТ О СВЕТЛОМ БУДУЩЕМ И СТРОИТ ЕГО
СТАЖЕРЫ
Главы из новой
научно-фантастической повести
А. и Б. Стругацких
18 ТЫСЯЧ МЕТРОВ В ГЛУБЬ ЗЕМЛИ
МОЛОДЕЖЬ ВСЕГДА ПЕРВАЯ
Четыре приключенческих рассказа
РАССТУПИСЬ,АРКТИКА!
Необыкновенный рейс атомохода «Ленин»
МАШИНА ВРЕМЕНИ —
ФАНТАСТИКА ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ?
АЛЛО! АЛЛО! ВЫЗЫВАЕМ МАРС…
Аркадий Стругацкий,
Борис Стругацкий
ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ИНСПЕКТОР
Рисунки Н. Гришина
В конце двадцатого века с одного из космодромов Советского Союза стартовал первый в мире фотонный планетолет «Хиус». Экипажу «Хиуса» предстояло решить трудную задачу: разведать подступы к Урановой Голконде, мощному месторождению радиоактивных ископаемых на Венере.
Венера встретила разведчиков черными бурями, подземными взрывами, палящим дыханием атомных вулканов. Погибли командир экспедиции и бортинженер «Хиуса». Едва не затонул в бездонной трясине планетолет. Но больные, полумертвые от усталости люди не отступили. Задача была выполнена. Планетологи Юрковский и Дауге, штурман Крутиков и водитель вездехода Быков вернулись на родную планету. Об этом Аркадий и Борис Стругацкие рассказали в повести «Страна багровых туч».
После этих событий прошло несколько лет. Многое изменилось за это время на Земле и в солнечной системе. Объединенное человечество окончательно завоевало возлесолнечное пространство. И вот снова встречаются старые друзья, участники экспедиции на Венеру.
Но прошлое не сдается без боя. Его пережитки дают себя знать даже в космическую эру истории человечества. «Кое-где в огромной сети космических поселений, охватившей всю солнечную систему, происходило неладное, и Международное управление космических сообщений решило покончить с этим». Генеральным инспектором МУКСа назначен крупный ученый-планетолог Юрковский. Ответственный инспекторский рейс поручается экипажу фотонного корабля «Тахмасиб»: капитану Быкову, штурману Михаилу Крутикову и бортинженеру Жилину. На борту «Тахмасиба» в качестве стажера оказывается и молодой вакуум-сварщик Юра Бородин: он опоздал на пассажирский планетолет в систему Сатурна, где ведется строительство новой космической лаборатории.
Ниже публикуются две главы из новой повести Аркадия и Бориса Стругацких «Стажеры».
ЭННОМИЯ
СМЕРТЬ-ПЛАНЕТЧИКИ
— Стажер, — сказал Быков, складывая газету, — пора спать, стажер.
Юра встал, закрыл книжку и, немного поколебавшись, сунул ее в шкаф. «Не буду сегодня читать, — подумал он. — Надо, наконец, выспаться».
— Спокойной ночи, — сказал он.
— Спокойной ночи, — сказал Быков и развернул следующую газету.
Юрковский, не отрываясь от бумаг, небрежно сделал ручкой. Когда Юра вышел, Юрковский сказал:
— Как ты думаешь, Алексей, что он еще любит?
— Кто?
— Наш юноша. Я знаю, что он любит и умеет вакуумно варить. Я видел на Марсе. А вот что он еще любит?
— Девушек, — сказал Быков.
— Не девушек, а девушку. У него есть фотография девушки.
— Я не знал.
— Можно было догадаться. В двадцать лет, отправляясь в дальний поход, все берут с собой фотографии и потом не знают, что с ними делать. В книгах говорится, что на эти фотографии нужно смотреть украдкой и чтобы при этом глаза были полны слез или уж, во всяком случае, затуманивались. Только на это никогда не хватает времени. Или еще чего-нибудь. Более важного. Но вернемся к нашему стажеру.
Быков отложил газету, снял очки и посмотрел на Юрковского.
— Ты уже кончил дела на сегодня? — спросил он.
— Нет, — сказал Юрковский с раздражением. — Не кончил и не желаю о них говорить. От этой идиотской канцелярщины у меня распухла голова. Я желаю рассеяться. Можешь ты ответить на мой вопрос?
— На этот вопрос лучше всего тебе ответит Иван, — сказал Быков. — Он с ним все время возится.
— Но поскольку Ивана здесь нет, я спрашиваю тебя. Кажется, совершенно ясно.
— Не волнуйся так, Володя. Печенка заболит. Наш стажер еще просто мальчик. Умелые руки, а любить он ничего особенно не любит, потому что ничего не знает. Алексея Толстого он любит. И Уэллса. А Голсуорси ему скучен, и «Дорога дорог» ему скучна. Еще он очень любит Жилина и не любит одного бармена в Мирза-Чарле. Мальчишка он еще. Почка.
— В его возрасте, — сказал Юрковский, — я очень любил сочинять стихи. Я мечтал стать писателем. А потом я где-то прочитал, что писатели чем-то похожи на покойников: они любят, когда о них либо говорят хорошо, либо ничего не говорят. И я подался в космос.
— Стихи ты писал и в космосе, — заметил Быков.
— М-да-а, — сказал Юрковский, задумчиво улыбаясь. — А теперь вот не пишу. Прошла молодость. Но я не об этом. Меня всегда интересовал вопрос: становимся ли мы лучше от поколения к поколению? Старики всегда говорят: «Ну и молодежь нынче пошла! Вот мы были!»
— Это говорят очень глупые старики. Краюхин так не говорил.
— Краюхин вообще на этот счет помалкивал. И правильно делал. Он просто брал молодых, кидал их в печку и смотрел, что получится. Если не сгорали, он признавал их за равных.
— А если сгорали?
— Как правило, мы не сгорали.
— Ну вот, ты и ответил на свой вопрос, — сказал Быков и снова взялся за газету. — Юра сейчас на пути в печку, в печке он, пожалуй, не сгорит, через десять лет ты с ним встретишься, он назовет тебя старой песочницей, и ты, как честный человек, с ним согласишься.
— Позволь, — сказал Юрковский, — но ведь на нас тоже лежит какая-то ответственность. Мальчика нужно чему-то учить!
— Жизнь научит, — коротко сказал Быков из-за газеты.
В кают-компанию вошел Михаил Антонович, в пижаме, в шлепанцах на босу ногу, с дымящимся чайником в руке.
— Добрый вечер, мальчики, — сказал он. — Что-то мне захотелось чайку.
— Чаек — это хорошо, — оживился Быков. Он встал и полез в буфет.
— Чаек так чаек, — сказал Юрковский и стал собирать свои бумаги.
Капитан и штурман накрыли на стол. Михаил Антонович разложил варенье в розетки, а Быков налил всем чаю.
— А где Юрик? — спросил Михаил Антонович.
— Спит, — ответил Быков.
— А Ванюша?
— На вахте, — терпеливо сказал Быков.
— Ну и хорошо, — сказал Михаил Антонович. Он отхлебнул чаю, зажмурился и сказал: — Никогда, мальчики, не соглашайтесь писать мемуары. Такое нудное занятие, такое нудное!
— А ты побольше выдумывай, — посоветовал Быков.
— Как это?
— А как в романах. «Юная марсианка закрыла глаза и потянулась ко мне полуоткрытыми устами. Я страстно и длинно обнял ее».