Страница 2 из 6
05.10, на главных механических часах стрелка подходила к местоположению медузы, а в 05.19 рожден наш Эйдан Ходж, так что как вы уже поняли, мы торопились. К этому времени Вужла выжимала сок из яблок, Фалак испек овощной пирог, Лазень нашлепал из кислых ягод 3 салата, Зурья нарубила хлеб, Дарод запек рыбу, Долис проспала все полчаса, Батомь наготовил омлета, а Пимора возле окна прорыдала последние пару часов, скучая по любимому Сатию.
В холле в это же время Капиль с Инуком повздорили, Мешра, Мукарь и я смотрели телевизор, ведь уборка и подготовка к празднеству отняла немало сил. Парат и Зимья друг с другом спорили на счет былых традиций, первый настаивал на их принятии, а вторая лишь тому грубила.
Минуты через 1,5 раздался невыносимый звук, проржавевшим колоколом обмахивался Батомь, созывая всех к лифту. В считанные секунды к небольшому выступу в стене слетелись все 15 призраков, быстренько впихнувшись внутрь, с 3 попытки двинулись наверх, захватив тех 9 с разных этажей. В течении 4 минут неустанно поднимались, за те успели спеть нескладно.
Неуютно теснясь в крошечном закутке скрипучего подъемника, призраки вели себя странно, кто-то спорил, другие ворчали, третьи нервничали, четвертые причитали, пятые вредничали, остальные чему-то радовались. Все прибыли на тихое местечко за пару секунд до нужного времени, а ожидание на каждого действовало удивительным свойством.
В 05.19 раздался стук в дверь, на тот мальчик не реагировал, только лежал, безмолвно посапывал, продолжая наслаждаться теплым уютом пухового одеяла. Секундой спустя призраки высадили дверь, с криками начали приближаться к мальчику. Они напевали причудливую песенку с неряшливым смыслом, не к добру то было, ведь через мгновение взорвется 2 печка, именно она отапливает весь дом.
– Годом старше стал дружок, насладись им в кувырок, хлопоты сметай в совок, толкуй, живи лишь впрок. Нам так жаль, нам так жаль, скорее, прогони печаль. За зря не подбирай морок, используй чистый лишь платок, задача та и есть твой рок, узнай ответ, цени урок. Нам не жаль, нам не жаль, судьбе не лестна враль. – заголосили хором призраки.
– 13, тебе выпало 13. – вскрикнула Мешра.
– Ты подрос, ты подрос, ну и вырос же твой нос! – баловалась Долис.
– Такс, сейчас мы будем подкидывать нашу медузу. – прогоготал Тарод.
Было традицией, каждый год в один и тот же день, в очередное время, поднимать мальчика вместе с простыней и подкидывать того к потолку. 24 тут же разбрелись по краям кровати, ухватились за концы простыни и лихо начали Эя подкидывать вверх.
– Эй, вставай скорее. Свершилось, с этой минуты ты собственник целого ряда наследий! – произнес Капиль, ненароком запамятовав, где хранятся на них документы. – Не собирайте вещи, по пути приобретем новых.
– Ты посмотри, опять он нас просыпал. Створка перстня то совсем никудышней стала. – отметила Маппа, собирая пепел с пола в отсек кольца на руке мальчика.
– Ну что, в путь? Подальше от этой сгнившей развалины. Тар, помниться у тебя есть домишко в Чумуле? – выдал Капиль.
– О нет, то была дача, и увы, как то в паводок она внезапно сгорела. – ответил Тарод.
– Мы остаемся. – произнес Эйдан, широко зевая.
– Большинству из нас тут не хочется жить больше. – бегло проговорил Давесий.
– Все вниз, там угощения. – прикрикнула Зурья, танцуя среди занавесок.
– А что с отоплением? – озадачился мальчик, привстав с кровати. – Вы следите за печью? – спросил, едва подойдя к окну и тем прикоснувшись.
– Да, я недавно ей скормил этот мерзкий табурет Зазнайки Мешры. – ответил Дорук с трепетной отдушиной.
– Старая развалина, твое чудачество уже всех измотало. – возмутилась Мешра.
– Так и ведала моя покойная сестрица, я тут увяз навсегда! – подумал Капиль, присев на кровать.
– Кров есть, и ладно. В тепле и сытости, лишь это важно. – успокаивала того Зимья.
– Так, я в низ. Посмотрю что там с печью! – проговорил мальчик, надевая поверх белой пижамы, красный халат.
– Утихомирьтесь на денек, мальчик опечален чем-то. – пробормотал Инук, приметив в настроении Эя неладное.
