Цветик

-Наверное, что-то со мной не то? - подумалось ей.

И словно услышав её слова, Мишка выдал: -Знаешь, на внешность ты далеко не красавица, но что-то в тебе есть такое, чего я не встречал в других. И ещё - если тебя раскочегарить, то муж твой будет на седьмом небе!

Это было как холодный, даже ледяной душ, про мужа... Только вот, вернуть всё назад не было возможности. Алька как-то интуитивно и враз поняла, что не быть им вместе, и любовь всей жизни случилась только у неё.

А тут ещё и Анна опять подвалила дерьма - после скандалов и разборок с мужем, сидели вечером вшестером - пришел знакомый прапорщик со смешным для Альки именем - Маис (Крахмал такой есть -шепнула она Мишке) с девушкой. Сидели, попивали сухое, смеялись, общались, и как-то незаметно пошли мужики покурить...

Анна тоже вышла, Алька через минут пять пошла в комнату и увидела... Анна стоит, прижавшись спиной к стене, не сводя глаз с Мишки, а её солнышко, одной рукой упираясь в стену возле её головы, второй держит эту... за руку. Как хватило выдержки не сделать гадость обоим?

Алька молча вышла. Вечер был убит напрочь: - Пошла я спать, извините, голова разболелась.

Мишка вскочил, пошел за ней и в коридоре ехидненько так спросил: -Ревнуешь, что ли?

-Было бы к кому!..

Первое время Алька усиленно ждала писем, каждый день проверяя ячейку на букву "Ц", письма были, писали ребята-одноклашки, самые лучшие в мире друзья, служившие в разных концах страны, писали девчонки, а самого нужного письма так и не было...

А в октябре стало ясно - беременна. Вот тут и сникла Цветик, полностью, не стало искрометной, брызжущей весельем Альки, появилась поникшая, печальная, резко схуднувшая девушка.

- Цветик, ну не сошелся на таком свет клином! - говорила ей Валюха, - ну не грусти, сколько их таких ещё будет?

А Цветик усиленно размышляла - рожать к концу мая, осталось учиться ноябрь, в декабре месяц преддипломная практика, потом диплом чертить и в феврале выпуск. Поскольку одежда на ней стала болтаться, живот можно будет скрыть, никому не надо объясняться, никому не попадет, а вот распределение... тут беда.

Свободный диплом, все уже точно знали, будет только у одной девчонки, и то потому, что её муж служил в Венгрии.

Да и дома, в небольшом уральском посёлке Медведка, где все друг друга знают, будет много сплетен и разговоров - нагуляла, гулящая, и прочее, - не исключено, что доброжелатели в проститутки запишут. Мать опять же грызть сильно будет и нудить... Аборт делать Алька не собиралась, не сможет она потом жить, деточка ни в чем не виноват, это её глупость и ей за это отвечать. Мише писать, что беременная? Что-то мало верится уже в благородство, да и все было по согласию, и смысл?

-Валь, пойдем, прошвырнемся, а? - попросила она Поречную.

В парке сели на скамью, усыпанную вокруг красно-оранжевыми листьями клёна. -Валь, я.... - Алька сглотнула и как с обрыва бросилась, - я беременна.

- Ох! Цветик! - Валька, одна из немногих, знала Цветикову ситуацию: они с братиком выросли без отца. Мать, немного ветреная, мало уделяла внимания им, все пыталась найти себе мужчину для жизни, а они какие-то не те попадались, вот и была она, похоже, в вечном поиске. Росли они с братиком, как трава при дороге. Братик же последний год в школе, и поскольку учился хорошо, даже не возникало вопроса, кто будет на следующий год учиться, Сережка или Алька у которой до беременности где-то теплилась мысль на заочном отучиться дальше.

-Цветик, милая, может, аборт?

-А как потом с этим жить?

- А если Мишке напишем, может он..?

- Валь, ну какое "может", сама же видишь, - Алька грустно улыбнулась, - ни письма, ни весточки...

Долго сидели молча, дни стояли на самом деле волшебные, бездонное осеннее голубое небо, тихий шелест падающих листьев, золото берез и разноцветье клёнов, вся природа была успокоительно-умиротворенной, казалось, что всё будет хорошо...

-Валь, я наверное пойду к Малышевой, поговорю, она тётка серьёзная, может что и присоветует?

-Я с тобой! Давай её пригласим в нашу кафешку, днём там всегда народу мало, это вечером не протолкнешься, а так хоть мороженого спокойно поедим!

