Страница 3 из 16
Анна успокоительно провела ладонями по его груди. Там было мокро от её слёз.
- Пожалуйста, не надо! – и всхлип. И взгляд послушной девочки из-под мокрых ресниц. – Я больше никогда не буду.
- Чего ты не будешь? – вздохнул он.
На всякий случай она не стала уточнять.
- И всегда буду тебя слушаться!
- Свежо предание, а верится с трудом!
Но она уже добросовестно хлопала ресницами, оглаживая лацканы его сюртука.
Никогда он не мог устоять против этого манёвра. Сейчас тоже не смог. Снова привлёк к себе. В общем, можно рассказывать дальше.
- Это, правда, страшно было. Понимаешь, у каждого из них рядом что-то такое было, какая-то сущность – очень зловредная.
- Духи? – настороженно, но ирония, вроде не прорывается.
- Нет, не духи. Что-то другое. Я сегодня архату рассказала, он назвал это «тульпа». Я так поняла, это нечто вроде астрального двойника. Только мне непонятно, у кого и почему он бывает. У адептов у всех был, у тебя его нет. А старик мне не захотел рассказать. Сказал, что это – самое худшее.
Делиться своими страхами, прижавшись к широкой груди мужа, было так спокойно и безопасно. Особенно когда он, как сейчас, украдкой целовал её в макушку.
- Но здесь явно знают про этих тульпа: кто они такие, откуда берутся. И я вот думаю, что если поговорить…
- Анна Викторовна, я вас умоляю! – страдальчески вырвалось у Штольмана.
Анна только виновато вздохнула. Ну, надо же во всём этом разобраться, в конце концов!
========== Два монаха ==========
- Яков Платонович, а вам ничего не показалось странным? – спросила Анна.
Штольман едва удержался, чтобы из груди не вырвался смешок. Над самим собой ему давно хотелось смеяться в голос.
- Что именно мне могло показаться странным, Анна Викторовна? Наличие у монаха призрачного двойника, которого можно видеть? Или что-то другое?
Жена поняла его реакцию и тоже рассмеялась:
- Понимаю, что для вас – материалиста – всё это слишком. И всё же, что вы думаете?
Говорить она старалась лёгким тоном, но взгляд был напряжённый. Он понимал, что её тревожит.
- Прежде всего, давайте о том, чего я не думаю. А я не думаю, что этот господин может причинить мне вред. Ведь это вас волнует больше всего?
По тому, как Анна вцепилась в его локоть, он понял, что угадал верно.
***
Утро принесло тревожные новости. Россия и Англия направили встречные военные экспедиции на Памир. Границы становились практически непроходимыми. А попадаться не стоило ни своим, ни чужим. И Штольман скомандовал немедленный отъезд. Если повезёт, им удастся пристать к каким-нибудь паломникам и просочиться незаметно через перевал Зоджи в подконтрольный англичанам Кашмир. Тоже, конечно, не лучший вариант, но лучших попросту не существовало. Предстоял путь между Сциллой и Харибдой.
В этих условиях были мгновенно забыты все загадки, связанные с тайными тибетскими ритуалами и двойниками. Теперь Анну тоже волновало только одно: удастся ли им без потерь убраться с Тибетского нагорья.
Во весь рост встал вопрос: что делать с Каримом? Расставаться с киргизом не хотелось: в степях и в горах кочевник был незаменим. Но стоит ему хоть раз произнести почётное, как ему представлялось, прозвище «Орыс-бек», как Штольман окажется в английской тюрьме, выхода из которой для него уже не будет. Едва ли Российская империя станет вызволять своего незадачливого подданного, особенно если всплывёт его роль в деле химика Брауна.
В конце концов, Яков Платонович решил серьёзно поговорить с парнем, чтобы расставить все точки над i.
Объяснив как можно доходчивее, что в данный момент он не является «русским начальником», а путешествует с женой для собственного удовольствия, он перешёл к описанию всевозможных угроз, связанных с назревающим военным конфликтом.
К счастью, Карим был жителем пограничья, хорошо понимающим такие аспекты. Он долго что-то обдумывал молча, потом поднял голову и уверенно произнёс:
- Жаксы, Штольман-мырза! – и широко улыбнулся.
