Страница 1 из 15
Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me
========== Пролог ==========
Бергалы заволновались с утра Петрова дня на пароходной пристани купца Мулдашева, когда отчалил, уходя к Омску, единственный пассажирский пароход «Богатырь», и начала подваливать баржа Англо-Французской компании, чтобы везти рабочих на Зоряновский рудник. Откуда разнёсся пугающий слух, разбирать недосуг было. Зоряновский урядник Егорьев, случившийся в уезде по причине вызова капитан-исправника, выскочил из трактира, на ходу утирая сальные губы. Доесть, черти, не дали!
С утра парило, уряднику было жарко. Мужчина он в летах и весу немалого. На пристани гулял ветерок, так что было чуток приятнее. Зато атмосфера накалилась до предела.
- Не поедем! – ревел пуще всех дюжий молодец в картузе с треснувшим козырьком. – Пущай господин Делонг плату подымает, раз такое дело!
- Правильно! Дело говоришь! – поддержали в толпе.
Пахло бунтом. Урядник поднял пудовый кулак, поднося его к носу зачинщика:
- Ты чего орёшь, морда? Какая тебе плата, коли ты ещё до места не доехал?
Из-за спины молодца кто-то пискляво выкрикнул:
- Дык, помирать-то кому охота? Змеева хворь аж до Утихи доползла.
- Какая хворь?! – рявкнул Егорьев. – Где Утиха, а где Зоряновск? Чего воду мутите попусту?
Откуда-то из-за спины возник малохольный ссыльный Кричевский и торопливо залопотал, захлёбываясь и пришепётывая:
- Павел Степанович, а я говорил вам, что сказание о Подкаменном Змее не на пустом месте взялось! Сказания всегда отражают действительные явления, и если бы вы меня послушали…
Егорьев отмахнулся, как от назойливой мухи:
- Варначьи сказки – этот ваш Змей. И вы туда же? Дождётесь ведь – посажу за слухи дурацкие.
- И посадите! – задиристо выкрикнул Кричевский, подпрыгивая петухом. – С вас станет. Но люди-то мереть не перестанут!
- Кто помер, рожа ты острожная? – урядник зацепил плюгавого ссыльного за воротник потёртого вицмундира и приподнял над землёю.
- Дык, мальчонка, Игната Васильева сын, - без прежнего запалу промямлил детина в поломанном картузе.
- Какого Васильева? Охотника утихинского что ли?
- Его, - мрачно подтвердили из толпы.
Игната Васильева Егорьев знал. Мрачный мужик из кержацкой деревни лучше всех зверовал в тайге и завсегда привозил немалую добычу, не забывая и урядника. Отдавал долю, не споря, поэтому Егорьев относился к нему даже с некоторой симпатией. Хоть на роже у Игната было написано, что он об уряднике думает.
Егорьев был из тех людей, что живут по принципу: «У воды – да не напиться?» Меру, впрочем, соблюдал, так что обижаться на него было грех, как он сам о себе понимал. Зато у него порядок был: и на руднике, и среди кержаков. И варначьё из тайги высовываться не рисковало.
О Подкаменном Змее Егорьев слыхал, конечно. Сказка эта родилась среди варнаков – беглых каторжников, диких старателей, промышляющих золото по лесам. И сколько их тому Змею душу отдало, знал только сам Змей. Урядника это не интересовало. Его больше заботило, чтобы бунт стих.
А он и впрямь стал утихать, словно бергалы успокоились, выплеснув словами свои страхи. Ворчание становилось всё глуше, иные уже потянулись на баржу, пыхтящую у пристани.
Егорьев отошёл к воде, утирая платком вспотевшую шею и изрядные брыли. Не с его комплекцией такие хлопоты. И тут услышал за спиной неожиданное:
- Meine Liebe Анхен, ей богу, сейчас не то место и не то время.
Произнесено было негромко, но слегка раздражённо. Егорьев обернулся, гадая, откуда бы взяться немцу в усть-горской глуши. Однако же, немец был – самый настоящий, одетый по-городскому: в долгополом сюртуке, шляпе и с тросточкой. И морда была очевидно нездешняя: породистая, узкая, костистая. Заграничный перец! Должно, сошёл с омского парохода.
