Страница 17 из 17
– У меня и в мыслях этого нет. Уж лучше я останусь одна и буду наряжать святых.
– Во-во. Святая Сесилия из Гаваны, что в Руинах. Когда помрет Синяя Борода, там устроят скит в твою честь – на горе Баррето, рядом с твоим бывшим домом, и туда начнется паломничество; люди будут съезжать вниз по склону на самокатах и детских колясочках[18], все пьяные и в блестках. Допускаю, что даже премию учредят: кто останется живым и невредимым, того объявят святым месяца…
Сесилия перестала слушать Фредди, отдавшись рокоту волн. В этом месте она как отшельница. Здесь у нее нет биографии. Все ее прошлое осталось в другом городе, который она стремилась позабыть, хоть он и был частью ее счастливого детства, ее потерянной юности, ее умерших родителей… Или, быть может, именно поэтому: она не хотела вспоминать о своем неизбывном одиночестве.
Сесилия неожиданно подумала о своей двоюродной бабушке, единственной сестре той ясновидящей. Эта женщина вот уже тридцать лет жила в Майами – она уехала с Кубы, послушавшись советов Дельфины. Сесилия зашла к ней только однажды, и больше они не виделись.
– Ты меня слушаешь?! – завопил Фредди.
– Да.
– Ну так ты придешь или нет?
– Дай мне подумать. Я тебе перезвоню.
Одиночество сгустилось вокруг нее, точно дантовский круг. Девушка вытащила записную книжку, чтобы позвонить Лауро. Она давно планировала переписать все телефоны в мобильник, но все время забывала, поэтому таскала с собой эту растрепанную книжицу. Взгляд Сесилии упал на другой номер, записанный на той же странице. Да, у нее до сих пор оставалась семья: была еще старушка, живущая в центре города. Почему бы ее не навестить? Ответ заключался в ее собственной боли, в страхе вспоминать и длить то, чего, как ни крути, у нее больше никогда не будет. Но разве же это не эгоизм? Что хуже – избегать воспоминаний или шагнуть им навстречу? Сделав над собой усилие, девушка набрала номер.
Лоло жила в квартале с широкими тротуарами и аккуратными газонами, совсем рядом с двумя флагманами кубинской кухни, каковыми являются «Ла Каррета» и «Версаль», вечные прибежища полуночников. Почти все подобные заведения ближе к полуночи закрываются, и деньги там утекают сквозь пальцы (точнее, сквозь руки-крюки), а эти два ресторана работали до самого рассвета.
Сесилия попробовала ориентироваться по памяти, однако все здания здесь были на одно лицо. Ей пришлось достать листок и проверить номер дома. Ну вот, она остановилась не на том углу. Девушка прошла еще пару кварталов и наконец отыскала нужный дом. Поднялась по ступенькам и позвонила, но звука не услышала. Изнутри доносилось странное жужжание, потом раздался крик попугая.
– Пим-пом, всех вон! – кричала птица.
Послышались шаркающие шаги. Сквозь застекленную щель на двери Сесилия разглядела тень женщины.
– Кто там?
Девушка вздохнула. Почему старики так себя ведут? Разве не видно, кто это пришел?
– Тетя, это я… Сеси.
Неужели они чувствуют себя настолько неуверенно, что хотят убедиться, что перед ними тот самый человек, которого они вроде бы видят? Или бабуля ее забыла?
Дверь отворилась.
– Заходи, доченька.
Птичка не желала униматься:
– Пусть уходят, пусть уходят!
– Замолчи, Фиделина! Если не утихнешь, задам тебе трепку.
Крики смолкли.
– Уж не знаю, что и делать. Соседи готовы объявить мне войну. Мне ее оставил покойный Деметрио, только из-за этого я и не могу ее никому подарить.
– Деметрио?
– Девять лет он был моим партнером по бинго. Он был здесь в тот день, когда ты заходила.
Сесилия не помнила никакого Деметрио.
– Он оставил мне в наследство эту гнусную попугаиху, которая трещит без умолку с утра до ночи.
Птица снова оживилась:
– Пим-пом, всех вон. Контру долой!
– Фиделина!!! – Вопль старухи разнесся по всему дому. – В один прекрасный день меня тоже ославят коммунисткой.
– Кто научил ее этим словечкам?
Сесилия помнила эту фразу, ее выкрикивали на острове, обличая тысячи беглецов, стремившихся укрыться в перуанском посольстве незадолго до Мариэльской переправы[19].
– Эта чертовка нахваталась из видео, которое привезли с Кубы. И всякий раз, как видит чужого, заводит свою шарманку.
– Пим-пом, всех вон…
– Ох, соседи меня сожгут живьем.
– У тебя тряпка найдется?
– Зачем?
– Да или нет?
– Найдется.
– Неси.
Старушка прошла в спальню и вернулась с отглаженной надушенной простыней. Сесилия развернула полотно и набросила на клетку. Крики прекратились.
– Мне такой метод не нравится, – нахмурилась хозяйка. – Это жестоко.
– Жестоко – это когда какая-то пичуга изводит людей.
Старушка только вздохнула:
– Хочешь кофе?
Женщины перебрались на кухню.
– Не понимаю, почему ты от нее не избавишься.
– Мне ее оставил Деметрио, – упрямо повторила старуха.
– Ничего страшного не случится, если ты ее кому-нибудь подаришь.
– Ну хорошо, я спрошу. Только придется подождать, пока он пожелает явиться, – я же не Дельфина.
Сесилия следила за кофе в джезве, но последняя фраза заставила ее насторожиться.
– Что-что?
– Была бы я Дельфиной, я могла бы позвать его прямо сейчас, чтобы узнать, что мне делать, но мне придется подождать.
Сесилия выпучила на тетушку глаза. Она никогда не сомневалась в медиумических способностях своей бабушки Дельфины: в ее семье о ней рассказывали немало достоверных историй. Но вот теперь она никак не могла сообразить, выжила ее собеседница из ума или нет.
– Я не свихнулась, – спокойно заявила Лоло. – Иногда я чувствую, как он бродит здесь поблизости.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
18
Популярные на Кубе развлечения.
19
Мариэльская переправа – массовая переправа кубинцев из порта Мариэль в Майами с 15 апреля по 31 октября 1980 года, совершенная по соглашению между властями Кубы и США. За этот период в США переправились 125 тысяч кубинцев, при этом многие утонули.