Оказывается, у него давно были припасены и иные обращения! Яков усмехнулся. Дикий и неграмотный киргиз оказался смышлёным. Хоть и неумеренно восторженным, странно напомнив этим другого молодого человека, оставшегося в Затонске.
Любимыми словами у Карима были: «жаксы» - хорошо, и «керемет» - превосходно. Сейчас было «жаксы». Ну, и то ладно!
Предстояло добраться до Леха, где уже можно было искать попутчиков для дороги через перевал. Удобную двуколку пришлось оставить и пересесть в сёдла. Путешествие сделалось почти мучительным. Каждый вечер Яков вынимал из седла одеревеневшую от усталости Анну, сам растирал и укладывал её, а она лишь кусала губы, чтобы не плакать от боли во всём теле. Радовало только одно: за всё время дороги близость между супругами случалась нечасто, так что ей повезло не понести. Страшно было себе представить, как она перенесла бы этот путь беременной! Каждую ночь она засыпала, прижавшись к груди любимого и утешая себя мыслью, что это не может длиться бесконечно. А когда становилось уже совсем невмоготу, вспоминала ту страшную неделю, когда в её жизни не было Штольмана. После этого все неприятности, перенесённые рядом с ним, казались незначительными.
Однажды, засыпая в продуваемом всеми ветрами войлочном шатре, уже в полусне Анна услышала почти беззвучное:
- Прости, что затащил тебя сюда!
Она с удивлением подняла голову, просыпаясь:
- А разве не я тебя сюда затащила?
Теперь уже удивился Яков. Он отстранился и, кажется, с недоумением пытался разглядеть её в темноте. Она потянула его обратно под одеяла.
- Тебе не хочется домой? – продолжал допрашивать муж.
Анна задумалась.
- Домой? В наш особняк, где меня на каждом углу караулят и поучают мама и тетя Липа? В город, где меня давно признали ведьмой? Что я ещё забыла? Ах, да! В город, где я буду ждать, чтобы кого-нибудь убили, чтобы иметь возможность хоть по такому поводу увидеть вас, Яков Платонович. И где вы, скорее всего, не станете меня слушать. Ну и как вы думаете, скучаю ли я по всему этому? – с вызовом спросила она сердитым шёпотом.
Он тихо рассмеялся, дыша ей в макушку.
- Значит, пока всё жаксы?
- Можно даже сказать - керемет. Не волнуйтесь, Яков Платонович!
- Спокойной ночи, Анна Викторовна!
Ветер выл всё так же назойливо, просачиваясь в каждую щёлку, но почему-то было даже весело.
Свита Штольманов состояла из Карима и двоих тибетцев, нанятых в Гомпа: переводчика-бабу и погонщика яков. Слуги не только брали на себя хозяйственные хлопоты, но и обеспечивали известное уважение местных жителей. Чем больше у путешественника был штат слуг, тем большее почтение он вызывал. Они и так ограничились малым, не желая привлекать к себе лишнее внимание.
Духи её совсем не беспокоили, хотя по краям дороги нередко можно было видеть скелеты не только павших вьючных животных, но и людей.
И всё же права оказалась русская народная мудрость, что суженого конём не объедешь. Заночевав в маленькой деревушке в двух дневных переходах от Леха, они вновь услышали про тульпа. Пастухи-тибетцы между делом рассказали о монахе, который создавал двойников, чтобы посылать их вместо себя по разным надобностям. Словно во всём этом не было ничего странного. Жил этот тульповладелец, судя по всему, где-то недалеко от Леха. Куда они и направлялись.
Анна умоляюще посмотрела на мужа, невозмутимо потягивавшего невыносимый тибетский чай: солёный, с маслом и молоком яка. Бульон какой-то, а не чай. Но Штольмана это не смущало. Сидел себе и улыбался, как Будда.
Анна посмотрела ещё более пронзительно.
Штольман улыбнулся ещё загадочнее. И пригубил новую пиалу.
Анна негромко произнесла:
- Яков Платонович!
Муж безмятежно откликнулся:
- Да, Анна Викторовна?