На руке у заграничного перца висела очень красивая молодая особа самой православной наружности - с бездонными синими глазищами и толстой русой косой. И тоже горячо шептала:
- Яков, я прошу тебя! Ну, пожалуйста! Нам же всё равно в ту сторону, – и так этими глазищами глядела, что любой бы поплыл, как масло.
Немец, всяко, поплыл. Жесткое лицо смягчилось, губы обозначили улыбку, совсем бы незаметную, когда б не впадины на худых щеках и лучики в углах холодных голубых глаз. Принял ручку дамы, поднёс к губам, вздохнул, покоряясь судьбе:
- Как тебе будет угодно.
Речь немца звучала странно. Временами отлично слышался нездешний акцент, а временами произносимое им звучало вполне себе по-русски. Как сейчас, например.
Но уже в следующее мгновение немец вздёрнул голову и повелительно обратился к Егорьеву:
- Господин Policist, что у вас тут происходит? – и выговор снова был иностранный.
- Да вот, сударь, рудничные рабочие волнуются, - суетливо произнёс Егорьев, снова утираясь платком. И тут же удивился, с чего это ему так захотелось вытянуться в струнку. Было в немце что-то такое, что заставляло вытягиваться. Или то неистребимая страсть русского человека раболепствовать перед иностранщиной?
Сразу захотелось послать немца к чёрту, но уже не воротить было сказанного. Да к тому же, барышня у него была хорошенькая – обижать не годилось.
- Они чего-то боятся, - убеждённо сказала барышня приятным грудным голосом, вновь беря своего спутника под руку и многозначительно глядя ему в лицо.
- Привидений? Духов? – с иронической улыбкой спросил иностранец.
Егорьев еще размышлял, отвечать ли, когда из-за его спины, как чёрт из табакерки, выскочил Кричевский:
- Подкаменного Змея. Это здешний фольклорный элемент – весьма загадочный, прошу заметить. Малоизвестный, но приносящий вполне реальный вред! – а потом осведомился с самым доверчивым видом: - А вы, сударь, кем будете?
- Якоб Штольманн, Erforscher, - отрекомендовался немец. – Путешествую по своему удовольствию. А это meine Frau Анна. Анна Викторовна.
Имя и отчество своей фрау по-русски он выучил очень хорошо, прозвучало, как родное.
- Учёный, стало быть? – поспешил спросить Кричевский. – И что исследуете?
- Всё понемногу, - ответил немец неохотно. – Человеческую природу, в основном.
- О, с этой точки зрения у нас много интересного! Загадочная русская душа, слыхали, герр Штольманн?
- Ja, natürlich, - лицо немца украсила насмешливая улыбка. – А с кем имею честь?
- Кричевский Андрей Дмитриевич! Тоже в своём роде исследователь.
- И изучаете…
- Фольклор, обряды, сказания местных жителей. Член-корреспондент Русского географического общества, прошу заметить! – гордо сообщил Кричевский. – Я каждый месяц пишу туда подробные отчёты.
Егорьев улыбнулся. Писать-то малохольный писал, да только эти отчёты не шли дальше почтового отделения. Капитан-исправник распорядился. Ещё не хватало, чтобы ссыльные в Петербург депеши слали.
- А что не так с этим Подкаменным Змеем? – заинтересованно спросила Анна Викторовна.
Лицо у неё было умное, сметливое. Не просто любопытствующая барышня. Такой и рассказать не грех – пусть потешится! Егорьев не стал мешать, когда Кричевский, захлёбываясь от восторга, начал любимую свою сказку.
========== Сказание о Змее ==========
Мальчик был лет двенадцати: тонкий, с торчащими ушами, и волосами, светлыми, как солома. Измождённое лицо, глубоко запавшие глаза. Он был первым, кого Анна увидела за много месяцев.
«Кто ты?» - мысленно спросила она.
Но мальчик не ответил. Щуплая тень невесомо скользнула к причалу, где толпились человек двадцать мужиков-мастеровых. От них разило потом, водкой и луком, они всё время шумели и сквернословили. А теперь и вовсе галдели громко – назревала драка. От них следовало держаться подальше.