Обув тапочки и протерев глаза, мальчик направился к лифту, он размещался в 3 метрах от двери в его комнату. Тот был, где то метр на метр, узкий да вытянутый под потолок, а те в доме слишком высокие. Захлопнув внутри сетчатые ставни, Эй опустил рубильник до цифры 1, тот прикреплен к решетке, и тотчас неосторожно начал опускаться вниз, местами сильно дрыгаясь и неприветливо качаясь. Следом замигал свет, сообщая всем о его спуске, вообще подъемник все чаще барахлил, многих деталей не хватало, а нужных вовсе не было. Местная фабрика закрылась лет 6 назад, лишь на ней детали то и мастерили, так сказать по мелочам.
Это утро, Эю пришлось совсем не по нутру, оно было подобно комнате без окон, будто его душа спряталась в ней от какой-то напасти. В глазах Эйдана было отчаяние, а в грудь тому еще ночью пробралась отчаянная боль, которая без передышки подтрунивая над его чувствами, угнетала мысли и изнемогала разум неестественной тоской.
Тогда же Фанон, Макодь и Парат пытались примостить обратно дверцу, она была из фанеры, не крашенной с массивной металлической защелкой. Другие, застелив кровать, разбрелись по закоулкам и стали что-то искать, они умело копошились в вещах и зарисовках мальчика, небрежно раскидывая его отложенные на потом чувства, мысли и воспоминания по всей ухоженной комнатушки. В суете, призраки искали то, что сможет поведать им о его печали, то удивительно, но ничего не найдя, странные опекуны поспешили к лестнице, коя находилась в 6 метрах той.
В ту самую секунду, Эйдан уже подъезжал к холлу. За окном в этот момент разыгралась жуткая пурга, та лихо пугала тонкие стекла стареньких оконных рам. На первом этаже свирепствовали копоть, дым и омерзительный запах. Прикрыв ладонью нос, он подошел к печи, отомкнул холодные ставни и от неожиданности шлепнулся на тлеющий ковер. Печка извергало нечто, среди того недоеденные вещи, обугленная мебель и прочие предметы. Через мгновение зловонный дым ринется по этажам, усердно охватывая один за другим, заставит загадочных жителей разбрестись по комнатушкам и распахнуть в них окна, мигом впустив в дом дюжину проворных сквозняков, а спустя еще 6 минут дом полностью остынет.
– Печь накрылась. – пробормотал Эй, сопротивляясь возмущению пламени.
Сорвав с окна занавеску, которую всю ночь шила Долис, мальчик тотчас стал тушить ею пламя. Из печи остатки чего-то невообразимого на Эя шипели, вслед чего и вовсе начали плеваться искрами. В той он сразу же приметил книги, цветы, антикварные безделушки и даже еду, но услышав грохот сверху, без каких либо чувств, стал выждать остальных, тех, что спускались крайне осторожно, да и не в холл.
Призраков я так и не дождался, они спешили к кухне. Вот и я скоренько приподнялся, окинул занавеской дымящую печь, ту потушил, следом устремился к зеркалу с пожеланиями, или сожалениями, предложениями, замечаниями, скверными сообщениями.
– Про нас не забывай, ты наше все, цени и знай! – подписалась Зимья.
– Гони никчемные проблемы, живи ради дилеммы. – отписалась Мешра.
– Цена за воду в следующем году поднимется в 6 раз, а налог на собственность в 3. – подписался Давесий. – Этот 50 метровый сарай нас точно разорит.
Пока Эй читал записи, на 4 этаже, призраки уселись за столом, все как один ожидали мальчика. С каждой секундой аппетит их злился, а с тем нагнетал лихое недоумение. Дочитав забавы с курьезным смыслом, юный Эй окинул взглядом холл, было очевидным то, что мальчик ищет подарки, любопытство, жажда поисков, идея удивлять и острота диковинного выбора вдохновляли того на дивные воплощения самых смелых мыслей, причем из суровых возможностей тот творил шедевры, важные для многих по хозяйству, так например электрические кастрюли, радиоуправляемых птиц кои мыли окна и другое.
Шустро обойдя все закоулки, мальчик отыскал ненужный хлам, он надеялся здесь найти совсем иное, не кувшин, ни фонарик, ни старую поделку, ни хомяка, который почему-то грыз ножку дивана, не испорченный свитер, ни камень, не портрет со всеми призраками, ни поломанное радио, ни затертую настольную игру. Окончательно разочаровавшись и нагуляв аппетит, он тотчас двинулся к лестнице, подумав о том, чем бы истопить другую печь, ведь та махина ест не мало, не зря она занимает треть подвала.