Театральные сезоны на Марсе

Одноимённый рассказ вышел В ФИНАЛ "НЕРЕАЛЬНОЙ НОВЕЛЛЫ-2015", но с тех пор вырос в два раза. Выход из психологического тупика каждый выбирает сам. И зовёт за собой других - в реальность Мистерии, или в небытие.

Ковалевская Александра Викентьевна

Ковалевская Александра Викентьевна

Театральные сезоны на Марсе

Капитан

01.09.2044 г.

Первая трагедия. Мы потеряли ферментолога Юдит. Расследование подтвердило: она сама отключила электронную начинку саркофага и анабиоз стал для неё последним сном. На коже чуть выше локтевого сгиба при обследовании обнаружили пятно оспы: Юдит каким-то образом прошла предстартовый медицинский контроль, имея в теле свежеприобретённый вирус, виновника пандемии на Земле. На самой ранней стадии болезнь стопроцентно лечится, но мы в космосе, не факт, что исход лечения был бы такой же благоприятный. История нашей Юдит на этом закончилась. Миха, её партнёр по вероятностному сочетанию совместимостей, болезненно переживал. В экипаже возник дисбаланс мужчин и женщин.

10.09. 2034 г.

Полина сорвала с запакованного рулона кусок. Тот был прикреплён cверху на упаковку в качестве образца, как будто на Марс везём обычный материал для теплиц, как будто эта угольно-чёрная, как самая непроглядная ночь, синтетическая подушка не стоит 200 евро за квадратный метр. Формально Полина ничего не нарушила, - кусок сожгли бы за ненадобностью в конвекторе... Но она не предупредила меня.

Она сделала в квадрате несколько надрезов. На небольшом листе (бумагу мы экономим) написала от руки: "Внимание! Воскресная премьера спектакля!" Поиграв в задумчивости маркером, изобрела концовку, умело расположив виньеточные буквы полукругом: "Путь розы". Мелодрама" и оставила афишу висеть над приборной панелью.

Именно тогда начались cтранности, не поддающееся логическому объяснению. Девять часов до условного "вечера" растянулись неимоверно. Только такой, как я, мог не заметить искривление времени, вызванное предвкушением Зрелища. Атмосфера внутри корабля сделалась предпраздничной. Экипаж едва ли не сучил ногами от нетерпения; каждый час шёл за два. В паузах между работой все обращались к Полине с посторонними вопросами, парадоксальность которых должна была насторожить меня. Но, похоже, в некоторых вещах я тугодум. А психолог... Психолог как раз она - Полина. И терапевт. И ещё биолог-селекционер. Крохотная община марсианских первопоселенцев задумана как команда специалистов-универсалов. Но во время полёта у Полины немного работы.

Её первый спектакль совпал с вечерним сеансом связи. Начальник экспедиции, капитан экипажа "Красный-3", заслушав дежурный вечерний доклад, не сдержал любопытства и поинтересовался: что так внимательно рассматривают мои ребята? Естественный вопрос. Люди обычно стараются заглянуть в монитор во время переговоров даже без повода, - хоть какое разнообразие. Сейчас же "Красному-3" видны были лишь спины команды "Красный-5". На экран никто так и не оглянулся.

- Полина развлекает, - ответил я. - Игра или спектакль. Ещё не видел, что она придумала.

- А... - кивнул Роберт. Говорить было не о чем, полёт протекал в заданном режиме.

Ощутимо разогрелось левое плечо, за которым в четырёх футах сзади, загораживая собой "сцену", расположился мой экипаж в полном составе, даже те, кто заступил на вахту. Я разрешил всем присутствовать на премьере; для систем корабля полчаса без контроля человека, - пустяк... Корабль автономно справится и с полётом, и посадкой. В некотором смысле, мы, экипаж, - лишь головняк всех бортовых систем.

Не знаю, что высовывалось в прорезях чёрного квадрата, пока я был занят, но сейчас из прорези слева торчал палец Кристины с тщательно прорисованным на верхней фаланге лицом. На ногте наклеена какая-то дробность, имитирующая причёску - самурайский хвост. Самурай горестно, как мне показалось, следил за появлением алого цветка. Цветок "проклюнулся" сквозь надрез и раскрылась изящная шёлковая роза. Она невольно приковала к себе взор, оттягивая внимание даже от согбенного самурая. Вызывающе-яркая на бархатисто-чёрном фоне, с тонкой кружевной каймой по краям лепестков, роза вздохнула, дрогнули гелиевые росинки на её лепестках. И где, и чего умудрилась насобирать наша психолог, чтобы сделать полдюжины странных и изящных предметов, сейчас разыгрывающих нешуточную драму?

- Аромат моих лепестков, их медвяная роса не для тебя! - заявила Роза Самураю.

Хотелось хмыкнуть, но вовремя заметил, как серьёзно следят люди за представлением. Сдержался. Разыгрывались не кукольные страсти.

Я попытался найти себе стоящее занятие, но зря. Пропустил большую часть представления. Самурай убивался от безысходности, бросался за советом к сосуду Премудрости. Сосудом служила задрапированная в тонкую фольгу рукоятка внутреннего люка.

Григорий, Грег.

Инженер, махровый технарь, помешанный на механике, он же астроном, потому что и на оптике он помешан тоже, он же шеф-повар по велению души, самый серьёзный в нашей команде.

Грег тогда подыграл первым.

Грег, не теряя серьёзности, прицельно выстрелил кетчупом в самурая. Самурай залился "кровью". Зрители дружно выдохнули, женщины непритворно охнули.

"Он умирает!" - Роза в панике бежала под чёрный квадрат сцены и вынырнула над Самураем. Полина правой рукой обрывала с шёлковых лепестков гелиевые слёзы и роняла их на несчастного в луже кетчуповой крови.

Михаил. Миха.

На нём электроника, энергообеспечение, связь. Он выбрал в качестве дополнительных специализаций микробиологию, фельдшерскую практику и ветеринарию: с нами переселяются перепела и миниатюрные козы.

Я видел, как Миха осторожно потянулся, достал палец Полины... Не палец-Самурая, - другой, указательный, с нарисованным кротким девичьим лицом и в крохотной белой пачке. Подчёркнуто-трепетно, едва касаясь губами, принялся целовать.

Миха? Что с тобой, брат?

Сверху вниз медленно двигаются губы - страсть ползёт дорогой длинной...

Он целует в узоры подушечки, целует вторую фалангу, основание пальца. Осторожно, робко тронул белую пачку пальца-балерины.... Полина откинула голову на длинной беломраморной шее, и замерла, закрыв глаза. Кажется, она затаила дыхание. Она не знала, как реагировать, и тянула время, Я бы так подумал, если бы это была любая другая женщина экипажа. А в тот момент мне просто снесло крышу.

За странной и откровенной игрой в полной тишине напряжённо следили зрители.

Шёлковая роза досталась Михе.

Я понял это гораздо позже. В тайну я был посвящён последним, уже на Марсе: когда хозяйка изысканного алого нижнего белья с тонкой кружевной каймой снимала его передо мною, взведённым до предела и растерянным... И я был счастлив. Я был по-настоящему счастлив тогда: впервые я играл свою роль так, что зрители прониклись и отпустили розу ко мне - чтобы я мог жить дальше. И всё остальное стало позволено капитану, и я допущен был вступить в чертоги розы.

243 день по марсианскому календарю.

Пишем о.н. произносим отэн - "от начала".