Валюха за мороженное, как говорится, могла отдать душу, а Алька его не любила, и всегда получалось, что мороженое брали на двоих, Алька клюнув несколько раз, пододвигала вазочку Валюхе.

Так и сделали. Через пару дней все трое сидели в кафешке, Малышева с удовольствием съев несколько разных шариков, с улыбкой наблюдала за девчонками.

- Елена Борисовна, мы всегда так едим, я как-то не любитель мороженого.

- Колитесь, девочки, я так думаю, что грозную училку вы попусту в кафе бы не пригласили?

-Да, нам очень требуется ваш совет, - начала Валюха.

-Валь, давай я уже расскажу?

И Алька, волнуясь, переживая всё заново, рассказала Елене Борисовне свою проблему, та долго-долго молчала.

-Я понимаю, моя вина. Моя ошибка. Ни на кого не собираюсь перекладывать, мне бы подсказка нужна. Вот у нас в соседнем посёлке есть пекарня, может, если я сумею договориться, они пришлют запрос именно на меня, такое не пройдёт?

-Альбина, давай я подумаю, хотя бы пару дней. Вопрос о том, чтобы избавиться от ребенка даже не поднимается?

-Я думала-думала, есть риск, что больше может и не быть детей, да и жестоко так поступить с ним,- Алька как-то горестно усмехнулась, - плод любви, правда, односторонней, но... не смогу я.

Ещё посидели, попили кофе с пироженками. Алька, правда, не ела, у неё резко пропало желание есть сладкое, а вот кисленькое, это да.

- Спасибо, Вам Елена Борисовна, за то, что выслушали и не стали осуждать меня, - сказал Алька, прощаясь.

Малышева же вот уже третий день прокручивала в уме Алькину историю: и жалко было глупышку, и зло брало на неведомого офицера, и, представляя что ждёт Альку впереди, она ежилась. К вечеру третьего дня собралась с духом, достала старую записную книжку, сохранившуюся ёще с далёкой студенческой поры, найдя нужный номер телефона, долго сидела, не решаясь набрать...

Потом всё же позвонила. Пошли гудки вызова... один... второй... третий... -Досчитываю до пяти и кладу трубку, значит, не судьба, - подумала Елена, и тут трубку сняли.

-Алё? - голос принадлежал явно пожилой женщине.

- Здравствуйте, могу я попросить позвать к телефону Аркадия Ивановича?

- Аркаши сейчас нет, он будет часов в восемь вечера, что ему передать?

-Скажите, что Елена Малышева звонила.

Попрощавшись, Лена положила трубку. Не признаваясь себе, ждала восьми часов... Ни в восемь, ни в девять звонка не было. - Алька, Алька, мы с тобой обе невезучие! - грустно подумала Малышева, пошла в душ, и уже раздевшись, услышала звонок.

Завернувшись в полотенце, теряя тапки, рванула в комнату, боясь, что телефон умолкнет. Но телефон настойчиво звонил.

-Да? - сняв трубку, почти крикнула Елена и услышала такой любимый когда-то голос.

-Здравствуй, Леночка! Прости мою маму, она забыла мне сказать, что ты звонила, вспомнила вот только сейчас. Что-то стряслось? Тебе нужна помощь? Ты здорова? - он взволнованно засыпал её вопросами.

- Нет. Да. Нет, все нормально, - односложно отвечала Лена, едва справляясь с бешено бьющимся сердцем. - Аркадий, мне надо...

-Леночка, я в пятницу буду в Свердловске, кустовое совещание там, а часа в три освобожусь, сможем мы увидеться?

-Да!

-Значит, где и во сколько тебя ждать? Может быть, в ресторане посидим?

- Не хотелось бы, давай, в галерее, на Луначарского?

Он хохотнул: -Ты нисколько не меняешься, буду обязательно, в четыре?

- От четырех до пяти.

- Хорошо, буду очень ждать!

Попрощались. Елена задумчиво положила трубку, и только сейчас её начало трясти от холода. Быстренько добежав до ванной, долго отогревалась в горячей воде, трясло её долго, и виной этому был внутренний холод.

Леночка Малышева, хохотушка и заводила, черноглазая, ладненькая невысокая брюнетка, напоминающая статуэтку, ко всему относилась оптимистически, за легкий нрав и доброту её любили все однокурсники, учеба давалась ей легко, она успевала везде, казалось у этой девочки всё будет и дальше так хорошо и славно. С третьего курса их с Аркашей Славиным считали женихом и невестой. Одногруппники знали, что по окончанию института они поженятся, до диплома оставалось какая-то пара недель, когда случилось неприятное...