Страница 2 из 31
Сперва Тимка злился молча. Потом, видимо, терпение у него лопнуло. Однажды на перемене он во всеуслышание объявил, что «некоторые слишком много о себе воображают» и он, Тимка, глубоко убежден, что «таких гадов нужно учить».
В следующее мгновение я понял, что мой сосед по парте человек принципиальный и слово с делом у него не расходится. Но я уступать ему не собирался. Короче, мы подрались. С дракой у Тимки выходило куда лучше, чем с учебой.
Скоро я почувствовал, что выдыхаюсь. От горечи поражения меня спасла наша классная. Схватив нас за воротники, она пресекла дальнейшую борьбу.
— Сидоров? — тут же накинулась на Тимку классная. — Опять драку затеял. Завтра явишься в школу с матерью.
Я понял, что Тимка попух. Ему уже два дня назад сделали последнее предупреждение. И у меня вдруг вырвалось:
— Это не он драку затеял, а я.
До сих пор помню тогдашний Тимкин взгляд. С того самого дня мы и дружим. Собственно, вскоре нам с ним и делить стало нечего. Потому что в пример меня ставить перестали.
Когда мы закончили пятый класс, школу поставили на капитальный ремонт. Вернее, ремонтом то, что с ней сделали, назвать трудно. Школу просто построили заново на старом месте. А пока шло строительство, мы целых два года учились по всему району. Нас разбросали по разным школам, где наши учителя учили нас во вторые и в третьи смены. Аборигены этих школ презрительно называли нас бомжами. Многие вообще не верили, что новую школу так быстро построят. Поэтому класс наш за время скитаний изрядно поредел. То есть от него осталось чуть больше половины. И от других классов — тоже.
Зато теперь положение коренным образом изменилось. Те, кто ушел, фиг теперь просто так вернутся! Чтобы попасть в нашу школу, нужно выдержать конкурс, а выдерживает его, говорят, далеко не каждый. Иначе к нам набьется весь район.
Сам я, правда, в новом здании еще не был. До первого сентября туда никого не пускали. Толь-ко родителей, да и тех лишь по предварительной договоренности с директором. Однако, по слухам, там все просто супер.
Общая площадь по крайней мере в два раза больше, чем в старой школе. Огромный спортивный зал со всем необходимым снаряжением, вплоть до тренажеров. А в раздевалках даже душ имеется. Компьютерные классы оснащены техникой последнего поколения, а не тем допотопным старым оборудованием, на котором нам пытались преподавать информатику и к которому на самом деле ближе чем на два метра лучше не приближаться. Для здоровья вредно.
Химический и физический кабинеты тоже оборудованы по последнему слову техники. Кроме того, есть школьная телесеть со своей личной студией. Актовый зал с современной сценой не хуже, чем в настоящем театре. Лингафонные кабинеты, зимний сад и прочее, прочее, прочее.
Теперь вам понятно, почему родители со всего района кинулись переводить своих чад в нашу школу. Кстати, соседа Генку, которому я когда-то так завидовал, тоже перетащили. С большим трудом.
Дело в том, что старая наша директриса, подорвав здоровье на строительстве и скитаниях, ушла на пенсию. А новый директор, говорят, просто кремень-мужик. Во-первых, у него есть какая-то потрясающая концепция, по которой он собирается нас развивать вместе со своей, а точнее, с нашей школой. Об этом я сам вычитал в газетах. В августе о нас многие писали. Помните, о школе у Сретенских ворот? Одна статья даже называлась: «Оазис у Сретенских ворот».
Вообще-то у нашего «оазиса» есть номер. Однако за несколько десятилетий существования школы он несколько раз менялся. А вот «народное название» прочно укоренилось. Его знают все.
Из тех же августовских газет я выяснил, что на открытии нового здания старой школы первого сентября пожалуют сам мэр города, префект нашего Центрального округа и другие официальные лица. До сих пор такого с нами еще не происходило. Поэтому мы накануне договорились с Тимкой Сидоровым, что надо прийти пораньше. Во-первых, разведаем обстановку, а во-вторых, если удастся, займем самые лучшие места.
