Основной инстинкт ведьмы

Конте на какое-то время застыл, задумчиво глядя на Линду. Потом подошёл к ней и, ласково положив руку ей на голову, тихо сказал:

— Девочка моя! Когда Стах приказал мне, несмотря на твою беременность, переместить в тебя своего сына, я сильно сомневался. Был в нерешительности: а стоит ли, вообще, спасать твоего сына? Ведь в нём сливались две силы, две Магии! Но всё же решил это сделать, только ради тебя.

Колдун говорил это с несвойственным ему волнением. Но боль и тревожные мысли не позволяли ей сконцентрироваться на его словах. Её сейчас волновало совсем другое…

Жаль, что нельзя применить заклятие забвения, чтобы убрать эту изматывающую боль. Ведь ей нужна ясная голова, чтобы завершить задуманное…

Когда до неё дошёл смысл его странной фразы, она вытаращилась на колдуна в полном недоумении. На какой-то миг эта боль, переживания, буквально всё отошло для неё на второй план, и она прошептала:

— Повтори, что ты сказал!

— Твой ребёнок жив. Уж не знаю, моя ли это заслуга, или же загадочной лесной магии, но он выжил. Только он находится на той же стадии развития, как и в тот день, когда к нему подсадили маленького атланта. То есть он как бы впал в спячку, ожидая лучших времён. А когда он совсем скоро останется один, его развитие продолжится дальше как обычно.

— Ты хочешь сказать, что… — Линда даже не решалась произнести это вслух.

— Да. Твой ребёнок в целости и сохранности.

То ли от этой ошеломляющей новости, то ли от того, что время пришло, но Линда вдруг почувствовала резкую боль в промежности. А уже через секунду комнату прорезал оглушительный младенческий крик.

— Вот это горлопан! — радостно воскликнул Конте и поцеловал её в лоб.

Молодая ведьма-ассистентка обтирала новорождённого, бросая на неё уважительные взгляды. А Линда следила за её движениями, испытывая смешанные чувства.

Вот это да! Это всё в корне меняет… Чёрта с два, ничего это не меняет! Стах навсегда останется для неё детоубийцей, а Конте… Конечно, она ему бесконечно благодарна, что он защитил её малыша, но… Стал бы он рисковать собственным ребёнком?

Как никогда уверенная в собственной правоте, она счастливо улыбнулась и обратилась к колдуну:

— Конте, можно мне остаться с малышом наедине? Я его покормлю и попрощаюсь, ведь фактически я его мать.

— Безусловно. У тебя полчаса. Именно столько я смогу сдерживать счастливого отца. Хорошо хоть Стах не разбудил Роксану! А то бы сейчас весь дом стоял на ушах.

— Только, можно я возьму его к себе? Мне эта комната напоминает больницу.

Колдун молча кивнул головой: на радостях он готов был позволить ей всё что угодно.

— Линда, а ты дойдёшь? Для тебя это небезопасно? — с тревогой поинтересовался Конте.

— Я же ведьма! А ни какая-нибудь там атлантка. — Линда осторожно встала и с опаской сделала несколько шагов.

Конечно, могло бы быть и лучше. Такое чувство, что у неё между ног рванула граната. Промежность саднила, спина болела, а ноги тряслись от усталости.

Когда они вышли в коридор, их уже с нетерпением поджидал Стах. Он, молча, выслушал колдуна и кивнул в знак согласия. После чего посмотрел на Линду каким-то странным взглядом и только потом взглянул на своего сына. Его губы тронула лёгкая улыбка, но он тут же отвернулся и медленно побрёл от них прочь.

Что-то он не очень похож на счастливого папашу. Ничего, скоро у него счастья будет выше крыши…

Малыш мирно спал, и она не стала его будить. Линда положила его рядом с остальными и залюбовалась этим зрелищем. Четыре мальчика, четыре маленьких ангелочка, было в этом что-то завораживающе прекрасное.

Алёна шёпотом изумилась:

— Как они похожи! Смотри не перепутай, Стах нас тогда со свету сживёт. Линда, я так и не поняла, что ты задумала. Зачем тебе столько детей? Что ты собираешься с ними делать?

— Меньше знаешь, лучше спишь. Ты можешь быть свободна, деньги я тебе уже перечислила. И главное — держи язык за зубами. Это в твоих же интересах.

Когда девушка ушла, Линда прочитала заклятие и поочерёдно дотронулась до головки каждого из малышей. И их волосики сразу же стали белыми как снег, такими же, как у сына Роксаны и Стаха. Пришлось и ему немного отбелить волосы, чтобы на нем, как и на остальных лежала печать колдовства. Иначе его с лёгкостью вычислил бы Конте.

На всякий случай она поменяла пелёнку сыну Стаха, заодно проверив, нет ли на нём родимых пятен? Затем положила его между будущих братьев, ещё раз поразившись их схожести.

Дело сделано! Теперь их никто не сумеет различить. И только лет так через пятнадцать выяснится, кто же из них на самом деле является наследником династии Шахонских. А за это время все они станут Стаху родными, будут ему одинаково дороги. И вот тогда начнётся самое интересное…