Главной моей задачей было улизнуть от Женьки. Она тоже шла на открытие, на свое последнее первое сентября, потому что будет учиться у нас в одиннадцатом классе. Мне, естественно, совершенно не улыбалось, чтобы она в самый неподходящий момент начала меня там воспитывать. А она это любит. Тренирует, видите ли, на мне свое красноречие! Она после школы в юридический поступать собирается. Ох, бедные ее подзащитные! Хотя мне, наверное, станет легче, когда она поступит. Вот Олька учится уже на втором курсе полиграфического института. Хоть она наконец-то оставила меня в покое. По-моему, высшее образование сильно пошло на пользу ее характеру.
Стремясь улизнуть от Женьки, я вышел заранее и дожидался Тимку на Сретенке. Долго ждать он меня не заставил. Ему тоже хотелось скорей попасть на открытие. Войдя на школьный двор, мы с Тимкой немедленно убедились, что не одни такие умные. Там уже стояло довольно много народа.
Мы двинулись ко входу в школу в надежде, что нам удастся заглянуть внутрь. Однако на подступах к двери и стоящей возле нее трибуны нас грубо остановил крепкий дядька.
— Куда претесь?
— К себе, — с ходу обиделся Тимка. — Это наша школа.
— А это для кого? — И дядька указал на канат, перегораживающий путь к двери и трибуне.
— Не знаю уж, для кого это, — возмутился я, — но это наша школа, сегодня первое сентября, так сказать, праздник знаний, и нам нужно внутрь.
На дядьку моя пламенная речь не произвела ровно никакого впечатления. Презрительно хмыкнув, он произнес:
— Когда будет нужно, вам сообщат. А пока отойдите от объекта.
И он решительно потеснил нас широкой грудью прочь от школьного здания. Мы с Тимкой, переглянувшись, сделали вид, что подчиняемся грубой физической силе, и с равнодушным видом поплелись в другой конец двора.
Однако в душах наших зрел решительный протест. Если бы не этот дядька, то мы, наткнувшись на запертую дверь, скорее всего, дождались бы, пока ее откроют. Но теперь мы просто перестали бы себя уважать, если бы не попытались проникнуть в новую школу раньше других.
Как всегда в таких случаях, Тимка с деловым и целенаправленным видом затащил меня в укромный уголок двора и заговорщицки прошептал:
— Ну, Круглый, вперед. А то к приезду мэра тут окончательно все оцепят. Тогда уж точно не проберемся.
Мы было начали пробираться сквозь толпу к воротам, но тут меня окликнули.
— Клим!
Я оглянулся и увидел Зойку Адаскину и Агату Дольникову. Наша старая гвардия.
— Первый раз в восьмой класс? — улыбнулась Агата.
— Как бы не так, — откликнулся я. — Ни в восьмой, ни в какой другой не пускают.
— Не пускают? Почему не пускают? — вытаращилась на меня Зойка.
— Очень просто, — вылез к нам из толпы Митька Будченко по прозвищу Будка или Собачья Будка, когда он кого-нибудь сильно достанет. — Мужик там стоит семь на восемь. И абсолютно всех заворачивает.
— О-ой, — разочарованно протянула Агата. — А мы с Зойкой как раз собирались перед торжественной частью посмотреть, что там внутри.
— Мы то же самое сделать хотели, — признался я.
— Кто это «мы»? — внимательно посмотрела на меня Агата.
— Естественно, мы с Тимом, — внес ясность я и только тут заметил, что Тимура нигде рядом не наблюдается. — Эй, а куда он делся? — растерянно посмотрел я на Агату, Зойку и Митьку.
— Тебе видней, — усмехнулась Агата. — Мы Тимура еще сегодня не видели.
— Как это не видели? — еще сильней изумился я. — Он ведь тут был, рядом со мной.
— Был, да, видать, сплыл, — гоготнул Собачья Будка.
Я продолжал вертеться и озираться, но Тимку по-прежнему нигде не видел.
— Да чего ты так волнуешься?! — вновь усмехнулась Агата. — Наш Тимур-Мурмурочка еще никогда нигде не пропадал. Надо будет, найдет нас. Кстати, Клим, ты еще кого-нибудь из наших видел?
— Пока нет, — развел руками я. — Кроме вас, никого.
— Ой! — воскликнула Зойка. — А у нас, говорят, в этом году столько новеньких! Не меньше десяти человек. Представляете, как здорово.